Успенский Тихвинский монастырь и его архимандрит Боголеп накануне и в первые годы Северной войны

Павел Седов, 2018

Монография посвящена внутренней жизни Успенского Тихвинского монастыря в годы настоятельства архимандрита Боголепа (1697–1708). На основе новых архивных данных автор проанализировал внутренние конфликты в монастыре, которые препятствовали духовенству отстаивать общие сословные интересы перед лицом грозных царских указов. Наиболее значимые документы по теме исследования опубликованы в Приложении. Издание рассчитано на специалистов-историков и всех интересующихся отечественной историей.

Рост повинностей

С началом Северной войны на новгородские монастыри были наложены дополнительные повинности. 27 января 1701 г. в Обонежскую пятину был послан дворянин Б. И. Колобов для переписи всех колоколов в монастырях и приходских церквах⁴⁸. Сбор четвертой части колоколов по всей стране на восстановление утерянной под Нарвой артиллерии быстро дал необходимое количество меди, и даже с избытком, для литья пушек. Однако оказалось, что для изготовления орудий в мягкую колокольную медь требуется добавлять более твердую красную, сбор которой был немедленно организован⁴⁹. 27 мая 1701 г. из Москвы архимандриту Боголепу была направлена царская грамота о сборе на Тихвинском посаде всей наличной красной меди, дабы «у торговых людей продажной красной меди досмотреть и описать. И что у кого такой меди явитца для нынешняго военного времени в пушечное литье, взять всю на нас, великого государя, и прислать к Москве и объявить в Ратуше, а за тое медь тем людем дать денег по настоящей цене»⁵⁰. Царский указ предписывал не безвозмездное изъятие редкого металла у населения, а его выкуп, исходя из очевидного расчета, что при безвозмездной конфискации люди могут утаивать столь необходимую для литья пушек красную медь. Впрочем, платить должна была не казна, а Успенский Тихвинский монастырь: грамота новгородского митрополита от июля 1701 г. предписывала выслать на Пушечный двор всю находившуюся в обители медную посуду⁵¹.

Далее следовали все новые поборы и повинности. В 1701 г. представитель монастыря сообщал из Новгорода, что он дал от имени своей обители запись с обязательством построить к Николину дню 9 мая 11 судов «со всяким припасом с веревки, и с якори, и с пабы, и с веслы и шесты с нашего Тихвинского и Шунского погостов», а «буде на срок не поставить тех суд, — смертная казнь»⁵².

Царская грамота от 10 марта 1701 г. повелевала переписать по всей стране, «…сколько у которого архиерея и у монастырей оброчных статей мелниц, перевозов, рыбных ловель, сенных покосов, пустошей и иных всяких угодей, и те угодья за кем ныне на оброке и по чему обротчики с тех статей платят оброчных денег, и поручные записи ест ли, и ныне те записи где». Во исполнение этого царского указа в июле того же года новгородский митрополит послал об этом грамоту в Успенский Тихвинский монастырь⁵³.

В августе 1701 г. власти Успенского Тихвинского монастыря исполняли указ своего владыки о высылке в Новгород связного железа. 10 августа монах Александр в сопровождении восьми «свидетелей» явился на двор тихвинских посадских людей Давыда и Петра Прокудина, которые вместе с соседями Василием и Агапитом Мачихиным подрядились владычному дьяку И. С. Балавенскому поставить железо. Петр Прокудин «выглянув ис хором своих из окошка, и кричал, и ножи из обеих рук ис того окошка всенародне показывал, и говорил такие слова мне, монаху, и старосте, и всем, которые были с нами для свидетельства: кто-де пойдут к нам во двор, будем стрелять и резать, а естли-де и болши того архимандрит з братиею пришлет по нас, хотя пятьдесят человек, и мы-де в руку живы не дадимся, а будем стрелять и резать». Затем Давыд и Петр Прокудины выбежали со своего двора «з дубьем и с ножами, за мною монахом, и за старостою, и за всеми вышеписанными свидетели по посаду гонялись, и от того их озорничества едва ушли»⁵⁴. Из следственных материалов по этому делу не ясно, удалось ли поставить требуемое железо в Новгород.

Важным источником дохода успенской обители были таможенные и оброчные сборы с Тихвинского посада, где раз в год проходила крупная ярмарка (к концу столетия ее сроки были установлены с 7 января по 7 февраля). Монастырские власти издревле считали Тихвинский посад своей вотчиной: многие местные посадские люди прежде были крестьянами их же вотчины и платили в обитель оброчные, дворовые и городовые деньги. Права монастыря над своей посадской слободой были закреплены многочисленными жалованными грамотами XVI–XVII вв.⁵⁵ С началом войны эти сборы перешли в руки государства. По царскому указу 4 февраля 1701 г. таможенные пошлины на Тихвинском посаде переходили от монастыря в казну⁵⁶. В этом же году из Московской ратуши в Тихвин были присланы бурмистры Петр Сокольников и Лука Романов «для пошлинного збору, и збирали пошлинные денги в ратушу»⁵⁷. В связи с утратой иных доходов тихвинские власти 30 апреля 1702 г. подали царю челобитную о возвращении им сборов с Тихвинского посада, поскольку там жили «посацкие беспахотные монастырские крестьяня, и з дворовых и огородных мест, также у которых крестьян построены анбары, и из давных-де лет те ваши крестьяня с тех своих дворовых и огородных мест платили к вам в монастырь с тягол, кто в чем положен, тягловой денежной доход по вся годы, а полевые пашни у тех крестьян нет». Кроме того, эти же непашенные крестьяне «по воротам стоят на карауле в лете и в зиме во весь год для опасения, потому что-де стало от свицкого рубежа в близости, всего за девяносто верст. А сверх-де того доходу с тех вышеписанных крестьян к вам в монастырь исконно никаких денежных доходов не бывало»⁵⁸.

Попытки успенских властей вернуть доходы с Тихвинского посада встретили сопротивление со стороны торговых людей. Кадашевец Василий Иванов бил челом в Монастырском приказе на архимандрита Боголепа «с братией» в том, что на Тихвинском посаде «у крестьян дворовые и огородные места бутто сверх тяглых доходов в оброке, а в приходных-де книгах кроме тех дворовых и огородных мест иных денежных доходов не написано. И на то-де ево Васильево челобитье явное свидетельство приходные книги»⁵⁹. По-видимому, Василий Иванов все же сумел доказать свое обвинение против Боголепа в махинациях и сокрытии доходов от казны на Тихвинском посаде.

Спор между монастырем и кадашевцем был разрешен в Монастырском приказе 12 июня 1702 г.: оброк с дворов и огородов Тихвинского посада велено было собирать на монастырь «по-прежнему» (за 1698/99 г. эти доходы по монастырским книгам составили 89 рублей 18 копеек). Основанием для такого решения было то, что монастырь платил с этих дворов тягло. А оброчные деньги «с лавок, и с анбаров, и с санных, и сенных, и со всяких торговых, и с пустых дворовых мест» оставались в ведении Василия Иванова и шли в казну⁶⁰.

В соответствии с этим решением царский указ от 7 июля 1702 г. оставлял монастырю право «вотчинами и всякими угодьи и оброчными статьями и мелницами, опричь оброчных статей, которые отданы из Монастырского приказу кадашевцу Василью Иванову, владеть и с тех вотчин денежные и хлебные зборы и с оброчных всяких статей оброчные денги збирать вам в Тихвине монастыре по-прежнему до нашего великого государя указу и на церковные всякие потребы и на монастырские росходы. И ис тех денег держать что доведетца, а лишнего рос-ходу ничего, кроме нужды какой, бес чего пробыть невозможно, не держать»⁶¹. Излагая этот указ, царская грамота 22 июля 1702 г. возвращала монастырю меньшую часть прежних доходов, а бо́льшая их часть шла в казну, и собирал их кадашевец В. Иванов. Оставленные монастырю средства запрещалось расходовать по своему усмотрению (на «лишний росход»)⁶², то есть на содержание братии и уплату новых налогов.

В 1702 г. Петр I указал забрать у монастырей все наличные деньги. В феврале этого года присланный специально из Москвы переписчик стольник князь Михаил Иванович Вадбальский отправил в столицу переписные книги денежной казны новгородских монастырей. В Успенском Тихвинском монастыре в казне было обнаружено 706 рублей 49½ копеек, 234 золотых «одинаких» с полузолотым, 20 золотых «двойных», 7 ефимков «и иных вещей низанье и серебро». Сверх того, князь М. И. Вад-бальский установил по монастырским расходным книгам, что в прошлом, 1701 г. денежный доход обители составил 1425 рублей 37½ копеек, а в расходе значилось 712 рублей 87½ копейки. Обнаруженные в сундуке деньги стольник запечатал своей печатью и запретил расходовать на какие-либо нужды⁶³.

Далее князь Михаил Иванович отправился описывать вотчины монастыря с целью установить все его доходы, которые собирались «с сел и з деревень по окладу всяких платежей, и таможенного збору, и со всяких оброчных статей». 18 марта 1702 г. успенский житенный старец Иов, который состоял «в житеннай службы больши тритцати лет», дал сказку о количестве засеваемого и собираемого хлеба (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Посев и сбор ржи и овса в вотчине Успенского Тихвинского монастыря по данным монастырского житенного старца Иова 1702 г. (в четвертях)⁶⁴

Со слов Иова, указанные цифры представляли собой средние данные за его тридцатилетнюю службу в монастыре с некоторыми ежегодными отклонениями: «а иногда бывает болши и менши». Сведения Иова позволяют высчитать обычную урожайность в монастырской вотчине: на подмонастырской пашне, которую обрабатывали бобыли и наемные работники, она составляла для ржи — сам‐6,5, для овса — сам‐5, а в вотчинном селе Пашском ржи — сам‐3, овса — сам‐3,25. Относительно более высокая урожайность подмонастырской пашни не в последнюю очередь определялась, надо полагать, лучшей унавоженностью земли с расположенного рядом скотного двора.

Выше были приведены данные об общих запасах хлеба в монастыре по переписи 1700 г. — 1870 четвертей (включая 10 четвертей ячменя). В том году на нужды армии в монастыре было взято 480 четвертей ржи и овса, то есть около четверти всех запасов. Сравнивая эти цифры со средним ежегодным «умолотом» 1702 г., по оценке житенного старца Иова (676,75 ржи и 789,25 овса, всего 1466 четвертей), можно заключить, что в начале Северной войны из Тихвинского монастыря был изъят весь запас хлеба, превышавший ежегодный «умолот».

Результаты описания князя М. И. Вадбальского отражает роспись оброчных доходов Успенского Тихвинского монастыря за три года: 1698/99, 1699/1700 и 1700/01 гг. В росписи учтены монастырские доходы от мельниц, подаяний прихожан в две кружки, от таможенных сборов, а также оброчные, дворовые и огородные деньги. За три указанных года общая сумма таких доходов, включая и 10 руб., пожертвованные в 1700/01 г. Герасимом Спировым «на строение каменные церкви», составила 1305 руб. 44 коп. В росписи за 1700/01 г. появились две новые статьи дохода, которые не зафиксированы в доходах двух предыдущих лет: «за сенную повоску и за прикащицкие доходы» (30 руб. 10 коп.) и «писчих подьяческих денег» (10 руб. 59 коп.)⁶⁵. Надо полагать, что эти относительно небольшие доходные статьи были введены монастырскими властями в связи с резко возросшими выплатами в казну в начале Северной войны.

Примечания

48

Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 51. Д. 8. Сст. 1.

49

Подробнее об этом см.: Седов П. В. Снятие церковных колоколов для литья пушек в начале Северной войны // Петербургский исторический журнал. Исследования по российской и всеобщей истории. 2014. № 1. С. 25–40.

50

Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 51. Д. 63. Сст. 1.

51

Там же. Д. 105. Сст. 1.

52

Там же. Д. 223. Сст. 1.

53

Там же. Д. 106. Сст. 1–2.

54

Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 51. Д. 108. Сст. 1.

55

См.: Жалованные грамоты Успенскому Тихвинскому монастырю 1582/1583, 1607, 1621 гг. (Материалы по истории Успенского Тихвинского монастыря. Вып. 1. Ч. 1 / Сост. О. А. Абеленцева. М.; СПб., 2015. № 9, 19, 36).

56

О предшествовавших попытках царской власти стеснить право монастыря собирать таможенную пошлину на тихвинской ярмарке см.: Абеленцева О. А. О праве большого Тихвинского Успенского монастыря на сбор таможенных пошлин в XVII веке // Русское средневековье: Сб. статей в честь проф. Юрия Георгиевича Алексеева. М., 2012. С. 769–777.

57

Об этом упомянул архимандрит Боголеп в челобитной царю, поданной 1 февраля 1703 г. (Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 60. Д. 34. Л. 1–2).

58

Царская грамота в Успенский Тихвинский монастырь 22 июля 1702 г. (Там же. Д. 31. Л. 1–2 об.).

59

Там же. Л. 2.

60

Царская грамота в Успенский Тихвинский монастырь 22 июля 1702 г. (Там же. Д. 31. Л. 2 об.).

61

Царская грамота в Успенский Тихвинский монастырь 14 июля 1702 г. (Там же. Картон 60. Д. 30. Л. 1 об. — 2).

62

Там же. Д. 31. Л. 1 об. — 2 об.

63

См.: Приложение. № 7.

64

Источник см.: Приложение. № 8.

65

Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Он. 1. Картон 49. Д. 109. Сст. 1–2.