Превосходство силы. книга первая

Павел Перовский

Мир, в котором царит война между двумя цивилизациями. Здесь ценят лишь силу и боевые качества. Простые солдаты уважают хороший клинок, но истинные бойцы почитают лучшим оружием собственное тело. И каждый из них преследует свою цель. Что делать обычному юноше, угодившему в другой мир? Мир, наполненный холодной жестокостью войны, где нет места жалости и состраданию, когда твоя единственная задача – выжить. Сможет ли герой стать сильнее, превзойдя человеческие возможности и не потерять себя?

Глава 3

— Ни минуты покоя, — вздохнул старик, тяжелым взглядом обводя очередную кипу бумаг на столе. Одно хорошо, новую ассистентку назначили молоденькую, красивую. И правильно. Столько лет добросовестно выполняя свою работу, он заслужил на старости лет полюбоваться такими цветами жизни. Друмель Кириган уже многие годы не думал о женщинах иначе, чем как о произведениях искусства — скульптурах например или картинах. Тем паче, видеть рядом с собой он желал достойный экспонат, а к старым или уродливым женщинам относился с одним лишь презрением. Когда в прошлом году скончалась жена Друмеля, тот испытал только облегчение от того, что больше никогда не увидит её сморщенного, как гнилое яблоко, лица.

Девушка в кабинете неожиданно громко чихнула, отчего старик вздрогнул.

— Проклятый смог, — тихо пробормотала она, пытаясь аккуратно вытереть слезящиеся глаза. — Простите, пожалуйста.

— Ты все еще обращаешь на него внимание? — слегка удивился Кириган. — Ах да, тебя же совсем недавно перевели на службу в столицу. Ну ничего, скоро привыкнешь.

— Вы позволите спросить?

— Спрашивай, — благосклонно кивнул старик, ему и самому хотелось немного оттянуть момент, когда придется продолжить разгребать бумаги. С каждым годом бюрократия только набирает обороты, если еще не достигла своего апогея.

— А как давно вы здесь работаете? — проявила любопытство девушка.

— О, я служил еще в канцелярии короля, — усмехнулся Друмель.

— Короля? — непонимающе переспросила девушка.

— Лет сорок назад никакой империи не было и в помине. И в центре города стоял обычный замок, а не Цитадель. Тогда правил король, а не Император. При нем надо сказать все было проще, но то и времена совсем другие. Люди изредка воевали только между собой. Потом все изменилось, мы поняли, что то были не войны, а лишь небольшие распри. Маленькие бестолковые споры. Ну, а дальше ты, думаю, и без меня знаешь. История с того дня как Император объединил под своим началом все королевства дабы остановить вторжение, сейчас известна каждому.

— Выходит, за все эти годы вы дослужились только до четвертого сектора?

— Я руководитель четвертого сектора, — спокойно ответил старик, — это достаточно хорошее место, которое меня устраивает. Я занимаюсь той работой, к которой давно привык.

— Интересно, что находится в третьем секторе? А в первом?

— Не знаю, когда-то давно там был замок короля, но теперь от него вряд ли что осталось, — покачал головой Кириган. — Тебе ведь известны правила? Внешним секторам не положено ничего знать о внутренних. Впредь настоятельно советую тебе воздержаться от таких вопросов.

— Простите, — спешно поклонилась девушка.

— Мне больше любопытно вот что, — прищурился старик, внимательно вглядываясь в симпатичное личико своей ассистентки, — Как ты умудрилась перескочить седьмой, шестой и пятый сектора, сразу получив должность в четвертом? На моей памяти таких случаев было совсем немного, а память у меня хорошая.

— Приказом высшего руководства меня перевели на эту должность из моего города, все соответствующие документы должны быть у вас.

— Да, да, эта песня мне уже давно известна. Я спрашиваю, за какие заслуги тебя так резко повысили? Неужели в столице не нашлось других переводчиков, которые уже успели зарекомендовать себя?

— Простите, не могу этого знать, — вновь поклонилась девушка, — я подчинилась, как только поступил приказ, подробностей мне не объясняли.

— Вот и мне, — сварливо проскрипел Кириган. — Что ж, нареканий к твоей работе у меня пока нет, теперь можешь идти.

Девушка молча развернулась и покинула кабинет.

Ирида Эстер не любила этот город. Да что там не любила, она почти ненавидела его с самого первого дня, как приехала сюда. Вскоре это «почти» исчезнет, и она либо возненавидит его окончательно, либо привыкнет. Но можно ли привыкнуть к этому отвратительному смогу, огромное облако которого постоянно висит над столицей? Смог повсюду, от него слезятся глаза, он мешает дышать, видеть, даже скрадывает звуки под своей серой пеленой. Каждый раз, выходя на улицу, приходится одевать маску, чтобы не задохнуться. Пусть её родной город и не был цветущим садом, но все равно контраст создавался столь огромный и безобразный, что ничего кроме ненависти к этому месту вызвать не мог.

— Какой безумец додумался сделать столицу центром промышленности? — подумала девушка. Конечно, Ирида догадывалась какой, поэтому лишь подумала, а не произнесла этих слов вслух.

Оскорбление Императора может иметь самые неприятные последствия, а уши, как известно, бывают даже у стен. О том, какие чудовищные производственные мощности скрывает в себе сердце Стальной Империи, оставалось только догадываться. Но платой за такую силу стало то, что в этом городе теперь практически невозможно жить. Тем не менее, люди живут — привыкли, приспособились и не хотят отсюда уходить. Что гораздо страшнее, большинство до ужаса боится, что их выгонят из столицы. Это единственное место, где всегда хватает работы и платят достаточно денег, чтобы можно было прокормить семью. И каждый держится за эту работу, даже за самую черную, тяжелую и продолжает бояться.

В столице строгие правила. Не найти другого такого города, где была бы столь же жесткая дисциплина и трудовой распорядок. Каждый человек обязан работать подобно часовому механизму, четко и без перебоев. Любое нарушение влечет за собой выговор. Первый выговор является предупреждением, второй выговор означает увольнение. Безработному долго в столице не прожить. Под стенами седьмого сектора вырос пригород, где можно протянуть чуть дольше, но пригород это настоящие трущобы. Там нет закона, там нет защиты, а за порядком никто не следит. Грабеж, насилие, воровство, проституция, все цветет пышным цветом за стенами города. Не многие отваживаются жить там, рискуя своим здоровьем и имуществом, а так же родными и близкими.

Как ни странно, правительство и не думает ничего с этим делать. Император смотрит на бесчинства, творящиеся под стенами его города с молчаливым одобрением. Считается, что это лучше всего стимулирует рабочих трудиться не покладая рук. Не смотря на всю жестокость такого подхода, трудно оспаривать его эффективность.

Раньше на этом месте стоял обычный, ничем особо не выдающийся город, еще до того как королевства объединились под императорским знаменем. Собственно столицей он стал из-за богатых месторождений ископаемых ресурсов в округе. Кузницы и небольшие мануфактуры сменились огромными заводами, которые строились один за другим. Металлургическая промышленность совершила стремительный скачок вперед, достигая невиданных ранее масштабов. Император стянул в новорожденную столицу лучшие умы, а вместе с ними сюда прибыли батальоны рабочих и мастеров всех мастей.

Ирида хорошо знала историю. Скорее всего в экстремальных условиях того времени, это являлось единственно верным решением. Вторжение началось неожиданно и разрасталось подобно скоротечной болезни. Враг появился из пустоты, обладая большими знаниями, умениями и лучшим вооружением, нежели люди. Странные существа, прозванные хронами, начали стремительно и неудержимо захватывать все прилежащие территории, не предпринимая ни единой попытки договориться, равнодушно истребляя всех людей без исключения. Обращая в пепел города и целые государства, они строили на их месте собственные.

Жестокую экспансию удалось остановить далеко не сразу. Возможно, в том и состоит главная заслуга Императора, что он оказался единственным человеком способным объединить всех под своим началом и впервые отразить нападение. Не обладая силами и вооружением сравнимыми с теми, которыми обладал враг, люди задавили вторжение числом, буквально заваливая пришельцев трупами. Каждый в тот момент понимал, что сражается не за жизнь или страну, а за свою планету.

Как только первая захватническая волна была отбита, противостояние застыло на мертвой точке. Первый год войны подошел к концу, и экспансия перешла в позиционную битву. Не единожды каждая сторона с переменным успехом пыталась перейти в наступление, но добиться переломного преимущества так и не удалось. В этот момент заводы, наконец, начали полноценно работать, а столица принялась расти. Одна за другой возводились неприступные стальные стены, разделяя город на сектора, начиная с внешнего — седьмого и заканчивая внутренним — первым. Последней была возведена чудовищная Цитадель в центре первого сектора.

Циклопическое сооружение поражало воображение и порождало неисчислимое количество слухов и легенд. Те, кто занимался её постройкой так и не вернулись — либо были убиты, либо до сих пор работают в первом секторе.

Вместе со стальными стенами родилась жесточайшая иерархия. Чем большим доступом ты обладал, тем больше тебе было известно. Работники седьмого сектора могли попасть в шестой, только получив повышение. До тех пор никто из них понятия не имел, что происходит за стенами следующего сектора. Пожалуй, единственным человеком, который знал все тайны этого города — был Император. Он обладал абсолютной властью, удерживая все нити управления в своих руках, при этом оставаясь не менее таинственной фигурой. Говорят, что он никогда не покидает цитадели. Система живет и функционирует. Приказы, поступающие с самого верха, передаются в конец цепочки и безукоризненно исполняются.

Столица является главным добывающим и производственным центром всей империи. Именно здесь теперь создается лучшее оружие и доспехи для солдат, обеспечивая всю армию. Ирида приблизительно представляла себе масштабы производства и все же предполагала, что даже оно едва покрывает половину мощности, на которую способен этот город. Куда и на что уходит другая половина, оставалось только гадать.

Со стороны обычного человека все выглядело несколько иначе. Город смотрелся неприступной стальной крепостью, коей он впрочем и являлся. Возле каждых ворот обязательно стоит хорошо обученные солдаты в самом лучшем снаряжении. По улицам постоянно движутся патрули, отслеживающие любое нарушение. Во всех цехах дважды в день проходят плановые проверки и один раз в день внеплановая. Качество производства один из главных критериев оценки. Даже не смотря на огромное количество рабочих мест, текучка кадров никогда не останавливается. Всегда есть те, кого увольняют, а порой и просто выгоняют из города, и всегда находятся те, кто может их заменить.

Сложная многоступенчатая бюрократическая система, не смотря на её внешнюю громоздкость, действовала быстро и не терпела волокиты. Все это достигалось за счет максимальной скорости, точности и качества выполняемых работ, которая в свою очередь была результатом жесткой и бескомпромиссной политики всего аппарата в целом.

Ассистент главы четвертого сектора Ирида Эстер не сказала бы, что не любит свою работу, но и особой симпатии она у неё не вызывала. Девушка просто добросовестно выполняла все указания и единственным недостатком в её работе, могло оказаться только излишнее любопытство. Любопытство в столице не поощрялось, а чаще даже наказывалось.

Сейчас Ирида подходила к серому приземистому кубическому сооружению. Обычным зданием такую постройку назвать нелегко. Ровные, без единой выемки, безобразно однотонные стены не имели даже окон. Один единственный вход круглосуточно охранялся тремя четверками солдат дежурившими посменно. Попасть внутрь можно только имея специальный пропуск, выйти точно так же. Потеряешь пропуск — придется дожидаться, пока кто-нибудь из начальства не хватится и не сделает новый, а сколько на это уйдет времени — неизвестно. На территории четвертого сектора таких кубов стояло ни много ни мало — двенадцать. Функция их была самой простой — там содержали заключенных.

В этом секторе размещались тюрьмы, казармы и административные постройки. Расквартированные войска одновременно следили за порядком и заключенными. В общих чертах, администрация занималась экономическим и политическим управлением внешними секторами, а так же многими другими вопросами, но имела строго ограниченные пределы своих полномочий.

Девушка предъявила пропуск командиру дежурившей четверки охранников, который вернул его спустя минуту внимательного изучения и только после этого отдал приказ пропустить. Внутри её уже ждал один из младших тюремщиков с факелом в руке, который должен был проводить Ириду к нужному заключенному. Девушка не первый раз шла по этим мрачным коридорам, которые в целях экономии не освещались. Светильники имелись лишь в комнатах надзирателей.

Возле камер каждого заключенного зажигался только один факел в день, остальное же время они проводили во тьме, за редкими исключениями. В этом месте редко кто задерживался надолго, кого-то выпускали, кто-то умирал от невыносимых условий содержания, кто-то сходил с ума. Некоторые из тех, кто пробыл тут слишком долго, полностью ослепли.

— Прошу, сюда, — радостно причитал тщедушный надсмотрщик, словно они шли вовсе и не по мрачным коридорам, где даже пламя кажется тусклым, а осматривали покои самого Императора. Ириде подумалось, что тюремщик на редкость неприятный тип. Специально таких подбирают? Вроде видит его первый раз, а все равно один только внешний вид вызывает отвращение на уровне подсознания. Низкорослый, худой, с непропорционально большой головой, он вел себя заискивающе, хотя при этом в его голосе и повадках чувствовалось нечто язвительное и надменное.

— Вот это смрадное животное, — довольно улыбнулся тюремщик, когда они подошли к нужной камере. — Вы только посмотрите на него, на это жалкое ничтожество, которое называет себя великим воином. Такой никчемный выродок мог быть только отпрыском великой шлюхи, — ядовито выпалил он и громко заржал, восхищенный своим остроумием.

— Я хочу поговорить с ним, — произнесла Ирида, стараясь не обращать внимания на поведение тюремщика.

— Ты слышал, что сказала госпожа? Поднимайся отребье, — в подтвержденье своих слов низкорослый тюремщик плюнул в неподвижно сидящего заключенного. Неожиданно тот сместился в сторону и одним рывком подскочил к решетке. Серокожая рука молниеносным движением схватила говорливого надсмотрщика за горло. Тот попытался закричать, но крепкие пальцы сильнее сжались на шее и изо рта вырвался лишь сдавленный хрип.

— Оставь его, — спокойно сказала девушка на языке хронов, — он тебе никак не поможет выбраться отсюда.

— Надо же, низшая говорит на священном языке? Как необычно, — наконец обратил на Ириду внимание заключенный. — Лучше бы я взял в заложники тебя, негоже мне марать руки об это… существо.

— Мной пожертвуют так же без сожаления.

Хрон разжал пальцы. Тюремщик повалился на пол и быстро отполз подальше, потирая шею и с ужасом глядя на того, кто находился за решеткой.

— Оставь нас, — сказала девушка.

— Но он опасен! Его уже давно следовало казнить! — хрипло запричитал младший надсмотрщик.

— Это приказ, — холодно добавила она. После этого тюремщик послушно скрылся в темных коридорах.

— Как тебя зовут, — обратилась Ирида к заключенному.

— Заргал-944.

— Хм, шесть букв в имени и всего три цифры, крупная птица в этот раз нам попалась.

— Даже это знаешь, — усмехнулся хрон.

— Ты здесь далеко не первый заключенный, которого допрашивали. За тридцать лет войны, о вас не так мало сведений удалось собрать.

— Выходит, ты собираешься меня допрашивать? Интересно, каким образом? — с ехидным любопытством поинтересовался пленник.

— Я этим не занимаюсь, — отрицательно покачала головой девушка, — у меня несколько иная задача. Я предлагаю сотрудничество. На добровольной основе от тебя будет куда больше пользы.

— Вот даже как, — удивился Заргал. — Мне предлагают предать свой народ, веру, честь и ради чего?

— Жизни, свободы.

— Не смеши меня низшая, — расхохотался заключенный, — о какой свободе ты говоришь? Я никогда не поверю, что меня отпустят, а если и так, то где гарантии, что я не сочиню для вас сказку, которую вы хотите услышать?

— У нас найдутся… специалисты.

— Это чушь. Я готов к тому, что меня будут пытать, но становиться предателем по собственной воле?

— Разве ты не хочешь сохранить жизнь? Вы живете до тысячи лет, неужели это для тебя ничего не значит?

— Жизнь ценна, но где заканчивается одна, там начинается другая, и она намного лучше, чем существование в этой гнилой камере.

— Так веришь россказням ваших жрецов?

— Этим россказням многие тысячи лет. Уже и не сосчитать, сколько поколений на них выросло. Я видел своими глазами чудеса, которые творят эти «сказочники». Ни одна сказка не проживет так долго, не имея под собой реального основания.

— Я не верю в чудеса, — усмехнулась Ирида. — Я верю только в ложь. Бывает совсем простая, а бывает особенно изощренная, постоянно поддерживаемая иллюзия, способная просуществовать и тысячелетия, как в твоем случае. Ложь управляет всем, и тобой и мной. Весь этот мир стоит на лжи, но не на чудесах.

Заключенный приблизил свое серое, грязное, истощенное лицо к решетке и внимательно посмотрел на девушку. Это был не первый хрон, с которым Ирида общались, но блеск его желтых зрачков казался особенно ярким. К спокойной силе и уверенности примешивались едва заметные искорки безумия.

— Ты говоришь, что не веришь в чудеса, но почему тогда я вижу в твоих глазах столь жадное любопытство? Да, этот взгляд ни с чем не спутаешь. Ты жаждешь знать. Редкий порок в этом городе. Я видел людей, видел в их глазах равнодушие, ненависть, презрение, удивление, страх, но не любопытство. Пожалуй, страха больше всего. Знаешь, что показалось мне особенно необычным? Эти люди боялись не меня, не моего народа и даже не самой войны. Нет, мы далекий враг, а здесь, совсем рядом они видят нечто более ужасающее. Императора.

— Всякая власть зиждется на страхе. Разве у вас по-другому?

— Верно, страх должен присутствовать всегда, но наш страх основан на другом. Мы не боимся, ни власти, ни боли, ни смерти.

— Тогда чего?

— Ты этого не узнаешь, низшая, но я немного утолю твое любопытство. Я поведаю, кого следует бояться тебе и всему твоему народу. Нас. Ты и представить себе не можешь, как близко на этот раз к вам подобралась смерть. Она мучительно и неотвратимо уничтожит всех и каждого из вас, сотрет сам факт существования животных, по ошибке считающих себя разумными. Совсем скоро. А теперь убирайся, я не желаю больше говорить.

— Вижу, сотрудничать ты отказываешь, — Ирида невозмутимо отвернулась и вызвала надзирателя. На этот раз подошел другой тюремщик, словно нарочно полная противоположность предыдущему. Здоровенный детина с каменным выражением лица замер перед девушкой.

— Хрона готовьте к отправке, все соответствующие бумаги доставят через час.

— Куда отправляем? — поинтересовался надзиратель низким хриплым голосом.

— В первый сектор.

Тюремщик молча кивнул, развернулся и жестом показал Ириде следовать за ним.

Новости, полученные от заключенного, не радовали. Завербовать его, конечно, не получилось, но девушка особенно на это и не надеялась. Она не слышала ни об одном случае добровольного содействия со стороны хронов за все время войны. Возможно, Заргал был прав, и люди подходят не с той стороны. Есть для его расы нечто такое, что пугает их во много раз сильнее любой пытки или даже самой смерти.

— Не понимаю, — пробормотала Ирида, спешно возвращаясь к главному зданию администрации. Заргал открыто угрожал, обещая скорый конец всем человечеству. Были ли это пустые слова или реальная опасность, в любом случае следовало доложить начальству, но сначала нужно подготовить все соответствующие документы для перевода заключенного, а также письменный отчет.

Через полчаса бумаги были заполнены, и девушка направилась прямиком к кабинету Киригана, который располагался этажом выше.

На улице потихоньку начинало темнеть, здание администрации почти полностью опустело. Трудовой день уже закончился, но Ирида знала, что Друмель как обычно будет работать допоздна, а может так и останется здесь ночевать. Впрочем, она и сама предпочитала не откладывать дел на завтра, к тому же вечера в этом городе казались ей на редкость скучными. Иногда можно неплохо провести время, наведавшись в седьмой сектор, но сейчас не до этого.

Поднимаясь по лестнице девушке показалось, что она услышала негромкий стук и всхлип. Неужели личный телохранитель Киригана умудрился простудиться? А таким непробиваемым дядькой казался…

Представшее перед Иридой зрелище положило конец наивным рассуждениям. Телохранитель Друмеля стоял, привалившись к стене, словно решил немного передохнуть от бдительной службы, если бы не пригвоздивший его клинок, вошедший в горло по самую рукоять.

Девушка на мгновение впала в ступор, но раздавшийся с улицы тяжелый звон колоколов немедленно привел её в чувство. Общий сигнал тревоги. Что происходит? Откуда здесь появился враг?

Ирида забежала в кабинет своего начальника. Глава четвертого сектора сидел на своем рабочем месте, а вот перед ним стоял тот, с кем девушка совсем недавно разговаривала.

— Это все, что я могу тебе сказать, — устало сказал Кириган, переводя взгляд своих выцветших глаз с лезвия меча на лицо хрона.

— Время к вам беспощадно, — задумчиво произнес Заргал, — ты свою задачу в этом мире уже выполнил.

Плавным движением он воткнул клинок в сердце старика и повернулся к девушке. Ирида невольно отступила на шаг, бежать девушка даже не пыталась, понимая, что догнать её не составит труда. В этот раз что-то изменилось. Что-то изменилось в самом хроне, который стоял сейчас перед ней и одним своим видом вызывал дрожь во всем теле. Эта дрожь не от сознательного страха смерти, нет. Это был подсознательный ужас на уровне животных инстинктов заложенных в человеческое тело. Но что же вызывало этот ужас?

— Давно не виделись, низшая, — улыбнулся убийца.

— Как ты сбежал? — чуть хриплым от сковавшего её страха голосом, спросила девушка.

— Для каждого замка найдется свой ключ, — туманно ответил хрон, — это не имеет существенного значения. Что-то ты не очень рада моему появлению здесь. Ты, должно быть, думаешь, что я убью тебя? Страшно? А вот старик не боялся, это делает ему честь.

— Не убьешь, — напряженно произнесла Ирида, — иначе бы я уже была мертва. К чему эти рассуждения?

— Не совсем так, — покачал головой Заргал, — ты ведь помнишь, что я сказал тебе в камере? Что бы вы ни делали, каждый из вас умрет в любом случае. Какая разница сейчас или чуть позже? Ты не представляешь угрозы.

— Тебе не удастся сбежать из города! — выпалила девушка.

— Прощай низшая, у меня еще осталось одно незаконченное дело. А сейчас, время предать все огню, — убийца положил руку на стол Киригана. Огненная вспышка алой искрой отразилась в широко раскрытых от ужаса глазах Ириды. Пламя моментально уничтожило тяжелую столешницу со всеми документами, жадно расползлось по дорогому ковру и принялось с омерзительным треском пожирать тело её бывшего начальника. Янтарные лепестки перекинулись на тяжелые шторы, с каждой секундой охватывая все больше пространства. Последнее, что увидела девушка перед поглотившей сознание тьмой — как Заргал мгновенно оказался рядом с ней, нанося резкий удар без замаха.