Нить вечной судьбы

Павел Андреев (2023)

Напряженность на планете Естар достигает точки кипения, когда восемь стран объединяются для полномасштабного нападения на Лострад, девятое и самое могущественное государство на планете. В этом загадочном мире, полном конфликтов, все внимание сосредоточено на командирах Лострада, которые должны усердно готовиться к неминуемой войне, нависшей над обширным континентом. Интриг, мистики и опасностей добавляют таинственные адепты Северного Ордена, обладающие невероятными способностями, превосходящими человеческие пределы. Они демонстрируют невиданную скорость, двигаясь быстрее самого звука, а также проявляют удивительную силу и ловкость. Исход надвигающегося конфликта зависит от их необыкновенных способностей. Среди рисующихся линий сражений откроется царство непревзойденной красоты и изумления. От раскидистых лесов и величественных гор до сверкающих городов и древних руин. Естар — это место, которое пленит сердце каждого, навсегда отказываясь его отпускать.

Глава восьмая. Общий сбор. Часть II

В разгар заседания совета, у одних из ворот Асвиума появилась группа из тридцати всадников. Одетые в черные одежды, скрытые масками и плащами с капюшонами, они представляли собой загадочное зрелище на фоне наступающих сумерек. С течением времени сумрак постепенно утверждал свое господство над городом, неумолимо заключая его в объятия угасающего света. Пытаясь противостоять наступающей тьме, зажигались кованые фонари, подвешенные к фасадам домов и колоннам, и их свет доблестно боролся с ней, пока не угасал, поддавшись зову дремоты.

Навстречу всадникам вышел офицер, курирующий ночную смену:

— Кто вы такие? Зачем прибыли в наш город? — спросил дозорный.

— Мое имя Ада́йн, капитан разведчиков. Прибыл по распоряжению генерала Фло́раса. За спиной моя охрана — безэмоционально ответил всадник, восседавший на внушающем страх. Протянув письмо с печатью генерала, он сохранял отстраненный вид.

Караульный, желая лучше разглядеть послание, попросил масляную лампу. После небольшой паузы офицер разрешил проезд всадникам, но оговорил одно условие: они должны показать свои лица.

Всадник прижал шенкель к коню, побудив его двинуться вперед. Командир разведчиков буквально навис над караульным, как изголодавшийся орел над добычей.

— Напомню, что разведчики не раскрывают своих лиц.

— Бред какой-то. Как вы тогда понимаете, что среди вас нет лазутчиков?

— У нас свои методы воздействия на людей.

— Немедленно покажите мне свои лица! — авторитетно рявкнул стражник.

— С какой целью? Чтобы запечатлеть наши образы в вашей памяти? Бесполезное занятие в этой темноте. Или вы ищете уверенности в том, что опознаете тех, кого никогда не видели? За меня ручаются мои офицерские знаки отличия, этого должно быть достаточно, — заткнув рот караульному произнес капитан и слез с лошади, приказав всем своим людям сделать то же самое. — Слезайте, дальше пешком, так тише, — потянувшись после долгой дороги сказал Ада́йн. Затем он приказал стражникам поставить лошадей в стойло.

— Конюхи только ушли, а ночной придет через час, вашими лошадьми некому заниматься, — проговорил караульный, пытаясь доказать, что он тут все еще самый главный.

— И что? Этим займешься ты, — сказал капитан, глядя на ночное небо, трещащее по швам от изобилия звезд.

— Это не входит в мои обязанности. Вам надо — вы и занимайтесь своими лошадьми. Если думаете, что, прибыв в столицу, перед вами все забегают, то вы ошибаетесь, — продолжал стражник, демонстративно скрестив руки на груди.

Капитан тяжело выдохнул, тихо произнеся: — либо дурак, либо смелый, обычно первое неотделимо от второго.

Подойдя к солдату, который был значительно ниже, капитан медленно откинул капюшон, обнажив половину своего лица, скрытую под маской.

Холодный взгляд вперился в офицера, от которого по позвоночнику пробежала дрожь. Пронзительный взгляд синих глаз, казалось, скрутил его внутренности в узлы, заставив охранника поспешно опустить взгляд на землю.

— Солдат, соблюдай правила субординации. Отец Эдриара дал людям много свобод, теперь вы теряетесь в ее мгле. Выполняй, что я тебе сказал.

— Нет. Я повторю еще раз: это не моя обязанность, — нахмурившись и собрав всю волю ответил младший сержант.

Адайн сжал правую руку, скрытую под плащом, в кулак и, придав удару немного силы — ударил караульного положив его наповал. Другие караульные замешкались пересматриваясь между собой, не понимая, что им делать. Самый близкий к офицеру солдат, который мог назваться его другом, вышел с возмущениями вперед:

— Что вы делаете?! С такими выходками вы быстро пойдете под суд!

— А что я делаю? — Адайн, казалось, ничуть не смутившись, ответил в своей неторопливой манере. — Ваш офицер заработался и упал. Я просто предлагаю ему помощь, — сказал он, протягивая руку в сторону раненого офицера, из носа которого текла кровь.

— Не надо врать! Мы все видели! — неугомонно продолжал рядовой.

Капитан тотчас убрал руку, развернулся и пошел в сторону недовольного солдата. Подойдя, командир протянул ему руки и произнес:

— Доставай веревку и вяжи, если хватит духа. Если нет, займись нашими лошадьми. Время дорого, и не тебе его тратить, как и нам.

Никто не осмелился возразить Адайну, прекрасно зная о тревожных слухах, ходивших о капитане разведчиков.

— Вот и поговорили, — объявил капитан, махнув рукой своим разведчикам, и повернул в сторону города. Через несколько шагов он остановился, оглянувшись назад, и сделал последнее предупреждение:

— Если с лошадьми что-нибудь случится, я забью вас всех.

Разведчики скрылись в тени, оставив раненого офицера на попечении товарищей, которые шагнули вперед, протягивая руку помощи:

— Забудь об этом, всем известно, что в разведчики берут всякую низшую сволочь, скот и погань.

Группа разведчиков шла по пустынным улицам к офицерским казармам, изредка натыкаясь на городские патрули.

— Всегда знал, что столичные солдаты выделяются своей нерадивостью и безмозглостью, — произнес Адайн. — Но не ожидал, что настолько.

— Будьте уверены, капитан, подобные наклонности присущи не только солдатам, — проворчал один из разведчиков, в его тоне сквозило презрение к жителям города.

Отряд решил пройти через дворы, стремясь избежать лишнего внимания. Проходя между жилыми домами и скрываясь в закоулках, разведчики случайно оказались перед небольшим, но ухоженным домом. На крыльце этого дома двое мужчин наслаждались своим ужином, попивая сидр, заедая сыром, вяленым мясом, овощами и галетами. Один из мужчин был конюхом, ответственным за конюшни у центральных ворот, второй — его давний друг, который внезапно начал привлекать внимание конюха, постукивая локтем:

— Смотри-ка, это разведчики. Знаешь, как говорят: если встретишь разведчика, удача будет благоволить тебе всю неделю. А если взглянуть на лицо разведчика, то удача будет благословлять тебя весь год, а может, и всю жизнь!

— Да перестань ты, это мифы и городские байки. Они друг другу лица-то изредка показывают, а ты уж размечтался. Интересно другое, что они вообще делают в столице? Неужто беда их привела?

— Так сегодня военный совет. Вот и прибыли.

— Совет, говоришь? Надеюсь, ничего серьезного, — ответил конюх, откусывая кусок сыра, чтобы унять растущие опасения.

— Ты мне лучше скажи, почему разведчиков все так терпеть не могут? — поинтересовался друг конюха, сидевший на деревянной ступеньке.

— Ну, конечно, не все, а лишь: знать, аристократия, высокопоставленные военные, да семьи благородные, в принципе и простой народ их недолюбливает. Ну хотя да, многовато как-то. Да все дело в том, что в разведчики берут бездомных, обездоленных, сирот, одиноких душ, лишенных всего и всех.

— Странно, из таких людей которым нечего тереть и получаются настоящие псы войны, готовые без мук совести идти только в одну сторону — на смерть.

— Зато все честно. Мы не любим их, а они нас.

Пока они беседовали, след разведчиков простыл, растворившись в радушном дыхании вечера. Отряд Адайна быстро и спокойно добралась до офицерских казарм. Некоторые из генеральских стражников клевали носом и ждали заветной смены караула. Один из караульных отправился за сержантом Го́то, чтобы тот дал разрешение на пропуск капитана.

Адайн положил руку одному из своих людей на плечо и хрипло, но тихо произнес:

— Смотрите в оба глаза. Держитесь рядом. Никого даже близко не подпускать. После, все доложите мне.

Не дожидаясь запоздалого появления старшего сержанта Гото, капитан прошел через сторожку и вошел во двор казармы. Его появление совпало с бурным появлением разъяренного Гото, все еще раскрасневшегося после недавней грубой стычки с гвардейским лейтенантом Алари. Ворвавшись через боковой вход, Гото с яростью набросился на Адайна.

— Стоять! Что тебе тут нужно? — в тоне Гото слышалась враждебность, его фигура практически набрасывалась на Адайна.

— Кто бы сомневался, — тихо произнес капитан. — Мое имя Адайн, капитан разведчиков.

— Я знаю кто ты. Я спрашиваю, чего тебе тут надо? Прием закрыт, приходи завтра.

— Я прибыл на военный совет по приказу Флораса, — апатично ответил капитан, глядя на сержанта, выше которого был на две головы.

–Военный совет предназначен для уважаемых офицеров, а не для таких дворняг, как ты.

— Ты склонен обсуждать родословную дворняги, превосходящей тебя по званию? — безразлично ответил капитан, переключив внимание на главный вход в казармы, где бдительно дежурили гвардейцы. Медленно он возобновил движение вперед.

— Стоять я тебе говорю! Ты что себе позволяешь?! Без моего согласия ты и шагу не шагнешь!

Капитан остановился и решил сыграть в эту игру с сержантом:

— Сержант, ты всегда такой злой потому, что ростом не вышел или только сегодня недовольный, потому что любовница не ублажила?

— Что ты несешь? Какая любовница?! — удивленно переспросил Гото.

— В воздухе стоит распутный запах роз и мака. Такой парфюм делают лишь на западе, а значит дорогой. Сержант вряд ли сможет позволить себе такое удовольствие — жалко переводить столько средств на себя, а ради любовницы может и раскошелиться. Хотя, может я не прав и целование генеральского зада является прибыльным делом?

— Да как ты смеешь?! Я сейчас позову стражу! — зашипел сержант, его лицо пылало от негодования.

— Зови. Моих ребят даже гвардейцы боятся, думаешь твоим они по плечу? Отец Эдриара вас всех разбаловал, вы очень много чего позабыли.

— Корону решил оскорбить?! Честь королевской семьи?! Позабыл кому служишь?! — остервенело выкрикнул сержант, пытаясь привлечь внимание окружающих.

— Я служу своему народу, а кому служишь ты, Гото? — с леденящим душу спокойствием ответил капитан.

Старший сержант обомлел от того, что капитан знает его имя.

— От тебя спесивостью за километр несет. Я только что вернулся в страну, с севера, там такие, как ты и часа не живут, — продолжал капитан, понизив голос, в каждом слове которого была завуалирована угроза.

В этот момент, из казарм вышел один из всадников Бэринона. Энергично размахивая руками, он крикнул:

— Капитан Адайн, сюда!

— Мне пора, — произнес капитан, сделав шаг вперед и резко остановившись. — Гото, когда противник будет здесь, я буду свидетелем того, как тебя без пощады разрубят на куски.

Адайн, спокойно, словно океанские волны в безветренную погоду поднялся по ступенькам и зайдя в казармы, благодарно поприветствовал воина Бэринона.

— Тебя Бэринон прислал?

— Нет. Из командиров никто не знает, что вы тут. Мы с солдатами других капитанов в комнате сидим, в кости играем. Я ваш силуэт случайно в окне уловил и решил вызволить вас из лап этого надоедливого сержанта. Не обращайте на него внимания, капитан. Я хорошо знаю, как здесь, в столице, относятся к чужакам

— Как твое имя, солдат? — спросил капитан.

— Мое имя А́виль, — последовал ответ.

— Откуда родом? — проявил интерес капитан.

— Я из северного городка Бру́ифа.

— Понимаю, чего тебе пришлось пережить. Из благородных?

— Нет, что вы. Отец пастух, мама на мельнице работает, а я помогал на конюшнях. В армию пошел чтобы семью лишнего рта лишить, а затем совершенно случайно попал в отряд Бэринона.

— Попасть в отряд Бэринона — не просто случайность. У него свои критерии оценки. Служи верно. Верность в наше время большая редкость, Авиль. Спасибо тебе за помощь, дальше я сам, — негромко обратился Адайн к младшему лейтенанту, когда они приблизились к залу собраний.

У дверей уже стояли гвардейцы, которые после тщательного осмотра пропустили Адайна внутрь. Неторопливой походкой он взялся за ручку двери. Но, услышав изнутри разговор офицеров, рука его вернулась на прежнее место, и он замер, внимая их разговору.

— Значит, король отправляет войска к границам, чтобы подстрекать и подначивать наших соседей? Это выглядит довольно нелепо, — заметил Ло́дэс, расхаживая по комнате.

— А из твоих уст это звучит куда неразумнее, — скрестив руки на груди озвучил Бэринон.

Адайн быстро понял их заблуждения и поспешил их исправить. Он без лишних слов вошел в зал, откинул капюшон и, не теряя ни минуты, вмешался:

— Действительно, звучит абсурдно, потому что это ложь. Для несведущих, ложь всегда кажется правдоподобной.

На лице генерала отразилась смесь раздражения и осознания того, что их разговор может быть легко подслушан любым затаившимся ухом.

От неожиданности все присутствующие в комнате замерли, кроме капитана Лодэса, который не проявил никакого волнения и целеустремленно направился к Адайну широкими шагами. Закинув свою ручищу на плечо Адайна и прижав его к себе, капитан авангарда начал решительно шагать вперед, буквально таща Адайна за собой.

— Ну! Рассказывай, где был-то?! Небось на югах? Как тебе южанки? Успел их опробовать? Правда говорят, что они знойные и неукротимые в постели?

— Я думал, ты женат. Какое это имеет значение для тебя? — Адайн холодно ответил, казалось, безразличный к расспросам Лодэса, его внимание больше привлекал Алари, сидящий на комоде.

— Вот именно! Именно поэтому я и жажду подробностей! — рьяно требовал Лодэс, ожидая пламенного пересказа похождений Ада́йна.

— Нет, не нашел времени. У меня были другие заботы, — постно проронил командир разведчиков.

— Ой. Ты чем-то болен что ли? — ошарашенно посмотрел капитан авангарда на Адайна.

Адайн быстро схватил Лодэса за руку, отбросив ее от себя, его поведение было ледяным.

— Какие вы все занудные, — отойдя от Адайна с грустью произнес Лодэс.

— Рад тебя видеть, — лаконично вмешался генерал.

Адайн повернул голову в сторону генерала, кивнув в знак признательности, но его взгляд оставался прикованным к Алари, не отрываясь с момента прибытия.

— Алари, и ты здесь, — голос Адайна был напряженным, а взгляд неотрывно устремлен на загадочного лейтенанта гвардии.

— Как ты меня увидел? — сделав удивленный вид с хохмой спросил Алари. — Похоже, от бдительного ока грозного Адайна мне не скрыться, — с задором продолжил сержант. — Но я рад, что капитан не забыл мое имя.

— Поверь, я помню то, что ты забыл или старательно пытаешься забыть.

— Звучит интригующе, даже зловеще. По всей видимости, это будет интересно.

— Несомненно, так оно и будет, — ответил Адайн, его тон был лишен эмоций.

Тройка капитанов обменялась недоуменными взглядами, их брови нахмурились в недоумении по поводу характера загадочного разговора Адайна и Алари. В комнате воцарилась тишина, которую нарушало раздраженное потрескивание свечей, треск поленьев, отдающихся в объятия камина, и нервное позвякивание чашки с южным белым чаем, которую судорожно держал в руках Гэререн.

Генерал вновь потянул одеяло на себя.

— Хватит отвлекаться. Давайте сосредоточимся на текущем вопросе. Адайн, почему ты утверждаешь, что это ложь? Хочешь сказать, что в словах короля нет правды?

— Позвольте мне быть откровенным, хотя это и не принято среди разведчиков. Ни король, ни я не доверяем никому из вас. Однако я готов поделиться своими скромными предположениями и размышлениями относительно отправки Эдриаром этих четырех армий к границам нашей страны. Судя по всему, это оценочный маневр, проверка готовности Лострада к потенциальному конфликту. Логика такого шага вполне понятна: увеличение численности вооруженных сил неизбежно требует увеличения ресурсов. Когда сети снабжения становятся сложными и запутанными, за золотом и припасами сложнее уследить, а бомонд кривится от удивления услышав об их пропаже. Но это еще не все. Король намерен превратить приграничные гарнизоны в надежные бастионы, фактически используя их как плацдарм для начала войны. Стратегия предусматривает быстрые вторжения в сердце вражеской территории, которые осуществляются до того, как враг успеет организовать оборону или создать прочные союзы. Молниеносная кампания, победа в которой измеряется днями или, самое большее, неделями. Однако реализация этой тактики сталкивается с серьезными препятствиями. Прежде всего, противник успел укрепить свою оборону и заключить альянсы, и поскольку вы этого не знаете, появляется второе препятствие, возможно, даже более опасное. Все так называемые секретные депеши, тайные документы, спрятанные в тускло освещенных углах, тайниках и удаленных нишах, — все это может оказаться лишь пустыми, обыденными выдумками. В Лостраде завелось много шпионов и предателей, верно работающих на наших соседей.

Слова Адайна повисли в зале собраний, как тяжелый саван, окутав офицеров ошеломлением и мрачной атмосферой. Их сознание с трудом пыталось уловить всю серьезность откровений капитана разведчика. Надвигающуюся трагедию, которую он предрекал, трудно было осознать.

— Да и плевать! Тибидий забрал у противника ресурсы, им воевать-то нечем, — движимый всплеском эмоций, вмешался Лодэс.

— А это третья, и думаю финальная проблема. За последнее время, враг отыскал новые залежи руд, организовал масштабную добычу полезных ископаемых. Древний лес на западе вырубается в обход наших границ, а пастбища на востоке пополнились разнообразным поголовьем.

— И что все это значит? — желая прояснить ситуацию, спросил капитан авангарда.

— Ты еще не понял, друг мой? Война уже идет, и мы в ней проигрываем, — черство ответил Адайн.

Генерал Флорас, потрясенный такими известиями, яро произнес:

— И ты только сейчас сообщаешь мне об этом?! Как капитан разведчиков мог упустить такую важную информацию?

— Генерал, я не вездесущ. Осведомленность — это привилегия, а не данность. Враг умело скрывает свои действия. Алари, поэтому смело передай королю, что королевские разведчики владеют неподлинной информацией.

Капитаны поразились услышанному.

— А разве у короля есть свои разведчики? — рискнул спросить один из них.

— С недавних пор. А вы не знали? — в ответе Адайна прозвучала загадочная нотка. С подоплекой ответил Адайн, преследуя свою никому не ведомую цель.

Лицо Алари изменилось, источая недовольство. В его тоне появилась злость:

— Будь уверен, Адайн, я лично прослежу за тем, чтобы король был поставлен в известность об этом.

— Несомненно передашь, — подумал про себя Адайн, следуя своей собственной таинственной цели. — Именно поэтому я здесь. А вы все решили сыграть в игру, правила которой вам даже близко неизвестны.

Осознав, что от внешних конфликтов перешли к возможным внутренним разногласиям, генерал Флорас вновь взял бразды правления дискуссией в свои руки.

— Очень хорошо. Есть ли у кого-нибудь мысли или предложения?

Казалось, в зале повисла вялая тишина, когда ожидающие взгляды обратились к Адайну.

— К сожалению, я лишен новых идей. Стратегии, на которые мы когда-то опирались, потеряли свою эффективность.

— Тогда давайте не будем терять время и сосредоточимся на разработке новых вариантов, — предложил генерал, устремив взгляд на Адайна. — Скажи мне, кто из соседних правителей должен вызывать у нас наибольшее беспокойство? Откуда исходит самая серьезная угроза?

Адайн подошел к карте, висевшей на стене, и задумчиво провел пальцем по контурам границ.

— Разумеется, все соседние монархи представляют сопоставимую потенциальную угрозу, но два выделяются особо. Первый — Дэрна́ут.

— Дэрнаут?! Правитель одной из западных стран? Ха! Я слышал, что он задохлик и рахит! Да ему всего шестнадцать лет! — резко воскликнул Лодэс.

— Его физическая сила, может быть, и ограничена, но умственные способности не имеют себе равных. Он обладает нечеловечески даровитым интеллектом, — возразил Адайн.

Бэринон, воспользовавшись возможностью тонко пошутить над Лодэсом, бросил на него насмешливый взгляд:

— Это твой антагонист.

— Кто? — переспросил капитан, искренне не понимая значения заумного для него слова.

— Молчать! — Флорас вспыхнул от возмущения: его терпение лопнуло от непрекращающихся препирательств Бэринона и Лодэса, особенно, в самое неподходящее для этих забав время. — Продолжай, Адайн.

— Его мышление отличается яркой нестандартностью, а действия окутаны непредсказуемостью, что наделяет его исключительным мастерством тактика. Его ум непостижим для нас всех, взятых вместе.

— Особенно для Лодэса, — вновь с подковыркой съязвил Бэринон.

— Да успокойтесь вы! — в бешенстве, скрепя зубами, хлопнул генерал ладонью по столу. — Адайн, продолжай.

— Наш самый грозный противник — это, несомненно, Тормак, король одной из северных стран. Обладатель светлого ума, но его сила далеко не в этом. Тормак — прирожденный лидер, ему без каких-либо проблем удается сплотить людей под своим началом. Он мастерски владеет красноречием, но самое мощное его оружие — искусное манипулирование. Разумно предположить, что основные направления атак будут исходить с севера и запада. Однако для уверенности необходимо собрать больше информации. Для этого требуется предоставить моему подразделению полную самостоятельность, не зависящую от централизованного военного командования, с сохранением звания и неприкосновенностью для меня и моих людей.

— Ты в этом уверен? Мы лишимся одного из самых ключевых командиров, — горестно спросил генерал, не желая терять такого ценного союзника в своем распоряжении.

— Безусловно. Я не могу позволить себе тратить время на выполнение общих распоряжений, которые не всегда идут во благо для нашей страны.

— Пусть так. Но это решать не мне, а королю, — с огорчением произнес Флорас.

— Алари, устрой мне аудиенцию с королем, — утвердительно и жестко сказал Адайн, понимая важность этой встречи.

Алари, сидевший на комоде что-то хлебая из своей стальной, украшенной берестой фляги резко поперхнулся.

— Король принимает только высокопоставленных персон, а не простолюдинов.

— Скажи ему, что если победа в этой войне — его цель, то встреча со мной просто необходима, — гнув свою линию, настаивал Адайн.

— Кхм. Просьба дойдет до него независимо от этого, а вот добиться его согласия — это уже другой вопрос. Мой тебе совет — перед приемом… прими ванну. У меня на глаза наворачиваются слезы от запаха дальней дороги, которую тебе пришлось преодолеть, — вновь, ухмыльнувшись проговорил Алари, не теряя своей чудаковатости.

Генерал безмолвно подошел к столу, стоящему в центре, и произнес:

— Значит так, пока у нас не будет адекватных представлений и новых идей, никто из вас даже близко не должен говорить о надвигающейся войне.

Гэререн, который мгновение назад, заедал свои переживания сладостями, резко вскочил с места, его голос был наполнен эмоциями:

— Но как?!

— Тихо! — сказал Флорас, понимая негодования своего капитана.

— Люди должны знать, — убавив тона продолжил Гэререн. — Скрывать от них правду — это подлость, поступок, лишенный чести, — добавил капитан, в его сердце кипело возмущение по поводу такого обмана и несправедливости.

— Я сказал. Никому. Ничего. Не говорить. Ясно? — повторил генерал армии, сохраняя непоколебимую твердость.

— Постойте, — вновь произнес, опустивший глаза в пол Гэререн. — Если, как полагает Адайн, противник уже создал союзы и укрепил оборону, то почему нам не вывести людей из гарнизонов за долиной? Зачем продолжать этот марш смерти? Мы же отправляем людей на верную смерть.

Генерал, в поисках совета, аккуратно переглянулся с Адайном. Но капитан разведчиков лишь слегка неодобрительно мотнул головой, дав Флорасу то, чего он хотел найти. С быстротою молнии догадки генерала армии подтвердились и понимая всю важность момента, он решительно произнес:

— Мы не уступим. Отказ от кампании только насторожит противника. Их шпионы, находящиеся у нас под носом, залягут на самое дно. А каждый шаг наших оппонентов станет намного тише и незаметнее. Мы сделаем вид, что ни о чем не знаем. Это малая жертва, которая будет принесена, во имя большой цели.

— Но, так нельзя, это люди. Большинство из них — молодые ребята, мы не можем разменивать их жизни. Что мы скажем их близким? — произнес самый молодой из капитанов, на его лице было написано чувство безысходности и опустошенности, а взгляд потерялся в спокойной глади чая, застывшего в фарфоровом сосуде.

В зале воцарилась тяжелая тишина, резко контрастировавшая с оживленными речами, наполнявшими его несколько минут назад. Огонь отбрасывал на стены вытянутые, искаженные тени командиров. Даже Лодэс, обычно излучавший яркие эмоции и заразительную жизнерадостность, сейчас сидел молча, мрачно глядя на капризную пляску искр в очаге. Благородный Бэринон, расположившись у окна, наблюдал за стражниками, опиравшимися на копья или прислонившимися к ограде. Он понимал, что их всех ожидает неминуемая угроза. Не как солдат, а как людей, которым вскоре предстоит столкнуться с мрачным образом войны и на собственном опыте испытать ее ужасы. Он переживал за женщин и детей. Его грызла мысль о предстоящей потере родины.

Даже Адайн, имеющий самый закаленный характер, отточенной в многочисленных сражениях. Он не испытывал ни паники, ни страха, ни ужаса. Вместо этого в его сознание время от времени вторгались вспышки гнева вперемешку с воспоминаниями. Его не терзали сомнения или чувства совести. Адайн давно позабыл, какого это — переживать за павших собратьев. Казалось бы, лишенный всех положительных черт присущих человеку, печально глядел в пол, испытывая не самые приятные чувства.

В комнате находились опытные офицеры, окрепшие и статные от пережитого, которые, не дрогнув, смотрели в глаза смерти. Теперь они погрузились в раздумья, размышляя о чем-то своем. Исключением из этой торжественности был Алари. Сидя на комоде, он, казалось, не замечал всей серьезности ситуации. Увлеченный своим миром, он молча делал пометки в блокноте, отрешившись от тяжких забот, захвативших остальных.

Генерал понял, что ему придется привести своих самых лояльных людей в чувства:

— Ты хочешь меня этим упрекнуть, капитан? Для всех нас настали тяжелые времена. Когда ты осознаешь, что молодые ребята не всегда возвращаются, а многие из тех, что вернутся, останутся инвалидами, ты начинаешь понимать, что война — это жестокая реальность. И именно в момент, когда осознаешь это, воевать становится проще. Это только начало, и тебе придется отправлять людей на смерть, хочешь ты этого или нет, — очень тяжело произнес генерал. — Если вопросов нет, то все свободы. Ничего придумать мы сегодня уже все равно не сможем.

Генерал быстро вышел из зала, сопровождаемый Алари. Через мгновение вышел и Адайн полностью выдохшийся после дороги. В зале остались три капитана, охваченные вихрем эмоций и всеобъемлющим чувством недоумения и сопротивления разворачивающимся событиям.

— Я ничего не понял. Но у меня сложилось такое ощущение, что я лист лопуха, которым подтерли зад, — пробормотал Лодэс, его голос затих.

— Если у тебя сложилось такое впечатление, то в этот раз ты понял все правильно, — ответил капитиан кавалеристов. — А тебе Гэререн, я желаю удачи и сил. Самая тяжелая ноша теперь лежит на твоих плечах.

— Да, Гэререн, не падай духом. Как говорят у нас в авангарде «мешай дело с бездельем: с ума не сойдешь», — с умным видом произнес капитан авангарда.

— Благодарю за совет, но как это связано с моими проблемами?

— Да никак, — ответил Лодэс.

— Не акцентируй на нем внимание, Гэререн. Я вообще не понимаю, как его домочадцы такую бестолковщину терпят, — сказал Бэринон и пошел в соседнюю комнату за своим сыном Дулром уснувшим за столом. Бэринон нежно прижал к себе мальчика и удалился в соседнюю комнату, чтобы уложить его отдохнуть. В это время Лодэс уже ушел, а Гэререн вновь отправился на кухню, за очередной порцией крепкого чая, понимая, что ночь его будет бессонной.