Манфред

Павел Грибов, 2021

Любой студент без труда узнает в Андрее Антонове себя: учеба, работа, редкие часы свободного времени. Главный герой ведет совершенно обыденную для молодого человека жизнь: он понемногу работает и потихоньку учится, чуть-чуть разбирается в живописи и архитектуре. Вереницу однообразных будней разбавляет приближающийся праздник: у Андрея скоро день рождения. Необычный подарок от друзей – репродукция полотна Эдварда Мунка «Крик» – омрачает вечеринку чередой странных событий. Однако настоящим кошмаром становится появление его – таинственного Манфреда, который берется переписывать жизнь Андрея по собственному сценарию. Комментарий Редакции: Переключение между жанрами нужно этому роману, чтобы раскрыть противоречивую и внежанровую суть жизни каждого человека. Любовь, криминальные авантюры, мистические видения – все это ждет героя на тернистом пути обретения себя. А больше ничего не скажем – спойлеры! Финал истории вас точно удивит.

Глава 10

Когда Андрей свернул с Садового кольца и был почти у дома, пришло сообщение от папы с короткой фразой: «Бабушка просила купить». Вторым сообщением пришел список покупок. Андрею захотелось выругаться. Оставив машину возле дома, он отправился в магазин на другой конец квартала. Магазины — это большая проблема района Патриарших прудов. Здесь в каждом доме найдется по два-три кафе, но магазин с повседневными товарами надо поискать. На Большой Бронной он едва не столкнулся с девушкой в пальто цыплячьего цвета. Это был не просто желтый — цвет буквально кричал своей яркостью и броскостью. Она торопилась домой, неся в руках скромный пакет с покупками. Паренек обернулся ей вслед, но, очевидно, она свернула за угол, поскольку желтого пятна на улице не видно.

Андрей вздохнул дважды. Первый раз, когда стоял перед магазином, предвкушая лавирование с тележкой между полками. Второй — когда шел с горой покупок и ругал себя за то, что оставил машину около дома. Когда в руках пакеты из магазина, до дома никогда не бывает близко.

Когда Андрей пришел домой, в квартире было удивительно тихо. Оставив пакеты в коридоре, он заглянул в кабинет отца — хозяина на месте не было. Антонов-старший любил свой кабинет и старался работать в нем, сокращая по возможности поездки в институт. Три раза в неделю он появлялся на кафедре и два дня проводил дома в кабинете. Были еще суббота и воскресенье, часть которых он также проводил в любимом кресле. Однако в выходные родственники вытаскивали его, заставляя заниматься семейными делами. Виктор Павлович ворчал и возмущался, но в конечном итоге покидал кабинет. Такое могло случиться только в выходные. В будни он отрывался от работы, говорил: «Я занят» — и, вне зависимости от слов посетителя, возвращался к делам. Из этого правила существовало одно исключение, свидетелем которого стал Андрей. Антонов-старший периодически вспоминал, что он не только ученый, но и преподаватель, а значит, приходилось работать со студентами. Сегодня он принес домой несколько рефератов будущих аспирантов, которые готовились к сдаче вступительных экзаменов. Рефераты предстояло прочесть и написать на них отзыв. Это нудное дело требовало второй страсти Антонова-старшего — крепкого черного чая, скрашивавшего скучную работу по написанию отзыва. Заварочный чайник опустошался с завидной быстротой, затем в него насыпалась новая порция чая и наливался кипяток. Скоро Виктору Павловичу надоедало ходить на кухню за очередной чашкой чая. Сначала он брал большую кружку, затем чайник. Когда кухонной утвари на рабочем столе оказывалось слишком много, он забирал ее вместе со стопкой рефератов и переселялся на кухню. Здесь и стол большой, и чай под рукой. На кухне закипал чайник — верный признак того, что папе надоело ходить за новой чашкой чая и он уже переселился, при этом закрыв дверь.

— Папа, открой!

Антонов-старший сидел за столом, увлеченно проверяя рефераты. Ничто не могло отвлечь его от дела.

— Открой сам… — пробормотал он себе под нос.

— У меня руки заняты.

— Так освободи их…

Выругавшись про себя, Андрей открыл дверь и с шумом свалил покупки на кухонный стол. К его удивлению, на столе стоял торт со свечками. В последний момент Андрей схватил один из пакетов, прежде чем тот толкнул торт на пол. Реакции со стороны родителя не последовало, работа перешла в финальную стадию. Отец морщился, чиркал ручкой и исправлял.

— За тобой вчера приходили, — сказал он, не отвлекаясь от работы. Перелистнув пару страниц текста, он вздохнул: — Кто же тебя русскому языку учил? — Сделав несколько пометок, он вновь обратился к сыну: — Сказал, что тебя нет дома, он обещал зайти позже. Заходил?

— Капитан? Приезжал на дачу.

— Вроде бы капитан. Про машину спрашивал. Массу вопросов задал.

— Что ты отвечал?

— Не помню. Он спрашивал — я отвечал. — С облегчением Антонов-старший отложил последний проверенный реферат. — На сегодня все. С физикой у них неплохо, а вот писать тексты совсем не умеют. Сил больше нет читать эту пародию на русский язык. — Его взор обратился в сторону сына, загружавшего холодильник продуктами. — Может быть, повернешься ко мне лицом, а то тебя совсем не слышно!

— Ошибок много?

— По физике — нет, но с пунктуацией большие проблемы. Впрочем, расчетную часть ты бы сделал не хуже.

— С физикой у меня плохо.

— С физикой у тебя отлично.

Отец повернулся на стуле и посмотрел на сына, бегающего вдоль кухни и разбирающего покупки. Он был уверен, что сын заметит торт, но тот лишь спас его от столкновения с пакетом. Виктор Павлович хотел предложить разобрать сумки позже, но Андрей решил сменить тему, чтобы избежать тирады в свой адрес.

— Как твои аспиранты? — спросил он.

— Есть прогресс, и это радует. — Виктор Павлович сделал большой глоток чая. — Одну диссертацию будут защищать в декабре, а вторая, надеюсь, пройдет весной. Там еще много работы. — Он поморщился. — В этом году придется брать дипломников. У нас неожиданно уволились два преподавателя, а быстро найти замену не получается.

— Только помни, что диплом — это не диссертация, — усмехнулся Андрей и по ответу отца понял, что зря это сказал.

— Хороший диплом — основа диссертации. Я всегда говорил, что между этими работами нет большой разницы. — Чашка оказалась пуста. Виктор Павлович перевел взгляд на сына. — Я не могу понять, зачем ты в экономику подался? Можно подумать, решил взять пример с мамы. Это при живом-то отце-физике!

— Ужинать будешь? — решил сменить тему разговора Андрей.

— Чаю попью. — Антонов-старший вновь хотел предложить сыну заняться тортом, но тема будущей специальности сына слишком болезненна для него. — Почему работа в банке так интересна?

— Опять ты за свое?

— Да! И еще раз да! Мы могли бы сейчас вместе из командировки в Нью-Йорк возвращаться. Какой доклад у меня был! Кстати, и грант неплохой на горизонте маячит. — Андрей наполнил чашку отца, не забыв о своей. — Из тебя мог бы вырасти отличный физик. Это я тебе как профессионал говорю.

— Не будем об этом… — скривился Андрей.

— Почему не будем? Давай поговорим! Закончишь ты институт — кем будешь?

— Экономистом.

— «Экономистом», — передразнивая, сказал он. — Писарчуком! Что тебе в жизни светит? Сидеть восемь часов в офисе и перебирать бумажки? Считать стулья, просиженные за жизнь…

— Папа, ты не прав…

— Мог бы открыть новое, делом заниматься. Вон какие молнии в Новосибирске запускают — красота. Там есть с кем поговорить, там интересно.

— Я давно сказал, что физикой заниматься не хочу.

От возмущения Виктор Павлович принялся изучать вид за окном. Люди возвращались с работы, а улицы тонули в пробках. Ветер приятно шумел в кронах деревьев на пруду. Теплый сентябрьский вечер клонился к закату. Антонов-старший помнил, как на этой же кухне много лет назад разговаривал со своим отцом. Тот плохо разбирался в точных науках и был удивлен решением сына заниматься физикой. У школьника Вити были склонности к математике и физике, чем он очень гордился. В отличие от отца, он не хотел работать в Госплане и тонуть в море документов. Большого начальника он видел утром, когда тот собирался на работу, и вечером, когда он возвращался. Ответственный работник Госплана считал, что сын пойдет по его стопам, и готовил ему место в своей структуре. Желание сына заниматься фундаментальной наукой стало для него шоком. Его выбор был почетным и интересным — что может быть лучше, чем стать крупным ученым? Вот только большой начальник совершенно не представлял, чем будет заниматься сын, и это его беспокоило. Много лет назад эта кухня уже слышала подобный разговор, но теперь роли поменялись. Виктор Павлович ловил себя на мысли, что в разговорах с Андреем становится похожим на собственного отца. Ему хотелось быть другим, исправить его ошибки в общении с семьей, но характер и качества, перешедшие по наследству, давали о себе знать.

— У всех дети как дети, а мне краснеть приходится, — продолжал он. — Вот спросят меня «чем твой сын занимается», а что отвечать? Он «экономист»? Звучит неприлично.

— Обычная профессия, как и другие.

— Григорьев со мной работает — сам физик, и сын лазерами занимается. Михаил Борисович — всю жизнь ядерной энергетике посвятил, и сын по стопам пошел. Иванов из Петербурга… — Он задумался и махнул рукой. — Впрочем, ему не повезло.

— Кто же этот Иванов из Петербурга? — усмехнулся Андрей. Продолжение фразы он уже выучил.

— Ты не знаешь, кто такой Иванов из Петербурга? — в высшей степени непонимания произнес Виктор Павлович. — Человека без пяти минут номинируют на Нобелевскую премию, а ты не знаешь.

— Чем ему не повезло?

— У него двадцать пять лет назад дочь родилась, — раздался горький вздох. — Так что муж, дети, в общем, по стопам отца не пошла. — Он сделал глоток чая и другим тоном добавил: — Но математический факультет Петербургского университета закончила!

— Кто бы сомневался, — тихо проговорил Андрей.

— Я не расслышал.

— Даже не знаю, кого мне больше жалко — Иванова из Петербурга или его дочь, закончившую математический факультет.

— Все бы тебе смеяться надо мной.

Андрей смотрел на отца, улавливая изменения в лице. Очевидно, рефераты оказались хуже, чем он думал. Можно сказать об этом, но нет, он вернется к больной теме и начнет в очередной раз погружаться в подробности. Трудно признать, что его бывшие студенты постарались меньше, чем он хотел. Гордость брала свое. Это его лекции и занятия, вдруг он плохо объяснил, а они решили не уточнять? Таков ход мыслей Виктора Павловича, который его сын уже давно усвоил. Говорить об этом бесполезно, отец разозлится еще больше, после чего уйдет в кабинет и до вечера ни с кем не будет разговаривать. Так, короткая гроза, а потом — ясное небо на горизонте и чудный домашний вечер.

Андрей почувствовал дуновение холода. Странное, чуть уловимое, оно коснулось щеки, и словно нет его. Ветер из окна? Возможно, дверь осталась неплотно закрытой. Паренек обернулся, пытаясь уловить нечто похожее. Дверь явно закрыта, наверное, из окна подуло.

— По какому случаю торт? — улыбнувшись, спросил Андрей. — Судя по тому, что в нем столько свечек, мог бы и не спрашивать.

— В этом году мы так и не отметили твой день рождения. Сначала ты уехал на дачу с друзьями, потом попал в больницу. — Отец достал большой нож и протянул его Андрею. — Задувай свечки, загадывай желание и раскладывай торт на тарелки. Очень хочется сладкого.

Андрей рассмеялся. Отец продолжал отмечать его день рождения так, будто ему пять лет. В этот раз не было воздушных шариков. Паренек загадал желание, потом быстро задул свечки, удивившись, что они обычные. В прошлом году папа купил негаснущие свечки и долго смеялся, пока Андрей пытался их задуть. Он быстро разрезал торт, разложил на тарелки, и они сели за стол пить чай. Отец поднял чашку чая, будто это бокал вина, сказал: «С днем рождения», после чего они чокнулись чашками, посмеялись и сделали по глотку чая. Он передал поздравление от мамы, сказав, что та уехала в очередную командировку. Бабушка приедет вечером и сказала, что поздравит сама. Видимо, решила побаловать внука на день рождение его любимыми пирожками, а сейчас наверняка покупает все необходимое для вечерней выпечки.

— У меня есть для тебя подарок, — хитро улыбнулся Виктор Павлович. — Это не только мой подарок. Вчера я поговорил с мамой, — он на мгновение замолк, подбирая слова, — и мы решили вопрос с твоей машиной на этот год.

— Вот как? — удивился Андрей. — Но ты сказал, что не собираешься покупать новую машину в этом году.

Андрей удивился, что родители так быстро пришли к согласию по автомобильному вопросу. Удивительно, но баталии между ними происходили регулярно в последние месяцы, совсем недавно он уходил гулять, оставив их в квартире выяснять отношения. Но вдруг они быстро пришли к общему решению. Пока отец молчал, Андрей думал, что решили родители. Если вариант с машиной отца отменяется…

— О моей машине речь не идет. — Виктор Павлович покопался в карманах и положил перед Андреем ключи со значком «БМВ». — Я говорю о машине дедушки. Мы подумали, что на этот год продлевать контракт с автосалоном нет смысла. Так что забирай завтра машину и катайся на ней. Как только я куплю новую, тогда снова отправим машину дедушки на витрину.

Андрей осторожно взял ключ от знакомой с детства машины так, будто не верил своим глазам. Он взял его в руку, словно проверял, настоящий ли он.

— Но ведь вы… — Андрей забыл, что хотел спросить.

— Мы подумали, что хватит этой машине украшать витрину магазина. Поездишь на ней, ставить будешь в новом гараже, поскольку я свой гараж не отдам. Мне лень ходить так далеко. В общем, езжай завтра утром и забирай машину, и первого сентября уже сможешь поехать на занятия. — Андрей продолжал смотреть на ключ от машины и не верил своим глазам. Отец некоторое время молчал и наконец решил сменить тему. — Знаешь, у меня сегодня тоже престраннейший случай произошел. Я начал проверять рефераты, как вдруг раздался звонок в дверь. Смотрю в глазок — никого нет. Уже решил вернуться к рефератам, как вдруг снова звонок, и опять никого нет. Открываю дверь и вижу на коврике старую, потрепанную книгу.

— Ты смог взять ее в руки? — усмехнулся Андрей. — Ведь она потрепанная, и ее кто-то держал в руках.

— Все бы тебе смеяться надо мной, — фыркнул отец. — Я положил ее на столик у входа.

Андрей молча встал и отправился в коридор. Как он не заметил ее раньше? Очевидно, мысль о том, чтобы поскорее избавиться от тяжелых сумок, полностью владела им в тот момент. На столике в коридоре он увидел связку ключей и книгу. В старой книге нет половины страниц, которые буквально вырвали из переплета. Варварство. По звуку чайной ложки о фарфор Андрей понял, что папа шел за ним, вместе с чашкой чая.

— Кто это подбросил? Пойдешь вечером выкидывать мусор — захвати и ее.

— Так и сделаю.

— Кстати, что за книга? Я так и не посмотрел на обложку, — он проглотил очередной кусочек торта.

Андрей перестал рассматривать остатки страниц и разодранный переплет. Он закрыл книгу и посмотрел на потрепанную обложку. Книга чуть не выпала из рук Андрея.

— Эрих Мария Ремарк. «Тени в раю».

Название книги он прочитал медленно, словно оно написано на иностранном языке.

— Хорошая книга. Выкидывай эту, у нас в шкафу есть экземпляр в нормальном состоянии. Зачем так раздирать книгу? Был бы это учебник по оптике, я бы еще мог представить, как нерадивому студенту лень писать шпаргалки, и он вырывает нужные страницы.

Виктор Павлович пожал плечами. Отправив в рот последний кусочек торта, он вернулся на кухню с пустой тарелкой. Очевидно, что одним кусочком торта Антонов-старший решил не ограничиваться. Когда отец вернулся на кухню, Андрей еще раз открыл книгу. Что он хотел увидеть? Страницы вырваны так, словно кто-то торопился.