В западне времени

Павел Сергеевич Бахарь, 2022

Два молодых человека, Роман и Глеб, герои повести, отправляясь в очередной поход, попадают в жуткую грозу и, пытаясь спрятаться в полости огромного дуба, сами того не ожидая, совершают путешествие во времени. Но стоит ли этому радоваться и чем обернется для них эта прогулка? В серии рассказов автором описываются непростые жизненные ситуации, в которых оказались герои, их личные переживания и пути решения. Книга будет интересна любителям фантастики с элементами триллера.

Вместо предисловия

Вам когда — нибудь приходилось путешествовать по Беларуси? Побывать во многих красивых и живописных местах? Увидеть исторические памятники и дотронуться до них, прикоснуться к истории, почувствовать ее дыхание? Нащупать ее пульс?

Грань между прошлым и будущим очень тонкая, местами даже прозрачная, как полиэтиленовая пленка. Заглянув сквозь нее, можно увидеть то, что было некогда скрыто под толщей времени. Но не каждый готов это увидеть и ощутить.

Необходимо помнить историю, принимать ее такой, какая она есть, и уважительно к ней относиться, потому что она живая… Она никогда не состарится и не умрет, она жива и сейчас. Она как губка впитывает в себя те или иные события и хранит их в себе.

Все исчезает в потоке времени. Минуты, эти атомы мелочной жизни, разъедают, как черви, все мудрое и великое. Чудище будней клонит долу все, что стремится ввысь. Значительного в жизни нет, ибо прах ничего не значит. Что стоят вечные страсти перед лицом тщеты?

Артур Шопенгауэр

Глава 1

Небо над лесом уже начинало отдавать нежными алыми красками, превращаясь прямо на глазах из нежно — голубого, приобретая отчетливо розовый окрас. Еще мгновение — и этот клочок неба, словно кусок металла в раскаленной печи, становился все ярче и светлее, а еще через мгновение желтый, раскаленный диск солнца стал вылезать наружу, гордо вздымаясь ввысь и освещая все вокруг. Еще несколько минут — и этот диск, дарующий и отнимающий жизнь, уже оторвался от верхушек самых высоких горделивых сосен, медленно, но уверенно поднимался все выше и выше.

Вся эта красота отражалась, словно в зеркале, в глазах стоящего у окна молодого человека, задумчиво наблюдавшего за происходившим не одну тысячу лет простым и в тоже время завораживающим событием. Дальше, когда солнце поднялось еще выше и становилось ярче и смотреть на него можно было уже с трудом, его взгляд невольно скользнул вниз, пробежал по верхушкам деревьев, потом по крышам красивых частных домов с ухоженными дворами, немного задержался на живописном виде на озеро, открывающемся из этой точки, потом медленно поплыл по пешеходным дорожкам, все ближе подбираясь к дому.

— Вот смотри, Глеб, можно доехать досюда на машине, потом оставить ее и выдвинуться пешком,  — прервал наблюдения друга Роман, прокладывая маршрут предстоящего похода.  — Там много живописных озер, можно будет порыбачить, а потом двинемся вот сюда, на запад, через леса. Здесь пойдем на юг, в общем, сделаем круг и вернемся к исходной точке.

— Доедем до Л на машине и оставим ее возле ближайшей деревни, ну да, неплохая идея,  — согласился Глеб, говоря это как будто на автомате, медленно поворачиваясь к товарищу.

Оба друга планировали поход на предстоящие выходные. Им обоим было по 23 года, оба хоть и отслужили в армии, не забросили свое любимое хобби — путешествовать, плавно следовавшее за ними практически с детства. Они были знакомы с детского сада, а может быть, и того раньше и сильно привязаны друг к другу, даже работали вместе. Многим, кто мало их знал, казалось, что это родные братья. Пожалуй, чуть ли не единственным отличием было то, что Рома носил очки и еще не был женат, в отличие от Глеба: у того была жена, и они совсем недавно поженились.

Рома всегда планировал походы, у него на это был талант. Маршрут, составленный им, всегда отличался изысканностью в том плане, что сочетал в себе элементы активного отдыха: здесь обязательно поплаваешь и рыбу половишь, ч то-то новое для себя откроешь, да и нередко путешествие превращается в настоящее приключение. Вот, например, месяц назад парни наткнулись на логово диких кабанов, и им пришлось спасаться бегством, да еще, когда убегали, умудрились сбить осиное гнездо. Долго потом над ними посмеивались друзья и знакомые, называя их «китайскими пчеловодами». Только Глебу и Роме было не до смеха. Только им одним было известно, какие испытания они перенесли. В охотничьей среде, да и среди понимающих людей, особенно повидавших немало на своем веку, есть множество печальных, даже, я бы сказал, трагических историй, в которых все заканчивалось совсем безрадостно. Человеку, встретившему диких кабанов в лесу, да еще с поросятами, практически не удавалось уйти живым…

А еще раньше им удалось обезвредить целую банду браконьеров. Про них даже в местной газете писали. Так что походы были на Роме, это был его конек.

— Я возьму свой новый охотничий нож,  — произнес Рома.

— Зачем, у нас же есть перочинные, или ты охотиться собираешься? — спросил Глеб.

— Не повредит, пусть будет,  — ответил Роман.

Нож на самом деле был стоящим, просто шикарным, его Рома сделал сам из пластины подшипниковой стали, придал форму на наждаке. На нем были все атрибуты не только охотничьего ножа, но и боевого. На нем были специальные канавки для стека крови, а на обороте — пила, способная при желании перерезать крупную ветку, центр тяжести выведен таким образом, что при метании ножа он всегда вонзался и не отскакивал. Не меньшего внимания заслуживали ножны, выполненные из толстой кожи с рисунками и тиснением, а также по всему контуру, повторяющему форму лезвия ножа, были металлические заклепки. С тыльной стороны ножен также на заклепках были закреплены два кусочка кожи, чтобы можно было вешать его на портупею.

— Надо навигатор взять, мало ли, собьемся с маршрута,  — не унимался Глеб.

— Возьмем и навигатор, и карту: все пригодится,  — согласился Рома.  — Глеб, может быть, надо было Олю с собой взять?

— Зачем, у нас с женой взаимопонимание по этому вопросу, у нас пацанский поход, тем более что она едет на дачу на эти выходные,  — отрезал Глеб.

— Ясно, понятно. Просто я думал…  — начал было Рома.

— Что ты думал? Я не совсем понимаю: к чему это все? — спросил с явным раздражением Глеб.

— Э-ей, старик, я просто не совсем понимаю: вы же недавно поженились, мне казалось, что вам хочется быть всегда вместе,  — оправдывался Рома.

— Конечно хочется, чувак! Просто скоро, как мне кажется, все наши походы накроются медным тазом,  — высказался Глеб.

— Это еще почему? Вроде бы Оля ко мне нормально относится. Или как? — недоумевал Рома.

— Ром, причем здесь все это. Надо смотреть на годы вперед. Скоро пойдут дети, и я все больше и больше буду вязнуть в семейной жизни и бытовой повседневности, и как бы мы с тобой не были близки и дружны, со временем мы отдалимся друг от друга. Я не говорю, что мы разъедемся по разным городам и прекратим общаться, конечно же нет, но и этого исключить нельзя полностью.

Просто рано или поздно первое место займет семья, сам поймешь, когда женишься,  — обосновал Глеб.

— Наверное, ты прав, дружище,  — сказал Роман после минутной паузы, погрузившись в свои мысли, известные только ему одному.

Оля, жена Глеба,  — эффектная шатенка с карими глазами и отличной фигурой. Она очень любила своего мужа, ценила и понимала. Это тот самый редкий случай гармонии и взаимопонимания в отношениях. Она воспринимала увлечение мужа как обычное мужское хобби, будь то футбол или рыбалка. Конечно, ее это тяготило, хотелось быть рядом, тем более что он всю неделю на работе, а на выходные — в поход. Спасало то, что это происходило не так часто, приходилось мириться с этим. Чего только не сделаешь, когда любишь. Не раз она напрашивалась идти с ними, но ввиду опасностей и риска для жизни в этих походах, о которых говорилось выше, ей вежливо отказывали под к аким-либо предлогом — она понимала это и не напирала.

— Не грусти! Все будет хорошо,  — сказал Глеб и похлопал по плечу друга. Тот в ответ улыбнулся и произнес:

— Все нормально, Глеб. Давай, наверное, по домам, накопились некоторые дела. Завтра в путь.

— Когда ты заедешь за мной? — поинтересовался Глеб.

— Гд е-то в 7 часов, так что будь готов,  — ответил Роман.

— Ладно, до завтра,  — попрощался с другом Глеб.

— Пока,  — в ответ произнес тот.

Глеб спустился по лестнице и вышел из подъезда, медленно удаляясь, пока и вовсе не исчез из виду. Рома наблюдал, как среди высаженных аллей каштанов и тополей ковылял Глеб, пока не растворился среди каменных джунглей, обдумывая то, что сказал ему друг перед уходом домой. Он все прекрасно понимал, но делить друга ему ни с кем не хотелось, даже с его девушкой.

На следующий день Рома заехал за Глебом в 7, как и обещал. Глеб тоже не подвел: он был уже одет в свой походный камуфляжный костюм, с рюкзаком за спиной. Через несколько минут машина уже уносила ребят к намеченной цели. От Минска до Л было около 160 километров, но длинная дорога не была утомительной, как это обычно бывает, скорее наоборот. Живописные виды из окна и хорошая музыка максимально укоротили ее.

Мчась по трассе, они проезжали множество красивых мест, заслуживающих внимания и восхищения. Рапсовые поля просто горели и поражали воображение своим необычайно насыщенным ярким желтым цветом. Почти в каждой деревне, которую они проезжали, у людей были чистые и ухоженные дворы с покошенной травой и добротными выкрашенными заборами. Никакого валяющегося мусора и свалок.

Хаты в деревнях, хоть и небогатые, преимущественно деревянные, были повсеместно выкрашены, окна уже у многих — пластиковые стеклопакеты, но все равно украшены красивыми наличниками с резьбой, сохраняя самобытность и культурную особенность. Рельеф местности тоже радовал глаз: дорога пролегала через крутые холмистые подъемы и не менее захватывающие извилистые спуски. Удивляло то, что на вершинах холмов стояли дома людей с многочисленными огородами и хозяйственными постройками — это все выглядело забавно и необычно, а всеми этими чудесами в преимущественно равнинной Беларуси были обязаны проходившему еще во времена далекого Ледникового периода леднику.

— Глеб, я не понимаю многих людей, которые едут на отдых в другие страны, зачем? Ведь у нас столько красивых мест! — завел тему Рома.

— Ну, море ничем не заменишь,  — возразил было Глеб.

— Я не говорю о море. Да, море есть море. Я говорю о тех, кто едет путешествовать в другие страны, не узнав как следует свою. У Беларуси богатая история и культура, полно мест для посещения — Несвиж и Мир чего стоят,  — аргументировал Рома.

— Ну, не только Мир и Несвиж, а Софийский собор в Полоцке, а Туров, Брестская крепость в Бресте, замчище в Новогрудке, крепость в Бобруйске, Ольшанский замок, воспетый Короткевичем в романе «Чорны замак Альшанскi». Список может быть очень длинный, это только малая часть, которая на слуху. Тут проблема в другом, Рома,  — сказал Глеб.

— В чем же, хотелось бы знать? — интересовался Рома.

— В том, как развит придорожный сервис, да и в целом сервис культурного туризма: многие рхитектурные и исторические памятники в плачевном состоянии, они просто погибают, потому что их никто не реставрирует, проблем, в о бщем-то, много, потенциал огромный, но в должной мере не используется. Нужны инвестиции в культурный и национальный туризм, одному только государству это не под силу. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство по данному вопросу? — высказался Глеб.

— Да… Ну, ты уже сказанул так сказанул, хоть докторскую пиши. Откуда такие познания? — спросил Рома. —  Мы уже с тобой не один год бороздим просторы нашей родины, я считаю, мы должны быть в теме, как ты думаешь? — отрезал Глеб.

— Ой-ой-ой… Ты меня пугаешь, Глеб. Может, очки дать поносить? — смеялся над другом Рома.

— Да ладно, че ты… Ты спросил — я ответил,  — с некоторой обидой ответил Глеб.

На некоторое время воцарилось молчание, лишь звук любимых песен из магнитолы и шелест встречного ветра, облизывавшего выставленную в открытое окно Ромину руку, нарушали повисшую тишину. Он еще долго поглядывал с ухмылкой через свои очки на друга. Но это был добрый, дружеский взгляд, а Глеб смотрел в окно и любовался красочными пейзажами, проносившимися мимо, словно птица. Через какое-то время путешественники въехали в Л, маленький городок, окруженный живописными озерами. Они проехали насквозь и свернули в близлежащую деревню, проехав ее, друзья свернули к лесу, съехали с дороги и остановились.

— Приехали, конечная станция, просьба освободить вагоны,  — выдал вдруг Рома.

— Машину здесь оставим? — спросил Глеб, потягиваясь и зевая.

— Ну да, все в соответствии с планом,  — ответил Рома.

Ребята достали из машины все необходимое и двинулись в путь. Впереди простиралась равнина, окаймленная справа и слева лесом, а по центру блестели осколками зеркал многочисленные озера. Погода была солнечная, без единого облачка на небе, но по радио передавали вероятность грозы и шквалистое усиление ветра, как сейчас модно, «оранжевый уровень».

Несмотря на то, что на дворе был только конец мая, жара стояла невыносимая, воздух был тягучим, как мед, Рома и Глеб, еще толком не начав свое пешее путешествие, уже взмокли от пота. Оба видели спасение, как им казалось, в водной прохладе, и было решено подойти к озеру и сделать привал.

Ребята подходили к ближайшему озеру, которое оказалось и самым крупным из всех. Берег был довольно крутым и каменистым, с очень чистой водой. Когда Глеб подошел вплотную к озеру, его п очему-то настигло воспоминание из детства.

Ему вспомнилось, как он мальчишкой, охваченный предвкушением скорого сладостного купания, такое бывает у всех детей без исключения, снял с себя майку и шорты и бросился в воду, поплыл вглубь водоема, как сумасшедший — еще толком не умел плавать, барахтаясь в воде, размахивал руками и поднимал кучу брызг. Водоем был ему незнакомым, он купался здесь всего два-три раза, но никогда не заплывал так далеко. Внезапно его нога онемела, как часто бывает, особенно в холодной воде, и он остановился, чтобы это прошло и заодно перевести дух, как вдруг не обнаружил под ногами дна: видимо, заплыл слишком далеко от берега или дно с обрывами и провалами. Паника полностью овладела им, он судорожно пытался нащупать дно, но ничего не получалось, стал тонуть, то погружаясь в воду, то выныривая из нее, расходуя при этом огромное количество сил. Кто хоть раз тонул, знает, что испытывал тогда Глеб, но все обошлось: его спас к акой-то рыбак, промышлявший здесь неподалеку, но отпечаток остался на всю жизнь.

— Вот классное место, Ромич, кидай кости, давай отдохнем,  — предложил Глеб.

— Я только за,  — согласился тот.

Оба улеглись прямо на траву и смотрели на небо, на нем не было ни единого облачка, только время от времени пролетал сверхзвуковой самолет, оставляя за собой тонкую двой ную нить белого дыма, который рассеивался и становился похожим на тополиный пух.

— Знаешь,  — начал Глеб,  — я, когда был маленьким, вот так часто любил смотреть на небо и думал, что самолеты царапают небо, а не оставляют после себя дым.

— Да ты че, серьезно? Ха-ха-ха! — ржал Рома.

— Да, я длительное время думал, что это так, пока не подрос. Родители и знакомые долго смеялись над этим,  — с улыбкой объяснил Глеб.

— А у тебя не возникало желания вернуться в детство хоть на неделю? — неожиданно спросил у друга Рома.

— Ооо… я думаю, рано или поздно все об этом думают: вернуться назад в беззаботное детство, когда не надо думать ни о чем взрослом, я имею в виду, как прокормить свою семью, заплатить кредит, сводить к уда-нибудь свою девушку,  — ответил Глеб.

— Ну, это не совсем так, Глеб,  — возразил Рома,  — в детстве много своих банальных, детских проблем, просто человек взрослеет, и эти детские проблемы становятся смешны и абсурдны, так уж устроен человек. Вспомни, сколько раз нас наказывали в детстве и мы, стоя в углу в соплях и слезах, мечтали побыстрее вырасти.

— Точно, Ром, я уже и забыл все это. Получается, что мы своим желанием стать слезливыми сопляками с постоянно ободранными коленями прячемся от проблем взрослости? — наивно спросил Глеб.

— Да,  — улыбаясь, ответил Рома.

— Остается только догадываться, какие же бытовые и повседневные проблемы нас будут одолевать в старости,  — не унимался Глеб.

— Лучше не думать об этом, а наслаждаться жизнью сейчас, той жизнью, какая она есть. Все придет, что должно прийти, каждый должен испытать то, что ему предначертано, и выполнить свою миссию,  — философствовал Роман.

— Ты действительно так считаешь,  — спросил Глеб,  — или в книжках прочитал?

— Ч то-то прочитал, а что-то и сам переосмыслил. Я много думал о смысле жизни, о добре и зле, и особенно меня волнует тема загробной жизни: есть ли ч то-то после нашей физической смерти, есть ли душа у человека и, если есть, что с ней происходит потом? Я прочитал много об этом, и, знаешь, я верю, что ничего не происходит просто так, во всем есть смысл, Божий промысел,  — ответил Рома.

— Я тоже крайне увлечен этой темой, я думаю, многих на этой земле это тоже интересует. Когда я был маленьким, Рома, был такой момент, когда я узнал от матери, что все люди неизбежно умрут когда — нибудь. Я тогда очень расстроился и переспросил, наверное, раз десять в надежде, что это неправда, но, увы, мать была непреклонна. Для меня это стало психологической травмой, прошло немало времени, прежде чем я преодолел это и принял как должное,  — рассуждал Глеб,  — но до сих пор, должен тебе сказать, меня частенько обливает холодным потом, когда я снова и снова возвращаюсь к этим мыслям.

— Вот родился человек, рос, рос, вырос, состарился и умер — весь примитивный цикл жизни человека, ничем не отличающийся от цикла жизни, например, обычной собаки, но это только на первый взгляд. Человек приходит в этот мир не просто так, а чтобы выполнить свою миссию, запрограммированную при рождении, он, как компьютерная программа, пишется умелым программистом для выполнения определенных алгоритмов и действий, я верю в это. Глеб, может, это звучит как бред, но я в это верю, да наконец, человек — это энергия, как и все в нашем мире, а энергия, как известно, никуда не исчезает, а переходит из одного состояния в другое,  — высказал свои соображения Рома.

— Вот интересный парадокс,  — продолжал свое рассуждение Глеб,  — мы верим в то, что загробная жизнь существует, но я повидал уже не одну смерть, а все равно каждый раз человек переживает, мучается от душевной боли, скорбит, плачет над гробом и испытывает острую нехватку в этом человеке, недосказанность при жизни, хотя при жизни с этим человеком можно не быть настолько уж в близких отношениях. Известно много примеров того, как люди не общались, можно сказать, враждовали, а, сидя у гроба, человек раскаялся либо прощал и плакал, этого я не понимаю, я не понимаю природу такого поведения.

Люди верят, что это так, но никто и никогда не знает наверняка, человек материалист, он видит то, что видит, а есть там что-то после смерти или нет, на сто процентов никто не даст ответа, это одна из величайших тайн, скрытых от человека.

— Глеб, такова особенность человека, его сущность: эмоции, сострадание, угрызения совести, интеллект — все это отличает нас от животных, божья искра разжигает в нас огонь бытия,  — высказал свою точку зрения Рома.

Появился слабый ветерок, который начинал коробить водную гладь и сеять нежную прохладу. Далеко на горизонте с запада стали появляться облака, они плыли цепью, словно маленькие рыболовецкие суденышки, готовые раскинуть сети. Чайки противно кричали, пролетая из стороны в сторону, в надежде ч ем-нибудь поживиться. Время отдыха истекло, и нужно было двигаться в путь, до ближайшего привала путешественникам было необходимо пройти около тридцати километров, двадцать из которых по лесу.

Поэтому два верных друга неохотно поднялись и стали собираться снова в путь. Рома напоследок, как обычно, сделал несколько снимков для своего канала.

Две фигуры в камуфляжных костюмах с рюкзаками за спиной медленно удалялись от озера в сторону леса на северо-з апад, только чайки продолжали кричать, словно призывая их вернуться. Будто предостерегая их от чего-то плохого, известного только им одним… Через час друзья вошли в лес и прошагали еще около двух, прежде чем выш ли на обширный участок молодого леса, посаженного здесь после вырубки старого. Только здесь, выйдя на открытую местность, ребята заметили огромную черную грозовую тучу, которая черным покрывалом висела над ними.

— Откуда она взялась здесь? Когда? — с ужасом и удивлением искал ответа Рома.

— В лесу было темно, мы и не заметили ее,  — попытался успокоить его Глеб.  — Пойдем, переждем в лесу.

У них уже был печальный опыт такой же встречи с грозой еще в подростковом возрасте, когда они купались и даже не заметили нависшей над ними такой же, а может, и еще более страшной тучи. Тогда они в панике пытались убежать, но не вышло — небо обрушило на них кубометры воды с градом и бешеным ветром, тогда они очень сильно испугались, особенно Рома. Неудивительно, что и сейчас они испытывали дикий первобытный страх, просто старались не показывать этого.

Огромная туча растекалась, как чернила на промокшей бумаге, захватывая оставшиеся кусочки чистого неба, раскаты грома становились все более явными и угрожающими, и отовсюду веяло свежестью, но ветра не было вообще. Так бывает перед грозой, когда природа замирает в ожидании неизбежного удара. Глеб и Рома быстрым шагом, практически бегом, пересекли вырубку и вошли в густой лес, но то, что они увидели, заставило их остановиться как вкопанным и забыть о приближающейся буре. Впереди, возле вывернутого бурей корня дерева, сидел на корточках человек, только выглядел он очень странно: обеими руками он обнял голову и прижимал ее к коленям, так делают люди, когда чего-то до смерти испугались, и явно не грозы. Одет он был тоже странно, как минимум необычно: штаны болотного цвета, темная, испачканная грязью рубашка, сверху на ней безрукавка, на голове фуражка старого образца с красной звездочкой, а за спиной вещмешок, который носили солдаты Великой отечественной войн ы, на ногах потертые кожаные сапоги почти до колена.

— Что случилось? Вам нужна помощь? Эй, ответьте, в чем дело? — в один голос засыпали вопросами ребята.

Но человек словно не понимал, где он и чего от него хотят, он поднял голову и безумным взглядом уставился на парней:

— Не забiвайце! Прашу, не забiвайце! Не забiвайце!

Ребята были в полном недоумении, они не могли объяснить появление этого человека здесь, в лесу, в странной одежде. Им также было непонятно, кто угрожает его жизни, кто хочет его убить, кто его преследует. Добиться какого-то вразумительного ответа от него тоже не представлялось возможным, он твердил одно и то же: «Не забiвайце». Внезапный оглушающий раскат грома вывел их из ступора, а незнакомец внезапно вскочил и убежал прочь, размахивая руками и крича свою «любимую» фразу.

— Бог с ним, побежали, Рома! Сейчас хлынет дождь!

За мной!

Они бежали, перепрыгивая через поваленные деревья, сухие ветки хрустели под их берцами, бежали, сами не зная куда, просто бежали, подчиняясь животному инстинкту самосохранения. Внезапно лес расступился, и они оказались на небольшой поляне, а посреди нее стоял огромный раскидистый дуб, его могучие, широко расставленные руки-ветви словно зазывали в свои объятия всех желающих найти спасение. В самом дубе была огромная полость, наверное, выжженная попаданием молнии, а вся поляна и сам дуб окутаны белой дымкой, туманом.

— Вот это да… Никогда не видел такого дуба,  — удивился Глеб.  — Этот дуб всем дубам дуб.

— Да, он широк, как баобаб, а высок, как сосна. Это ж надо, молния его не смогла победить, а только про жгла огромную дыру, и он продолжает жить. Интересно, в каком веке его ударило? — интересовался Рома.

— Пойдем, Аристотель! — схватил Глеб Рому за руку и затолкал его в прожженный дуб.

Когда они оба очутились внутри дуба, то почувствовали странную вибрацию, пробежавшую по их телам, а также электрические разряды синего цвета в виде крохотных молний пробежали от самого низа дуба вверх по стволу до самых верхних кончиков веточек. Вспышка молнии озарила все вокруг, словно огромной мощности прожектор, и тут же громыхнул гром с такой силой, что вся земля задрожала и даже могучий дуб затрясся как в лихорадке, и хлынул дождь, точнее стена из воды. Ветер был такой силы, что закручивал дождевые потоки в водяные вихри, три дерева, стоящие поблизости, не выдержали такого натиска и были вырваны с корнем, их отшвырнуло прочь. Только дуб был непоколебим, у него были свои счеты с грозой…