Друзья по несчастью. Часть вторая

Павел Чук, 2019

Павел случайным образом попадает на инопланетный корабль, который уносится вдаль космоса. Забравшие ГГ инопланетяне предлагают забыть о Земле и смириться с участью. Став солдатом, ГГ проходит путь от курсанта до командира подразделения, но попадает в плен, где встречается с земляком Андреем, с которым пытается выжить, находясь на планете, погружённой в пучину рабства. В оформлении обложки использована работа Марии Грас по лицензии ССО.

Глава 3

— Ну, ты и мастак сказки рассказывать, — смеясь, улыбнулся сидевший в повозке рядом с Вариторисом.

— Не сказки! Я сам не видел, но надзиратели между собой рассказывали, что Павлос обычной киркой забил до смерти митрассу, а ещё, он так кричал, что думали, в него вселился сам бессмертный Тирсиона!

— Ха-ха-ха, — раздался дружный смех.

— Смотри, очнулся! Полей на него воды, быстрее в себя придёт.

— Павлос, ты как? Голова болит?

Я открыл глаза и перед собой увидел склонившееся лицо Вариториса. Попробовал приподняться, но не получилось.

— Что случилось, я ничего не помню, — заговорил, пытаясь собрать остатки памяти в единое целое. Голова гудела, а когда рукой коснулся своего затылка, почувствовал саднящую кровью рану.

— Гы, всё-таки знатно его Уканора приложил, — раздался голос откуда-то из-за спины Вариториса.

— Павлос, нас купил уважаемый Мераза и мы едем в школу его отца. Сейчас мы в повозке, вместе с другими рабами.

— Купил, я победил в схватке?

Раздался оглушительный хохот, который постепенно утих под взглядами неизвестных рабов, которых, вроде, раньше не видел.

— Нет, Павлос, ты не победил. Разве ничего не помнишь? — всё также снисходительно говорил Вариторис.

— Не помню, — чуть приподнявшись, ответил я, принимая протянутую кружку с водой.

— Тогда слушай. Не знаю почему, но наш новый господин выставил против тебя одного из самых обученных бойцов, которые были вместе с ним, тем более, на битву с оружием. Схватка длилась недолго, если честно. Даже я с Мырантой возился дольше, но как только подали сигнал, ты, прикрываясь щитом, ринулся на Уканору, сближая дистанцию. Даже я, стоя вдалеке от места схватки, почувствовал, что твой противник… нет, не струсил, а не ожидал такого натиска. Он пропустил удар в нагрудник и тут, началось. Меч Уканоры то взмывал вверх, то опускался вниз, но на том месте, где ты только что стоял, тебя уже не было. Как ты только умудрился щитом, попасть по ноге Уканоры! Хотя, да, ты же павлос Павлос, — тут я услышал смех, который ударил по ушам, но моё состояние к этому времени улучшилось, перестало мутить, — так что, у тебя щит опущен и на твою голову опустилась рукоять меча, да с такой силой, думал, что всё — уйдёшь к предкам. Когда к тебе, лежащему в пыли, подошёл Уканора, Мераза остановил схватку, не дав ему проткнуть твоё сердце, — Вариторис сделал многозначительную паузу, — кстати, за тебя дали тмирасси ситеммов, поверь это много для обычного раба, которого купили на один — два боя.

Я откинулся назад и прикрыл глаза. «Значит, я всё-таки покинул злосчастную каменоломню».

— Вариторис, сколько нам ехать? — спросил чуть погодя, обдумав свои мысли.

— Скоро уже, говорят, что к вечеру прибудем в поместье Матиррасуна. Третий день в пути, есть хочешь? Я тебе приберёг краюху.

Жуя чёрствый размоченный в воде хлеб, думать ни о чём не хотелось, просто ждал, когда прибудем в поместье и выпустят из клетушки, уставленной на повозку. Смотря в лица окружавших меня рабов, видел и знакомые по каменоломне, но были и новые, которых раньше не видел. Они держались обособленно, как рассказал Вариторис — это беглые, их выкупили день назад у проезжавших мимо охотников за рабами и их судьба незавидна. Я сначала не сообразил, зачем они нужны в школе, но потом понял, что это куклы, на которых отрабатывают свои навыки бойцы, чтобы не калечиться самим.

Уже стемнело, я лежал и смотрел на небо, когда повозка остановилась.

— Вылезайте! Стройтесь! Из каменоломни налево, остальные направо.

Большой двор, в стороне двухэтажное здание, а нас построили перед отдельно стоящей одноэтажной постройкой.

— Я, кто не знает, помощник мастера Митрополюса Уканора и всё время, денно и нощно буду рядом с вами.

— Вы, — командовал Уканора, стоя перед строем, — те, кто справа — туда, — он указал на большую клетку рядом со стеной одноэтажного здания. Быстрее! Там приведите себя в порядок и спать! Не шуметь! Еду получите утром.

— А вы, — Уканора чуть прихрамывая, прохаживался перед строем из шести человек, придирчиво осматривая каждого. Когда он остановился напротив меня, долго смотрел, не отводя взгляда, но я выдержал игру в гляделки, — вы мыться и располагайтесь в сарае. Пока вы не бойцы! И жить среди воинов вам не положено. Утром с вами поговорит сын нашего хозяина — Мерраза. Приготовьтесь к разговору, помойтесь, побрейтесь. От вас не должно вонять. Одежду отдайте, её сожгут в знак того, что с этой минуты вы кандидаты в славную школу уважаемого Матиррасуны… Куринаса, где ты?

— Я здесь, всё слышал, всё объясню, расскажу, — из-за спины Уканоры вышел пожилой раб.

— Это Куринаса наш врачеватель, он вас осмотрит, выдаст мази, если потребуется, — с восходом солнца подъём. Чтобы сами проснулись, поднимать никого не буду. Первый раз проспите, останетесь без еды, второй раз, пойдёте к этим… — Уканора презрительно кивнул в сторону притихших в клетке рабов, — всё, идите, Куринас, останься.

Одноэтажное здание оказалось какой-то хозяйственной постройкой, но внутри были чаны с тёплой водой, разложена простая, но чистая одежда. Не дожидаясь команды, все, как один, скинули свои лохмотья и бросили на пол, кто-то ещё раздражённо на них потоптался. Расставаться с термобельём не хотелось, но водолазка, а самое главное, портки уже в таком состоянии, что, не задумывая скинул всю одежду в одну большую кучу.

— Мойтесь, и по одному подходите ко мне, — говорил, усевшись за единственным столом Куринас, раскладывая какие-то принесённые с собой снадобья.

— Уважаемый Куринас.

— Я не уважаемый. Я такой же, как вы — раб. Так что, обращайтесь ко мне просто — Куринас из рода Мисамотира.

— Я Сатипона из рода Видава.

— Я Митори из рода Укалона…

Каждый начал громко говорить своё имя, представляясь как врачевателю, так и присутствующим, оказывается, не все знали имена друг друга. Когда очередь дошла до меня, я привычно представился: «Павлос из рода Кенгиров».

— Да, да, я уже видел таких маленьких людей. Но их очень — очень мало, они в детстве часто болеют и не доживают до зрелого возраста, — покачал головой Куринас, — но, если доживают, становятся сильными и быстрыми.

— Куринас, а почему никого в школе нет, где наш хозяин? — спросил Сатипона, когда тот его осматривал.

— Наш с вами хозяин с некоторыми бойцами поехал в соседнюю провинцию на малозначительный турнир. Будет через три дня, если дела не задержат в пути. Сейчас, главным остался Меризза и его помощник — Уканора, слушайтесь их. Следующий.

— Так, Павлос, — обращаясь ко мне, заговорил врачеватель, когда я, помывшись, предстал перед его взором, — говорят, что тебе досталось от Уканоры, не тошнит? Голова болит? Руки, ноги целы?

— Всё хорошо, Куринас, оклемался пока ехали.

— Возьми мазь и намажь виски. Быстрее в себя придёшь, смотрю, шишка-то большая, а рана на лбу, вроде, затянулась, лучше не трогать, хотя шрам и останется, — ухмыльнулся врачеватель.

— Шрамы украшают мужчину, — ответил я, надевая чистую одежду.

— Да-да ты прав, но где-то я уже слышал это высказывание, следующий.

Когда Куринас окончил осмотр, пришёл Уканора и повёл нас в соседнюю комнату, где на полу валялись тюфяки, набитые не то сеном, не то соломой.

— Слушайте меня, кандидаты в школу уважаемого Матиррасуны, — громко говорил Уканора, — сейчас поешьте и отдыхайте. Завтра начнём обучение. Куринас сказал, что больных, калечных среди вас нет, в чём я не сомневался. Так что, отдыхайте.

— Мастер Уканора, скажите, а когда станем бойцами? — спросил Митори.

— Неправильно, что называешь меня мастером. Мастер в школе один и это Митрополюс, который сейчас отсутствует. Обращайся ко мне просто «боец Уканора», а вы бойцами школы уважаемого Матиррасуны станете после первого сражения на арене. Если доживёте до этого, — с ухмылкой сказал Уканора, давая понять, что разговор закончен…

— Вот дела, — сидя на тюфяке и медленно пережёвывая оставленную в помещении еду, заговорил Вариторис, — я знал, что среди рабов есть свои касты, но, чтобы подняться, считай, до верхней ступеньки и не мечтал.

— Верхней, это как? — спросил, не понимая, что имеет ввиду.

— Как тебе сказать. Видно, что ты издалека, ну или, правда, память отшибло. Раб рабу рознь. Самые привилегированные — это личные учителя, наставники детей хозяина, его наложницы, а также те, кто выполняет квалифицированную работу. Ты, Павлос, например, считать умеешь? Делать записи, вести учёт, что прибыло, что убыло или умеешь ковать железо?

— Нет, не умею, — ответил, не таясь, так как считать по-местному, так и не научился, а тем более писать и орудовать в кузнеце.

— Такие рабы очень ценятся. Их берегут, хотя, и не всегда. Когда много знаешь про тёмные делишки, сохранить свою жизнь очень трудно.

— А бойцы, выступающие на арене?

— Бойцы, выступающие перед зрителями, умирающие на глазах многих сотен глаз — это следующие в иерархии среди рабов. Потом те, кто выполняет грязную, обыденную, каждодневную работу, ну, а самые отверженные, да ты их видел — это беглые. За них никто не вступится, не защитит. Один раз преступили закон, другого пути нет, только смерть. Их и в каменоломню не посылают.

— Разве у нас есть какие-то права? — удивился я, хотя и не был силён в истории, а тем более в устройстве здешнего мира, но фильмы из прошлой, земной жизни, давали представление о рабстве как таковом, особенно фильм про Спартака. Прям, как только попал в школу к Матиррасуне, так сразу на ум пришёл этот фильм, ну, думаю, один в один.

— Права? А что это? — удивился собеседник.

— Как тебе объяснить, например, тебя обвинили в чём-то, что ты не совершал, а тебе за это грозит наказание смерть. Например, ты можешь доказать свою невиновность или…

— Или Павлос. Можешь обратиться к суду богов и тебе никто не вправе отказать в этом.

— Суд богов? — не понял я.

— Да, суд богов…

— Дайте поспать, ещё наговоритесь! — крикнул кто-то лежавший около стены.

— И верно, Павлос, давай спать. Утром трудный день. Будет время, ещё поговорим.

Я лежал, откинувшись, на удобном, хоть и жёстком тюфяке. Сон не шёл. Наверно, выспался за время путешествия, да и храп соседей не располагал к просмотру сновидений. Как только забрезжил рассвет, вышел наружу — никого, дверь не заперта, даже у ворот нет стражи или какой-либо охраны.

«Чудеса!» — подумал я, прохаживаясь, осматривая своё новое место обитания. Посмотрел на клетку, в которой, прижавшись друг к другу лежали отверженные. Прошёлся, посмотрел место, как понял, где проводятся тренировки. Достаточно большое, огороженное невысоким забором открытое пространство, на котором увидел пару турников, груды камней, обвязанных верёвкой, как в каменоломне, непонятные конструкции, наверно, тренажёры для отработки специфических ударов или умений, а также шведскую стенку, сколоченную из тонких брёвен, вкопанную в противоположном углу.

Недолго думая перепрыгнул невысокий забор и пошёл к турникам, по пути увидел, что шведская стенка новенькая, недавно сделана, даже смола в некоторых местах ещё сочится.

Запрыгнул на турник, сделал несколько подтягиваний, покрутился, выполнил подъём переворотом, спрыгнул.

«Слишком легко. Нужна нагрузка, мышцы уже привыкают к пониженной силе тяжести, а надо держать себя в тонусе».

В куче обвязанных верёвками камней нашёл подходящий, с длинным концом. Принёс к турнику, обвязался верёвкой, а вот запрыгнуть с грузом не получилось, пришлось сделать сначала подставку для удобства запрыгивания на снаряд.

— Эй, Павлос! — оторвал от моего занятия окрик Уканоры.

Спрыгнул, отвязался и бегом предстал перед ним.

— Молодец, рано встал. Как голова?

— Спасибо, боец Уканора, не болит.

***

Утро началось с разминки. Нас построили и заставили выполнять разные упражнения на координацию: ходили по горизонтальному бревну, а также силу и ловкость. За всё это время я не видел других бойцов, может, все уехали с хозяином, но ближе к полудню с другой стороны усадьбы послышался звон оружия, громкие, подбадривающие выкрики и предсмертные возгласы.

Когда солнце перевалило за полдень, к нам вышел Мераза. Изрядно уставшие, мы предстали перед ним.

— Кандидаты, — обратился Мераза, — вам выпала высокая честь представлять школу бойцов моего отца — достопочтенного Матиррасуны. Вы, первый мой опыт самостоятельного выбора, не подведите. Через несколько дней вернётся мой отец, докажите перед его очами, что достойны являться бойцами школы. Вашим наставником и мастером, с позволения моего отца, назначается Уканора. Выйди, боец.

Уканора сделал шаг вперёд, по растерянному виду пожилого бойца увидел, что он не ожидал такого поворота событий.

— Уканора. За короткое время тебе надо обучить тех, кто стоит передо мной. С сегодняшнего дня ты назначаешься старшим и ответственным за их обучение. Открою тайну для тебя и для всех. Возможно здесь, в усадьбе, будет две школы бойцов — школа моего отца и школа вашего господина Меразы из рода Матирасуны. Но для этого через месяц вам надо выстоять в бою против бойцов моего отца, тем самым доказав мой верный выбор и право организовать школу под своим именем. Сейчас, отдыхайте. Уканора, подойди ко мне.

— Что-то непонятно, как так?! В одной усадьбе и две школы. И почему без старшего хозяина объявляют…

–Тишина! — прервал тихий шёпот, подошедший от господина Уканора, — слушайте меня. С сегодняшнего дня для вас я — мастер. Мои команды, приказы, — это приказы нашего господина, уважаемого Меразы. Сегодня после обеда почистить, проветрить, привести в порядок вот это здание, как внутри, так и снаружи, — он указал на одноэтажную постройку позади нас, — нам с вами здесь жить. Так что, старайтесь. Всё что понадобится, спросите у меня. Сейчас обед и, за работу!

Сидел за столом, ел вполне пригодную в пищу похлёбку, но главное — хлеба было вдоволь, бери, сколько хочешь.

— Сатипона, что хотел сказать, когда мастер перебил тебя?

— Понимаешь, Павлос, я не слышал, чтобы в одной усадьбе существовало две разные школы бойцов или уважаемый Матиррасуна уходит на покой, или…

— Почему не может? — вмешался в разговор Вариторис, — я слышал, что в провинции Савиноса есть очень сильная школа, которая управляется двумя или тремя мастерами, не помню, как она называется, но в ней занятия новичков и опытных бойцов разделено.

— Ты сам ответил на свой вопрос, Вариторис, это одна школа, но разделённая на ранги по опыту.

— Всё равно не понимаю, — сказал, доедая свою порцию.

— Тогда меньше думай, — ухмыльнулся Сатипона, — приедет хозяин и всё узнаем. Плохо, что он приезжает уже через день, а если молодой хозяин сказал, что нам предстоит биться с его бойцами, то месяца для подготовки мало. И будет ли этот месяц…

— Поели, тогда за работу, — вышел из-за стола Уканора, который вместе с нами принимал пищу, только сидел вдалеке, разговаривая с кем-то из рабов.

— Почему женщин не видно, помогли бы нам навести порядок, — вставая, задал никому не обращённый вопрос.

— Что ты, Павлос, видать тебя сильно по голове ударили?! Женщины, те, кто у хозяина, только в доме прислуживают, работают. Остальные обязанности выполняют мужчины. Если, конечно, за какую провинность их не отправят, но проще другим методом нерадивую наказать, — ухмыльнулся Вариторис.

«Прям, рай, получается», — думал, пока убирал, носил мусор, менял воду, мыл полы в нашем новом жилище. Под вечер увидел местных женщин: высокие, выше меня на голову, фигуристые, прям, как будто сошли с подиума и приятные лицом. Во мне неожиданно взыграло естество, пришлось присесть на скамейку и отдышаться.

— Что, Павлос, тяжело? — ухмыльнулся Вариторис, — ну, так думай о предстоящих боях и славе. Вот станем бойцами, может и нам разрешат даже жениться, а если нет, найдётся какая-нибудь, чтобы скрасить холодные ночи своим теплом.

Я ничего не ответил, смотря, как девушки-рабы стелют постели и носят под строгим присмотром Уканоры какую-то утварь.

— Сегодня тренировки не будет. Ужин и отдыхайте, спальные места распределите сами. Я в соседней комнате, так что не кричите и не храпите громко, — как солнце коснулось горизонта, всех нас собрал Уканора и объявил радостную весть. За половину дня непривычной работы мы выбились из сил и еле стояли на ногах. И это, считай, ничего не делали, всего лишь привели в порядок помещения в обычном, одноэтажном здании.

— М-да, тепло, хоть и лето заканчивается, но великий Устирос не обделил нас своим взором.

— Устирос? — первый раз услышал это слово.

— Да, великий Устирос. Его лик к нам приходит каждое утро и прячется далеко-далеко, чтобы вновь явиться на следующий день.

«Я понял, что они так называют местное светило. За непродолжительное время нахождения здесь, всё больше убеждался в схожести нашего древнего земного мира и здешнего уровня развития цивилизации. На память пришли когда-то давно, мельком прочитанные романы про попаданцев, может, им устроить культурную революцию? Вспомнить из чего состоит порох, какие механизмы и прочие изобретения: там фрезерный станок, токарный, гончарный круг и предъявить миру?»

Поставил пустую миску на стол. Их заберёт и отнесёт на кухню кто-то из обслуги дома. Благо, что от приготовления пищи и всякой бытовой рутины мы, как бойцы, будем освобождены полностью, но пока приходится выполнять тот необходимый минимум, чтобы поддерживать порядок где живём.

— Павлос, ты выбрал себе лежанку?

— Нет, но вроде их много. Нас всего шестеро, а спальных мест приготовили десять, пока есть из чего выбирать, так что, перед сном определюсь.

— Смотри, как знаешь, я себе слева вторую от входа присмотрел… Что-то устал сегодня с непривычки. Пойду я, не засиживайся. Завтра опять поднимут с восходом.

Солнце зашло, но темно ещё не было. Зажгли одинокий масляный осветитель и я по привычке пошёл к месту тренировки. Только сейчас заметил, что в клетке, где были рабы, остался только один раненый с перевязанным боком и головой. К клетке подходить не решился, мало ли что.

Перемахнув через заборчик, потягал немного камни, позанимался на турнике и, когда уже собирался уходить, в темноте ночи увидел Уканору, который стоял у противоположной стены у входа с оружием в руках.

— Что, не спишь?

— Рано ещё, мастер, — ответил с поклоном.

— Тогда останься, поможешь. Пошли за мной… возьмись за ручки и крути, — мы подошли к непонятному деревянному коробу. С первого раза, а ещё в темноте заходящего солнца не понял, что это, но, когда мастер указал, что делать и после поворота ручки, как конструкция ожила, я понял — это тренажёр для отработки уклонений и ударов. Жерди с непредсказуемым алгоритмом выскакивали из своих гнёзд и устремлялись к стоявшему напротив мастеру. Он ловкими движениями, где уклоняясь, где, парируя своим двуручным мечом колющие удары жердин, стоял напротив, прямо скажем не примитивного тренажёра.

Конец ознакомительного фрагмента.