Инвестор

Павел Астахов, 2019

История на первый взгляд банальна. Молодая женщина Дарья Шахова попала в беду, и ей срочно понадобились деньги. Она повелась на супервыгодное предложение «Прайм-банка» и отнесла туда все свои сбережения. Несколько милейших людей поступили точно так же. Вскоре деньги всех вкладчиков бесследно исчезли. Как, собственно, и сам банкир. Дарья попросила у адвоката Павлова помощи. Артём сразу почувствовал – Дарья чего-то не договаривает, а ее глаза излучают страх. Глубокий, тщательно замаскированный страх. Искать деньги, украденные мошенником, – последнее дело, но Павлов берется помочь Дарье. Расследование уводит его в темное и мрачное прошлое, которое постепенно срывает маски со всех инвесторов «Прайм-банка». И, словно грязная пена, всплывают жуткие грехи людей, которые кажутся порядочными и добрейшими. Но не столько они беспокоят Артёма, сколько тот невидимый и неуловимый, кто взял на себя роль судьи и палача этих людей…

Новые тревоги

Николай Коршунов вышел из ванной, запахнулся в банный халат. Ненавистный инцидент на дороге, после которого ему пришлось блуждать по лесу в чем мать родила, приключился с ним уже три дня назад, однако он при каждой выдавшейся возможности принимал душ. Николаю до сих пор чудилось, что он перепачкан землей вперемешку с сосновыми иглами, а в его босые ноги въелась чернота, которую он остервенело, чуть ли не до крови, стесал специальной теркой, одолженной у супруги.

Лицо вице-президента боксерской ассоциации выглядело непроницаемым. Угадать его соображения было так же сложно, как прочесть мысли мухи, жужжащей под потолком, которая каким-то чудом проникла в его питерскую квартиру, на окнах которой стояли москитные сетки.

— Я на боксе побывал, — пробормотал он слова недавно услышанной частушки. — Повстречал Валуева. — Николай уселся в кресло, закинул ногу на ногу и взял в руки блокнот. — Он автограф левой дал… Долетел до Зуева.

Он перелистывал страницы и остановился на закладке. Это был замусоленный, потертый на сгибах листок, который Коршунов обнаружил на рассвете там, в лесу Тверской области.

«Убийца».

С того дня не проходило и часа, чтобы он не думал об этом напоминании. Николай каждый раз вздрагивал от резкого звука автомобильного клаксона на улице и даже от трели собственного мобильника.

— Что мы имеем? — вслух спросил Коршунов. — Мы имеем трех жмуров в период с девяносто шестого по две тысячи первый год. — Он потянулся за механическим карандашом, с помощью кнопки выдвинул тоненький грифель и поставил в блокноте цифру 1. — Итак, первый.

Николай наморщил лоб, погрузился в воспоминания. Да, это был один коммерс, отказывающийся платить за крышу. Коршунов выждал момент, когда тот отправил семью на отдых, и пришел к нему ночью домой. Бедолага даже не въехал, что происходит, когда Николай придавил его лицо подушкой.

— Номер два, — объявил он вслух, сделав отметку в блокноте.

Второе убийство было совершенно случайным. В тот день Николай повздорил в кафе с каким-то кавказцем, но конфликт быстро удалось замять. Уже много позже, на стоянке, тот снова полез выяснять отношения, и в какой-то момент Коршунову показалось, что в руке этого типа блеснул нож. Не раздумывая, он выхватил из-за пояса ствол — газовый «Иж», собственноручно переделанный под боевой, — и изрешетил противника, как снайпер мишень в тире. Лишь через какое-то время всплыла информация о том, что убитый оказался уроженцем Грозного, довольно известным певцом или музыкантом, хрен его разберет. Но и тогда Николаю удалось выйти сухим из воды.

Был и свидетель убийства — Гена Назаров. Тот самый, которого потом отправил в мир иной сам Николай. Его попросил убрать Джафар. По мнению Николая, этот субъект не представлял никакой опасности для их бизнеса и к тому времени лежал в реанимации, однако азербайджанец настоял на своем. Кроме того, Коршунов неплохо заработал, хотя всего-то требовалось отключить клиента от аппарата ИВЛ.

Именно Назаров и замыкал список.

Николай потер подбородок и задумался.

Кого же именно имел в виду неизвестный мститель, провернувший эту дерзкую акцию с ним?

В первом случае свидетелей не было вообще, во втором — Назаров, который давно в могиле. Об убийстве Назарова знали только трое — он, Джафар и Сергей Черемесов.

Николай бросил блокнот на столик, откинулся на спинку кресла.

Пазл не складывался.

Его машину нашли неподалеку от той самой автозаправки, куда он намеревался заехать. Все личные вещи, включая документы и бумажник с банковскими картами, были на месте. Кроме легкого сотрясения мозга, явившегося следствием удара по голове, он особенно-то и не пострадал. Хотя нет, еще минус перстень. Николаю пришлось расплатиться им с водителем за дорогу, звонок домой и спортивный костюм, купленный на придорожном рынке.

Так все-таки кто, за кого впрягся?!

К примеру, в случае с Назаровым все было настолько гладко, что едва ли ниточки тянутся оттуда. Тем более что прошло двадцать лет. Если только Джафар с Серегой не сболтнули лишнего.

Тогда получается, что это ответка за кавказца. Но почему это происходит сейчас, спустя почти двадцать лет?!

— Может, и за кавказца, — сказал Коршунов, поднимаясь с кресла. — А может, ничего и не было. Этим листком вообще, наверное, подтереться хотели, а я случайно на него наткнулся.

«Ты сам понимаешь, что изо всех сил пытаешься себя убедить в совпадении», — подумал он и глубоко вздохнул.

Ладно, хватит выносить себе мозг. Что Николай сейчас может сделать? Нанять охрану себе, жене и сыну? Обмотать дом колючей проволокой?

От того, что он будет часами рисовать схемы и вспоминать свои подвиги, совершенные в прошлом, вряд ли что-то изменится. Номер машины, которая с ним столкнулась, Николай не разглядел, особых примет хриплого незнакомца не запомнил — тот был в маске. Остается только ждать. Потому что тот субъект, который поставил себе цель наказать его, Колю Коршунова, наверняка предпримет следующие шаги.

Пора заниматься делами. Послезавтра важный бой. Приглашены ВИП-гости, уже арендовано помещение, готовятся высокие ставки, так что все должно быть на высшем уровне. Следует уточнить насчет вечернего фуршета, заодно переговорить с представителями букмекерских контор.

Николай уже намеревался скинуть халат, чтобы одеться, как на столике, вибрируя и издавая звонкие гудки, запрыгал телефон.

Звонила жена. Когда Коршунов услышал ее голос, лицо его окаменело.

Она рыдала, захлебывалась слезами.