Инвестор

Павел Астахов, 2019

История на первый взгляд банальна. Молодая женщина Дарья Шахова попала в беду, и ей срочно понадобились деньги. Она повелась на супервыгодное предложение «Прайм-банка» и отнесла туда все свои сбережения. Несколько милейших людей поступили точно так же. Вскоре деньги всех вкладчиков бесследно исчезли. Как, собственно, и сам банкир. Дарья попросила у адвоката Павлова помощи. Артём сразу почувствовал – Дарья чего-то не договаривает, а ее глаза излучают страх. Глубокий, тщательно замаскированный страх. Искать деньги, украденные мошенником, – последнее дело, но Павлов берется помочь Дарье. Расследование уводит его в темное и мрачное прошлое, которое постепенно срывает маски со всех инвесторов «Прайм-банка». И, словно грязная пена, всплывают жуткие грехи людей, которые кажутся порядочными и добрейшими. Но не столько они беспокоят Артёма, сколько тот невидимый и неуловимый, кто взял на себя роль судьи и палача этих людей…

Незваный гость

— Ну, давай, Лешик, — ободряюще сказала Дарья сыну. — Удачной тренировки!

Они стояли у входной двери юношеской секции тхэквондо.

Мать улыбнулась, поцеловала мальчишку в вихрастую макушку и поправила на плече ремень спортивной сумки внушительных размеров.

— А я быстренько в банк смотаюсь, — добавила Дарья. — Если успею, сама заберу тебя. Если меня не будет больше пяти минут, иди домой. Ключ у тебя есть. Хорошо?

— Мама… — Мальчуган поднял на нее глаза.

Его взгляд был пронзительным и серьезным, совершенно не свойственный восьмилетнему пареньку.

— А папа больше к нам не будет приходить?

Дарья заставила себя улыбнуться и ответила:

— Нет, сынок. Я очень надеюсь, что он больше не придет.

— Я скоро вырасту и буду тебя защищать, — выпалил Алексей, распахнутые глаза которого горели непреклонной решимостью. — Он больше никогда не ударит тебя! Не бойся его!

Женщина почувствовала, как глубоко внутри у нее что-то заныло.

— Конечно, дорогой, — сказала она. — Давай беги, а то опоздаешь.

Парнишка кивнул и поспешил в раздевалку, а Дарья направилась домой.

По счастью, спортивный клуб, куда ходил заниматься Лешка, находился в трех шагах от их дома. Там же, во дворе, была припаркована ее машина.

«Он больше никогда не ударит тебя», — вспомнила она слова сына и тепло улыбнулась.

— Надеюсь, ты вырастешь настоящим мужчиной, — вслух проговорила она, подходя к машине. — Не то что твой папуля.

Дарья уже собралась было открыть сумочку, чтобы достать ключи, как внезапно вспомнила, что оставила их дома.

— Елки зеленые, — пробормотала она и, цокая каблуками, торопливо зашагала к подъезду.

Женщина почувствовала неладное, как только переступила порог квартиры. Из гостиной доносился звук работающего телевизора.

«Я вообще сегодня его не включала», — скользнула у Дарьи мысль, и ей сделалось не по себе.

Затаив дыхание, она осторожно прошла по коридору и остановилась перед комнатой. От увиденного ее пальцы непроизвольно сжались, ногти до боли впились в ладони.

Ее бывший муж Кирилл сидел на диване, развалившись как ни в чем не бывало. Не отрываясь от экрана телевизора, по которому велась трансляция соревнования по биатлону, он уплетал виноград из стеклянной вазы, втиснутой между коленями.

— О, Дашуля! — хмыкнул он, заметив застывшую в дверях женщину. Его помятое лицо скривилось в скабрезной ухмылке. — А я тут тебя поджидаю. — С помощью дистанционного пульта он переключил телевизор на музыкальный канал.

— Ты!.. — Дарья едва не задохнулась от гнева, захлестнувшего ее. — Какого лешего ты тут делаешь?! Мы же договорились!

— Мало ли о чем мы договаривались. Я отдыхаю в нашей общей квартире, — как ни в чем не бывало отозвался Кирилл. Он отщипнул виноградинку от веточки и отправил ее в рот. — Имею полное право, детка.

Дарья вошла в гостиную, шагнула к телевизору и выключила его, нажав на кнопку.

— Как у тебя хватило наглости заявиться сюда? — едва сдерживаясь, спросила она. — После того как ты при ребенке поднял на меня руку?! Убирайся!

Кирилл зевнул и с демонстративной небрежностью ковырнул в ухе мизинцем.

Стиснув зубы, Дарья схватила вазу с виноградом, переставив ее на журнальный столик.

— Уходи! — повторила она, повысив голос.

Лицо ее пылало от ярости и негодования.

Кирилл не спеша поднялся и, пригладив взъерошенные волосы, произнес:

— Ты, похоже, не догоняешь, Дашуля. Эта хата куплена в браке, забыла? Все по закону. Я читал Гражданский кодекс. Мало того, я до сих пор здесь прописан. Так что имею такие же права на квартиру, как и ты с твоим щенком.

Дарья побледнела.

— Подонок! — дрогнувшим голосом произнесла она. — Это ведь и твой сын.

Кирилл помотал головой.

— Приютский оборванец он, а не сын. Если бы ты была нормальной здоровой бабой, то нам не пришлось бы усыновлять этого сопляка. Я просто пожалел тебя, дурочка. Неужели ты до сих пор этого не поняла?

— Ну и мразь же ты, — с презрением бросила Дарья.

Она изо всех сил старалась держать себя в руках, с отчаянной беспомощностью осознавая, что ее бывший супруг формально прав. Пускай даже у него есть другое жилье, это неважно. Сейчас она ничего не может сделать. Закон на его стороне.

— Я завтра же обращусь в суд с иском о разделе имущества, — сказала она, пытаясь придать своему голосу уверенность.

— У меня есть другое предложение, — проговорил Кирилл. — Давай разбежимся тихо и мирно. Ты платишь мне семь лямов, а я тебе даю расписку, что претензий не имею. Заверим ее у нотариуса.

— Семь миллионов за половину квартиры? — переспросила Дарья. — Не много ли?

— По мне, в самый раз. Хочешь спокойно жить — плати, детка. А если тебе не хватает, я могу взять с тебя частично натурой. У меня много друзей, я с ними поделюсь. Останешься должна шесть лямов девятьсот девяносто девять штук, хе-хе. — Он глумливо подмигнул ей.

— Пошел прочь! Мы встретимся на нейтральной территории, при условии, что ты будешь трезвым, — холодно сказала Дарья. — А если еще раз коснешься пальцем меня или Леши, я напишу заявление в полицию.

— Напугала ежика голой попой, — заявил Кирилл и придвинулся к бывшей жене практически вплотную. — А вдруг я прямо сейчас потащу тебя в спальню? Что ты сделаешь? Будешь звать на помощь? — Он протянул руку, схватил Дарью за плечо. — Что умолкла? Или поставить тебе фонарь под другим глазом для симметрии?!

Взгляд Дарьи метнулся в сторону комода. Туда, где лежали ножницы. Вчера вечером она помогала сыну с аппликацией и позабыла убрать их.

— Ну, Дашуля? — Голос Кирилла стал хриплым, изо рта вылез кончик языка, нервно обвел шелушащиеся губы. — Давай вспомним, как нам было хорошо. Ты не пожалеешь…

Закончить он не успел, так как через мгновение Дарья бросилась к комоду, проворно схватила ножницы и приставила их к кадыку бывшего мужа.

— Совсем берега попутала? — прохрипел Кирилл, с опаской косясь на поблескивающие лезвия. — Убери это дерьмо! Ты порежешь меня!

— Именно это я и хочу до тебя донести, скотина!

В глазах мужчины мелькнул страх.

Он кашлянул и заявил:

— Ты сядешь в тюрягу. А твой сыночек угодит в детдом.

— Плевать. Сейчас ты уйдешь отсюда, — проговорила Дарья. — Медленно и спокойно. Или я воткну эту штуку тебе в глотку!

— Ты не сделаешь этого, — неуверенно сказал Кирилл.

— Я не думаю, что ты захочешь это проверить, — тихо ответила она. — Убирайся. Немедленно.

— Все-все, — пролепетал тот, чувствуя, как кончики лезвий надавили на кожу.

Он попятился назад, и рука Дарьи опустилась.

Оказавшись в коридоре, Кирилл ожесточенно пнул ногой шкаф-купе. Его буквально трясло от испепеляющей ненависти и злости на самого себя за минутный страх, вызванный блеском ножниц, которые были у самого горла.

— Ну, хорошо, — сквозь зубы проговорил тот. — Не забудь про семь лямов. Даю тебе десять дней. Или я заставлю тебя сожрать эти ножницы. И не смей менять замки, слышишь?! Вырву дверь с мясом! — Он выскочил из квартиры и с оглушительным грохотом хлопнул железной дверью.

Дарья без сил прислонилась к стенке, вытерла взмокший лоб. Пальцы ее разжались, выронив ножницы.

Тренькнул телефон, извещая о поступившем сообщении.

— Кто там еще? — устало спросила она вслух, извлекая мобильник.

Но черты ее лица мгновенно разгладились, когда она увидела, кто отправитель.

«Дарья, добрый день. Отправляю Вам пакет обращений по Вашим проблемам. Если у Вас возникнут вопросы, я с радостью отвечу на них. Вы также можете подъехать в мой офис, чтобы обсудить все более детально. С уважением, Артем П.».

Женщина слабо улыбнулась и открыла архив, прилагаемый к сообщению. Там было все, начиная с жалобы на участкового, заканчивая заявлением в суд на раздел имущества.

После секундного размышления Дарья мазнула пальцем по значку «позвонить абоненту».

— Артем, здравствуйте, — торопливо проговорила она, услышав знакомый голос. — Хочу вас поблагодарить за ваше внимание к моим проблемам. Я… — Она запнулась, растерялась, как школьница.

— Это пустяки, Даша, — отозвался Павлов. — Я рад вам помочь и уверен в том, что все ваши неурядицы будут решены.

— Мне это очень льстит, — сказала Дарья и улыбнулась.

Она не могла объяснить причину, но, слыша голос известного адвоката, со смущением чувствовала участившееся сердцебиение.

— Я сейчас как раз собиралась заехать в банк.

— Я мог бы составить вам компанию, — предложил Артем. — Вы далеко живете?

Дарья назвала улицу.

— Я как раз неподалеку от вашего района, — сказал Павлов. — Могу вас забрать.

— Нет, что вы! Я на машине.

— Только, пожалуйста, выезжайте со двора передом, — нарочито серьезным тоном произнес адвокат.

Она не выдержала и рассмеялась.

Улыбка сошла с лица Дарьи, как только она вышла из подъезда и увидела свой автомобиль. Оба передних колеса «Тойоты» были спущены. Подойдя ближе, женщина разглядела узкие дыры на резине.

«Кирилл! Спятивший алкоголик. У него совсем поехала крыша, — подумала она, сверкнув глазами. — Что делать? Ехать на такси?

Она набрала Павлова.

— Артем, пожалуй, я все-таки воспользуюсь вашим предложением. Вы не могли бы за мной заехать? — сказала она, не сводя взора с проколотых шин.

— Не вопрос, — откликнулся Павлов.

Разговор закончился, но Дарья все смотрела и смотрела на спущенные колеса. Ведь это значило, что у него был нож.

Она старалась думать о чем-то постороннем, но в ее голове вновь и вновь пульсировала фраза, брошенная Кириллом:

«Не забудь про семь лямов. Даю тебе десять дней!»

Она вздрогнула, вспомнив его перекошенное от пышущей злобы лицо с выпученными глазами, в которых сквозило сущее безумие.