Сеть

Павел Астахов, 2017

Адвокат Артем Павлов случайно спасает молодую женщину Карину, у которой недавно погибла юная дочь. Полиция не усмотрела в случившемся признаков преступления. Однако Павлову не дает покоя странное поведение девочки перед смертью и ее чудовищная переписка в закрытой группе, символ которой – выбросившийся на берег синий кит… Ему удается проникнуть в самое сердце виртуальной «группы смерти» и выйти на тех, для кого самоубийство подростков стало чудовищным хобби и садистским развлечением… Берегите своих детей! – таков главный вывод романа. Они очень нуждаются в нашей родительской заботе и поддержке.

Полоса

Он брел по улице, меланхолично пиная пустую банку из-под газировки. И хотя уже давно стемнело, парень явно не торопился домой. Собственно, что его там ждало? Отчим наверняка не упустит возможности лишний раз его унизить и оскорбить, а матери он давно стал безразличен.

Юноша остановился, уставившись на ободранную банку, словно пытаясь разглядеть в этой грязной измятой жестянке некий тайный знак или смысл.

«Нет, — про себя произнес он, и его лоб прорезали морщины. — Мать и отчим — это фигня».

Отчасти это было правдой. Во всяком случае, по сравнению с тем, что произошло сегодня днем, когда он хотел пригласить одноклассников в Макдоналдс, чтобы отметить свой день рождения (он три месяца откладывал на это мероприятие карманные деньги!), домашние проблемы моментально ушли на второй план.

Он снова раздраженно пнул виноватую во всех его бедах банку. Та подпрыгнула в воздухе и с противным звяканьем упала на тротуар, подкатившись к ногам идущей навстречу пожилой женщины. Старушка неодобрительно покачала головой. Очевидно, она намеревалась сделать замечание подростку, но, взглянув в его застывшее, напряженное лицо, лишь еще плотнее сжала губы. Прошли те славные времена, когда на улице и в других общественных местах прохожие могли безболезненно делать замечания слегка расхулиганившимся подросткам. Сегодня такие воспитательные действия нередко заканчиваются разрушительным противодействием. Бабушка это знала и удалилась, ругая парня молча.

А он двинулся дальше и, заприметив впереди глубокую лужу, намеренно пошел прямо через нее. Ботинки мгновенно намокли, но парень словно даже не почувствовал этого.

— Ромка! Роооом!

Он вздрогнул, вжав голову в плечи, как черепаха в панцирь. За спиной раздался звонкий девичий смех:

— Привет! Рооом! Я тебя даже не сразу заметила.

Перед ним стояла девочка-подросток лет четырнадцати, держа в руках роликовые коньки.

— Вот, ездила в парк кататься, — пояснила она и приподняла руку с роликами, словно Роман мог усомниться.

— А-а, — бесцветно протянул юноша. — Привет, Вика.

Она обратила внимание на мокрые следы, оставленные подошвами обуви приятеля, и хихикнула:

— Ты чего это, реку вброд переходил?

Роман хмуро посмотрел на девочку.

— Типа того, — проворчал он, двинувшись дальше.

Вика перестала улыбаться.

— Эй, Ром! Ты чего такой загруженный?

— Все нормально, — не оглядываясь, бросил юноша.

Вика недоуменно пожала плечами. Что с ним такое? Она была знакома с этим мальчишкой чуть ли не с пеленок, жили в одном подъезде, гуляли в одном дворе. Затем родители Вики купили квартиру в соседнем районе и переехали. Но они с Ромой продолжали частенько видеться, хотя к тому времни у каждого из них была своя компания. У Ромы приятное лицо, он интересный и остроумный в общении, и, пожалуй, единственное, что его портит, — врожденная сутулость, что, в общем-то, не так уж и важно…

«Может, в школе что-то случилось?» — предположила Вика и зашагала в сторону своего дома. Сутулая фигура Ромы двигалась к своему.

* * *

Роман поднялся на свой этаж и, остановившись у двери, несколько секунд безмолвно разглядывал массивную стальную дверь.

«Как в бункере, — скользнула у него мысль, и лицо его стало угрюмым. — Люди — сейфы». Как только в их доме появился Вадим Сергеевич, он тут же навел свои порядки, первым делом установив железную дверь. И сейчас эта черно-матовая громадина глумливо насмехалась над ним: «Я, конечно, пропущу тебя внутрь… Но имей в виду, что твоего там ничего нет…»

В кармане подростка тренькнул телефон, извещая о полученном сообщении. Он торопливо вынул его, жадно вчитываясь в текст.

«У вас новое сообщение от пользователя Мэлори».

В потухших глазах юноши вспыхнули огоньки благодарности. Как он мог забыть о своей новой группе «Среди друзей»?!

Вот там действительно интересно. Вот там действительно его не пошлют лесом с его несчастным днем рождения, а лучший друг не станет при всех целоваться с девушкой, которая ему нравилась со второго класса. И железная дверь не закрыта на три замка…

В группе никто не назовет его горбатым и не поставит подножку…

Если у Романа и были какие-то сомнения, идти или не идти домой, то после полученного сообщения они быстро рассеялись. Идти. Для того чтобы срочно добраться до последней родной ему вещи, даже не вещи, а настоящего друга — компьютера, верно ждущего его в маленькой комнатке на столе. Интересно, что написала ему Мэлори? Он решил, что узнает это, войдя в Сеть с помощью своего верного друга.

Влетев в квартиру, Роман скинул размокшие ботинки. Пока он раздумывал, можно ли их просушить мамкиным феном или за ночь они высохнут сами, в коридоре показался отчим.

— Э-э-э, прибыл? — спросил Вадим Сергеевич, уставившись на пасынка недоверчивым взглядом.

«Нет, не прибыл. У вас глюки», — хотел съязвить Роман, но вовремя прикусил язык. На собственном горьком опыте юноша усвоил, что шутить с отчимом подобным образом всегда выходило себе дороже.

Вадим Сергеевич подошел к нему вплотную.

— Ну и где ты шарахался весь день?

— Гулял, — буркнул подросток, намереваясь пройти в свою комнату, но отчим выпятил внушительный живот, чуть ли не впечатав Романа в стену:

— Почему мать не предупредил?!

— Я предупреждал, — вяло отозвался тот. У Ромы начала кружиться голова и неприятный ком подкатывал к горлу. В настоящий момент юноша желал лишь одного — чтобы его оставили в покое.

— У меня пропала карточка, — вдруг заявил Вадим Сергеевич, не сводя тяжелого взгляда с парня. — Банковская карточка.

Роман изумленно посмотрел на отчима.

— Я не брал, — сказал он. — Зачем мне это?

— Не брал? — переспросил Вадим Сергеевич, сжав толстыми пальцами подбородок парня. — Откуда мне знать?! Может, тебе деньги нужны?! Тем более в магазины мы часто ездим, ПИН-код ты мог и подсмотреть!

Роман почувствовал, как где-то глубоко внутри набухает горячий шершавый и колючий шар, грозя разорвать его изнутри в клочья.

— Я ничего не брал у вас! — выкрикнул он. — И никакого ПИН-кода я не знаю!

Его глаза наполнились влагой, и пальцы мужчины разжались, отпуская подбородок пасынка.

— Хм, истеричка, — хмыкнул Вадим Сергеевич. — Иди умойся… девчонка.

— Сами вы… — вырвалось у Романа.

Круглое лицо отчима побагровело от злости.

— Что? Я не расслышал. Ты что-то вякнул, щенок? — процедил он.

Из ванной бесшумной тенью выскользнула мама, запахивая полы халата. Ее волосы были влажными.

— Вадик, не нужно, — тихо попросила она.

Мужчина опустил потянувшуюся было к уху пацана руку и проводил пасынка налившимся кровью взглядом.

— Оля, он стал слишком много позволять себе, — с презрением сказал он.

— Он наш сын, — робко проговорила женщина, и Вадим Сергеевич усмехнулся.

— Он твой сын, — поправил он супругу. — Наш общий сын был бы совершенно другим…

На лице Ольги Борисовны проступила бледность.

— Вадик, пожалуйста, перестань.

— Если этот… Ромка взял карту, пусть лучше сразу признается, — недобро нахмурившись, пообещал Вадим Сергеевич и направился в гостиную.

Горестно вздохнув, Ольга Борисовна вошла в комнату сына.

Роман, сгорбившись, сидел за компьютерным столом, молча уставившись в экран монитора, где лазурно вспыхнула компьютерная заставка операционной системы.

— Рома…

— Ну? — равнодушно отозвался парень.

— Не обижайся на папу. Прошу тебя.

Роман желчно усмехнулся.

— Он мне не папа!

Женщина принялась разглядывать собственные пальцы, будто бы ничего более занимательного за последнее время ей не доводилось видеть.

— Да, он тебе не кровный отец. Но кто виноват, что наш папа умер? Кто виноват, что я боялась остаться одна? Ты ведь был совсем маленьким… Вадим Сергеевич поддержал нас, когда нам было плохо. Если честно, он всегда любил меня, мы ведь учились в одной школе. И он мне тоже нравился. Просто так сложилось, что примерно в одно время мы стали одиноки — его жена долго болела и тоже умерла… Если бы не он, нам пришлось бы разменивать квартиру и перебираться в коммуналку, — перечисляла мама. — Он не всегда был таким, поверь. Работа в полиции накладывает свой отпечаток. Вадим Сергеевич дал нам все. И он поможет тебе с поступлением в институт…

Роман молчал, терпеливо ожидая, когда компьютер окончательно загрузится.

— Ладно. Скажи, сынок, ты… — Ольга Борисовна перевела дыхание, словно все еще раздумывая, следует ли задавать сыну столь щекотливый вопрос, — ты правда не брал карточку?

Роман пригнулся еще ниже, словно от удара плетью, и медленно повернулся к матери. Его губы мелко дрожали.

— Мама, ты что? — срывающимся голосом спросил он. — Ты что? Ты с ума сошла?! Ты с ним заодно?!!

— Рома…

— Ты мне не веришь?!

— Сынок, успокойся!

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Во взгляде Романа буйствовала мешанина из обиды и злости, которые постепенно выстеняла глухая безысходность. Мать же смотрела на сына с недоумением и испугом. Никакого осознания, что этим вопросом и, соответственно, подозрением она нанесла душевную рану своему ребенку, в ее глазах не было. Она этого не понимала и даже не предполагала.

— Я не брал его дурацкую карточку, — шмыгнул носом Роман, отвернувшись к компьютеру. — Я… я не вор.

— Хорошо, хорошо, сынок, — торопливо забормотала Ольга Борисовна. — Извини.

Повисла тяжелая пауза. Мама машинально теребила поясок халата, а Роман щелкал мышью, удаляя в «корзину» накопившийся в электронном ящике спам. «Осенняя распродажа», «Хочешь заработать, не вставая с дивана?», «Новостройки по смешной цене» — от этих заголовков хотелось со всей силы грохнуть кулаком в монитор, хотя Роман понимал, что он тут совершенно не при делах…

«Настоящее одиночество, это когда тебе на почту не приходит даже спам», — невесело подумал парень, вспомнив фразу, услышанную в каком-то разговоре.

Ну, спам ему пока приходит, так что, следуя вышеупомянутому изречению, одиночество ему еще не грозит.

Кроме письма от Мэлори в его почте не было ничего ценного, но Роман намеренно не открывал его, не желая делать это при матери. Всем своим видом он старался показать, что мама здесь лишняя, и втайне молил, чтобы она побыстрее убралась, оставив его одного.

— Как учеба? — наконец подала мама голос.

— Нормально, — не оборачиваясь, сухо ответил Роман.

— Двоек нет?

Парень покачал головой, про себя подумав, что в последний раз мама интересовалась его успеваемостью как минимум месяц назад. Это при том, что в следующем году ему сдавать ЕГЭ!

— Ну и хорошо, — сказала она, но в ее голосе никакой радости не ощущалось. — Послушай, Рома…

— Ну что еще? — устало спросил парень.

Ольга Борисовна откашлялась, как если бы желала потянуть время с не слишком приятной новостью.

— Завтра приезжает Леша, сын Вадима Сергеевича, — осторожно начала она. — Он будет с женой и своими мальчиками.

— Ну и что? — безучастно отозвался Роман. Про себя он уже догадался, о чем сейчас будет просить его мать.

— Ну… я хотела с тобой поговорить… — спотыкаясь на каждом слове, произнесла женщина. — В прошлый раз вы с Лешей не поладили…

— Не поладили, — эхом отозвался юноша.

— Ну вот… Ты не мог бы завтра вечером… ну, уйти к друзьям? Пока Леша с семьей будут у нас?

Произнеся эти слова, она отвела взгляд от сына.

Но Роман даже не повернулся. Он лишь еще больше ссутулился, с силой сжимая пальцами «мышь», так, что у него побелели костяшки.

— Конечно, уйду, — сквозь зубы произнес он. — Никаких проблем.

Мама поднялась, ее руки нервно прошлись по складкам халата, словно стряхивая с него невидимые соринки.

— Спасибо тебе большое. А в выходные я напеку блинов, — зачем-то добавила она и наконец-то подняла голову. Сын не пошевелился, все свое внимание сосредоточив на аннотации к какому-то вновь вышедшему блокбастеру. Он не решался войти в группу, участник которой только что прислал ему сообщение, поскольку там требовалось ввести пароль, а он не хотел, чтобы мама это видела.

В комнату заглянул отчим. На блестящем от пота лице блуждала самодовольная ухмылка.

— Оля, ты чего тут застряла? Сваргань что-нибудь скоренько, — велел он. — Ко мне Серега сейчас заскочит, мы посидим немного… Кстати, нашел я карточку-то, — Вадим Сергеевич хихикнул, словно приглашая жену и пасынка разделить радость от этой новости. — В кармане куртки я ее отыскал, представляешь? Видать, как расплатился в магазине, забыл в бумажник положить…

Помолчав, он перевел взор на Романа, застывшего в сгорбленной позе, словно скорбное изваяние.

— Уроки делаешь? Или голых девок разглядываешь?

Юноша ничего не ответил.

— Оля, может, ему вообще Интернет отключить? — предложил Вадим Сергеевич. — Я в его годы на улице в футбол гонял. В походы ходил, на байдарках плавал… А он… Только деньги сосет эта Сеть. Тьф-у, у нас в детстве сеть была для рыбы, для футбола, а теперь для «виртуальной действительности»! Дрянь! Жизнь, сопляк, не виртуальная, и денежки тоже…

— Пойдем, Вадик, — мягко сказала Ольга Борисовна, выходя из комнаты. Отчим еще что-то недовольно бурчал, но она уже закрыла дверь, и Роман не слышал, о чем именно шла речь. Скорее всего этот жирный хряк в сотый раз упрекал маму за то, что она родила такого сына… «Девочка», «сопляк», «щенок», «истеричка»… и это еще не самые обидные прозвища, которыми Вадим Сергеевич его награждал. Никаких «сын» или просто «Рома». В лучшем случае — «Эй!» или «Поди сюда!»

Сейчас его буквально трясло от злости и возмущения.

Толстый индюк! Нашел же все-таки свою дурацкую карточку! И даже не извинился! И зачем мама живет с этим уродом?!

Впрочем, претензий к матери у Романа было не меньше, но едва ли это могло что-то изменить.

Взгляд парня упал на небольшой канцелярский нож, которым он вчера от нечего делать кромсал ластик. Он взял его в руки, большим пальцем выдвигая узкое лезвие. Поднес к самому лицу, завороженно глядя на остро заточенную пластину.

«Интересно, если порезать вены, через сколько времени можно умереть?» — внезапно подумал он. Роман вспомнил, что где-то слышал, будто самоубийцы режут вены в ванне, наполненной теплой водой. Якобы это препятствует сворачиванию крови, поэтому смерть наступает быстрее. И не так больно.

Он на мгновение представил свое обмякшее тело в красной от крови воде — бледное, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, безвольно свисающей рукой, с пальцев которой капля за каплей вытекает жизнь…

Роман вздрогнул и торопливо положил нож на стол. С открытым лезвием.

Он был растерян, и эта растерянность граничила со смятением. По какой-то неизъяснимой причине юноша испытал странное волнение от только что возникшего образа, созданного воображением. Хотя по логике подобные вещи должны вызывать отторжение, испуг, неприятие. Во всяком случае, не в его возрасте думать о конце…

Но никакого отторжения он не испытывал. Легкий испуг лишь подогрел интерес. Безучастная, угрюмая обреченность — вот какое чувство заполняло его существо.

«Вот они зашевелились бы, если я сделал бы что-то с собой», — со злорадством подумал парень. Хотя нет, тут он лгал самому себе. Возможно, мать еще и будет оплакивать его кончину, но только не Вадим Сергеевич. Роман не сомневался, что этот жирный упырь отнесется к его смерти точно так же, как к раздавленному таракану. А вот в школе наверняка все будут в шоке. И эта Ленка… гадина. Он ведь любит ее! Точнее, любил. До сегодняшнего дня…

Телефон, который подросток положил на край стола, нервно пискнул, и Роман чуть не подскочил на месте от неожиданности. Он схватил его в руки, жадно читая очередное уведомление о полученном сообщении.

Мэлори!

Как он мог забыть об этом?!

Затаив дыхание, он нажал на ярлычок социальной сети «Среди друзей» и, введя пароль, вошел в группу под названием «Затишье».

«Привет! Ты куда потерялся? Скучаю!» — гласило первое письмо. Следующее было более коротким, но от этого не менее выразительным: «Ты где???», и под ним мерцала прилепленная картинка в виде плачущего хомячка. Правда, судя по времени отправления, письма были написаны несколько часов назад… Сейчас Мэлори была вне Сети.

Откашлявшись, Роман придвинул к себе клавиатуру и принялся торопливо набивать текст ответа.

«Привет! Только что пришел. Отчим достал. Мать тоже. Настроение — полный отстой», — отпечатал он.

Подождал немного, с надеждой поглядывая на статус Мэлори. Она все еще была офлайн.

Странно. Ему всегда казалось, что он испытывал чувства к Лене (во всяком случае, до сегодняшнего дня), но к Мэлори его тянуло с неменьшей силой, хотя он даже никогда не видел настоящего лица своей новой знакомой. При всем при этом юношу не покидало чувство, что он воспринимал эту странную девушку так, словно он знал ее сто лет, будто был с ней вместе в одном детском садике…

Роман открыл страничку девушки, обратив внимание, что она сменила аватарку. Если раньше у нее профильным фото была засохшая роза в пустыне, то теперь ее сменила печальная девушка с развевающимися волосами. Покорно склонив голову, она сложила ладони в молитве, а над ее головой серебрилась полная луна.

Статус Мэлори гласил: «Некоторым не удается жизнь: ядовитый червь гложет им сердце. Да приложат они все силы свои, чтобы смерть лучше удалась им! Фридрих Ницше».

Роман непроизвольно уставился на канцелярский нож. Он уже хотел было потянуться к нему, чтобы задвинуть лезвие обратно, но передумал.

Странная эта девушка Мэлори. Когда он спросил о ее настоящем имени, она ответила, что она его ненавидит. Мол, пусть Роман не обижается, но она не будет его сообщать. И добавила, что, если бы была возможность, она бы сразу сменила имя.

Ну что ж, Мэлори так Мэлори. Кстати, по поводу своего ника девушка тоже ответила уклончиво. «Когда-то у меня был приятель по прозвищу Микки. Так случилось, что он отправился в страну снов», — сообщила она, когда Роман задал ей вопрос. Ничего не поняв, юноша залез в Википедию, где с изумлением выяснил, что Микки и Мэлори — главные персонажи нашумевшего в свое время фильма Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы».

Впрочем, какая ему разница, кто как себя называет?

Личных фото у девушки тоже не было, но юноша был уверен, что она наверняка красивая. Возможно, не такая, как Лена… Но все же…

«Забудь о Лене, — мысленно приказал себе Роман. — Все закончено».

Он вышел со страницы Мэлори, решив посмотреть новости группы. Некто под ником Фрид написал на стене: «Лучше умереть, чем маяться в неволе… Леонардо да Винчи». Чуть ниже была опубликована фотография громадного кита, беспомощно лежащего на берегу. Фото разместил участник группы Капелька Яда, оставив комментарий: «Он устал жить…»

Роман поежился. Слишком мрачно как-то все это. Но картинка заставила задуматься…

В самом деле, зачем киты выбрасываются на берег? Зная, что там их ждет неминуемая смерть?

Он принялся читать дальше.

Кто-то под ником Непрощенный рассказывал о собаке, которая после смерти хозяина бросилась в реку. Ее вытащили, но на следующий день история повторилась. В итоге собака все-таки исполнила задуманное, покончив с собой.

Капелька Яда под этим рассказом оставила комментарий: «Чем сгнивать на ветках — уж лучше сгореть на ветру. Сергей Есенин».

Пока Роман читал разделы группы, ему поступило сообщение. Он с облегчением вздохнул — наконец-то! Мэлори в Сети!

«Привет, Рома!»

«Привет!» — написал он.

«Я ждала тебя весь день. Как у тебя дела? Ты написал, что проблемы дома. Что случилось?»

Юноша вздохнул и озадаченно поскреб затылок. Стоило ли грузить свою виртуальную знакомую своими реальными проблемами?

«Конечно, нужно», — неожиданно шепнул ему внутренний голос.

Роман передернул плечами. Что-то подсказывало ему, что Мэлори только и ждет, когда он перед ней раскроется. Как цветок, встречающий рассвет, распускает свои лепестки.

«Все хреново. Прости, что жалуюсь».

«Что именно?» — тут же последовал вопрос.

Немного подумав, Роман напечатал ответ:

«Вообще все. У меня днюха была позавчера. Хотел с одноклассниками посидеть в кафешке. Все вроде согласились. А потом выяснилось, что у одного родаки на дачу свалили и у него квартира освободилась. Все к нему ломанулись. Никто даже про меня не вспомнил».

Он запнулся, размышляя, нужно ли рассказывать Мэлори о своих чувствах к Лене (правда, уже заметно угасших чувствах), и в итоге решил, что не будет ничего скрывать от девушки. Смысл?

«Мне Лена нравилась. А Борис ее в углу зажал, они целовались. Мне было тошно», — написал он.

«Она любила тебя?» — уточнила Мэлори.

Роман замешкался, потом неуверенно набрал:

«Не знаю. Но она знала, что мне нравится».

«Это больно. Я знаю. Меня тоже два раза бросали».

«А потом отчим дома наорал. Тварь, — сообщил Роман. — А мать из дома гонит. Гости у них будут. А я лишний».

«Что ты чувствуешь сейчас?»

Роман уныло посмотрел в окно. Он ощущал себя пустой оболочкой, сухой и хрупкой, как старая, покрытая сеткой трещин змеиная кожа. Уже сброшенная и никому не нужная, обреченная засохнуть и исчезнуть…

«Мне все надоело. Иногда думаю — на фиг вообще живу на этом свете? Какой смысл жить?»

«У жизни нет смысла, — написала Мэлори. — У жизни есть вкус. Сладко — мы кайфуем. Кисло, горько — мы блюем. Жизнь — тягомотная штука, Рома. Это муторный и скучный процесс старения. Вот и все, больше ничего. Вот представь себе среднестатистического мужика. Он корячится, пыхтит, ходит на работу, в магазин, покупает всякие шмотки… А потом его, к примеру, сбивает машина. А он кредитов набрал. Или у него дети остались маленькие. И жена при всех плачет, а ночью втихаря проклинает. Мол, что же мне теперь делать одной?»

Пока Роман, немного ошарашенный, думал над тем, что вдруг ему выдала новая знакомая, от нее пришло очередное письмо:

«Я разочаровалась в жизни. Каждый день одно и то же. Серые, одинаковые дни, которые сливаются в монотонный туман. Как уходящая в небеса бесконечная унылая лента. И конца этому нет. Ты когда-нибудь думал о том, что нас ждет там?»

— Там? — пробормотал вслух сбитый с толку Роман.

«Ты говоришь о смерти?» — написал он.

«Я говорю о другом мире. Который ждет всех нас после того, как часы отобьют последний час».

«Нет, — признался Роман. — Не думал».

«Там необычайно спокойно и тихо»

Юноша нервно поерзал на стуле, чувствуя, что его лоб покрылся испариной.

«Откуда ты знаешь?» — полюбопытствовал он.

«Потому что я уже пыталась уйти туда».

Роман вытер рукавом взмокший лоб.

«Зачем?!»

«В 13 лет меня изнасиловали. Их было двое. Вечером в подъезде они затащили меня на крышу. Их потом нашли, но быстро отмазали — родители крутые оказались. Я пыталась повеситься. Висела почти целую минуту. Меня старший брат вытащил из петли. Зря, наверное. Через год он сгорел с друзьями на даче. Много выпили, и кто-то уснул с сигаретой. Но это неважно. У меня на шее шрам теперь. Я все время шарфики ношу. Выслать фотку? В смысле, шрама, а не шарфика».

Роман был потрясен. Он вновь и вновь перечитывал послание девушки, даже не представляя, что в таких случаях следует говорить. Утешать? Но Мэлори явно не из тех, кто нуждается в словах поддержки. Стоит только посмотреть на фотки, размещенные на ее страничке. Как говорят, из таких девчонок гвозди можно делать…

«Если ты хочешь…» — написал он, и тут же пришло очередное письмо с приложенной фотографией. На ней была изображена худенькая девичья шея, которую опоясывал уродливый шрам багрового цвета.

«Потом я резала руки. Откачали. Хм. Но это ничего не меняет», — известила Мэлори. — Я уже была там. И поверь. Если бы была возможность, я оттуда бы не возвращалась».

Глубоко вздохнув, Роман набрал:

«Почему?»

«Потому что там никто не предает. Не врет. Не лезет к тебе в трусы и в душу, — объяснила Мэлори. — Но мое время пока не наступило…»

Роман почувствовал, как по спине пробежал ледяной холод.

Пока не наступило…

«Если ты обещаешь хранить секрет, я кое-что расскажу тебе», — написала Мэлори.

«Конечно. Я — могила», — без раздумий ответил Роман.

«Аха-ха! Классно сказано, могила! В общем, я как-нибудь пришлю тебе ссылку на очень крутую группу. Там все по-взрослому. Она закрытая, потому что случайных людей там нет. Понимаешь?»

«Нет», — честно ответил юноша.

«Ну, пока и не надо. Главное — полная тайна. Договорились? Я могу тебе доверять, Рома?»

«Конечно!»

«Киты снова плывут вверх?»

«То есть?» — с недоумением ответил Роман.

«Так говорят, когда дело близится к исходу», — пояснила Мэлори.

«Ясно», — ответил парень, начиная догадываться, что именно имела в виду его странная знакомая. Перед глазами мелькнул образ несчастного кита, валяющегося на берегу под палящими лучами солнца.

«Он устал жить», — вспомнил он комментарий под жуткой фотографией.

«Ты еще не ложишься спать?» — спросила девушка, и Роман ответил, что нет.

«Тогда послушай еще одну историю. Это из реальной жизни. И, кстати, главный герой очень похож на тебя. То есть ситуации у вас одинаковые… Однажды этот парень полюбил одну красивую девушку. Но…»

Так они проговорили почти всю ночь, и лишь в начале шестого Роман, выжатый как лимон, с гудящей головой и красными глазами, повалился в кровать.