Лирика изумрудного мага

Патрацкая Н.В., 2023

«Лирика изумрудного мага» – славный фантастический роман, превращенный по воле автора в стихопрозу. То есть к тексту романа добавлены стихи автора, написанные практически на данную тему. Есть спектакли, есть опера, а там, где поют и говорят получается оперетта. Но как опереттой назвать роман? Либретто? Нет, пока это стихопроза, поскольку ноты отсутствуют.

Глава 4

Мужчина вышел из комнаты. Девушки встали. Лиза стала натягивать на себя брюки.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

— Почему пресс не качаете? — спросил хромой.

— Приказа не было, господин полковник! — бойко сказала Лиза.

— Я не полковник. Я — боцман в отставке.

— Что, и покомандовать некем? — жалостливо спросила Лиза.

— Молчать!

— Какой голос…

— Разговорчики в строю…

— Мы зачем нужны? — спросила Марина. — Давайте я стол накрою, покормлю Вас.

— Накрывай! — крикнул хромой.

Марина быстро пошла на кухню.

Лиза никак не могла брюки застегнуть, слишком они были узкие.

— Какая ты несуразная девчонка, — с теплотой сказал мужчина.

— Обижаете, господин боцман.

— Поверишь, нет…

— Поверю, господин адмирал!

— Куда хватила! А звучит красиво, так меня еще не называли.

— И сколько у Вас девушек в месяц бывает?

— Ни одной.

— Поподробнее! Вы вторгаетесь в квартиру к девушке, ее не грабите, не насилуете. Зачем она Вам? — удивилась Лиза.

— Смотрю, какие девушки разные. Вот вас двое, а какие вы разные!

— Я лучше.

— Ты убогая.

— Это еще почему?

— Вторая девушка ушла готовить, а ты пять минут плясала, все брюки пыталась застегнуть.

— Я Вам не понравилась?

— А ты мне не нужна.

— Простите, а что с Вашей ногой?

— Так, шальная пуля.

— Почему нога не гнется? Ее нет? У Вас протез?

— Чего прилипла? Не скажу.

— Покажите, я врач. Ортопед, между прочим.

— Так бы и сказала. Так это ты меня лечить не хотела? Не припомнишь меня?

— Не помню Вас, у меня много пациентов.

— Долго я тебя выслеживал, долго. Когда я тебя увидел, решил, что ты мне сможешь помочь с ногой.

— Пришли бы в больницу или ко мне домой, а то к подруге притащились.

— Ты на врачиху похожа. Я тебя раньше видел, хотел на испуг взять.

— Вам это удалось. Не стыдно?

— Ты меня не стыди, ты ногу посмотри.

Хромой посмотрел на Лизу и стал расстегивать брюки. Лиза напряглась, много она видела ног на пляже, но этот человек вызывал у нее смешанные чувства. Брюки упали на пол. Одна нога была обычная, волосатая. Вторая нога оканчивалась механическим протезом. Лиза потеряла сознание.

Клен с ивой обнялись под шелест ветерка, к воде скользит их взгляд всегда наверняка. У ивы ствол-дракон уходит к облакам. А клен всегда один, его судьба легка. Им вместе суждено стоят так у воды. У клена семена уж зреют, как плоды. У ивы пальцы — лист, у ивы острый вид. У клена вся ладонь развесисто висит. Когда им надоест общение над прудом, соседи есть у них и рядом, и кругом. К ним чайка подлетит и леска рыбака, и утки прокричат под ветер сквозняка.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

Приковылял хромой на кухню.

Марина посмотрела на мужчину без брюк и упала вместе с тарелкой, в глазах у нее поплыло.

Очнулись девушки. Посмотрели друг на друга. Мужчины рядом не было. Скрип не слышался. Они встали и на цыпочках обошли квартиру. Пусто. Дверь в квартиру закрыта. На кухне все было чисто, посуда помыта, кастрюли пустые. Марина решила проверить кошелек в сумке. Кошелек был пуст. Марина пошла к сейфу в шкафу. Модный сейф зиял пустотой своей раскрытой пасти.

— Вот и стук — скрип, — сказала в сердцах Марина.

— Наживешь. Живы, и хорошо. Марина, я одна из твоего подъезда не пойду, проводи до дороги.

— Уговорила, провожу.

Подруги вышли на улицу, они вдохнули прохладный вечерний воздух.

Лиза подняла руку.

Третья машина подъехала, остановилась. На них смотрел мужчина, его пронзительные черные глаза впивались в глаза девушек.

— Обе садитесь! — зычно крикнул хромой человек.

Девушки сели на заднее сиденье машины. Между шофером и подругами медленно поползло вверх стекло. Девушки пожали друг другу руки, начинающие нервно вибрировать от элементарного страха. На боковых окнах медленно поднялись темные стекла, не пропускающие свет.

Подруги оказались в движущейся машине в полной темноте. Заднее стекло было наглухо закрыто темной тканью. Легкие подруг почувствовали, что вдыхать им нечего. Неожиданно над ними открылась крыша. Крупные звезды заглянули в машину. Машина резко остановилась. В люке крыши появилось лицо с тяжелым взглядом.

— Как себя чувствуете, подружки? — спросил ехидно хромой.

— Хорошо, господин адмирал, — ответила Лиза.

— Мы приехали в красную крепость.

Двери машины открылись. Девушки оказались в лесу перед красной кирпичной стеной. Дверь отъехала в сторону.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

Рядом с ними шел хромой. Во дворе дачи стоял большой круглый стол. Вокруг стола сидели десять женщин.

— Женщины, вашему полку прибыло! Есть еще две девушки. Теперь вас двенадцать человек. Живите дружно. Приглашайте нас к столу.

Мужчина сел на стул типа трона, украшенного трезубцем, перед ним по кругу сидело двенадцать женщин. Тринадцать тарелок стояло на столе. Две женщины подали пищу на стол. Оживления за столом не наблюдалось. Чувствовался всеобщий дамский страх.

— Встать! Сесть! Встать! Сесть! — крикнул властно мужчина и приступил к принятию пищи.

Девушки выполнили его команду, взяли ложки в руки. Острых вилок и ножей на столе не было. Вся посуда была из чистого алюминия.

Чужие игры, чужие жизни, чужие щеки, чужой покой, чужие ласки, чужие виски, и неба шторы плывут рекой. Подмостки сцены, подмостки счастья, подмостки где-то вблизи воды, подмостки счастья совсем не часты, от них так близко лишь до беды. Крутые игры, крутые люди, крутые гривы небесных сфер, крутые люди так лихо судят вблизи преграды сквозных афер.

Марина невольно оглядела постройки из красного кирпича. Ей было и грустно, и любопытно.

— В моем ведомстве тринадцать комнат, всем по одной. Столовая — на улице, кухня — перед вами. Продуктов закуплено на тринадцать дней, тринадцать дней двери крепости не будут открываться. На вашей работе вас не уволят, вы все в отпуске на две недели. Вас двенадцать — я один. Стены под током. Разойтись!

На столе перед каждой девушкой лежала памятка, на которой стоял номер комнаты, был написан распорядок дня, но обязанности девушек расписаны не были. Девушки вышли из-за стола. Две девушки стали собирать грязную посуду. Одной из них была Марина. Она не понимала, что это все реальность, а не шутка. Марина приняла единственное мудрое решение: быть ближе к кухне, готовить, убирать, мыть посуду, молчать и слушать.

"Всем жалуй ухо, голос — лишь немногим", — вспомнила она слова Шекспира.

На первое утро одно место осталось пустым.

Марина готовила еду на тринадцать человек. Алюминиевый прибор остался пустым, одна девушка не пришла на обед и на ужин. Что это была за девушка, Марина не успела запомнить. Теперь она пыталась всех запомнить.

Второй день был дождливым. Мужчина не вышел. Два места за столом оказались свободными. Десять девушек ели под дождем. Кое — кто чихал, одежда на них была та, в которой их сюда привезли.

Лиза шепотом подбивала Марину на бунт, она звала посмотреть те комнаты, из которых никто не вышел. Марина решила выжить и на бунт не соглашалась. В свободное время она подметала двор. Лиза нашла себе приятельниц, и они бурно обсуждали ситуацию.

Третий день слепил солнечными лучами. Тепло обволокло девушек с ног до головы. Они думали, где бы им помыться.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

К Марине подошел хромой, посмотрел ей в глаза и ушел.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

Так прошло пять дней.

На шестой день за столом не появилась Лиза. Сердце у Марины упало. Спрашивать у мужчины было бессмысленно. За столом стало тихо. Он даже не командовал. Еды становилось меньше, пища исчезала на глазах. Марина решила готовить экономней, с учетом выбывающих каждый день девушек.

На восьмой вечер в ее комнате послышались шаги.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

Марина притихла. Прятаться было негде, рядом с комнатой находился совмещенный санузел, но без окон и ванны. В комнате стояла кровать и больше ничего. Зашел хромой, он тихо подошел к Марине. Скрипа больше не было слышно. Марина лежала и смотрела на мужчину…

Его тяжелый взгляд неожиданно подобрел.

— Марина… Ты жить хочешь? Ты не боишься моей ноги?

— Я ее не видела, одну видела, вторую нет.

— Ты не спрашиваешь, где семь женщин?

— Они живы?

— Они у себя дома.

— Остальные в страхе или знают, что их отпустят?

— Нет, остальные ничего не знают.

— У меня есть выбор?

— Ты можешь уйти домой или можешь остаться со мной.

— Девушки ушли домой?

— Хочешь пройти их дорогой?

— Не знаю, через улицу они не проходили.

— И ты на этот двор уже не выйдешь, метла тебе больше не поможет, ты за нее держалась.

— Да, Вы правы. Что мне делать?

— Два варианта: полюбить меня или уйти домой.

— Что они выбирали? Они с Вами спали?

— Нет. Все ушли домой. Я их не чувствовал. Через них ток не шел, ток идет по проводам, а они не были влюблены в меня даже под страхом смерти. Я тебя чувствую.

— А Лиза где?

— Врач, что ли? Я думал, что с ней у меня получится, но я ее не захотел. Она ушла.

— Лиза ушла из жизни или домой?

— Для меня это одно и то же.

— Они приведут сюда полицию!

— Нет, никто не приведет.

Внезапно комната окунулась в кромешную тьму. До руки Марины дошло легкое, трепетное прикосновение. Она непроизвольно подтянулась к этой руке. Вспыхнул свет. Рядом лежала серая мышка. Марина осмотрела комнату, ни одной двери она не обнаружила. Четыре ровных стены. Она крикнула, но звук потонул в мягкой ткани стен. Кровать резко дернулась. Марина провалилась в очередную темноту. Она резко вскочила на ноги, почувствовала в одной ноге сильную боль и ладонь у локтя.

Задышу я осенью золотой, сразу и улучшится мой удой. Зашуршу я листьями по стихам, да задую ветрами по лесам. Будет урожайным високосный год, будет у коровушек славный мой уход. Я пройду дороженькой: стук-стук-стук.

А за мной коровушки: тук-тук-тук. Подою я козочек и коров, будут они дойными на покров. Будет урожайным високосный год, будет у коровушек славный мой уход. Полушалком красочным утеплюсь, под его прикрытием помолюсь. Да зайду к коровушкам я на миг, и затихнет в душеньке моей крик. Будет урожайным високосный год, будет у коровушек славный мой уход. Я пройду хозяюшкой по двору, мусор и все лишнее уберу. Я поглажу козочку и кота, будет все ухожено у скота. Будет урожайным високосный год, будет у коровушек славный мой уход.

— Марина…

— Это все еще Вы?! — скрипя зубами от боли, проговорила Марина, глядя в жуткие глаза мужчины.

— Я негодный.

— Что Вы себе позволяете?! Зачем Вы издеваетесь над девушками? У Вас были женщины?

— Я не знаю, что с ними делать, вот собрал гарем, посмотрел на всех и отпустил.

Они стояли в подвальной комнате с красными кирпичными стенами. Тусклый свет горел в одном углу. Мужчина сел на черный кожаный диван. Марина, прихрамывая, последовала за ним.

— Все девушки пытались со мной что — то сделать. Я не понял, чего они от меня хотели. Я всех выпустил в ту дверь, — и он показал на дверь напротив дивана.

— Вы нормальный человек?

— Я пытаюсь вспомнить, зачем мужчине нужна женщина, и не могу.

— Откуда у Вас эта красная крепость?

— Это моя дача.

— Я могу уйти?

— Дверь открыта.

Шурик двенадцать зайцев убил, это был его метод, так он перевоспитал двенадцать девушек. Укрощенье строптивых девушек было его коньком. На даче он охранником подрабатывал. Он и так чувствовал, что Марина — Венера — самая сильная из девушек в моральном и этическом плане, но Лиза тоже хороша…

Квадратик кнопки, полоска строчки, удар по кнопкам, и слово есть. Ну, кто-то смотрит с улыбкой робко, не трону, милый, я Вашу честь. Квадратик неба, полоски-лампы, ко мне вопрос Ваш:"Так, как дела?"От прозы к прозе, но лучше строчки, когда есть рифма, она мила.

Дела — квадратом, овал улыбки и беспредельный зевок судьбы. Сосед сегодня не вяжет лыка, ему сегодня все хоть бы хны. Квадрат экрана и глазки-скрепки, и скучно что-то не в первый раз. И чай не пью я, он слишком терпкий, а легкий кофе — он в самый раз.

Квадрат работы, совсем зеленый, зелено-белый чертеж готов, а цифры, словно листочки клена, и черно-белый поток листов.

Марина сидела перед зеркалом и вглядывалась в черты своего лица. Иногда она тянула волосы за их кончики. Она вставала с пуфика и осматривала свою талию со всех сторон. Вердикт ее был прост: серая мышка. Да, она невзрачная девушка. Никто ее не любит и не жалеет. Она девушка — невидимка."Умница — разумница, про то знает вся улица, кот да кошка", — вспомнила она строчку из детской книжки.

Еще она хорошо помнила чудесную сказку, в которой добрая фея спасла девушку от прозы дня, отправив ее в карете из тыквы к принцу. У Марины были тетушки, но среди них фей не было и помощи ждать было неоткуда.

Конечно, она смотрела передачи, в которых из серых мышек на экране делали мерцающих звезд. Но ее никто не возьмет в передачу, никто не отправит в зеркальную примерочную показывать фигуру всему свету, никто не сделает из нее принцессу на один вечер. Ей захотелось заплакать, но слез не было.

Совершенно случайно она заметила две кнопки на створках. Она никогда так внимательно не смотрела на себя в старое зеркало, прикрепленное к туалетному столику. Она одновременно нажала на две кнопки. Нет, она не превратилась в принцессу. Но зеркало! Оно преобразилось. На зеркале появились морозные узоры. У Марины возникло ощущение, что над ней появилось ажурное облако фаты. Нет. Фата — явный перебор желания. Ей хотелось быть красивой на сегодняшнем празднике. Время таяло, а она все еще была сама собой.

А кому она нужна? Никому! Когда она училась в школе, то симпатий к ее особе среди парней не наблюдалось. Одноклассники видели ее одноклассниц, а ее никто не видел, кроме учителей. Даже девчонки из класса на нее не обижались, хотя между собой они постоянно спорили и ругались. Марина еще раз посмотрела в зеркало перед тем, как принять окончательное решение по поводу макияжа, но лицо расплылось и исчезло. Она потрогала лицо. Оно было на месте, но как на лицо нанести косметику, если лица нет в зеркале? Задачка не для нее. Тогда она покрутила пальцами перед зеркалом, но и пальцы в серебристом стекле не отражались.

— Мы так не договаривались! — вскрикнула она и отступила на шаг от зеркала.

Интерьер комнаты в зеркале не отражался. Марина невольно взяла пудреницу, но она оказалась пультом с сенсорным управлением. Девушка нажала на красную кнопку.

Зеркало включилось. Оно оказалось обычным монитором. Она нервно рассмеялась, ведь это зеркало стояло на этом месте еще до ее рождения… На столе засветился зеленый светодиод, появились кнопки клавиатуры. Она глубоко вдохнула и открыла почту. Первое письмо сообщало, что на компьютере стоит программа для макияжа. Она открыла программу и с большим вниманием стала рассматривать свое лицо в многочисленных вариантах макияжа. Ей стало нестерпимо грустно, когда она дошла до варианта с черными губами и черными кругами вокруг глазниц.

После очередного вздоха она открыла второе письмо, которое сообщало об установке программы с вариантами одежды лично для нее. Перед глазами замелькала фигура в разных одеждах.

— Мне какая польза от всей этой одежды? — заплакала девушка от одного вида волшебных или примитивных комплектов.

Марина открыла третье письмо, которое гласило, что она может выбрать себе молодого человека. Естественно, тут же рядом с ней на мониторе появились молодые люди. Она села на стул и из ее глаз полились слезы рекой.

— Что за кино на мою голову? — спросила она с отчаяньем в голосе.

Вверху над экраном появился свет, послышался механический голос:

— Марина, выбирай грим, одежду и молодого человека.

— Автомобиль мне не предлагаете? — спросила она ехидно.

— Автомобиль прилагается к тому комплекту, который ты выберешь.

— Отлично! — воскликнула девушка и рассмеялась: терять ей было нечего, а предложение было более чем заманчивое.

Марина быстро выбрала комплект сиреневой одежды, макияж, почти сразу нажала кнопку рядом с парнем и отвернулась в сторону окна.

Когда она повернула голову к экрану, то увидела свое отражение в зеркале. Она увидела контуры своего лица, но оно напоминало лицо прекрасной ведущей концерта, который шел в это время на телевизионном экране. Она увидела свой силуэт в платье ведущей, и рядом с ней стоял молодой человек, с которым она вела концерт. Девушка поняла весь юмор ситуации. Получилось, что красавица с телеэкрана шагнула в ее комнату вместе со своим партнером.

Поцелуй души словами: «Я хочу так быть с тобой». «Я согласна, милый, с Вами» — пел морской любви прибой. Подожди чуть-чуть свиданья, подожди сквозь будни снов, посмотри без опозданья сновиденья добрых снов.

Волны мыслей полетели, словно воздух по волнам тех, что памятью назвали, тех, что так подходят нам. «Я люблю», — сказали оба. «Я люблю» — тепло души. Поцелуй словесный, чтобы мы отлипли от души. Только двое, только вместе могут жизнь земную дать. Поцелуй души словесный, но как с ним приятно спать…

Итак, в комнате было уже два человека: Марина и опять Владимир.

— Ужас! Мне что, так и идти на праздничный вечер? Все подумают, что я двойник известной красавицы, что у меня своего вкуса нет! Что я нашла двойника ее парня! — запричитала Марина.

— Время выбора истекло, — сказал механическим голосом Владимир.

И зеркало стало обычным трельяжем на старом столе.

— Марина, мы идем в клуб? — спросил Владимир.

— Мы идем в клуб. Владимир, а у тебя есть автомобиль?

— Вероятно, есть. Выйдем на улицу — увидим.

У входа в подъезд молодых людей ждал лимузин последней модели, при их появлении дверь приоткрылась, а ключ приветливо закачался.

Они сели в машину, поехали и приехали в клуб, где Марину приняли за двойника красавицы, такой известной, что при виде ее улыбки поплыли по холеным лицам публики. Спрашивается: кому нужен концерт с участием Марины?

У девушки стали просить изобразить голос знаменитости. Владимир всем улыбался. Его приветствовали. А она? Марина попала в шоу, но способностью к пародиям она не обладала. Оставалось играть выбранную роль. Вскоре публика смотрела в другую сторону. Про нее забыли.

Не забыл ее Владимир. Он улыбнулся:

— Все нормально. Я проходил подобную ситуацию. А ты красивая.

— Правда? Что мне здесь делать? — спросила она растерянно.

— Иди за мной. У нас есть столик на этот вечер. Наблюдай. Сама поймешь, что здесь все просто и дорого одновременно. Не волнуйся.

Марина посмотрела на стол, на публику, которая разошлась по своим столикам. Она еще раз взглянула на парня и опустила взгляд в салат. Странный вкус пищи отвлек от грустных мыслей. Она впала в транс. Внезапно ее осенило, что все, что с ней произошло за последний час, — это просто сказка, и нечего ей показывать людям свою унылую физиономию. Она непроизвольно улыбнулась и открыто посмотрела в сторону Владимира.

Его не было!

Она посмотрела на публику и увидела картонные фигуры. Она одна сидела среди картонных фигур с лицами и фигурами знаменитостей. Открылось окно. Подул холодный ветер. Картонки зашатались и одна за другой упали на пол. Она попыталась встать, но не смогла — она приклеилась к стулу, поэтому встала вместе со стулом и пошла. Девушка попыталась оторвать стул от одежды. Не получилось. Она сорвала с себя платье вместе со стулом и оказалась в майке и колготках. Под потолком послышался смех. Ей было не до смеха. Туфли прилипли к полу. Она оставила их на полу и пошла босыми ногами к двери, которая сама открылась.

Ветер растрепал прическу. Она посмотрела в зеркало, расположенное перед выходом из клуба. Марина увидела себя! Это была она сама, а не прототип известной красавицы. Она заглянула в раздевалку, где висело ее пальто. Она надела пальто и вышла из клуба. Она не выдержала и повернула голову: здание потонуло в темноте. Она пошла в сторону дома.

Дома у нее никого не было. Она подошла к зеркалу, посмотрела на место, где были кнопки. Кнопок не было. Чуда не произошло, но в ее голове застыла фраза:"А ты красивая".

Марина неожиданно для себя почувствовала себя красивой. Она смыла с себя грим, вымыла волосы. Ее отражение прекрасно смотрелось в зеркале. Она закружилась вокруг себя и включила музыку. В дверь позвонили. Девушка посмотрела в глазок: за дверью стоял молодой человек. Настроение улетучилось, но всего на одно мгновение. Она накинула на себя халат, сунула ноги в тапки, улыбнулась и открыла дверь.

— Привет, Марина! Все тебя ждут на празднике жизни, а тебя нет! — сказал русоволосый Илья Лис.

— Илья, прости, я забыла о вечере! Проходи, я скоро! — на ходу сказала Марина.

Она быстро пробежала мимо зеркала, мимо косметики. Она надела любимую одежду, расчесала чистые волосы и вышла к нему.

— А ты красивая, — задумчиво произнес Илья Лис.

И Марина ему поверила, а в ее сердце вселилось странное, тревожное состояние. Она вышла из квартиры за ним и случайно заметила, как приподнялись брюки на его ногах, и показалась белые птички на его пятках, словно показывали дорогу на бал.

Снег блестками оседал на воздушное покрывало земли. Зима явилась собственной персоной на санях Снежной королевы. Шурику захотелось стать Снежным королем. А почему нет? Почему он должен изображать Гитарного пажа или постоянно исчезающего человека с надписью"от Шурика"? Надоело ему разыгрывать своего единоутробного брата Ильи. Не виноват он, что врач, вынувшая его из матери после Ильи, забрала его себе без объявления его матери о рождении.

В ту ночь все праздновали Новый год, и свидетелей рождения Шурика не было! Мать, родив первого сына, уснула крепким сном от укола, и духом она не ведала, что в ней был второй ребенок. Врач будить ее не стала, сделала все сама, и послед сама вынула. И бумаги заполнила так, словно она родила малыша Шурика.

Глобальность жизненных истоков всегда приватна. Везенье, счастье и пороки — витают складно. Но без прекрасных слов и жестов — пустые залы, как без тепла одежной шерсти — все люди малы.

А что такое меркантильность? Металла звуки. В своих стихах встречаю стильность — любви и муки. Виденья чудные рождают красоты века, но чувства искренние тают — прикрыты веки. С любовью в небо уплывают — красавцы строки, азарт невольно я сбиваю, где есть пороки.

Врач любила сказку о Снежной королеве, теперь у нее был личный мальчик. Дома у нее все было белого цвета. Дом Снежной королевы гостей не приглашал, их в него не пускали. Шурик как родился невидимым для собственной матери, так и жил, словно он есть, но его нет. Даже мать не всегда знала, где находится ее сын. А он и не знал, что можно жить иначе, если ему Бог дал способность исчезать и появляться неожиданно для окружающих, то он и пользовался этим. Таким он уродился. На себя в зеркало Шурик Пион иногда смотрел, свою внешность он помнил. Случайно он заметил, что некий Илья на него похож. Вот он и разыгрывал его и Марину, остальным это было не так нервно.

Илья влился в полицейскую среду, словно среди нее вырос. Он был на своем месте. Его тело налилось мышцами, он уже был не худым, а таким, как надо. Его уважали за внешний внушительный облик и за способности в работе. Мало того, Илья мужал быстрее Марины. Ему нужна была женщина. Он выдержал месяц игры во влюбленность к девушке, но не больше. Большие, взрослые женщины крутились вокруг него табунами, а сексуальное желание он получил от невысокой, но энергетически сильной девушки.

Марина, обидевшись на мать, ушла к Илье. Она еще не научилась все в доме делать быстро и без слез обиды и жалости к самой себе. Она проснулась, перевернулась, включила телевизор и стала смотреть фильм. Потом встала, легла в ванну, потом сушила волосы, красилась. Туда—сюда, день прошел, только и сделала, что дошла до мастерской, и еду не готовила.

И зачем Илья ушел от родителей? Его мать так отлично готовила! Марина сглотнула слюну и побрела на кухню. Дойдя до кухни, она взяла огурец, разрезала его вдоль, посолила, села за компьютер и стала болтать в форуме.

Тут и Илья пришел, а кушать в доме нечего.

— Марина, у тебя есть что поесть?

— Ты на машине? Съезди к матери и поешь у нее.

Мужчина как по команде развернулся, он захотел поехать к матери, но передумал.

— Я не могу ехать к матери!

— Вот и готовь сам, я обувь в ремонт сдавала.

На Марину смотрели глаза Мартина из шоу"Поляна", его белозубая улыбка была прямо по курсу, его крепкие руки обнимали ее! Объятья были настолько реальные, но почему так настойчиво звонит сотовый телефон? Улыбка Мартина исчезла. Марина проснулась. Проснувшись, она выключила телефон. Звонил Илья.

Но ее вдруг взволновали подруги Мартина по шоу: Фая и Рая. Она стала думать, почему ему с ними не везло. И поняла: он выбирал моделей, а они, проехав на нем по раю шоу, спрыгивали с другими. Одна подруга, если верить передачам о ней, привыкла любить за большие деньги, Мартина она полюбила—полюбила, получила с ним престижную комнату и выгнала его из нее. А его первая подруга так была озабочена своей худобой, что на мужчину сил не имела, тем более на такого мужчину, как Мартин.

Хотя Илья не хуже…

— Илья, я спала, нажала случайно на телефон и отключила. Я жду тебя, да еда готова…

— Марина, я заеду на пару минут.