Изнанка реальности

Павел Ковезин

Илья и Сергей работают в «Мистицизме» – журнале, выпускающем статьи о сверхъестественном. Отправляясь в командировку на край света, они и не думали, что впервые в жизни столкнутся с тем, что нельзя рационально объяснить. Перешагнув через границу реальности, журналисты оказались впутаны в настоящую войну между нечистью и людьми. На что готовы пойти герои, чтобы остановить зло? И как самим не превратиться в тех, с кем сражаешься? Книга содержит нецензурную брань.

Часть вторая.

Сверхъестественное

Филин поставил на стол пустую кружку пива и посмотрел на меня. С тех пор как нас выкинули из «Мистицизма», Сергей словно лишился смысла жизни, а принудительная терапия, пройденная им в клинике, плохо сказалась на здоровье. Филинов всё больше пил, стараясь забыть о том, что мы пережили в Амдерме. Он убедил врачей и старался сам поверить в то, что Гундыр, огромное чудовище, вылезшее из-под земли, был лишь массовым помешательством.

***

— Вы переборщили с фотошопом, — сказал Борис Игоревич, смотря на снимки, добытые ценой жизни, — никто не поверил в то, что посёлок — панцирь монстра. Вот если бы чудовище жило где-то глубоко в море или в пещерах…

Я смирился с тем, что он не поверил в Гундыра. В конце концов, вся наша работа заключается в том, чтобы обманывать, изворачиваться, придумывать демонов. Но Филин не стал терпеть такое отношение начальника, особенно после того как ради этих снимков мы убили старика.

— Эта тварь, блядь, реальна! — крикнул он, вырвав из рук Бориса Игоревича журнал и тыча в него пальцем. — Не веришь нам — спроси у врачей, пилотов, девочки!

— И где мне, по-твоему, их искать? Я должен обзванивать людей и спрашивать, видели ли они ваши бредни?!

Самое смешное в том, что Борис Игоревич поверил бы даже в Деда Мороза, если бы это приносило хорошие продажи. Но не в случае со статьёй про Гундыра: история про влияние флюорита и жителей, приносящих в жертву близких, разозлила читателей — от них начали поступать гневные письма. Они уверяли, что в Амдерме живут исключительно доброжелательные и отзывчивые люди, а наша статья — насмешка над их родным посёлком.

Филин ударил кулаками по столу и, вставая, перевернул его. Наш босс откатился на стуле к стене, боясь, что Филинов разорвёт его на части. Сергей подошёл к начальнику, схватил его за галстук и посмотрел в глаза.

— Я лично отвезу тебя в эту жопу мира и скормлю монстру, чтобы ты, наконец, поверил!

Я не стал вмешиваться в их диалог и уж тем более останавливать Филина. Я был на его стороне. Но для такой же реакции мне не хватало смелости. В кабинет вбежала охрана и скрутила Сергея. Когда они уводили его из кабинета, Борис Игоревич крикнул вслед:

— Я лично позабочусь о том, чтобы тебя заперли в четырёх стенах! Подальше от цивилизованного общества!

Он поправил галстук и отряхнул пиджак.

— У тебя два варианта, — босс посмотрел мне в глаза, — выпустить опровержение и продолжать работать или отправиться вслед за коллегой.

— Филин псих, — выдохнув, сказал я и перевёл взгляд на начальника, — но хотя бы не идиот.

Я встал и вышел из кабинета.

Своё обещание Борис Игоревич сдержал — сдал Филинова врачам. Тот не стал отрицать, что верит в монстра — хотел, чтобы об этом узнал весь свет. Его подержали неделю на таблетках и отпустили. О Гундыре он больше старался не вспоминать.

Его судьба сложилась лучше, чем у других свидетелей проснувшегося чудовища — девочка оказалась в детском доме, врачи утверждали, что ничего не видели, а один из пилотов покончил жизнь самоубийством.

***

— Так и не нашёл работу? — спросил я.

Он помотал головой.

— Зато у тебя, я слышал, всё хорошо.

Я бы не сказал, что должность редактора в спортивном журнале — это хорошо, но на вопрос Филина лишь кивнул.

— Не скучно тебе после мистических статей про футбол писать?

— Футбол хотя бы реален. Осязаем. Он существует не только в головах поехавших стариков.

После этих слов Сергей облокотился на стол и посмотрел на меня с такой злостью, будто хотел ударить.

— Илья, — сквозь зубы процедил он, — ты же тоже видел… ты был там!

Я наклонился ближе и сказал полушёпотом:

— Да видел я, видел! Но проблема не в этом, а в том, что кроме нас и ещё пары человек, это больше никто подтвердить не может! — я стукнул кулаком по столу, — эта грёбаная статья с фотографиями монстра разрушила наши карьеры!

Когда мы на вертолете улетали с края земли, спасаясь от Гундыра, мы надеялись, что репортаж взорвёт интернет. В ответ же нас обвинили в фотошопе, монтаже и помешательстве.

— Понимаешь, — я откинулся на спинку стула и заговорил уже спокойнее, — люди хавали любую хрень, про которую мы писали, — домовых, леших, призраков, демонов — но, когда они собственными глазами увидели фотографию чудовища, назвали нас лжецами. Им проще верить в то, что нельзя потрогать, увидеть, почувствовать. А когда им в лоб говорят, что посёлок на Севере стоит на спине монстра из мифов — они крутят пальцем у виска.

К нам подошла официантка и поставила на стол ещё две кружки пива. Филин сделал большой глоток.

— В том-то и дело, что мы перешагнули через границу реальности, увидели нечто по ту сторону, и забыть это уже не получится, — сказал он, перестав злиться. — Сколько бы меня не пичкали таблетками.

— Он всё больше беспокоит меня, — сказал я Ане, когда мы вечером ходили по коридорам книжного магазина, — сидит на таблетках, спивается. Ещё немного и его снова закроют в белых стенах.

— Забудь ты про него, — ответила Аня, листая какую-то книжку из раздела мистики, — вас вообще что-нибудь связывает, кроме той командировки?

Перед глазами снова пронеслись воспоминания — чудом спасённая девочка, психопат, убивший семью, Филин, со слезами на глазах рассказывающий про смерть матери — такое не забывается. После такого людей связывает нечто большее, чем просто рабочие отношения.

— Я просто о нём беспокоюсь, — спокойно ответил я, чтобы это не выглядело как одержимость.

— Он в два раза старше тебя, вам же даже поговорить не о чем, — Аня закрыла книжку и поставила на место.

— Ты права, — ответил я, не желая дальше продолжать эту тему.

Разрыв с Леной я переживал долго и мучительно. Два года пытался её забыть, сжигал совместные фотографии, не мониторил её страницы в интернете, привыкал жить один. Но после Амдермы понял, что, если не хочу утонуть в воспоминаниях и оказаться в соседней от Филина палате, надо начинать новую жизнь.

Аня была полной противоположностью Лены. Она путешествовала не по странам, а по книжным мирам, проводила вечера не в спортзале, а в барах, брала от жизни всё, а не зацикливалась на будущем. Аня носила чокеры, чёрные обтягивающие платья и туфли на высоких каблуках. Мне нравились её пронзительный взгляд, игривая улыбка и то, как она мило убирает ярко-красные волосы за ухо, когда стесняется.

Аня купила две книги — Клайва Баркера и Дэвида Вонга — а я теперь не хотел даже слышать про сверхъестественное, не то, что посвящать этому вечера за чтением. Поэтому, пока она стояла на кассе, отошёл купить кофе — последние ночи я очень плохо спал. Надеюсь, что это никак не было связано с пережитым кошмаром.

Впервые Аня познакомилась с Филиновым в баре. Он, как обычно, угрюмо сидел за стойкой, когда мы подошли.

— Серёг, привет, — сказал я, дружески хлопнув его по плечу.

От испуга он выронил телефон. Я поднял его и мельком увидел на экране новости о пропавших людях. Можно вывести Филина из журналистики, но не журналистику из него. Теперь он, кажется, нашёл себе новое увлечение — читать криминальные хроники.

— Это Аня, — я отдал ему телефон и показал на девушку. — Я про неё рассказывал. Аня — это Сергей.

Аня мило улыбнулась и протянула руку, Филин же уставился на неё таким взглядом, словно увидел привидение, и не ответил на рукопожатие.

Я щёлкнул пальцами перед его лицом.

— Ты в порядке?

Аня замешкалась, опустила взгляд и убрала руку.

— Мне тоже приятно познакомиться, — сказала она голосом обиженного ребёнка. — Пожалуй, оставлю вас. Пойду потанцую. Закажи мне коктейль.

Я сел рядом с Сергеем и заказал напитки.

— Да что с тобой? Трудно было хотя бы изобразить дружелюбие?

— Прости… я… — он обернулся на танцпол. — Ты давно её знаешь?

— Чуть больше недели, я же тебе рассказывал. А что? Вы знакомы?

— Нет, просто… — он не отрываясь смотрел, как Аня танцует, и так и не договорил.

— Ладно, забей, — отмахнулся я, понимая, что пытать расспросами психически нездорового человека себе дороже. Возможно, он ещё не отошёл от таблеток, возможно, слишком много выпил. Может, и то и другое сразу.

Бармен поставил передо мной два стакана. Я залпом осушил половину своего. Пить хотелось ужасно, голова раскалывалась весь день, а от громкой музыки заболела ещё больше.

— Бурная ночь? — спросил Филин, показав пальцем на шею.

Он намекал на засос, оставленный Аней прошлой ночью.

— Будто у тебя никогда не было конфетно-букетного периода.

— Илья, я три развода пережил, — серьёзно сказал он, всматриваясь в пятно на моей шее.

— То-то и оно. Не думал попробовать начать всё сначала? Может, и забыл бы про…

— Не думал, — перебил меня Филин, снова повернувшись к Ане.

Она закончила танцевать и подошла к нам, взяв коктейль. «Кровавая Мэри» удачно сочеталась с цветом её платья и волос.

— Ладно, отдыхайте, — сказал Сергей, встав со стула. — Мне уже пора.

Он положил руку мне на плечо и приблизился. Даже несмотря на орущую музыку, я услышал слова, произнесённые полушёпотом.

— Аккуратней с ней.

А после улыбнулся нам и вышел из бара.

Меня разбудил звонок в дверь. Голова раскалывалась, в горле пересохло после выпитого ночью, а звон не прекращался. Я поднялся с кровати и открыл дверь. На пороге стоял Филинов. Его волосы были взлохмачены, под глазами — мешки, взгляд — потерянный и уставший.

— Лучше времени не нашёл? — спросил я, хватаясь за голову.

— Надо поговорить, — и, не дожидаясь моего приглашения, вошёл в квартиру.

Филин впервые был у меня в гостях. Он начал осматривать квартиру, словно риелтор, собирающийся выставить её на продажу. Я не придал этому значения и отошёл на кухню за минералкой.

Когда я вернулся в комнату, Сергей сидел на стуле, листая книгу Баркера.

— Это ты читаешь? — спросил он.

— Нет, Аня. В моей жизни хватило мистики.

— Аня… о ней-то я и хотел поговорить.

— А что с ней?

— Илюх… — он посмотрел на меня и захлопнул книгу. — Она вампир.

Я залпом осушил стакан минералки.

— Перепил вчера? — усмехнулся я.

— Нет, — спокойно ответил он, — серьёзно тебе говорю.

— В смысле, блядь, вампир? Энергетический типа?

— Настоящий вампир, Илюх.

— По-твоему, она не на работу с утра ушла, а в окно вылетела?

— Я вчера своими глазами видел её взгляд, её… клыки. Понимаю, звучит глупо, но после терапии я стал видеть мир иначе. Сначала я думал, что у меня галлюцинации — у людей же не могут отрастать крылья, дети не могут бегать по стенам, а врачи — быть орками с дубинками. Мне будто открылась изнанка реальности, я стал видеть существ, думал о них всё больше, читал всю информацию, что только мог найти. И вчера в баре… я чётко различил в Ане вампира.

Я кивнул и внимательно посмотрел на бывшего коллегу. Так психиатр смотрит на пациента, который рассказывает ему про пришельцев.

— Ты хоть раз виделся с ней днём? — спросил он.

— Днём она работает из дома.

— Ты знаешь, где она живёт? Приходил туда?

— Нет, но это же не значит, что она… вампир, — даже вслух произносить это было странно.

— У тебя в квартире нет зеркал. Ты виделся с ней только после захода солнца. Этот засос на твоей шее… не знаю, всматривался ли ты, но там отчетливо видны две точки. Такие точки оставляют, блядь, клыки.

Я провёл ладонью по шее, та неприятно отдала пульсирующей болью.

— Ты вообще хорошо себя чувствуешь?

Чувствовал я себя паршиво уже несколько дней, но сваливал всё на недосып, алкоголь и стресс на новой работе. И категорически не хотел соглашаться с глупой теорией Филина.

— Нормально, — ответил я.

— Вижу, как нормально. Послушай, если ты продолжишь с ней встречаться, она выпьет из тебя всю кровь. Может, не в прямом смысле, но рано или поздно ты высохнешь до такой степени, что не сможешь даже с кровати подняться.

— Серёг, я, конечно, всё понимаю, но не кажется тебе, что у тебя психологическая травма после… Амдермы. Что дальше? Пришельцы? Демоны? Отпусти это дерьмо и живи нормальной жизнью. Той, в которой нет места ничему сверхъестественному.

— Это тебе кажется, что в ней нет места ничему сверхъестественному! Но, как я уже говорил, грань пройдена. Обратно вернуться нельзя, — он встал и начал расхаживать из стороны в сторону, размахивая руками. — Почему ты наотрез отказываешься воспринимать тот факт, что в Заполярье живёт монстр, который нас чуть не сожрал?! Живёшь так, будто ничего не случилось. Но нет, мир гораздо сложнее. Он населён этими тварями! Надо только вовремя их распознать.

— Так ты у нас теперь охотник за привидениями?!

— Если ты забыл, ими мы и были, только тогда со скептицизмом относились ко всей херне, с которой к нам обращались. Но задумайся хоть на секунду, что если те люди были не психами?! Что если они тоже столкнулись с чем-то, что перевернуло их сознание?!

— Серёг… искренне советую тебе не говорить подобное вне этих стен. Ты же не хочешь опять…

— А я искренне советую тебе внимательней выбирать девушек, чтобы не превратиться в овоща!

После этих слов он развернулся и вышел за дверь, оставив меня с раскалывающейся головой и миллионом вопросов, на которые у меня не было ответов.

С одной стороны, я понимал, что Филин сошёл с ума, и теперь ему мерещатся монстры. С другой, Змей Горыныч тоже нереален, но мы видели его собственными глазами. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как проверить его глупую теорию. Точнее, это было попыткой доказать ему, что он не прав.

Когда Аня вечером пришла с работы, в моей квартире её ждали зеркала. Я повесил зеркало на шкафу, в коридоре и в ванной. После переезда я и так собирался это сделать, но теперь это было необходимостью.

— Ты купил зеркало? — спросила Аня, войдя в квартиру.

— Ты против? Думал оно будет гармонично смотреться.

— Да нет, — она сняла обувь и странно посмотрела на меня. Так смотрят на человека, которого хотят уличить во лжи. — Почему я должна быть против?

Несмотря на ожидания Филина, что она тут же развернётся и уйдёт, Аня подошла к зеркалу и поправила причёску. Там не отражались голые стены коридора, там отражалась Аня — из плоти и крови.

Я выдохнул: первую проверку она прошла.

Воду в бутылке я заранее заменил на святую. И когда Аня прошла на кухню, налил нам два стакана. Свой Аня выпила залпом. Она не закричала, не превратилась в летучую мышь, её кожа не покрылась волдырями, или что там обычно происходит с вампирами при контакте со святой водой.

— Что это за дерьмо? — сморщившись, она поставила стакан на стол. — Ты где эту воду брал?

— В автомате налил, — соврал я, — так и знал, что не очень.

— Может тебе денег на нормальную минералку дать?

— Не надо, — ответил я. — Забей.

Салат с чесноком и подаренный ей серебряный кулон на цепочке тоже не произвели никакого эффекта. Не буду же я отрубать ей голову или сжигать, только чтобы доказать Сергею, что он ошибался. Единственное, что подтверждало его слова — это то, что с каждым днём мне становилось всё хреновее.

— На, читай, — Филин бросил передо мной несколько листков.

Распечатанные ориентировки на пропавших людей. На фотографиях были молодые люди от двадцати до тридцати лет. Ушли из дома и не вернулись.

— За последние несколько месяцев пропало уже восемь человек, — сказал Сергей, ожидая моей реакции.

— И что это значит? Их вампиры съели?

— Знал, что ты так отреагируешь, — ответил он и достал смартфон.

— Слушай, я поил Аню святой водой, повесил в квартире зеркала. Она даже чеснок съела и не поморщилась.

— Вода? — усмехнулся Филин. — Чеснок? За столько веков у неё мог выработаться иммунитет. Их убьёт только огонь или кол в сердце.

— А тебя, блядь, не убьёт огонь или кол в сердце?!

Он протянул смартфон. На экране была открыта страница одного из пропавших парней. Я полистал фотографии и увидел то, что хотел показать мне Сергей — фото Ани рядом с этим парнем.

— Я нашёл страницу каждого из них, и четверо из восьми точно были как-то связаны с этой девушкой. У кого-то есть селфи, у кого-то — фотография сцепленных рук, на которых видно кольцо, очень похожее на то, что носит она.

— Бред какой-то, — я старательно отмахивался от мыслей, что Аня как-то причастна к пропаже людей. Но даже если все они были её бывшими, о которых мне не рассказывали, то вряд ли можно назвать простым совпадением их исчезновение.

— Бред, — повторил Филин, серьёзно посмотрев на меня, — но, если ты продолжишь делать вид, что ничего не случилось, станешь девятым.

Я поддался на уговоры Филина и проводил его до подъезда, до которого однажды провожал Аню.

— Я всё равно не знаю номера квартиры, — сказал я. — Будем ломиться во все двери?

Филин поднял голову, рассматривая многоэтажку.

— Нет, — ответил он, — вон та квартира.

— И как ты это понял?

— Ты давно видел окна, зашторенные черными непроницаемыми занавесками в солнечный день?

Я не стал с ним спорить, и, как только открыли подъездную дверь, мы забежали внутрь.

— Всё это очень напоминает Амдерму, — сказал я, поднимаясь по лестнице. — Ищем непонятно что, гоняемся за придуманными монстрами.

— Да? Гундыр тоже придуман?

— То, что это существо реально, ещё не значит, что сексуальные девушки могут быть вампирами. Я уже и сам сомневаюсь, что тот Змей был не просто массовой галлюцинацией.

— Забудь ты уже про настоящее, Илюх. Ничего настоящего теперь не существует. Мы с тобой — на обратной стороне жизни. Там, где всякая жуть происходит прямо на глазах. И ты либо принимаешь новые правила игры, либо становишься пищей для монстров. Вот и всё.

Мы оказались перед нужной дверью. На звонок и стук никто не отреагировал. Филин прислушался — с той стороны не исходило ни звука.

Сергей огляделся по сторонам и, неожиданно для меня, размахнулся и ударил в дверь ногой.

— Какого хера ты делаешь?!

Не обращая на меня внимания, Филин ударил ещё раз. На этот раз хлипкий замок сломался, и дверь открылась.

— Я же псих, — улыбнувшись, сказал он, — мне можно. Ты ничего не видел.

Квартира, в которой мы оказались, меньше всего напоминала жилище одинокой девушки. Было ощущение, что тут не закончен ремонт — только голые стены и пыль. Окна, как и говорил Филин, были задернуты чёрными шторами и заколочены досками. Тусклый свет шёл лишь из подъезда.

— Ты всё ещё веришь, что Аня — самая обычная девушка?

— Может, мы просто квартирой ошиблись?

— Успокаивай себя, — ответил Филин, расхаживая по комнате.

Дверь в соседнюю комнату была закрыта — оттуда доносились слабые стоны.

— Не нравится мне всё это.

Сергей приложил указательный палец к губам. Я уже решил, что он снова начнет выламывать дверь, но это не понадобилось. Она открывалась нажатием на ручку.

Шаг за дверь — и я будто оказался в эпицентре ночного кошмара. Нас окружала полнейшая темнота, из глубины которой раздавались жуткие звуки. Мне резко захотелось проснуться, вырваться из объятий темноты, очнуться у себя дома, поняв, что все разговоры о вампирах и пропавших людях были лишь сном. Но Филин нащупал выключатель и включил свет.

От увиденного у меня подкосились ноги, я облокотился на стену, закрыв рот ладонью, чтобы не закричать. Вдоль стены лежали обнажённые люди: они едва ворочались и открывали рот в попытке что-то сказать, но издавали лишь протяжный тихий вой.

К их рукам шли трубки из стоящих рядом аппаратов. Рядом были банки, наполненные кровью.

— Вот же блядство, — сказал Филин. — Пропавшие парни.

Он прошёлся вдоль комнаты, вглядываясь в лица каждого. Все жертвы были худощавыми и бледными, они медленно умирали, лишаясь последних литров крови.

Я сполз по стене и схватился за голову. Меня тошнило. Кошмар становился реальностью.

— Она довела их до состояния беспомощности и притащила сюда, — донеслись до меня слова Сергея, — этой крови хватит на месяцы вперёд.

— Они живы… — сказал я, — живы. Звони в полицию.

— Не-е-е-т, — ответил Филин, подойдя ко мне и сев рядом. — Если она узнает, что мы здесь были, заляжет на дно. Сбежит, спрячется. А нам надо её поймать.

— Что ты несёшь?! Эти люди умрут!

— Послушай меня, даже если и так, восемь смертей ничто по сравнению с тем, что будет потом. Если её не убить, она продолжит похищать людей, и их будет в десятки, в сотни раз больше.

— И что ты предлагаешь?! Аня и так узнает. Мы, блядь, дверь выбили.

— Если она не тупая, она сделает вид, что ничего не было. Поставит новый замок, какое-то время будет жить обычной жизнью, чтобы не вызывать подозрений. Вы с ней в ближайшее время встречаетесь?

— Сегодня вечером она хотела прийти ко мне.

— Отлично, что-нибудь придумаем. А теперь взял себя в руки, и валим отсюда! — я не сдвинулся с места. — Чувак, если не хочешь оказаться прикованным к этим аппаратам для откачивания крови, поднялся, блядь, и вышел отсюда! — Филин схватил меня за грудки и поднял на ноги.

Я едва передвигался от увиденного, но смог выйти из квартиры, и, как только мы оказались на улице, проблевался в кусты.

— Соскучился? — Аня стояла перед моей кроватью и медленно стягивала с себя красное платье.

— Конечно.

После того, что я узнал об Ане, я не мог смотреть на неё, как на человека. Мне мерещились клыки, кровь, стекающая у неё по подбородку, крылья летучей мыши за спиной.

Филин прав. Мы — по ту сторону реальности. Теперь всё будет по-другому. Здесь нет людей. Есть вампиры, оборотни, ведьмы, трёхглавые змеи, персонажи сказаний и легенд. И это происходит не на Севере в деревнях с суеверными жителями, а у нас под носом, в центре Москвы.

Аня осталась в нижнем белье и чулках, оттолкнула меня на кровать и села сверху. Она провела ладонями по моей груди и наклонилась к шее.

Мне было настолько плохо, что я хотел только лежать и ничего не делать. Силы покинули меня. Подсознательно я был уже в её комнате, в одних трусах и с трубками на руках.

— Вы, парни, такие наивные, — улыбнувшись, сказала она, двигаясь из стороны в сторону.

— Что?

— Т-с-с-с-с, — она приставила палец к моим губам, дала его облизнуть. — Думаете, что умнее меня. Считаете себя высшей расой.

В моей голове крутилась только одна мысль: «Она всё знает. Она всё знает!»

— Святая вода, зеркала, чеснок… Думаешь, я настолько тупая? — Аня говорила так игриво, будто всё это было частью ролевой игры, не более.

Она сжала свои груди, провела рукой по шее, задрав голову.

— Наивный дурачок, — засмеялась она, — в книжках про вампиров начитался про святую воду? Или это твой друг тебя подговорил? Я видела, как он смотрел на меня. Всё это уже несколько веков не работает. Вот если бы вместо воды была неразведённая соляная кислота…

Она сняла бюстгальтер и наклонилась ко мне, я почувствовал тепло её тела.

–… то, может быть, это и сработало бы.

— Может я и тупой, — сказал я из последних сил, чувствуя дыхание на своей шее, — но не настолько, чтобы оставить дверь закрытой.

Не успела она обернуться, как входная дверь распахнулась и в комнату вбежал Филин, вооружённый заточенным колом.

Раздался глухой звук, и на меня брызнули потоки крови.

Я вытер глаза и увидел кол, торчащий из левой груди Ани. Она пронзительно закричала и сползла с меня.

— Дьявол! — крикнула Аня, вскочив на ноги, словно обезглавленная курица, которая продолжает бегать.

— Знал, что это сработает, — пафосно сказал Филин, отдышавшись.

— Мы ещё… не закончили, — это было последнее, что произнесла Аня перед тем, как упасть прямо на торчащий из груди кол.

Филин уже второй раз за год спасал мне жизнь. Пора бы уже начать привыкать к образовавшейся традиции.

Но осталось несколько нерешённых проблем — съёмная квартира, залитая кровью, и восемь умирающих людей у Ани дома. С последним пусть разбирается полиция. А с пронизанным колом трупом предстояло разобраться нам.

— Копать могилу будешь сам, — сказал Филин, посмотрев на меня, лежащего без сил и залитого кровью. — Надо только незаметно вынести её отсюда.

Глубокой ночью нас освещал только огонь от догорающего тела. То, что раньше было моей девушкой, теперь превратилось в обугленные останки, лежащие в могиле.

— Ты и сам всё слышал, — сказал Филин, закуривая сигарету, — она была не единственной.

Мы заметили пролетевшую над костром летучую мышь. Учитывая, что в этом регионе они не водятся, можно было предположить, что Аня выжила. Но я отгонял от себя эти мысли.

— И что, мы теперь охотники на нечисть?

— Ну всё ж лучше, чем футбольные матчи обозревать, — ответил он, рассмеявшись.

— И правда. Эта сторона жизни мне нравится куда больше.