Прервавшиеся начинания

Панутос Клаудиа, 1984

Книга призвана поддержать родителей, переживших выкидыш, внематочную беременность, мертворождение, смерть новорожденного, гибель ребенка в результате синдрома внезапной детской смерти. Кроме того, горечь утраты – утраты надежд – испытывают бесплодные пары и родители, пережившие необоснованное медикаментозное и хирургическое вмешательство в роды, а также родители детей с тяжелыми врожденными пороками.

Сон женщины

Мои сны всегда очень яркие. Например, прошлой ночью мне приснилось, что вместе собрались следующие люди:

— моя подруга со Среднего Запада, которая позвонила мне на прошлой неделе и рассказала, что ее первая беременность только что закончилась выкидышем. «Увы, я потеряла даже не ребенка, — сказала она, — это было… это… “оплодотворенное яйцо”. Заблудший сперматозоид и неполноценная яйцеклетка. Наверное, это и к лучшему»;

— моя сестра (ее мать принимала диэтилстилбестрол во время беременности, и поэтому у сестры теперь целая история трубных беременностей и выкидышей и мертворожденная дочь, родившаяся раньше срока на 28-й неделе);

— Миссис Дж., одна из секретарш в офисе моего мужа, чья семилетняя дочь умерла в 1972 году. Она была ее единственным биологическим ребенком, и у нее с рождения был порок сердца;

— женщина, только что перенесшая третий аборт;

— двоюродная сестра, одна из близняшек которой родилась мертвой. А вторая девочка была «как овощ» и могла существовать лишь в стенах госучреждения. Три года спустя ребенок умер. В то время моя двоюродная сестра забеременела и родила красивую здоровую девочку;

— Мэри Х. (четвертый ребенок которой стал жертвой синдрома внезапной детской смерти);

— подруга моей матери, ребенок которой родился в результате назначенного врачом кесарева сечения в 1955 году. Этот доктор неправильно определил ПДР (предполагаему дату родов), и ребенок умер от гиалиново-мембранной болезни — болезни преждевременно рожденных младенцев. У этой соседки были проблемы по женской части, и, по-видимому, зачать она больше не смогла);

— ее доктор;

— моя мать, чьи сыновья-близнецы — мои братья — умерли через два дня после рождения. «Возможно, у нас не было бы наших красавиц-дочерей», — часто слышали мы. И все же, взрослея, я часто задумывалась, почему мама не может терпеть никакого беспорядка;

— мой отец, плачущий над фильмами, которые не так уж печальны;

— подруга, у которой двое детей и перевязаны фаллопиевы трубы;

— женщина из копировального центра (ей около шестидесяти лет, и она, взглянув на статью о выкидышах и младенческой смертности, которую я попросила ее откопировать, посмотрела на меня и сказала: «Моему третьему ребенку исполнилось бы 16 в октябре этого года. Меня положили в “патологию”, теперь делают так же?» Конечно, продолжила она, было бы абсурдным теперь, в ее возрасте, растить подростка. Но можно ли ей сделать копию статьи для своей подруги? «Вот она — она так и не оправилась после смерти ребенка. И я вам скажу, — она доверительно наклонилась ко мне, — ее десятилетка тоже из-за этого страдает»);

— девочка-подросток Кэрол, которая позвонила мне с вопросом, не знаю ли я хорошего дома для ребенка, которого она собиралась родить и отдать на усыновление;

— мать Кэрол;

— ее парень;

— Диана, женщина с курсов подготовки к родам, родившая мальчика со множеством хромосомных аномалий;

— мужчина, выступавший на телевидении и сказавший, что у него четыре дочери и он «не оставит жену в покое», пока она не родит ему сына);

— и его жена;

— все женщины (все 40 000, написавшие мне), у которых было экстренное кесарево сечение или разочаровывающий опыт родов);

— и я с тремя красивыми — нет, прелестными! — детьми и одним выкидышем (между вторым и третьим ребенком). Я помню, как пять лет назад написала в письме одной подруге: «Я часто чувствую, будто чего-то, нет, кого-то не хватает». Интересно, что когда кто-то спрашивает, сколько у меня детей, я хочу выкрикнуть — «четверо!»;

— и Джоанна, у которой «идеальная полная семья: мальчик, девочка, автомобиль-универсал, собака и кошка — не считая мужа!» — но которая обожала быть беременной и скучает по этому состоянию.

В моем сне я нашла безопасное и полное любви место, где все эти люди — все, кто когда-либо потерял ребенка на любой стадии беременности, младенца, роды, трубы, матку или мечту о собственном ребенке — собрались бы вместе. Это место, где они отпускают горе, сердечную боль, страдание, печаль или онемение, возникшие или взятые на себя со дня их утраты, которые они носили с собой (поскольку мы знаем в моем сне, что все эти ситуации, запланированные или незапланированные, желанные или нет, представляют собой какую-то форму утраты и что все люди, связанные с этой потерей — включая бабушек и дедушек, братьев и сестер, друзей и персонал больницы, — оплакивают утрату каким-либо образом, признают ли они это и демонстрируют, равнодушны они или нет). В моем сне всем этим людям оказывают помощь в том, чтобы залатать сердце, оживить душу, поднять дух. Им предоставляют возможность дать волю страданию, гневу, боли, замешательству и заменить их достоинством, любовью к себе и самоуважением. Они используют эту возможность, чтобы самоутвердиться и использовать проведенное вместе время на то, чтобы измениться, расти, любить.

Проведя всего несколько часов в этом месте из моего сна, каждый человек уходит с более высокой самооценкой, чувством, что он более цельный, находясь в большем мире с самим собой, чем за последние несколько недель, месяцев или лет со дня утраты.

* * *

В процессе написания «Прервавшихся начинаний» мы узнали, что каждый год более одной трети всех женщин, которые зачинают, теряют детей (находят ли они их когда-нибудь, все время спрашиваю я?) вследствие выкидыша, мертворождения младенцев и младенческой смерти. Еще полмиллиона беременностей заканчиваются абортом. Из женщин, выносивших детей до срока, тысячи рожают «неидеальных» детей. Некоторое количество детей отдают на усыновление, одних открыто, других анонимно. Кроме этого, по некоторым оценкам, 25-30 % всех женщин рожают детей посредством кесарева сечения, а многих разделяют с детьми после рождения, даже если роды прошли благополучно и с ребенком все в порядке. Стоит ли удивляться, что мы живем в стране горюющих женщин? А если горюют женщины, можем ли мы ожидать, что их младенцы, их дети — само общество — не будут испытывать боли?

В книге «Прервавшиеся начинания» мы находим совершенно новое понимание связанной с деторождением утраты — описание не только эмоциональных признаков и симптомов, но и ее воздействия и влияния — и даже ее объяснение. Книга «Прервавшиеся начинания» дает возможность тем, кто пережил утрату (а также тем, кто был рядом, или тем, кого тоже задела утрата), исцелиться. «Прервавшиеся начинания» помогают нам признать нашу боль как показатель здоровья: здоровое тело готово исцелиться, здоровый ум готов прекратить «загонять в подсознание» эмоциональную боль, здоровый дух готов воспарить. Она с любовью дает горюющим сердцам конкретные, практические идеи, как запустить этот здоровый процесс, а также — как его завершить.

Мое уважение к этому труду и к женщинам, которые его написали, безгранично. Их посвящение себя, их своеобразный и эффективный подход к горю и исцелению, их любовь к женщинам уникальны. Достаточно провести с ними лишь несколько минут, чтобы понять это. Мне выпала честь наблюдать за работой этих прекрасных женщин, учиться у них. Многие жизни обогатились их работой и их любовью, и, в свою очередь, каждая их этих жизней смогла помочь другим.

Книга «Прервавшиеся начинания» дает вам возможность побыть несколько минут с Клаудией и Кэти. Это своеобразный тренинг. Я аплодирую тем, кто решил прочитать ее, потому что сделать это означает открыться собственным утратам. Невозможно закрыть эту книгу, не почувствовав бесконечную благодарность за ее существование, не быть чрезвычайно тронутым ее содержанием, не быть приведенным в благоговение ее силой и правдивостью и не почувствовать приподнятость от ее простоты и эффективности. Невозможно прочесть ее и не почувствовать готовность горевать; быть готовым признать без суждений; простить, не забыв; утверждаться, расти, искать умиротворения, двигаться дальше.

И когда я вижу сотни людей, пишущих Клаудии и Кэти, звонящих им, посещающих их «исцеляющие» тренинги, испытывающих боль, а уходящих в мире, я понимаю, что все это был не сон.

Нэнси Вайнер КоэнНидхэм, Массачусетс