След сна. Книга 1

Пальмира Керлис, 2018

Лера – равная среди особых. От них ничего не скрыто – ни другие миры, ни чужие чувства. Многие, из подобных ей, сдались, некоторых используют, других не стало. Нужно искать спасение. Она любит порядок, ценит время и правильный выбор. Но как его сделать, если цена – жизнь того, кто тебе дороже всех? Охота началась, расклады изменчивы, и прошлое не забыто. У нее осталось немного: собственные правила, шанс все исправить, и пара мгновений счастья, – чтобы было о чем вспомнить, когда настанет после. А пока придется обратиться за ответами к истории, свершившейся пять тысяч лет назад. Пусть указатели стерты, дороги спутаны. Некоторых встреч не избежать. Куда не иди, в конце поймешь – все пути вели именно сюда.

Глава 5

Лейка

Обрыв приближался, внизу бурлили черные волны. Опять. Накатывали друг на друга, извиваясь и рыча. Вода затапливала берег, холм, сознание. Небо угрожающе нависало, пока не упало в самый омут. Меня накрыло с головой: ни вынырнуть, ни хотя бы шевельнуться. Воздух кончился, ухо резанул короткий пронзительный звук. Извне… Я вздрогнула и распахнула глаза. За окном, в отблеске света фонаря мельтешила покрытая снегом ветка. На мобильном высвечивалась половина третьего и значок конверта. Сообщение! Оно и разбудило. Кто бы ни написал посреди ночи — спасибо ему. Чертовы кошмары… А ведь они даже не мои!

Я закашлялась, все еще пытаясь отдышаться, высунула руку из-под теплого одеяла и схватила телефон. Яркое свечение дисплея в глаза, список сообщений. Новое — от Аниты… «Прилетаю в восемь тридцать утра, вместе с Соней». Что?… Нижней строкой шел аэропорт с номером терминала. Сон сдуло весь, без остатка. Резко поднявшись с подушки, я непослушными пальцами набрала этот же номер. Абонент вне зоны доступа. Как так?! Где сейчас Анита? Мобильный раз за разом отзывался равнодушным механическим голосом. Спокойно! Если посадка через четыре часа, вероятно, она уже в самолете. Они… А на взлете пользоваться телефонами нельзя. Выходит, мне сообщили в последний момент?

Я выбралась из кровати, перечитала сообщение еще раз, и еще. Оно не думало исчезать или меняться. Те же буквы, как ни смотри. Понимая, что ни за что больше не усну, я нацепила халат и тапочки. На кухне матово поблескивали отдраенные накануне поверхности, на урчащем холодильнике слиплись в безобразную кучу магниты. Только вчера красиво расставляла. Арина, чтоб ее… Я разлепила их снова, равномерно распределила по дверце. Сувенирные из разных стран в один угол, мультяшных персонажей — в другой, доску для записок — посередине. Вот теперь порядок. Ощущение реальности вернулось, глоток свежесваренного кофе окончательно вывел из ступора. Мысли скакали бешено, и отчаяннее всех одна — получилось! Соню выпустили из Потока, и я ее скоро увижу. Тео сдержал свое обещание. Но было бы глупо надеяться, что за это не придется заплатить сполна…

Дверь кухни приоткрылась, по кафелю прошлепали босые ноги. Не одной мне не лежится в кровати… Артем потянул рукав любимой пижамы с пингвинами, все еще пытаясь убедить всех, что она ему ничуть не мала, и потер сонные глаза.

— Чего тут шастаешь? — нахмурилась я, отставляя давно пустую чашку.

— Тебя искал… Что стряслось-то?

Неважно, как тихо ты ходишь по дому, если при этом бурно фонтанируешь эмоциями. Для тех, кто чувствует больше, они равносильны стуку молотка об стену.

— Садись, раз нашел, нечего босиком стоять, — вздохнула я.

Он забрался на диванчик, рядом с моим стулом, поджал ноги и выжидающе уставился на меня. Да уж… Определенно, мои злоключения — не та тема, которую следует обсуждать с ребенком. Но я обещала, что секретов от него держать не стану.

— Можно сказать, что я… неким образом договорилась, и Соню вернули из-за границы.

— Круто! — радостно хлопнул в ладоши Артем. — Насовсем?

— Не уверена…

— Что они за это хотят?

— Главное, что не тебя. Остального, к сожалению, не знаю.

— Дела-а-а, — протянул он. — Не бойся. Она наша подруга, и мы ее не отдадим. А их — на мыло!

— Наша? — переспросила я осторожно.

— Познакомился же в Потоке. Прикольная. Энергия в ней была плохая… неправильная. Но то была не Сонина. Уйдет.

Я придвинулась ближе и потрепала его по волосам. Пусть так и сбудется. Особенно про мыло. Еще бы собраться духом и рассказать ему об Эсте…

— А вемконтроль? — задумчиво спросил Артем, щелкнув пингвина на колене по носу. — Они ее отпустят?

— Сомневаюсь, — покачала я головой. — Натворила она всего немало… Скоро встретимся, выясню.

То, что Анита не промолчала, обнадеживало, но… Все-таки она не позвонила, а отправила сообщение глубокой ночью. Предельно нейтральное, без приглашения как такового. Я могла его только к обеду заметить, когда ехать было бы поздно. Впрочем, и на том спасибо. С осени наши отношения, мягко говоря, испортились. Прекрасно помню ее последний взгляд. Там была не злость, и не усталость. Гораздо хуже. Разочарование.

— За них потом возьмемся, — воинственно пообещал Артем и смачно зевнул. Следующим зевком он точно себе челюсть вывихнет. — По очереди!

— Иди спи, — хмыкнула я, — а то сил на всех не хватит.

Два часа я крутилась в постели, сбивая белье в кучу, и без конца смотрела на будильник. Наконец, не выдержала и поехала в аэропорт. Лучше там подожду, благо в терминале А народа мало.

Сугробов навалило с избытком, снегопад усилился, машины в полумраке ехали с черепашьей скоростью. До аэропорта добрались впритык, в половине девятого. В здании терминала было пусто, ни пассажиров, ни табло, ни расписания. Куда идти? Побегав кругами, я в отчаянии метнулась к стойке, где приветливо улыбались две девушки. От них узнала, что самолет из Женевы, единственный за час, приземлился двадцать минут назад, и других пока не ожидается. Как?! Я опоздала? Надо было еще раньше выезжать… Сразу! В ушах зашумела кровь, телефон пикнул сообщением, что абонент, которому я набирала ночью, снова в сети. Через силу втянутый воздух, торопливо набранный номер. Гудки, гудки, гудки… Звонок сбросили. Второй тоже. Энергетического отпечатка Сони видно не было. Если она рядом с Анитой, то подобное неудивительно. Люди с иммунитетом и гасить нашу энергию умеют, и просто скрывать. Сама не найду. Кто не успел — тот опоздал. Теперь все. У нее богатый опыт игнорирования моих звонков.

Шум слился в нарастающий звон, сзади тронули за плечо. А дар утверждал, что человека за спиной не было. Неужели?… Я обернулась. Знакомый тощий тип с бакенбардами смотрел на меня не то чтобы дружелюбно, но сдержанно. Кивком велел следовать за ним и направился к выходу. Стеклянные двери разъехались, окутала метель. С трудом разглядела припаркованную у дороги черную машину. Теплая темнота салона, глухой хлопок дверцы. Тут же на плечи легли знакомые руки, притянули к себе.

— Тс-с-с, — обжег висок шепот, — тут я, тут.

Нашлась! Соня… Кто еще будет мерцать солнечной энергией и так душить в объятиях, что не вдохнуть?… Краем глаза заметила на переднем сидении Аниту, уткнувшуюся в телефон. Спустя мгновение стукнула водительская дверь, машина плавно тронулась с места.

С улицы в окно проник свет фонаря, я чуть отодвинулась и смогла увидеть Соню. Довольная, но безумно усталая улыбка, две по-детски заплетенные косы с мохнатыми резинками оранжевого цвета на худых кончиках. Залегшие под лихорадочно блестящими глазами тени, бледность пугающая, и энергия такая же. Не загашенная, а сама по себе слабая, очень. Неудивительно, что я не высмотрела. Сродни истощению, считай, что дара нет. Но отсвечивало с двойной силой. Потому что она была не одна…

— Как?… — выдавила я.

— Ну, Лейка, — тихо хихикнула Соня. — Тебе что, надо объяснять, как это получается?

Я мотнула головой, стиснув зубы. Любые слова были пустыми и неуместными. После той аварии врачи выражались категорично — детей у нее быть не может. Сейчас беременность вовсе шокировала… В ее-то состоянии! Чудо, что она дышит. Соня уткнулась носом мне в шею, растеклось спокойствие — странное, глухое, обоюдное. Не хотелось ни спрашивать что-либо, ни говорить. Что происходит, куда мы едем… Без разницы. Не думала, что когда-нибудь встретимся вновь. Черт, да я все это время гадала, жива ли она! Равномерная качка усыпляла, вскоре Соня задремала на моем плече. За окном мелькали фары машин, бортик шоссе и косой снег.

Анита изредка косилась в зеркало заднего вида, и если бы не это, можно было бы решить, что ей нет до нас никакого дела. Соня спала. Рядом, близко, до предела открытая. Энергия словно на ладони. Все оказалось еще хуже, чем выглядело. Сияние тусклое, как на последнем издыхании. Жизненных сил наперечет. Смотреть страшно, не то что трогать или пытаться передать свои… Слишком хрупкое равновесие. Единственный мощный сгусток пульсировал в самой глубине, от него и разгоралась ее энергия. Ненормально! Должно быть наоборот. Откуда у еще неродившегося ребенка столько сил?… Дар ужасающе медленно, но все-таки восстанавливался. Не один месяц понадобится, чтобы прийти в норму. И это при условии, что она полностью поправится.

Машина притормозила, Соня нехотя открыла глаза. Снаружи был заснеженный двор, надежно защищенный высоким кованым забором. Переплетенные голые ветви массивных деревьев, чугунные скамейки по периметру. На аккуратном кирпичном здании в три этажа висела вполне современная вывеска клиники. Ну да… Куда еще Соню могли привезти? Тип из Совета остался в машине, Анита подчеркнуто гостеприимно указала на крыльцо и молчаливо пошла за нами. Хоть бы что-нибудь уже сказала…

В холле — обычные коридоры с зелеными стенами, глянцевые двери и ряды мягких кресел перед стойкой регистратуры. Людей мало — пара охранников у входа, медсестры в белоснежных халатах, мужчина почтенного возраста за стойкой и основательно небритый парень, внезапно с даром. Ниже среднего, но все же! Соня отдернула руку, выпрямилась и изобразила улыбку, с которой идут убивать.

— Надо же, и этот успел, — отметила Анита.

Не поняла…

Парень отлип от колонны, подошел к нам и, мазнув по мне любопытным взглядом, подмигнул Соне:

— Познакомишь?

— Ага, — сладко пропела она и по очереди кивнула сначала на меня, затем на Аниту, — это наша избранная, это конвой. — Улыбка превратилась в полноценный оскал. — А это будущий счастливый папочка.

Что?! Я замерла с открытым ртом, у папочки брови полезли на лоб. Похоже, удивился не меньше моего. Уставился на Соню совершенно круглыми глазами и выдал глубокомысленное:

— Хм…

— И все? — едко осведомилась она. — Больше ничего не скажешь?

— Такого в планах не было, — буркнул тот.

— Ути, — Соня впилась в него пристальным взглядом. — Сладкий, а чего ты так схуднул? Плохо кушаешь?

— От тоски… — проникновенно прошептал он.

— Ну, без толстой задницы как-то неинтересно! — рявкнула она.

Медсестра поджала губы, охранник кашлянул.

— София, Арсений, — отчеканила Анита. — Может, вы это потише обсудите или не при всех?

Соня хапнула его за руку и оттащила в угол. Откуда только силы взялись… Анита шагнула к регистратуре и, внимательно следя за ними, принялась давать какие-то указания мужчине за стойкой. Я осталась стоять в ступоре. Хорошо, хоть рот наконец захлопнулся! Соня сердито отчитывала Арсения, и выражение лица у нее становилось все ехиднее, и ехиднее. Он отвечал коротко, когда ему удавалось что-то вставить, и смотрел очень честными глазами. Мысли спутались окончательно. Нет, логично, что раз есть ребенок, то и отец должен быть, но… Кто это вообще такой?!

— Проводи ее в палату, — скомандовала Анита. — Третий этаж, конец коридора.

— Провожу. А откуда тут взялся Арсений?

— Соня позвонила, перед вылетом, — пожала она плечами. — Милый мальчик, проблем с ним ни разу не было. Ей на пользу пойдет. Я надеюсь.

Я выдохнула и направилась в угол, где бушевали тихие, но нешуточные по накалу страстей разборки. Заметив меня, оба синхронно замолчали.

— Нам пора, — сообщила я.

— Иду, — кивнула Соня. Ткнула пальцем Арсению в грудь и прошипела: — Гад ты редкостный…

Тот снова сделал честные глаза, она махнула рукой. А хорошо у него получается… Почти как у котиков. Которые только что стащили у хозяев лакомый кусок и слопали. Странные у меня ассоциации!

Палата была светлой, просторной и больше напоминала номер в отеле: широкая кровать, шкаф с вереницей пустых вешалок, круглый столик, на котором стояла полная ваза блестящих, будто восковых яблок. За отдельной дверью обнаружился туалет и душевая с безумным количеством поручней, плюс жужжащий сушильный ящик. Жить можно. Соня оттянула воротник пушистой розовой кофты, которую добровольно никогда бы носить не стала, и опустилась на кровать.

— Годится! — оценила она, пытаясь рассмотреть, что видно из окна. По другую сторону вычурной решетки раскинулся парк. — Надолго и основательно я застряла. Вернуть дееспособность получится лишь через суд, а моя дорогая тетя опекунство надо мной передала сама догадайся кому.

— И что с этим делать? — выдавила я, слабо понимая, очень ли все скверно.

— Я же не юрист. В любом случае не хочу злить Совет и собираюсь быть паинькой. Неплохо ведь получается, а?

Соня невинно взмахнула ресницами и упала на подушку, устало вздохнув. Присев с краю, я накрыла ее найденным в углу кровати пледом в трогательные ромбики, и тихо спросила:

— Блок и остальное… из-за того, что Анита сделала?

— Не только, — отвела она глаза. — Я и сама прекрасно справилась. Та сила из Потока… как бы это сказать… убивает постепенно.

Убивает? Ничего себе! Знать об этом и использовать ее… Нет слов!

— Поэтому занятые ими тела быстро выходят в тираж, — как-то отстраненно пояснила Соня. — Ресурс организма исчерпывается за несколько недель или месяцев, смотря как усердствовать.

А может и за несколько часов, если с телом не повезет. Вчера убедились.

— Что знает Совет?

— Основную версию, — уверила Соня и украдкой подмигнула. — Без личных подробностей.

Ясно, об Эсте она им не говорила. Уже хорошо.

Занялся рассвет. Сквозь прозрачную занавеску проникли косые лучи, засветилось оконное стекло. Яблоки блеснули гладкими боками, насыщенно красными, словно в краску окунули.

— Почему ты мне не рассказала? — Слова вырвались наружу, без возможности забрать их назад. Соня приподнялась на подушке, выгнула бровь. — О Паше и границе.

— Ого, — вспышку удивления догнал протяжный свист, — он тебе признался? Серьезно?… Во дает.

— Не о нем речь. Почему молчала ты?

— Ну… Тебе так было лучше.

— Это мне решать, — отрезала я. — Заботливые нашлись. Всегда одного просила — правды, как есть.

— А это мне решать! Говорить правду или нет. Жаловаться не люблю, жертву изображать тоже. Забыть хотела обо всем этом. И без разборок потеряла достаточно.

Я отвернулась к окну. Яркие багровые всполохи, пронизанное светом небо. Пусть сами разбираются, оба не маленькие давно. Закончили с этим.

Соня придвинулась ближе, потрясла за плечо — слабо, но настойчиво.

— Было, прошло… — тихо сказала она. — Меня больше интересует, что будет.

Вот именно. Детей Соня всю жизнь не любила. Как таковых, в принципе. Выбирала рестораны и отели исключительно для взрослых, развлекаться предпочитала по ночам и стабильно прекращала общение со знакомыми, стоило тем обзавестись чадом. Собственный диагноз ее ничуть не расстраивал, то и дело повторяла: «Слава богу, что мне это счастье не грозит».

— Что собираешься с этим делать? — я наконец снова посмотрела на Соню. — Ты же говорила, что дети — не твое.

— Конечно, они же чужие были! А этот мой.

«Мой» прозвучало донельзя категорично. Как любое ее «хочу, и все». Попробуй не дай или отбери.

— Уверена? Прекрасно. Теперь ты отвечаешь не только за себя. Самое время прекратить куролесить и взяться за ум.

— Не начинай! — Соня сузила глаза. — От разговоров ты-же-мать меня вырвет! Да я…

— Да ты, — перебила я. — Ты — намертво зациклилась на нижнем Потоке, использовала заведомо опасную силу, втравила в это кучу случайных людей. Пустилась в бега, выдала тайну дара человеку из полиции, чуть не свела с ума целый торговый центр. В итоге фактически убилась! Совсем рехнулась?!

— Лейка… — ошарашенно протянула Соня. — Ты орешь?

— Сейчас еще и тресну, чтобы лучше дошло!

— Хватит…

— Вот именно — хватит!

Соня промолчала. Нечего ответить? Еще бы!

— Я сделаю если не все, то многое, чтобы тебя вытащить, — хладнокровно произнесла я, хотя сердце бешено колотилось. — Но оно тебе надо?

Она села и обняла подушку — мягким, неуверенным движением, и уткнулась в нее носом.

— Знаешь, надо… Это странно, но я хочу, чтобы все стало обычным, нормальным. Без этого… веселья, чтоб его. Крокодилов и их разборок, войнушек Потоковых, тайных сил, древних офигительных историй. М-да. — Ее губы растянулись в насмешливой улыбке. — Вот уж не ожидала, что однажды у меня появятся такие желания.

— Жизнь умеет удивлять.

Соня крепче сжала подушку, я глубоко вдохнула, облизала пересохшие губы. Что-то внутри остывало, успокаивалось.

— Отдыхай, — велела я. — Что нужно Тео?

— О, тут я пас. Не волнуйся, сам тебе скажет. За ним не застрянет.

Кто бы сомневался. Лучше бы он где-нибудь застрял… Желательно в портале на границе! Но нам так не повезет.

— А что собираешься делать ты? — вернула она недавний вопрос. — Защищать ее?

Ну да, ее… Пятьдесят Вестников до этого рождались девочками. С чего правила изменились — загадка, но нам оно на руку.

— Справлюсь, — сказала я скорее себе. — Должна справиться.

Дверь дрогнула и отворилась, я тут же вскочила с кровати. Ощущение было дурацкое, словно сидеть здесь мне не положено, и сейчас непременно выставят вон. В палату на мгновение проник холодный свет коридора, внутрь шагнула Анита с пухлой женщиной в кристально чистом белом халате.

— Это лечащий врач Софии, и она введена в курс дела, — известила Анита подчеркнуто официальным тоном. — На сегодня с посещениями закончим.

Я кивнула — ей, врачу, потом Соне и вышла. В коридоре по-прежнему было тихо и пусто. Уже рассвело, и двор за окном выглядел вполне безобидно: деревья как деревья, обычный кованый забор, всюду снег. Сзади процокали шаги, рядом со мной остановилась Анита и тоже уставилась в окно.

— Спасибо, что известила, — я повернулась к ней.

— Я ведь обещала, — ровно выговорила она.

Общаться ее явно не тянуло — либо вообще, либо конкретно со мной.

— Я могу к ней приходить?

— Да, только мне позвони заранее. Без меня сюда никого не пустят.

Остается надеяться, что Анита перестанет игнорировать мои звонки. Все-таки она до сих пор наш куратор.

— Завтра что-нибудь из Сониных вещей привезу. У нее же тут нет ничего…

— Привози, — Анита облокотилась о подоконник.

Ни улыбок, ни привычных располагающих жестов, ни даже цветных прядок в волосах. Конечно, в джинсах в самолете удобнее, чем в кружевной юбке, но… Неужели это та девушка, которая разговаривала с цветком в чайнике и искрилась радостью от всего подряд? Не верится. Притворялась она тогда или притворяется сейчас? Что я знаю о ней настоящей? Черт! Милая Анита определенно мне больше нравилась.

— Что дальше? — не выдержала я.

— Соня пока останется здесь. Во-первых, ты видела — ей необходима помощь. Во-вторых… сама понимаешь.

— А ребенок?

— До этого еще дожить надо, — выпалила она. — Все зависит от нее. Будь добра, объясни своей подруге, что крушить чужую психику — плохо. Даже если ей очень надо. А темнить вам обеим лучше бы поменьше, окружающие и безо всякого дара не идиоты.

— Ты о чем?… — опешила я.

— Лера, я в своем сообщении ни слова не написала о том, что она очнулась. А ты в машине не очень-то удивилась. Заранее знала, верно?

Так… Вот зачем она мне написала лично и отключила телефон! Подловить хотела. Да и пусть подавится. Надоели эти игры.

— И что с того? — осведомилась я.

— Я сразу поняла, что неспроста ее вернули. В обмен на что?

— Тебя это не касается.

Анита отлипла от подоконника, мигом забыв про равнодушие. Наши взгляды встретились, воздух наэлектризовался, ни намека на сдержанность не осталось. Давно бы так!

— Не касается? — прищурилась она. — Тебе напомнить, почему твоя подруга здесь, а не дома пинетки вяжет? Ты и сама чудом удержалась на плаву, растеряв все свои принципы! Что ждать на этот раз? Нет, это как раз меня касается! Кто-то должен думать про обычных людей, пока вы носитесь со своими секретами. Кучу времени приходится тратить, уговаривая вас сказать хоть слово правды. Виляния, реверансы… Достало!

В ней заискрила злость, окатила обжигающей лавиной. Я не шелохнулась и глаз не отвела. В одном с ней точно согласна — достало. Еще как! Соня все равно им рассказала, пора завязывать с виляниями.

— А какая Совету разница? — спросила я прямо. — Ну вылезают пятеро из Потока раз в столетие за той единственной, что способна убить их. Вам ее жалко? Она же одна из нас.

— За ней по головам идут, — Анита шагнула вперед, расстояния между нами почти не стало, — ценой чужих жизней. Были случаи. Много случаев!

— О которых кроме вас никому не известно. Потому что официальных возвращенцев из ловушки не существует. Даже в тот раз, когда в Мадридской клинике подобное случилось при свидетелях, во время визита Марии — все быстро замяли, якобы ничего и не было. Это в тему скрытности!

— Неужели? — резко выдохнула она. — Я тебе еще в первую встречу рассказывала о перекидывании энергии Потока в реальность. Хотя информация секретная. Я ее годами собирала по архивам!

— Ты у нас начитанная, значит, — бросила я, совершенно перестав подбирать слова. — Нашла себе легенду, сказочку про древнее зло. Указываешь тут, что и как надо делать. В теории. А я у них была. Не один раз. По-настоящему, но вам не понять. Вас там никогда не будет. И разбираться с ними именно мне. А ты иди, еще почитай.

Анита растерянно моргнула. Я развернулась и пошла прочь, спиной ощущая ее пылающий гнев. Переживу! Просила правды — пусть получает. И не удивляется. Правда — она такая, умеет бить больно.

Из клиники меня выпустили безо всякого пропуска: и через напичканные электроникой двери, и через ворота. Буря внутри постепенно утихала. На фоне других проблем это все — так, плюнуть и растереть. Жаль, конечно, упущенных возможностей. Анита еще год назад упоминала ритуал, позволяющий обычному человеку получить некие способности. Хотелось бы узнать об этом побольше. До сих пор не понимаю, что с Владом происходит! Сама выясню. Без Совета. А сейчас пора домой, к Артему.

Как назло, дорога была пустой — ни людей, ни машин. Заснеженная стройка на поле-стадионе, полные мусорные баки под выцветшей крышей, чуть дальше — железнодорожные пути. По моей стороне тянулся глухой забор, в просветах которого виднелись ряды зеленых гаражей. Куда я забрела? Следовало у клиники такси вызвать, а не уноситься в неизвестном направлении. Найти бы что-нибудь приметное, чтобы диспетчеру описать. Я пошла вдоль забора, впереди показались распахнутые ворота. Тихие шаги царапнули сознание предчувствием опасности. Поздно. Голова закружилась, мир поплыл, запястье словно тисками сдавило. Рывок, руки заломили за спину. Оказалась прижата лицом к забору, в расстегнутый воротник забрался холод. Шеи коснулось что-то острое, холодное.

— Попалась, — прошептал в ухо голос.

Я инстинктивно потянулась к сознанию напавшего. Тщетно. Дар не спасет. Против этого-то…

— Наконец поговорим, — довольно хохотнули. — А то каждый раз так быстро убегаешь.

Кто из пяти?… Не представился. В нем плескалось ненависть — злая, яростная, раскаленная до предела. Ни разу ее столь густо не ощущала.

— Мне не ты нужна. Сама знаешь.

Лезвие впилось в кожу — можно было не сомневаться, это оно. Я замерла, боясь пошевелиться. Хотя вряд ли у меня бы получилось…

— Где она?

Воздух уплотнялся, давил. Пропитывался удушающей энергией. Явственно чувствовалось — это далеко не предел.

— Что ж, ответь ты сразу, было бы даже скучно…

Шею обожгло, я дернулась. Запястья сдавили сильнее, в глазах потемнело.

— Нехорошо, Эсте. Вышла из игры — твое дело, зачем другим все портить?

Боль резанула отчетливее, под воротником стало жарко, липко, влажно. Наружу вырвался стон. Ответить, стараясь одурачить? Наоборот, проговорюсь. Кричать и звать на помощь? Никто не поможет. Стиснуть зубы и молчать? Пожалуй…

— Где эта тварь?

Ужас прокатился волной, комком подступил по горлу. Спокойно! Не хватало еще, чтобы он его почувствовал… Обойдется! Вязкая влага на коже, бешеные удары сердца сквозь шум дыхания. Воздух душил, боль нарастала. Сознание меркло, пытаясь спасительно отключиться.

— Ладно, — вздох оглушил, лезвие соскользнуло прочь. — Попробуем иначе.

Меня грубо оттащили от забора, встряхнув. Картинка перед глазами прояснилась. Улица, припорошенный снегом асфальт, серое небо. Из ворот прошаркал дед с овчаркой на поводке. Увидев нас, остолбенел. Седые брови сдвинулись к переносице, хлынула тревога. Мгновение, и энергия сгустилась, пространство рассек колючий импульс. Овчарка оскалилась, медленно повернулась к хозяину. И прыгнула. Тот закрылся руками, выпустив поводок. Вскрик, падение на землю. Я зажмурилась, донеслось рычание вперемешку с хрипом. Секунда, другая, третья… Все стихло.

— На соседней улице народа побольше, — многообещающе произнес голос. — Продолжим там?

Хватка на запястьях ослабла, развернуло к тому, кто говорил. Что-то заставило разлепить веки, и я смогла увидеть его — мужчину средних лет, со шрамом над губой и тусклыми, мутными глазами. Ничего в них кроме жгучей ненависти не было.

— Мы ее все равно найдем, — пообещал он. — Ты скажешь. Раз себя и посторонних не жаль, прокатимся. У тебя близких всего несколько человек, много времени не займет. Начнем с твоего дома?

Я зачем-то мотнула головой. Слишком сильно… Улицу заполнили яркие, разноцветные круги. Впереди метнулась тень. Толчок, его пальцы разжались. Я рухнула вниз. Неразборчивая ругань, тонкий звон металла об асфальт. Он разросся, стал громким, дребезжащим, невыносимым. Подняться. Нужно подняться! Увы… Тело не слушалось, мир отдалялся. От мощной, странно схлестнувшейся энергии рябило вспышками, подкатывала тошнота. А потом все поблекло. Кто-то обхватил меня за талию и поставил на ноги. Замелькал грязный, в багровых разводах снег. Кровь?…

— Не смотри туда, — донесся сквозь пелену голос, уже другой и смутно знакомый.

Я кивнула, подняла взгляд. Стоп! Что он тут делает?… Как его там… Арсений? Застегнув мой многострадальный воротник, он потянул меня в противоположную от ворот сторону. Ладно. Не думать, не вспоминать, не оглядываться… Просто идти. Навстречу попадались люди, сзади испуганно кричали. Я дышала — глубоко, до головокружения. За стадионом оказалась шумная дорога, вереницей выстроились длинные дома с вывесками. Запахло кофе, звякнул колокольчик на двери. Во рту появился противный металлический привкус, снова вспыхнули дурацкие круги. Опомнилась в углу кафешки, на мягком диване. Глянцевое меню на столике обещало скидки и райское наслаждение. Запястья жгло, в шее навязчиво пульсировала боль. Я аккуратно сняла дубленку, размотала пропитанный влагой черный шарф. Провела пальцами по коже. Липко…

— Ничего серьезного, — уверили сверху, — но не трогай.

Я вздрогнула, на диван приземлился мой неожиданный спаситель и ткнул мне в руки здоровенный стакан кофе. Отпила тут же. Глотала отрезвляющую горечь, пока мерзкий привкус не притупился и не исчез. Отставив полупустой стакан, заметила пристальный взгляд.

— Как?… — единственный вопрос, на который меня хватило.

— С трудом, детка, — его губы изогнулись в самой бесстыдной улыбке из мною виденных. — Даже не знаю, чем расплачиваться теперь будешь…

Словно током пронзило. Я вскочила с места, но путь преградили быстрее.

— Сладкая, сядь на место, — вкрадчиво велел он. — Или я тебя сам усажу…

Я сглотнула и благоразумно опустилась на диван. Без паники… Догадываюсь, кто передо мной! Но раз спас, вряд ли мне что-то угрожает. По крайней мере, не прямо сейчас. Прекратив коситься на дверь, я постаралась расслабиться. Мой личный ритуал: обхватить ладонями теплый, остывающий стакан, сосредоточиться на кофе. Крупный глоток, затем еще один, и еще — до дна. Уже не так скверно. Мысли путались, в горле першило.

— А что с… — выдавила я.

— С Крисом-то? — Спаситель в своей типичной издевательской манере изогнул бровь, и последние сомнения отпали. Тео, собственной переселенной персоной. — К сожалению, фокус удался лишь наполовину. Но в ближайшее время не встретитесь. А потом… Побольше ходи темными подворотнями в одиночестве, и новые приключения на твою задницу гарантированы. Может, кого поинтереснее подцепишь!

Пальцы чуть смяли стакан, хруст окончательно привел в чувство. Он прав. Я сглупила, причем сильно. Поддалась порыву, наплевала на осторожность. Не взбреди мне в голову рвануть в незнакомые дворы, не столкнулась бы с Крисом. И тот дед с собакой не пострадал бы. Это из-за меня случилось! Еще с Анитой спорила… Охотятся за Вестником, задевает тех, кто рядом. А ведь Паша тоже предупреждал. Черт!

Я обмотала шарф вокруг шеи и на всякий случай прикрыла саднящее место волосами, чтобы не привлекать лишнее внимание. Тео наблюдал за мной с самодовольной улыбкой, потягивая через трубочку… молочный коктейль?… Надеюсь, надувного розового пони поблизости нет. Или что еще у него списке желаний было. Подумать только, сижу с ним в кафешке после трех стычек в глубоком Лектуме и даже обрушенного на его голову потолка. Внешне мало общего, но жесты… Как я в клинике не заметила? Ах, ну да. Потому что их не было! Тоже мне котик. По энергии — ничего выдающегося, в жизни бы не заподозрила. Уверена, его след Влад периодически и засекал в городе — тусклый и едва заметный, с минимальным отблеском силы. Он вроде как несколько месяцев здесь ошивается, никем больше незамеченный. Выходит, Арсения поймали в ловушке и сразу оккупировали, минуя клиники. И чем Тео был столько времени в его теле занят?…

— Погоди, — дошло до меня. Разобрал дурацкий смех, еле выдохнула: — Счастливый папочка, да?

— Ну… — Он повозил трубочкой в коктейле. — Физически, биологически или, как бы это сказать, технически… М-м-м… Спорный момент. — Мне отсалютовали бокалом, физиономия напротив стала донельзя сытой и довольной. — А энергетически — определенно, да.

Вспомнилась осень, торговый центр. Несмотря на все ухищрения, у Сони не вышло избавиться от его энергии. Конечно, избавишься тут! Даже Анита всю выжечь не смогла. Но ребенок ее с того света вытянул, и сейчас продолжает. Что же там такое?! Сдается мне, оба будущих родителя сами не знают. Соня о своем положении не догадывалась, он сегодня тоже искренне удивился. Немудрено было не заметить! В ней энергии смешалось много, особенно его, толком не рассмотришь. А вот Базиль понял. Тогда, в глубоком Лектуме, после неудачной попытки их связь разорвать. Что нам сказал с ошарашенным видом? «С этим как-нибудь без меня разбирайтесь». И на том спасибо…

— Базиль знает, — сообщила я. — Намекал еще два месяца назад.

— Это хреново, — отметил Тео, но без особого беспокойства. — Особенно теперь, когда Крис ему нажалуется по поводу одной отжатой в переулке девицы.

Я демонстративно хмыкнула. Нечего на чувство вины давить! Не благодаря геройским порывам он мне помог, отнюдь. И пора уже выяснить истинные причины.

— Чего ты хочешь?

— Остаться.

Сказать, что я растерялась, значит, ничего не сказать!

— Где? В смысле… тут? В реальности?!

— Так точно, — с деланной невозмутимостью подтвердил Тео и задумчиво склонил голову набок. — Первые три тысячи лет еще было прикольно. Ладно, даже четыре. Делай что вздумается, будь кем угодно, почти без ограничений. Собственный мир, вечная жизнь, силы вагон, что столько и не утащить. Но надоело. Смертельно скучно. А начать с нуля и не помнить всего — отстой.

— Ага, — кивнула я в такт излившейся лирике. — То есть ты сожрал несчастного Арсения, украл его тело, а теперь еще хочешь жить в нем спокойно и счастливо?

— Я бы выразился менее драматично. Но по сути, все верно! И ты мне в этом поможешь.

Я?… С одной стороны, уже два раза ему жизнью обязана. С другой… Какого черта?! Нельзя на протяжении веков присваивать половину Потока, поглощать сознания людей пачками, убивать маленьких девочек, а потом переехать обратно реальность как ни в чем не бывало. Заскучал, видите ли. Нет, абсолютно со всех сторон — обойдется!

— Ни за что, — отрезала я. — Не будет этого.

— Это в том варианте, где у тебя есть выбор? — ехидно осведомился Тео.

— Брось, — губы расплылись в невольной улыбке. — Шантаж и угрозы не удались. Ничем ей ваша, так называемая связь не грозит.

— Ух ты, я начал производить столь благоприятное впечатление! Мама бы мною гордилась…

Сомневаюсь. И прямым текстом мои слова не опроверг. Я не ошиблась — ничего он Соне не сделает. Кроме того, что уже есть!

— Ради чего все это? Пары месяцев?… Или сколько у тебя там времени?

— Крошка, это грустно, — картинно вздохнул он, — две жизни подряд быть такой пессимисткой.

Я откинулась на спинку дивана, сложила руки на груди. Внутри пылало возмущение, но вкупе с любопытством. Какой-то план у него должен быть.

— Факторов до фига и больше, — будничным тоном пояснил Тео. — Да, способности сверхдара убивают. Только можно ими и не пользоваться. Все зависит от конкретной поглощенной личности. Чем дольше она сопротивлялась в ловушке, тем навязчивее в родном теле пытается выхватить руль. Уходит много сил, чтобы постоянно ее подавлять. А наш, как ты выразилась, несчастный Арсений после двух неудачных попыток суицида нашел более действенный способ.

— О… — протянула я. — Ты его, получается, осчастливил. Ну раз так, это в корне меняет дело!

Он закатил глаза, я накинула дубленку, поднялась с дивана. Шарф сдвинулся в сторону, задетая рана напомнила о себе острой болью. Потерплю до дома. Шаг прочь, застегнутые на ходу пуговицы.

— Знаешь, почему она ушла? — догнал со спины голос. — Осталась одна. И потому проиграла.

Я не обернулась. Справилась с головокружением и вышла за дверь. Оживленная улица кишела людьми — впервые им обрадовалась. Припаркованное у остановки такси было свободно, в него и села.

Возможно, Эсте проиграла. Но я-то не она.