Восемь или девять. Зарисовка из жизни богатых людей

Павел Бойцов, 2021

Короткий рассказ о событиях лета 2006 года, которые, может быть, были, а, может быть, и не были. Достоверную информацию о них мы, скорее всего, никогда не узнаем. Но это не мешает время от времени смотреть на небо, считать и спорить.

Описанные в рассказе герои и почти все события вымышлены. Любое совпадение с реальными личностями является случайным.

Начало августа 2006 года

Стоял приятный вечер. Солнце склонялось к горизонту. Праздничный обед на борту яхты очень богатого человека переходил в легкую беседу и требовал смены обстановки. На палубе у бассейна уже расставили шезлонги, кресла и разложили пледы. Гости — кто парами, кто поодиночке — потянулись из зала на свежий воздух. Море за бортом было спокойно и ненавязчиво.

Богатого владельца яхты звали Александр Соломонович. Выглядел он лет на шестьдесят, что, впрочем, соответствовало его истинному возрасту. Невысокий рост, пышные усы и небольшой животик делали его весьма представительным. Это дополнялось хорошим чувством юмора и живой естественной улыбкой, почти всегда озарявшей его лицо. Александр Соломонович уже более тридцати лет был женат. Жена, Алла Константиновна, немного ревновала и поэтому старалась не оставлять мужа одного. Те редкие случаи, когда Александру Соломоновичу удавалось улизнуть от своей супруги, превращались в настоящие приключения, иногда заканчивающиеся вымаливанием у жены прощения. Но в целом их семейная жизнь протекала спокойно и мирно.

Сейчас Александр Соломонович и Алла Константиновна тоже встали из-за стола, чтобы выйти на палубу, но к ним подошел помощник и протянул телефон.

— Слушаю. Что-то срочное? — спросил хозяин яхты в трубку, одновременно поправляя слезавшую на глаза корону морского царя. Эту шутовскую корону вместе с тяжелым трезубцем и царской мантией ему подарили во время обеда. Мантия и трезубец остались на стуле, а про корону на голове ее обладатель совсем забыл.

— Александр Соломонович, вы просили напомнить: вам надо выбрать, кого спонсировать. Фелинологи или астрономы. Завтра…

— Да-да, спасибо, Коля, помню. Фелинологи — это которые кошек выводят? Давай завтра. Завтра прилечу и всё с тобой решим…

Пока муж был занят телефоном, Алла Константиновна подошла к молодой гостье, которую видела первый раз и чье имя никак не могла вспомнить.

— Извините, у меня плохая память на имена. Мне вас представили, но я сразу же забыла, как вас зовут.

— Ирэн. Можно просто Ира.

— Очень приятно. У меня, знаете ли, с именами всегда проблемы. Всё что угодно запоминаю сразу, а имена и наименования — хоть десять раз повтори — никак не запомнить. Саша меня постоянно из-за этого ругает…

— Уже не ругаю. Уже давно смирился, — успокоил ее подошедший Александр Соломонович. Он, наконец, снял корону и теперь искал, куда бы ее пристроить. Увидев проходящего мимо стюарда, он положил корону на поднос, а взамен взял для дам два бокала.

Поблагодарив, Ирэн спросила:

— Александр Соломонович, наверное, такой вопрос вы слышали уже не раз, но, всё-таки, почему у вашей новой яхты нет названия?

— Так, моя жена вам только что объяснила! Она плохо запоминает названия, и поэтому нет смысла их давать. Она всё равно не запомнит… Я просто называю ее «ласточка», «рыбка», «красавица моя».

— Яхту?

— И яхту, и жену! Первоначально я хотел назвать ее в честь жены, но испугался, что Алла тогда забудет и свое имя, — Александр Соломонович улыбнулся и обнял супругу одной рукой. Жена в ответ поцеловала его в щеку, а Ирэн звонко засмеялась.

Услышав девичий смех, к ним подошел еще один гость — сын приятеля Александра Соломоновича, который в этот раз сам приехать не смог.

— Ирэн, я вас потерял. Только отвернулся, а вы тут же пропали.

— Таких красивых девушек, Гриша, без присмотра оставлять нельзя. Даже в открытом море. Моментально украдут, — пошутил Александр Соломонович.

Когда Григорий был у них в гостях последний раз, это был невзрачный прыщавый юноша. Стеснительный и вечно молчащий. Сейчас перед ними стоял высокий хорошо сложенный атлет. Он опоздал к началу обеда, был доставлен на яхту на катере и поэтому почти ни с кем не успел пообщаться.

— Тетя Алла, дядя Саша, отличный вечер, крутой праздник! Еще раз спасибо за приглашение. Кстати, а как вы планируете назвать свою новую яхту?

— Мы как раз только что это и обсуждали. Чувствую, это будет самый популярный вопрос про данную посудину.

— А я тебя предупреждала, — с легкой укоризной сказала мужу Алла Константиновна, при этом с нескрываемым интересом рассматривая юношу.

— На самом деле, — продолжал Александр Соломонович, — название у нее уже есть. Оно написано на борту, на корме и по древнему морскому обычаю на корабельной посуде. В том числе на ваших бокалах.

Ирэн и Григорий одновременно подняли бокалы к глазам.

— «71 двоеточие 70», — озвучил увиденное молодой человек. — Я думал, это регистровый номер. Еще удивился, что он такой короткий.

— Саша настаивает, что это…

С кормы раздался громогласный призыв подруги Аллы Константиновны:

— Аллочка, я заняла для нас лучшие места! Иди скорее, нам надо много о чем поговорить!

— Ах, прошу прощения, но я вынуждена вас покинуть, — Алла Константиновна извинительно дотронулась до руки мужа, еще раз скользнула взглядом по Григорию и пошла к бассейну, откуда ее звали.

— Гриша, не в службу, а в дружбу, проводи Аллу Константиновну. А то она, чего доброго, за борт свалится и ее там акулы съедят, — обратился к молодому человеку заботливый муж. Алла Константиновна обернулась и со словами «Не дождешься!» погрозила мужу кулачком. Но идея сопровождения ей явно понравилась, и она остановилась дождаться молодого человека.

Григорий с сожалением глянул на остающуюся Ирэн, послушно подставил даме руку и повел ее на корму. Обратно Алла Константиновна его уже не отпустила, продолжая в окружении гостей крепко держаться за мускулистую руку. Молодому человеку оставалось только время от времени бросать взгляд в сторону Ирэн, да иногда слышать ее звонких смех.

Александр Соломонович посмотрел вслед удаляющейся супруге, поставил пустой бокал на поднос подошедшего стюарда, взял с него новый и, обращаясь к девушке, продолжил:

— Если бы не такое название, а это именно название, то про яхту постоянно спрашивали бы другое. Что-то вроде «эта яхта самая большая в мире?», «это самая дорогая яхта?», «это самая длинная или самая быстрая яхта?» и так далее. А верные ответы на такие вопросы дать всегда сложно.

— Вы намекаете, что можно что-то забыть или перепутать?

— Нет, Ира. Я намекаю на то, что если сейчас, например, самая длинная яхта по данным какого-нибудь супер-пупер известного журнала имеет, предположим… я точно не знаю, но предположим… сто пятьдесят метров, то это вовсе не значит, что в мире не существует яхты длиннее ее метров на двадцать, но о которой ее владелец не кричит на каждом углу, так как ему этого просто не надо.

— Вроде того, что, главное, он сам знает, что его яхта самая длинная? А знают ли об этом другие — его не очень интересует?

— Да, совершенно верно. Кроме того, яхты время от времени тонут, разбиваются о скалы, рифы, айсберги, в конце концов. Есть у них такая пренеприятная особенность. Поэтому сегодня какая-нибудь посудина может быть и не самая быстрая, но завтра, после кораблекрушения ее более резвой конкурентки, пальма первенства без каких либо усилий со стороны ее владельца, перейдет к ней. Короче, со сравнительными количественно-цифровыми характеристиками на самом деле всё относительно: сегодня они такие, завтра другие, но при этом сам предмет не меняется.

Александр Соломонович сделал глоток и посмотрел через бокал на вечернее солнце. Чуть помолчав, добавил:

— Мне вообще кажется, что цифры надо использовать не только для счета, но и как краски. Или как ноты. Творить из них, составлять картины, симфонии. Хватит использовать их утилитарно. Те же буквы и слова, например, мы используем не только для документов, но и для поэм, романов… Вот и цифрам надо дать шанс стать инструментом искусства. Начать можно с выражения ими названий.

Конец ознакомительного фрагмента.