Поплавок

Павел Корчагов, 2023

Жизнь русских сел и деревень насыщена событиями. Здесь есть место для героизма и для малодушия, для благородства и для подлости. Рассказ Поплавок повествует о событии, произошедшем с маленьким мальчиком, попавшим в не по годам драматичную ситуацию. Это история о повседневных выборах, определяющих нашу жизнь и формирующих наш характер.

Часть 1.

Половицы протяжно заскрипели под ногами детей. Ребята бегом занимали свои места, выстраиваясь в отрепетированный ряд. Наконец все построились и с блестящими от волнения глазами вглядывались в зрителей, то и дело, косясь на классного руководителя в ожидании команды к началу. Зазвучал первый звонкий голос.

В шеренге стоял весь класс, десять нарядных, светлых, смущенных ребят. Они поочередно, старательно и, по-детски с выражением, декламировали каждый свой отрывок стихотворения. Все долго готовились к этому моменту и не раз репетировали. Когда же очередь дошла до маленького Юры, то он от волнения растерялся. Провисла пауза, а его щеки вспыхнули ярким румянцем. Кто-то из рядом стоящих шепнул ему текст, и он, как и учили, с чувством, с выражением и уже без запинок, прочитал свою часть. Продолжили следующие ребята, а Юра от воодушевления и радости от того, что уже отстрелялся, начал даже было подпрыгивать, но соседний мальчик его тихонько одернул.

Небольшой зал сельской школы, в обычное время служивший ребятам столовой, был полностью заполнен зрителями. Взрослые с умилением и нежностью наблюдали за своим детьми. На лице Ольги Петровны, Юриной мамы, волнение за сына сменила улыбка. Она едва сдерживала смех, наблюдая, как её Юрка порывается пуститься вскачь от переполняющих его эмоций. Ему уже не хотелось стоять на сцене, хотелось, чтобы этот концерт, к которому он уже потерял всякий интерес, поскорее закончился, и он мог кинуться к маме.

Юра был самым младшим в классе. Классы в сельских школах редко удается сформировать только их ровесников. Часто бывает, что в них учатся дети чуть постарше или помладше. Как только Юре исполнилось 6 лет, он сразу же был зачислен в первый класс.

Добродушный, доверчивый и немного медлительный Юрка часто становился объектом шуток старших товарищей, но на них не обижался. В его мире все люди были хорошими, а плохими они если и становились, то лишь изредка и на очень короткое время, когда его задирали. Сам он детям никогда не докучал и никого не дразнил. Он имел не по годам развитое чувство сопереживания к окружающим.

Однажды, еще в дошкольные времена, когда Юре было года четыре, он вместе с другими малышами ходил в организованный у нас в деревне импровизированный детский садик. Пока взрослые трудились в полях, ребятню в своем доме собирала заботливая и, очень любящая детей, Маня. Тучная пожилая женщина была одинока, имела проблемы с ногами и какую-то группу инвалидности. Отличалась большим сердцем и способностью не проводить различия между детьми, все дети для нее были своими. В деревне Маню очень любили, уважали её опыт и без опаски доверяли ей на весь день своих чад.

Получилось так, что по время тихого часа один из малышей во сне наделал в штаны и когда все проснулись, запах в комнате стоял соответствующий. Маня, что есть сил, утешала горько плакавшего от обиды и бессилия малыша, параллельно сдерживая нападки других детей. Последние демонстративно затыкали носы и, фукая, указывали пальцем на беднягу.

Маня вспоминала, что один лишь Юра не участвовал в общей травле. Он тихо сидел на своем месте и копался с игрушками.

На этом школьном празднике Маня сидела в почетных первых рядах и громче всех аплодировала. Все выступающие дети прошли через её детский сад, и она знала их лучше, чем их собственные родители. Некоторые родители сами были Маниными воспитанниками. Для многих она была второй мамой.

Как только договорил последний в шеренге, Юра бросился на шею маме. Он видел ее лишь утром и в конце дня, а так чтобы посреди дня мама пришла к нему в школу — это был поистине редкий, особенный момент. Юру переполняли эмоции, он ликовал, обнимал и целовал маму в щеки.

Далее вступали старшие классы, а после всех ждали праздничные столы, на которых уже были разложены блюдца с печеньем и расставлены чашки для чая.

После завершения театральной программы я внес большой самовар с кипящей водой с улицы, поставил его посреди одного из столов и громко сказал, чтобы никто и не думал к нему приближаться и уж тем более трогать.

Конец ознакомительного фрагмента.