Игра в Шекспира. Пьесы

Павел Сурков, 2015

«Игра в Шекспира» – первый сборник драматургии Павла Суркова. Некоторые из пьес уже поставлены в российских театрах, некоторые – ждут своего режиссера. Но главная работа Павла – пьеса «Игра в Шекспира» – удивительное повествование о жизни и смерти, о театре и истории и, конечно, о любви. Убежденный антистратфордианец, Павел полагает, что в этой пьесе наконец-то раскрыл главную загадку Великого Барда…

Виктория

Спиритическая комедия

Действующие лица

Джеки Каллен, молодой человек лет 30, практикующий спиритист (а вернее — аферист)

Фрэнк Питерс, его компаньон и приятель, около 30 лет

Мисс Симпсон, старая дева, около 80 лет

Грегори Вуловиц, брокер, вдовец, около 50 лет

Саманта Коллинз, манекенщица, 18 лет

Юрий Осинский, русский олигарх в международном розыске, а проще говоря — бандит, точный возраст неизвестен, на вид — от 40 до 60 лет

Виктория, призрак, 115 лет, выглядит как девушка лет 25.

Майкл, ангел, может выглядеть ровно так, как и любые другие ангелы — то есть как угодно

Действие происходит в Лондоне в наши дни.

Картина первая

Пустая гостиная в викторианском английском доме — собственно, здесь и пройдет действие всей нашей истории. Мебель затянута белыми чехлами — все довольно запущенно. Между мебелью ходит Виктория — она одета во все белое, похоронный венчик в волосах, что и неудивительно — она призрак.

Виктория ошарашенно смотрит по сторонам.

Виктория. Как странно… Мне казалось, что все кончено — только что я задыхалась, кашляла, грудь сдавливало. И доктор Гордон — да, да — я слышала его слова: «Крепитесь, это агония, последние минуты». Я умирала, это несомненно, я умирала — и, как мне казалось, я умерла. Умерла ведь?

Голос. Совершенно верно, умерла.

Виктория (озираясь). Кто это?

Голос. Я.

Один из затянутых чехлами предметов мебели начинает шевелиться — оказывается, что это человек, прятавшийся под чехлом. Это — Майкл.

Майкл. Это я. Привет, Виктория.

Виктория. Откуда вы знаете, как меня зовут?

Майкл. Это несложно. Я знаю все про всех — соответственно, и про тебя тоже. Видишь ли, Виктория, я — ангел.

Виктория. Ангел?

Майкл. Ну да, ангел. Если быть точнее — архангел. Старший ангел. Меня зовут Михаил. Но ты можешь называть меня Майкл, так проще.

Виктория. Майкл?

Майкл. Ну да, Майкл. (закатив глаза) Господи, всегда одно и то же — являешься им, объясняешь, что и как, а они не верят. Ни живые не верят, ни мертвые…

Виктория. Мертвые?

Майкл. Ну да, мертвые, мертвые. Вот как ты. Такое редко бывает. Но иногда все-таки случается. Вас забирают, но не пристраивают до поры до времени. Ждут.

Виктория. Ждут?

Майкл. Да что вы все время переспрашиваете? Ну да, ждут.

Виктория. Чего ждут?

Майкл. Чего ждут? Ну что вы, как маленькая, ей-Богу. Ждут суда. Решения. Вас же помирает каждый день сотни тысяч, со всеми разом не разберешься, время не резиновое. Он (показывает пальцем вверх) вложил в сутки всего двадцать четыре часа и, поверьте, у него, там, наверху, время течет примерно так же, как и здесь. Чуть-чуть подольше даже. На семь секунд — ровно настолько, чтобы успеть оценить плод трудов своих и сказать: «И это хорошо!»

Виктория. Вы шутите?

Майкл. Не больше вашего. Ну, разве что самую малость. Впрочем, речь не об этом. Давайте серьезно — я был обязан сопроводить вас, и я эту миссию выполнил.

Виктория. Сопроводить? Куда?

Майкл. Как — куда? На землю, естественно. Вас было решено вернуть. Поверьте, такая честь выпадает далеко не всякому. Тем более — женщине. Мы выбираем для возвращения исключительно чистые, непорочные души, ведь перед вами ставится сложная задача, выполнить которую, будучи раздираемой грехом, далеко не всем по силам.

Виктория. Какую задачу? Я, кажется, совсем запуталась…

Майкл. Ничего страшного. Все сперва путаются, но потом дело идет как по маслу. Все не так уж и сложно. Видите ли, у нас сложилась проблема — нас перестали уважать.

Виктория. Кого это — вас?

Майкл. Нас — это нас, Виктория. Нас. Тех, кто превыше этого мира. Над нами смеются, сочиняют анекдоты, снимают кино.

Виктория. Кино? Что такое — кино?

Майкл. Ох… Я совсем забыл… Скажите, вы ничего не слышали о братьях Люмьер?

Виктория. А! Синема! Конечно! Папа водил меня в синематограф на «Политого поливальщика»… Но ведь это всего лишь наивная французская забава, самодвижущиеся картинки…

Майкл. Картинки… Знали бы вы, Виктория, каких масштабов достигли эти самодвижущиеся картинки в наше время… Вас вернули в 2012 год.

Виктория. В какой?

Майкл. В 2012. Ровно через сто пятнадцать лет после вашей кончины. Но не волнуйтесь, вас вернули обратно в Англию. В ваш родной Лондон. Практически в ваш дом — тот самый, где вы умерли сто с лишним лет назад. Дом немного перестроили, но, впрочем, вы быстро освоитесь. Вам ведь теперь предстоит стать его призраком.

Виктория. Кем-кем?! Призраком?

Майкл. Совершенно верно. Призраком этого места. Будете обитать здесь, приглядывать за домом.

Виктория. Но зачем?

Майкл. Затем, что сегодня в этот дом въезжают двое сомнительных молодых людей. Видите ли, они планируют открыть здесь спиритический салон.

Виктория. Спиритический? Для общения с духами умерших? Со… со мной?…

Майкл. Этого они меньше всего ожидают. Они, надо сказать, вообще не верят ни в каких духов, а планируют пудрить мозги наивным людям, жаждущим беседы с покойными родственниками.

Виктория. Как именно?

Майкл. Откуда я знаю? Вот сами и посмотрите. У вас много времени, поверьте.

Виктория. И что я должна с ними делать? Пугать их? Выскакивать из-за угла? Проходить сквозь стены? Кстати, я могу проходить сквозь стены?

Майкл (кивает). Можете. Этой способностью мы награждаем всех призраков совершенно бесплатно.

Виктория. А другие люди будут меня видеть?

Майкл. Вы что, Шекспира не читали, что ли?! Призраки видны только тому, кому они являются. И говорят — исключительно с ними. Вы уполномочены являться одному из новых владельцев этого дома. Вот и являйтесь. А самое главное — присмотрите за ними. Не дайте им зайти слишком далеко — насмешки насмешками, но палку не стоит перегибать, ей-Богу. Нельзя же быть настолько наглыми — «спиритический салон», подумать только! Одним словом — приглядывайте. А я, по мере сил, буду приглядывать за вами. Не скучайте, осваивайтесь!

С этими словами Майкл ласково похлопывает Викторию по плечу и исчезает.

Виктория. Легко сказать — не скучайте… И как он, интересно, себе это представляет? Подумать только — сто пятнадцать лет… Это же… Это же — все… мертвы?… Мама? Папа? Тетушка Мэгги? Дядя Альберт?… (всхлипывает)

Раздаются шаги и голоса.

Картина вторая

Входят Джеки Каллен и Фрэнк Питерс. В руках у Джекки — большая коробка с различной техникой, у Фрэнка — ноутбук. Они не видят Викторию, а активно обсуждают только что купленную квартиру.

Джеки. Это потрясающе, Фрэнк, просто потрясающе! Это сделка века — нам фантастически повезло, представляешь? За копейки, сущие копейки! Кому расскажешь — не поверят!

Фрэнк. Отличное начало, Джек, просто великолепное! Лучше и не придумаешь! Знаешь, сколько мы получили писем? Уже двенадцать! Двенадцать клиентов — и пятерым я назначил первые прием на сегодня!

Джеки. А ты не поторопился?

Фрэнк. Ни в коем случае. Чем раньше мы начнем, тем быстрее о нас пойдет слава. Вернее, не о нас, а о тебе. Ты же Джек Каллен, магистр спиритизма, владеющий тайной связей с вечными духами, тонким миром и тенями предков…

Виктория. Какая глупость!

Джек. Кто это сказал?

Фрэнк. Ты что, Джек? Что значит — «сказал»? Ты же сам придумал этот план…

Джек. Нет, Фрэнк, я не об этом. Кто-то сказал «Какая глупость!». Женский голос. Довольно милый.

Фрэнк (ухмыляясь). Ну, это ты у нас специалист по потусторонним голосам. Я-то ничего не слышал. Впрочем, давай-ка продолжим. Итак, через полчаса сюда явится миссис Симпсон. Старушка, немного трехнутая.

Джеки. Кто у нее умер?

Фрэнк. Понятия не имею. Наверняка муж — такой же старый болван. Прожили вместе пятьдесят лет, а потом он подавился арахисовым маслом… Ну, или умер от разрыва сердца, когда сел смотреть порнуху. Мало ли способов отправиться в могилу — тем более у восьмидесятилетнего старикана?

Джеки. И что мы с ней будем делать?

Фрэнк. Никаких технических ухищрений. Подумай, поговори, закати глаза — так, как ты умеешь. Как обычно.

Джеки. Да-да, общие слова, никакой конкретики.

Фрэнк. Совершенно верно, старина, никакой конкретики. (звонит телефон) Алло? Да, мисс Симпсон, конечно! Я встречу вас, безусловно. (вешает трубку) Готовься, она уже здесь! Побольше таинственности! (уходит)

Виктория. Какая гадость!

Джеки. Кто здесь? Снова этот голос…

Виктория. Это… это призрак этого дома. Да, это призрак. Слышите меня?

Джеки. П-призрак?

Виктория. Ну да. Призрак. Меня зовут Виктория, и я умерла сто с лишним лет назад.

Джеки. Умерли? Почему?

Виктория. Заболела. Заболела чахоткой — ее тогда не умели лечить. А, кстати, сейчас умеют?

Джеки. Чахотка — это что?

Виктория. Кровавый кашель. Очень больно.

Джеки. А, туберкулез! Лечат, да, лечат.

Виктория. Жаль. Впрочем, меня это вряд ли может спасти… А вы, получается, жулик и шарлатан?

Джеки. Ну, отчего же? Скажем так — я помогаю исполняться самым смелым мечтам. Я — в какой-то мере волшебник, и пусть и не очень умею колдовать. И палочки, как у Гарри Поттера у меня нет.

Виктория. Палочки? У мистера Поттера? А откуда вы знаете, что мистер Поттер ходил с палочкой? Его ударила лошадь тридцать лет назад — и он охромел. Пришлось ходить с костылем. Он жил в доме напротив. Очень милый и добрый человек — но я не думала, что имя переживет мистера Поттера настолько…

Джеки. Нет-нет, ваш мистер Поттер тут совершенно ни при чем. Гарри Поттер — это волшебник, герой сказки. Нашей, современной. Он ходит с палочкой, но только с волшебной. Вам принести книжку? Вы умеете читать?

Виктория (с досадой). Как вам не стыдно! Я — образованная девушка и, конечно же, я умею читать!

Джеки. Прошу прощения, ни капли не хотел вас обидеть!

Виктория. Я практически не обиделась.

Джеки. Скажите, а вы можете мне… показаться? Я бы хотел на вас взглянуть.

Виктория. Думаю, это возможно. Но, похоже, еще не пришло время. Я слышу шаги — одни молодые, другие старческие. Похоже, ваш друг возвращается с клиенткой!

Картина третья

Входят Фрэнк и мисс Симпсон.

Фрэнк. Мистер Каллен, это мисс Симпсон. Та самая, чей приход вы предвидели во сне… в четверг?

Джеки. В среду, Фрэнк. В среду — как раз закончился футбольный матч.

Фрэнк. Прошу прощения. Что ж, я оставлю вас. Но, мисс Симпсон, позволите ли гонорар?

Мисс Симпсон. Да, пожалуйста (раскрывает сумочку, достает деньги и передает их Фрэнку).

Фрэнк. Благодарю вас, мисс Симпсон. Мистер Каллен, я вас оставляю — и не забудьте, через полчаса у нас следующий клиент (уходит).

Долгая молчаливая пауза. Джеки и мисс Симпсон оглядывают друг друга. Виктория безучастно взирает на происходящее.

Мисс Симпсон. Простите, молодой человек, я правильно понимаю, что вы можете связаться с любой умершей душой?

Джеки. Конечно. Это моя работа. Но я бы на вашем месте, мисс Симпсон, не употреблял выражение «умершая душа». Если бы души могли умирать — моя работа была бы бессмысленна, я был бы полным шарлатаном.

Виктория громко фыркает

Джеки. Да-да, полным шарлатаном! Душа не может умереть, мисс Симпсон. Душа вечно жива и всегда с радостью поговорит с оставшимися здесь, на этой бренной земле, родными…

Мисс Симпсон. Всегда…

Джеки. Конечно. Вот и сейчас… Вот прямо сейчас… (закатывает глаза) О-о-о-о, я это чувствую, он уже здесь, он зовет вас… Да, сейчас он назовет имя…. Я чувствую приближение… Это… это…

Мисс Симпсон (восторженно). Это Гомер!

Джеки. Да, это Гомер! Он здесь, мисс Симпсон, он здесь! Спрашивайте его, мисс Симпсон! Спрашивайте!

Мисс Симпсон (дрожащим голосом, взволнованно). Гомер, это ты?

Джеки (важным голосом). Да, дорогая, это я.

Мисс Симпсон (еще более взволнованно). Гомер, дорогой, где ты?

Джеки (важным голосом). На небесах, моя дорогая. Я на небесах. Не печалься, милая, я вижу твою тоску, я чувствую твою грусть… Здесь хорошо, здесь очень хорошо.

Мисс Симпсон. Правда?

Джеки (важным голосом). Конечно. Я никогда тебя не обманывал.

Мисс Симпсон. У тебя ничего не болит? Как твоя спинка?

Джеки (важным голосом). Очень хорошо, дорогая. Я чувствую себя просто прекрасно, так, как и в двадцать лет, помнишь?…

Мисс Симпсон (ошарашенно). Что?! В двадцать лет?!

Виктория (с насмешкой). Могли бы хоть выяснить подробности…

Джеки (мотает головой). Какие-то помехи, мисс Симпсон! (хватается за виски, лихорадочно их трет) Кто-то вмешивается в наш разговор! Гомер! Гомер, не уходите!

Мисс Симпсон. Мистер Каллен, это невозможно! Мой Гомер умер, когда ему было уже восемнадцать! Он не дожил до двадцати, кошки так долго не живут!

Джеки (удивленно). Кошки? (спохватывается) Ах да, конечно! Понимаете, мисс Симпсон — связь с домашними животными — вещь еще более тонкая, их слова частенько искажаются… Вы ведь не поняли бы меня, если бы я мяукал, как Гомер?

Мисс Симпсон (ворчливо). Отчего же! Я всегда его прекрасно понимала. Если Гомер говорил «мяу-мяу» — это означало, что все хорошо. А вот так — «мииииииау» — он говорил, когда хотел кушать. А если говорил «мня-мня» — значит, хотел играть.

Джеки. Мисс Симпсон, не сомневаюсь, что вы легко находили общий язык с вашим котиком, когда он был жив. Но теперь, после смерти, общаясь с вами через меня, Гомер вынужден общаться по-английски, а не по-кошачьи. Он путается в числительных. Конечно, он хотел сказать — «в два года», а не «в двадцать лет». Не сердитесь на котика.

Мисс Симпсон. Да как я могу сердиться на своего обожаемого Гомерчика! Гомер, мама любит тебя и очень скучает… (заинтересованно) Скажите, а я могу его погладить?

Джеки. Тактильный контакт — очень сложная вещь. Он будет стоить мне уймы сил…

Мисс Симпсон. Я заплачу! Столько, сколько вы скажете.

Джеки. Пятьдесят. Наличными. Согласны?

Мисс Симпсон. Конечно!

Джеки. Отлично! Я успею, успею — пока Гомер не ушел. Я еще могу удержать его на несколько минут, но рекомендую поторопиться… (делает страдальческую гримасу) Закройте глаза, мисс Симпсон! Немедленно закройте глаза!

Мисс Симпсон (удивленно). Почему?

Джеки. Вы же просите о тактильном контакте, а не о визуальном! Будет вспышка, мы все ослепнем! Закройте глаза, мисс Симпсон, ради всего святого, закройте глаза!

(Мисс Симпсон закрывает глаза, на ее лице — выражение недоумения и страха одновременно)

Джеки. Сейчас, сейчас, сейчас, Гомер, я тебя вытащу… Вот-вот, хороший котик… (озирается по сторонам, осторожно подходит к накрытому чехлом креслу, роется под ним)

Мисс Симпсон. Что вы там делаете?

Джеки. Ничего особенного, мисс Симпсон, всего лишь открываю портал… Ни в коем случае не открывайте глаза — это сияние иного мира, оно может ослепить вас…

Мисс Симпсон. А Гомер?… Вы его видите? Чувствуете?

Джеки. Я пытаюсь! (шарит под чехлом) Да! Чувствую! Нашел! Я тяну его сюда, мисс Симпсон, буквально несколько секунд! (вытаскивает из-под чехла затасканную и проеденную молью старую горжетку) Уже почти!

Виктория (удивленно). Боже мой! Горжетка тетушки Мэгги! Неужели она сохранилась!

Джеки. Вот он! (сжимая в руке горжетку, подходит к мисс Симпсон) Мисс Симпсон, не открывая глаз, осторожно протяните правую руку. Вот так… Чувствуете? (подсовывает ей горжетку).

Мисс Симпсон (гладит горжетку). О да! Это он! Это Гомер! Я узнаю его нежную шерстку! Мой дорогой мальчик! Гомер!

Джеки. Не открывайте глаза, мисс Симпсон! Сияние нарастает — я не могу больше держать Гомера в нашем мире. Отпускайте вашего котика, отпускайте!

Мисс Симпсон. О, Гомер! (отпускает горжетку)

Джеки. Да!!! (выбрасывает горжетку за мебель) Все! (садится на пол, взъерошивает волосы) Можете открывать глаза, портал закрылся.

Мисс Симпсон. О, это чудо, мистер Каллен! Мой мальчик, вы настоящий маг! Нет, вы святой, вы настоящий святой! Как вы это делаете?

Джеки (пожимает плечами). Не знаю. У меня этот дар с детства, мисс Симпсон. Понимаете, я их просто слышу.

Мисс Симпсон. Всех? Вы слышите всех мертвых?

Джеки. Ну, практически. Всех, кто поблизости. Вот, в прошлый уик-энд пошел в Вестминстерское аббатство, просто, прогуляться — так пришлось оттуда сбежать. В уголке поэтов Китс и Элиот подняли такой гвалт, что диву даешься. А потом пришел Ларри…

Мисс Симпсон. Ларри?

Джеки. Ну да, Ларри. Сэр Лоуренс Оливье. Знаете, как только там, на небесах, он примет чуть больше амброзии, чем нужно — сразу начинает страшно ругаться, как сапожник, и петь непристойные песни. Китсу это ужасно не нравится. А Шелли — там еще был и Шелли! — все время рассказывает дурацкие анекдоты про Шекспира и Джона Донна. Такой шум стоит, никуда от них не спрячешься…

Мисс Симпсон. Уму непостижимо.

Джеки (кивает). Вот-вот. Порой мне самому кажется, что я сошел с ума. Но, впрочем, мы разговорились. Не сочтите меня невежливым, мисс Симпсон, но мне необходимо отдохнуть.

Мисс Симпсон. Конечно-конечно, я все понимаю! Простите, мистер Каллен. А когда я могу…

Джеки. Снова увидеться с Гомером?

Мисс Симпсон. Да!

Джеки. Не раньше, чем через неделю. Слишком часто открывать портал не рекомендуется — через него в наш мир могут прорваться не только души, страждущие свиданий с родными, но и темные сущности, адские сущности.

Мисс Симпсон. Какой ужас! Вы — отважный юноша, мистер Каллен.

Джеки. Не без того, мисс Симпсон. Приходится быть отважным, когда каждый день балансируешь между небесами и преисподней… Что касается оплаты и внесения аванса за следующий сеанс — передайте деньги моему помощнику мистеру Питерсу. Я не имею права даже к ним прикасаться — дар пропадет.

Мисс Симпсон. Конечно, я понимаю… Спасибо, мистер Каллен, огромное спасибо… (уходит)

Виктория. Каков мерзавец! Взял горжетку тети Мэгги и выдал ее за несчастного мертвого котика!

Джеки. Отчего же — выдал? Она свято уверена в том, что гладила своего обожаемого Гомера. Никто не доказал обратного.

Виктория. Но я же видела…

Джеки. Но она-то — нет! Она ничего не видела, но свято уверена в том, что чувствовала! Виктория, дорогая, смотрите — сам факт вашего существования говорит о том, что призраки существуют, так? Значит, вы сняли у меня с души довольно увесистый камень — хоть в чем-то я своих клиентов не обманываю.

Виктория. В чем же это?

Джеки. В том, что контакты с призраками возможны. Еще час назад я был в этом совершенно не уверен. А теперь понимаю — возможно и это. Так что не такой я уж и лжец. А что касается несчастной мисс Симпсон — она так хотела еще раз погладить своего обожаемого Гомера, что я предоставил ей эту возможность. Да она на Библии поклянется, что снова перебирала шерстку своего безвременно почившего кота! И ложь, Виктория, бывает святой, как правда! Вот, скажите, разве во время вашей болезни, как ее — чахотки? — приходившие к вам врачи говорили, что вы умрете?

Виктория (растерянно). Нет, напротив, доктор Гордон уверял, что все будет хорошо, и к маю я обязательно поправлюсь.

Джеки. Вот видите! Ваш доктор врал вам, врал, как сивый мерин, прекрасно понимая, что шансов на выздоровление у вас не было. И еще, наверное, даже плату за лечение брал. Ну, брал ведь?

Виктория (грустно). Брал. Соверен за визит.

Джеки. И чем ваш доктор Гордон лучше меня? Да ничем! И расценки, надо сказать, у меня пониже!

(входит Фрэнк)

Фрэнк. Джек, ты гений! Развел старуху на полтораста фунтов — и она дала еще стольник сверху за будущий визит! Наваром — четверть куска, Джеки! Это феноменально!

Джеки. Ничего феноменального, Фрэнк. Это только начало. Кто там дальше?

Фрэнк. Его зовут Грегори Вуловиц, и у него умерла жена. Вчера. Ему нужно о чем-то с ней поговорить.

Джеки. Свежий вдовец? Очень интересно, Фрэнки. Это тебе не полоумная старушка со сдохшим котом… Зови его сюда.

Фрэнк. О'кей, Джеки! (выходит в коридор, зовет) Мистер Вуловиц? Магистр Каллен готов вас принять!

Картина четвертая

Входит мистер Вуловиц, это грузный мужчина в дорогом костюме с галстуком. Видно, что он давно и продуктивно горюет — красное лицо, заплаканные глаза.

Джеки. Восемнадцатилетний «Джеймисон»?

Вуловиц (удивленно, тихо). Что вы говорите?

Джеки. Восемнадцатилетний «Джеймисон». Вы уже не первый день пьете восемнадцатилетний «Джеймисон». Поверьте, этот запах я узнаю из тысячи. Почему не скотч? С чего это вы решили, что ирландский виски вас утешит?

Вуловиц (грустно). От меня пахнет, да?

Джеки. Не просто пахнет, друг мой. От вас разит как от винной лавки.

Вуловиц. Я пью третий день, мистер Каллен. Позавчера стало ясно, что надежды нет. А вчера Мэри ушла навсегда. Ее… наш агент обо всем позаботится, есть шанс похоронить ее даже на Хайгейте, я выкупил там участок земли…

Джеки. Хайгейт? Прекрасно, прекрасно, отличное кладбище. Но, наверное, дорого вам это удовольствие обошлось?

Вуловиц. Влетело в копеечку… (встрепенувшись) Позвольте, вы сказали «удовольствие»?

Джеки. Ну да, удовольствие. Удовольствие для Мэри.

Вуловиц. То есть?

Джеки. Я разве не говорил вам? Мэри здесь, она никуда не ушла.

Вуловиц. Как это?

Джеки. Очень просто. Ее душа тут, с нами, как и тысячи, сотни тысяч других душ. И сейчас она очень недовольна.

Вуловиц. Чем же?

Джеки. Вашим пьянством, мистер Вуловиц, вашим пьянством. Сколько сделок вы завалили за сегодняшний день?

Вуловиц. Я сегодня вообще не вышел на работу.

Джеки. Естественно. И сразу же прилипли к бутылке с пойлом. Разве Мэри никогда не говорила вам о том, как ее раздражает ваше пьянство?

Вуловиц. Говорила…

Джеки. А вы никак не отреагировали. Даже сейчас.

Вуловиц (с опаской). Она нас слышит?

Джеки. Конечно.

Вуловиц. Прямо сейчас?

Джеки. Естественно.

Вуловиц. И что она говорит?

Джеки. Она недовольна.

Вуловиц. Чем?

Джеки. Тем, что вы взяли ту самую бутылку. Да-да, она так и говорит — «ту самую». Понятия не имею, что это значит. Вы понимаете, о чем речь?

Вуловиц (печально). Да… К сожалению, да… Это коньяк. «Отар», я привез его из Парижа ровно перед тем, как решил бросить пить. Я поставил эту бутылку в шкаф у нас в гостиной и сказал Мэри, что выпью ее через двадцать лет. День в день. И не притронусь к спиртному.

Джеки. Вы нарушили слово…

Вуловиц. О да. Нарушил. Взял и нарушил. Сегодня ночью. Виски был потом, а до этого я выпил коньяк. Весь. Сразу как приехал из больницы. Я сидел в гостиной, пересматривал наши видео — все-все, и из России в 2005-м, и из Японии в 2007-м… Она там такая… такая…

Джеки. Счастливая?

Вуловиц. Да. Счастливая. Как ребенок. Я почти никогда не видел ее такой счастливой, разве что во время нашего медового месяца. «Ты бросил пить, Грегори, теперь дела пойдут на лад,» — твердила она мне. И была права — я снова начал зарабатывать, я вернулся к аналитике. «Грегори Вуловиц, предсказатель курса» — это я сыграл на понижение в 2008 и спас наш чертов рынок недвижимости. А в 2010-м я сбросил все из этих чертовых заокеанских залоговых домов… Меня ценят, мистер Каллен, вернее, меня ценили… Но теперь старый пьянчуга вернулся.

Конец ознакомительного фрагмента.