Лавка Снофф

Павел Линицкий (2024)

Мастера сновидений далеки от магии, их ремесло — безобидная забава для скучающих горожан. Сны юной мастерицы Снофф по праву считаются лучшими в Столице, ведь выросшая в приюте девочка знает цену доброй сказке. Но даже лучшие не застрахованы от ошибок, и мастерица случайно нарушает главный закон Гильдии — тайну сновидения. Чтобы выплатить крупный штраф, Снофф берется создать семь кошмаров для таинственного покупателя. Она еще не знает, что ее сновидения становятся реальными, а у заказчика свои планы на судьбу Королевства. Когда пустеют целые города и на улицах появляются твари из сновидений, Снофф приходится сделать нелегкий выбор. Вместе с изыскателем Бернардом из Особой Канцелярии она должна пройти через созданные ею кошмары и вернуть миру будущее. Но идеальный кошмар — это тот, из которого нет выхода, а мастерица слишком хорошо знает свое ремесло… и мало что знает о своем прошлом.

Глава 4

Оставшись одна, Снофф сосредоточилась, затем закрыла глаза — и открыла их уже в молочно-белом непроницаемом тумане, с которого начиналась работа над каждым ее сновидением. «Отправимся туда, где все началось», — решила мастерица и щелкнула пальцами. Сквозь туман начали проступать контуры лавки. Удивительно, но даже знакомые вещи во сне всегда выглядят чуть-чуть по-другому: стеклянная обезьянка на стойке стала попугаем, у махтанского ковра откуда-то взялась затейливая бахрома, а голубая полоса на подоле платья мастерицы превратилась в оранжевую. «Я сидела с книгами», — припомнила Снофф и опустилась в любимое кресло. Во сне оно казалось намного мягче. «А он… он стоял здесь». Щелчок — и перед ней возникла неподвижная фигура господина Рама в дорожном камзоле и широкополой шляпе.

— Шляпу долой, — пробормотала Снофф, разглядывая фантом. У мастеров сновидений превосходная зрительная память, но в этот раз ошибиться уж точно не хотелось. — И будь любезен, голубчик, подними-ка подбородок…

— Не очень-то вежливо, мастерица, — укоризненно заметил фантом, приходя в движение.

От неожиданности Снофф вздрогнула и тут же усмехнулась. «Схожу к лекарю, попрошу что-нибудь от нервов», — решила она и снова прищелкнула пальцами:

— Говорящий ты мне не нужен, оставайся просто фанто…

— Нет-нет, так не пойдет, — рассмеялся фантом. Он снял шляпу, по-хозяйски опустился в кресло напротив и закинул ногу на ногу. Довольный произведенным эффектом, он улыбнулся остолбеневшей Снофф.

— Милая моя, неужели вы всерьез решили, что можете без моего согласия взять и увидеть меня во сне?

«Это мой сон, это мой сон», — твердила про себя Снофф, пытаясь пошевелиться — и с ужасом понимая, что не может двинуть даже пальцем. «Проснись!» — произнесла она одними губами, но господин Рам лишь насмешливо покачал головой.

— Обязательно проснетесь… Когда я вас отпущу. Вы мне глубоко симпатичны, мастерица, поэтому позвольте дать вам два совета. Первый — не лезьте в мои дела. Уезжайте подальше. Махните на море или в горы. В Альгардии сейчас цветет горная вишня, м-м-м… Иначе, боюсь, наша следующая встреча окажется последней. А чтобы у вас не оставалось сомнений, придется преподать вам небольшой урок.

Господин Рам поднялся с кресла, повертел головой, заглянул за стойку и вытащил оттуда метлу.

— Сгодится, — кивнул он и направился к Снофф.

Она уже почти уверилась, что сейчас галантный господин не менее галантно отхлещет ее метлой, но тот протянул метлу ей.

— Держитесь крепче, мастерица, и это мой второй совет.

Снофф почувствовала, что ее руки внезапно обрели способность двигаться. Она послушно ухватилась за метлу. Удивительно, но на ощупь деревянная рукоятка была совсем как железо — кованое железо, нагретое солнцем.

— И перестаньте, ради небес, щелкать пальцами, — поморщился господин Рам. — Это ужасно, ужасно вульгарно… Лучше так!

Посмеиваясь, он хлопнул в ладоши, и Снофф зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза.

— Вот… поганец! — выругалась она, увидев, где оказалась. Из одного сна — ее собственного сна! — господин Рам, кем бы он ни был, перебросил ее в другой, чего никогда с мастерицей не случалось, да и случиться не могло физически. Сны — это сны, нельзя управлять чужим сном.

Мастерица сидела на башне городской ратуши, обеими руками держась за кованый шпиль, на котором застыл в безветрии флюгер. Внизу бурлила жизнь: шумел рынок, по улицам брели по своим делам горожане, а в соседнем переулке сцепились оглоблями две телеги, и теперь возницы визгливо ругались, пытаясь растащить лошадей. Над причалами порта вдалеке белели паруса, слышны были крики чаек, а еще дальше, над морем, клонилось к закату солнце.

Снофф закрыла глаза и попробовала проснуться. Потом еще и еще раз. Проснуться не получалось.

— Ах так! — рассердилась мастерица. Что ж, пускай каким-то неведомым образом этот вурдалачий колдун отнял у нее силы мастера сновидений и закинул в этот сон, но у нее остались в запасе обычные способы обычных людей, пускай и не самые приятные.

Ведь чтобы проснуться, достаточно всего лишь умереть во сне.

Снофф поднялась и, скользя по шаткой черепице, подошла к самому краю. Помирать во сне — так уж наверняка. С этой стороны стоял воз с сеном, и мастерица двинулась по кругу. «Всегда мечтала сделать так, хотя бы и во сне», — подумала Снофф и запрыгала по краю крыши на одной ножке. Носком ботинка скинула невесть как попавший сюда камушек и, склонившись над пропастью в несколько этажей, удовлетворенно кивнула.

— Ага, вполне качественные булыжники. Сюда и приземлимся. Красивый сон, тролль его раздери, — вздохнула мастерица, напоследок оглядев окрестности. Взгляд скользнул по розово-синему морю, по голубой, в тон водной глади, полосе на платье. — Совсем как по-настоя…

По голубой полосе на платье. Снофф на мгновение застыла, а затем очень, очень, очень медленно опустилась на четвереньки и, зажмурившись, поползла по наклонной крыше вверх, к шпилю.

— Дура, дура, дура, какая же я дура… — шептала она, ухватившись за флюгер. Открыла один глаз, взглянула вниз и вцепилась в железо еще крепче. Это был не сон, а самая что ни на есть реальная реальность.

Внизу начали собираться зеваки. Вскоре половина площади уже была забита пестрой толпой. Барышня на верхушке башни в лучах заката — увлекательное зрелище для не избалованных развлечениями горожан.

— Эй! — наконец раздался приглушенный мужской голос снизу, с чердака. — Вы там чего? Вы там это! Не того!

— Спасибо за содержательную беседу, — огрызнулась Снофф, к которой уже вернулось самообладание. Руки и ноги ее затекли, но выпустить спасительный флюгер она не согласилась бы ни за какие коврижки. — Буду весьма признательна, если поможете мне спуститься на грешную землю, желательно в целости и сохранности.

— Чего? — не поняли внизу.

— Чего-чего… На помощь зови, болван! — завопила Снофф.

На площади послышался шум, топот копыт, крики «дорогу». Вскоре на чердаке загрохотали шаги, застучали инструменты, черепица возле Снофф зашевелилась, несколько плашек провалились внутрь. В образовавшемся отверстии показалась голова изыскателя Бернарда.

— Вы в порядке? — первым делом осведомился он. — Как вы попали сюда из моего кабинета?

— Я в беспорядке, — честно призналась Снофф. — В полном. Снимите меня, пожалуйста…

Чтобы не тратить время на возвращение в замок, все собрались в лавке у Снофф. Туда же примчались рисовальщик из Канцелярии особых дел и бритый наголо послушник из Ордена магического надзора. Пока художник сопел от усердия, рисуя портрет господина Рама со слов мастерицы («Уши чуть поменьше, а нос побольше… Не настолько, он же не гном!»), послушник достал из ящичка и зажег свечи в поисках следов магии.

— Ничего. — Он обескуражено почесал макушку. — Судя по вашему рассказу, пламя уже давно почернеть должно, а тут никаких следов…

Послушник удалился. Магистр Люциус водрузил на нос очки и принялся изучать готовый портрет, а Снофф налила какао себе и господину Бернарду.

— Вам надо заранее нарисовать кучу носов, ртов, глаз и всего остального, — предложила мастерица. — Собрать их в такую… вроде книги, только на отдельных листочках. Тогда любой портрет можно будет моментально собрать.

Изыскатель посмотрел на нее долгим взглядом.

— Вы сами-то понимаете, что только что совершили переворот в изыскательном деле? Как только закончим, распоряжусь, чтобы вас отправили к художникам.

«Если будет кого отправлять», — подумала Снофф, но промолчала.

Магистр Люциус кашлянул, все обернулись к нему.

— Столько лет прошло… но я уверен, что это Клаус ван Хельм. Я знал его лет двадцать пять назад. Он был мастером сновидений, не слишком талантливым, но усердным, пока не покинул Гильдию со скандалом. Ван Хельм носился с идеей о том, что сны связаны с магией, а это, конечно же, полная фантазия. По крайней мере, до последних событий все были в этом твердо уверены. Его подняли на смех, и он ушел из Гильдии, хлопнув дверью. Насколько я знаю, он потом занимался какими-то исследованиями.

— Выходит, исследования дали результат, — заметил изыскатель. — Если бы его послушали, возможно, сейчас его знания были бы достоянием всей Гильдии.

Магистр сокрушенно развел руками.

— Будь он не столь заносчив, возможно, Гильдия бы прислушалась к нему. Но он говорил, что мастера сновидений не понимают силу снов, что мы могли бы править миром, а превратились в жалких ремесленников. Эти слова всех здорово оскорбили и, честно говоря, испугали… Мы ведь и правда вроде портных или кузнецов — делаем сны на заказ, любим спокойную жизнь…

— Ван Хельм мог иметь отношение к событиям в Лавертоне и Даннинге?

Магистр Люциус кивнул.

— Насколько я знаю, именно в тех краях он и работал.

Изыскатель Бернард еще раз вгляделся в портрет господина Рама — ван Хельма — и протянул его помощнику:

— Чтобы превратить сон в яд, ему нужно было какое-то оборудование. Возможно, он еще не успел покинуть город. Портрет размножить, передать в городскую стражу, разослать агентов по всем постоялым дворам. Завтра утром этот портрет должен быть на всех площадях.

— Подождите, изыскатель… Вряд ли его найдут на постоялом дворе, — подала голос Снофф, все это время о чем-то сосредоточенно думавшая.

— Почему? Вы же сами говорили, что он похож на путешественника.

— Все верно, — кивнула Снофф. — Но в первый день я случайно опрокинула какао, и несколько капель попали на его камзол. Через несколько дней они оставались там же. Живи он на постоялом дворе, одежду бы вычистили слуги. Значит, он живет где-то один и к прислуге не привык. Лучше отправить агентов к портным.

— К портным? — переспросил изыскатель.

— Да-да, к портным. Его дорожные камзолы изрядно потерты, но дорогие, это сразу видно. И сшиты по-столичному, там такие штучки на рукавах, они были в моде год-два назад. Если нам повезет, кто-то из портных — тех, кто обшивают знать, — могут его вспомнить и рассказать, куда посылали готовую одежду.

Господин Бернард уважительно поднял брови.

— Браво, мастерица. Если решите сменить профессию, дайте знать. Все слышали? — обернулся он к помощнику. — Исполняйте. Кстати, мастерица, вы сказали, что видели несколько его камзолов, при этом тот, с пятном, дважды. Получается, он заходил минимум три раза? Зачем?

— Ну да, — кивнула Снофф. — Он забирал заказ частями. Сначала первый пузырек, потом остальные.

— Остальные? — тихо переспросил изыскатель, подавшись вперед. — В каком смысле — остальные?

— Остальные шесть, — не задумываясь, сказала Снофф, и только взглянув на вмиг побледневшее лицо изыскателя, сообразила, что это значит.

В лавке повисла тишина. Магистр Люциус выронил очки, и хрустальная линза, вылетев из оправы, запрыгала по столешнице.

— Он заказал семь кошмаров, каждый страшнее предыдущего, — поспешила объяснить Снофф. — В пузырьке, который вы нашли, был седьмой, последний. Вряд ли он начал бы с самого сильного. Получается, что…

–…что все остальные он уже использовал, — закончил за нее изыскатель Бернард. — В Столице четыре резервуара с водой. Еще три в ближайших городах. Скорее всего, именно там…

Договорить ему не дали: дверь распахнулась, в лавку влетел запыхавшийся посыльный Канцелярии особых дел. Коротко поклонившись, он протянул изыскателю запечатанный конверт.

— Ваше превосходительство, донесение из Кронвилля. Вам приказано срочно явиться ко двору.

Господин Бернард сорвал сургучную печать, пробежал письмо глазами.

— Началось, — глухо произнес он поднимаясь. — В Кронвилле исчезают люди, в городе паника, войска в боевой готовности. Нужно найти виновника и остановить весь этот кошмар, пока есть время. Мы будем искать его наяву, но раз он чувствует себя в чужих снах как дома… Гильдия сновидений сможет найти его во сне?

Магистр Люциус тяжело вздохнул и потер лоб.

— Это уже не сны, а какая-то непостижимая магия. Боюсь, Снофф — единственная из мастеров, кто может хоть как-то помочь. Но ее нельзя подвергать опасности!

Изыскатель горько усмехнулся.

— Опасности, магистр? Мы все пьем воду. А значит, уже отравлены. Вопрос лишь в том, успеем ли мы найти его прежде, чем…

Не договорив, он скрылся за дверью. Снофф и магистр обменялись тяжелыми взглядами.

— Ты не обязана этого делать, Лисёнок, — тихо произнес магистр.

— Шутите? — воскликнула Снофф. Губы ее задрожали, глаза наполнились слезами, в носу предательски захлюпало. — Это же из-за меня… Это я во всем виновата! Если бы я не была такой дурой набитой и отказалась…

— Тебя обманули, только и всего, — нахмурился магистр и потянулся за носовым платком. — На-ка, вытри слезы…

— Хорошо, дядюшка, — вздохнула мастерица, рассеянно сунув чужой платок в карман. — Я начну прямо сейчас, а вы пока разузнайте все, что можно, про этого Клауса ван Хельма и его сонную магию, чтоб ее гоблины побрали…

Проводив магистра, она заперла дверь на ключ и устроилась в кресле. Закрыла глаза — и открыла их уже во сне.

— Отлично, — улыбнулась сквозь слезы мастерица, оглядывая бахрому на ковре и попугайчика на стойке. — Главное, ненароком не нарваться на ван Хельма. Второй раз он шутить не будет, еще закинет на морское дно. Или, того хуже, на какой-нибудь бал. Помру там от скуки… А теперь… теперь я хочу пойти по его следам.

Щелкнул замок, и входная дверь приоткрылась. За ней клубился туман.