Инициация и другие рассказы

Павел Филиппов, 2023

Как чувствует себя новоиспечённый поэт в 6 лет? О чём беспокоится заблудившийся в тайге юноша 18 лет? Что переживает амбициозный научный сотрудник в 25, ремонтируя машину на одной из центральных улиц Хельсинки? Как бизнес-консультант в 30 пытается понять, почему члены правительства региона должны мыться в бане? Как молодой папа в 35 ощущает себя счастливым, сочиняя сказки? Как мужчина в 40 пытается справится со своими ограничивающими убеждениями? Что зрелый муж в 48 способен осмыслить про своё тщеславие и отношения с мамой?В книге 21 реальная история из жизни: весёлые и с грустинкой, про автора и множество других хороших людей, которые хотят, чтобы всё было здорово и правильно, а получается, как получается.

Чисто мужская тема

Выхожу как-то вечером гулять с собакой. Марс, он же Марсель, — нахальный корги тигрового окраса, парень очень самостоятельный. Поводок я даже не беру. Мы вроде и вместе, но, когда появляется какая-нибудь четвероногая дамочка или потенциальный партнёр по бегу либо вольной борьбе, он типа сам по себе. Я не разнимаю, иду себе дальше, пусть развлекается. Марс рассказывает всем встретившимся собакам, особенно тем, что на поводке, что главная ценность — это свобода, получает свою долю умиления и восхищения и догоняет. В тот вечер он тоже кого-то встретил и начал носиться кругами, демонстрируя свои невероятные гончие задатки, которые, впрочем, учитывая небольшую длину его ног, существуют только у него в голове.

Я бреду дальше и даже ненадолго теряю его из виду. Забыв про поздний час, я свищу характерным двойным свистом — и через несколько секунд слышу приближающийся топот. Свист — это наша с ним фишка. Способ коммуникации, сопоставимый по дальности с рацией. Очень удобно. Одновременно вижу боковым зрением, что мой свист сбил с шага крупного плечистого мужчину с большой чёрной бородой. Он развернулся и решительно направился в мою сторону.

У меня в голове пронеслись несколько сценариев предстоящего разговора — все не очень.

К свисту все ж относятся по-разному. Одних он раздражает, особенно после 23.00, для других даже насвистывание в принципе является дурной приметой в любое время суток. Жить со мной и тем и другим категорически противопоказано. Интересно, думаю я, к какой категории относится этот джентльмен?

***

Помню, как-то в техникуме ко мне также вразвалочку шёл один из местных заводил. В тот раз дальше следовало конструктивное предложение «пошли драться!». Он был несколько расстроен моей непримиримой позицией по одному этическому вопросу, которая исключала реализацию им и его командой ковбоев некоего почти гениального плана. Его душа требовала возмездия. Я понимал, что за потерю им лица перед ковбоями мне придётся как-то заплатить. И мы пошли драться. Но почему-то не дошли. Помню, как по дороге «драться» мой мозг зачем-то пытался разгадать, во-первых, как всё-таки по-японски правильно называется боковой удар ногой — маваши-гири или маваси-гири, а во-вторых, зачем в принципе для такого нехитрого дела нужно куда-то идти. Но мой спонтанный спарринг-партнёр вдруг плюнул, развернулся и пошёл назад. Так мы и не подрались. До сих пор гадаю, отчего он передумал.

***

Мужчина подходит ко мне. Ему по виду чуть больше сорока. У него большие внимательные глаза, тонкий нос, густая борода, закрывающая большую часть лица, и чёрная вязаная шапка. Руки в карманах. Не могу по глазам разгадать его намерение и поэтому начинаю напрягаться. Сам на всякий случай руки из карманов вынимаю. И вдруг он задаёт совершенно неожиданный вопрос:

— Слушайте, как вы это делаете!? — в его голосе боль, в глазах неподдельный интерес.

— Что именно? — интересуюсь я, не без облегчения констатируя, что драться он сегодня, похоже, не собирается.

— Я всю жизнь хочу научиться так свистеть. Как вы это делаете? — он смотрит на меня с надеждой, как будто встретил своего гуру. И наконец сформулировал свой главный вопрос жизни, вселенной и всего такого. Марс садится рядом и тоже на меня смотрит. Похожим образом.

— Нууу, — меня хлебом не корми, дай кого-нибудь чему-нибудь научить. Я быстро вхожу в образ сэнсэя. — Берём два пальца, складываем вот так колечком, кладём так вот на язык и дуем.

— Сверху на язык или снизу? — спрашивает он, морща лоб.

«Как можно положить «на язык» снизу?!» — удивляюсь я, но отвечаю спокойно и медленно:

— Сверху, и кончик языка чуть загибаем вниз.

— Алексей, — протягивает он руку.

— Павел.

Пожимаем друг другу руки и следующие пять минут тренируемся. Двор наполняется странными звуками шипения, переходящего в слабый свист, как если бы хулиганы протыкали поочерёдно все колёса у припаркованных машин. Что-то получается, но пока ещё явно далеко от идеала. Редкие прохожие оборачиваются на двух мужиков за сорок, которые, засунув по два пальца себе в рот, с серьёзным видом делают странные дыхательные практики, периодически высовывая язык, как будто собираясь станцевать хаку. Марс смотрит на нас с терпеливым недоумением и тоже время от времени высовывает язык.

Алексей немного расстроен своими успехами, но не сдаётся, как все крепкие бородатые мужчины.

— Мне в своё время понадобились недели две практики, чтобы найти правильное положение, — успокаиваю я его, — нюансы анатомии у всех разные.

— Буду тренироваться, — обещает он и впервые улыбается.

Мы снова жмём руки и расходимся в разные стороны. Марс семенит рядом.

По дороге домой я ещё долго размышляю о том, что подобная история, кажется, может случиться только с мужчинами. Какая-то это очень мужская тема — вступить почти ночью в контакт с незнакомцем, чтобы из чистой позиции ученика освоить некий не слишком функциональный, но прикольный навык. Мне нравится мысль, что это, вероятно, и есть двигатель эволюции, прогресса, ключевую роль в котором я мысленно, естественно, отдаю мужчинам.

В этот момент мой Марс увязывается за какой-то незнакомой чёрной собакой и вслед за ней поднимает лапу на припаркованный у автобусной остановки самокат. «А может, и не прогресса», — приходит мне.