Первые 35 лет детства. Сборник стихов

Павелъ Смиренный

Земную жизнь пройдя до половины,Смиренный Павелъ по стиху за годРешил издать в честь этой годовщины.Вы держите идеи этой плод,Которая иных крамол наглей.Но если хорошо она пойдёт,То каждый тридцать пятый юбилей —По слову нерушимому мужчины —Подобный сборник вновь издаст, ей-ей!

С-лова лира

Призрение о брате

В ночи, которой час неведом,

Вне измерения земли —

Два странных голоса беседу

Ожесточённую вели.

— Он наш! — ярился вестник адский.

— Он сам себе назначил путь,

Молясь в темнице бессарабской

«Спаси меня — хоть кто-нибудь!»

— Не вы пришли ему на помощь.

— Он с вами был бы чист, но мёртв.

— Того, кто Небом брошен тонущ,

Легко утягивает чёрт!

— Бежав, освобождённый нами,

С семьёю через океан,

Теперь он обречён на пламя,

Душою нам во власть отдан.

— Он возместит десятикратно

Ему подаренную жизнь:

Предавшись злобе безвозвратно

И душегубством занявшись.

— Он умертвит и растерзает

Тех, кто невинен. Тех, кто слаб.

Тех, кто любить его дерзает,

Чья жизнь добро ему несла б.

— Он будет нападать, как хищник,

И Монреаль погрузит в плач.

— Снаружи — досточтимый книжник.

— Внутри — разнузданный палач.

— Уймись, отродье! — в тихой речи

Как будто заструился свет.

— Он был испуган и беспечен

И допустил дурной обет.

— Но даже ересь манихейства

Не повергает дух во тьму.

— Он не искал ценой злодейства

Свободы телу своему.

— Да. Будет мерзок он и гнусен,

За то, что ты ему помог.

— И дар, в котором он искусен,

Растопчет сам в грязи у ног.

— Слова его — во власти скверны.

— Он станет поносить, как пёс,

Достойных, праведных и верных.

— Но делом только благо б нёс!

— Не тягче крест его до века…

— Ступай же, враг лукавый, прочь!

А между тем заря Квебека

Собою разогнала ночь.

И человек, проснувшись утром,

В дневник свой запись накропал,

Заполнив строк потоком мутным

Про genitalii и kal.

Вот так самозабвен и нагл

Он над похабщиной корпел.

А где-то тихо плакал ангел,

И бес в бессилии шипел.

…Помолимтесь же за собрата!

Та злость, которой он дрожит —

Лишь отдалённая расплата

За гнёт, что был им пережит.

Прикрытие открытия¹

Пчёлки-шпионы, спецы иностранные!

Что облетаете Землю, как листики?

Вы соберёте свой мёд — разведданные —

С пользой невольной для карт и лингвистики.

Знаний пыльца в дисциплины научные

Вас покрывает в сомнительном рвении.

Может быть, Кнорозов дал ещё лучшее,

Перенесясь в Юкатан на мгновение —

Будь он, как вы, выездной по заданию,

Распознавая писанья майяские?..

Но он России служил, не Британии,

В годы советской чумы, а не царские.

Club²

Много текстов прочтя в телеграм и ЖеЖе,

Проверяй, просвещаешь кого ты!

Тех, кто видит их — видят и сами уже

Новиопы, масоны, каготы.

Эх, Британия рухнет,

Эх, Содружество само падёт

Покорно, позорно —

Да рухнет!

Англичанин-подлец, чтоб Короне помочь,

Изобрел за идеей идею.

А наш русский народ за столетнюю ночь

Хочет крепко пожать ему шею.

С чужаками не спорь, чужакам не служи,

Не сажай чужаков с собой рядом.

Чужаки за улыбками прячут ножи,

А сердца их наполнены ядом!

Но однажды оденет очёчки народ,

Просчитается Фирма жестоко,

От Марокко до Уэлльса — Европа придет,

И от Бреста до Владивостока!

Резервуар №1³

Это воля богов, а не маршаллов план,

Это натиск, а не дуэль.

Мы отнимем у белых обратно Ацтлан,

Святыню наших земель!

Мы не звали их плыть на свои берега,

Не просили ружье и крест.

Наших предков сломившего силу врага

Мы изгоним из этих мест.

Мы накормим их мясом наши мечи,

Напоим кровью клинки.

Будут копья в утробах у них горячи,

А стрелы в сердцах тонки!

Пусть в Европу от нас уползут, как щенки,

И когда совершится наш суд,

Пирамиды к голодному солнцу соски

С синекожими вознесут!

Свадьба и Пиар

Он артист! Он роль играет.

И на сцене в ходе пьесы

Он живёт и умирает.

И венчается — для прессы.

Но когда софиты прячут,

Гасят свет и грим смывают,

Снова грустный рыжий мальчик

Одиноким пребывает.

«Мама, глянь, что я осилю!

Я успешный! Я послушный!»

Только мама — и Россия —

Молчаливо равнодушны.

Собрату по несчастью

Стонет железо под молотом в кузнице,

Форму сменяя по воле творца.

То раскалится и в воду опустится,

То на проковку — и так без конца.

Нам ли судить и жалеть о страданиях?

Каждый в дороге судьбы одинок.

Может, из нас Надмирское сознание

Болью куёт совершенный клинок?

Школьный shoot

Ещё не раз наверняка

Нам на экранах и трибунах

Покажут нового стрелка

И жертв его, таких же юных.

Зачем рука его тверда?

И замысел взлелеян дикий?

Ужель хотел он навсегда

Свой крик в чужие спрятать крики?

Но кто бы ни был виноват —

Нам всё равно за это будет:

Спецслужбы что-то запретят,

А либеральный мир — осудит.

Примечания

1

Сэр Генри Кресвик Ро́улинсон, дешифровщик персидской клинописи — был эмиссаром Британии в Багдаде.

2

Дубинушка (рус.) — Club (eng.)

3

«Караван мигрантов… покинул город Тапачула в Мексике и направляется к границам США.» https://t.me/latamguerras/872