Хроники жизни сибиряка Петра Ступина. Автобиография

П. В. Ступин

У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.

Предисловие редакторов

Уважаемый Читатель!

У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же — в силу своей занятости, озабоченности личными проблемами — зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить. «Мы ленивы и нелюбопытны», — заметил Александр Пушкин в 1829 г. («Путешествие в Арзрум»).

Предлагаем Вашему вниманию мемуары, которые являются примером счастливого исключения. Пётр Васильевич Ступин не был крупной исторической фигурой. Он прожил обычную для представителя своего поколения жизнь. Только вот жизнь этому поколению досталась непростая. И на склоне лет Пётр Васильевич совершил то, что остаётся за пределами возможного для большинства таких, как он, вполне обыкновенных людей. Он оставил после себя в виде описания собственной жизни свою память о прошедшем.

Сейчас можно только гадать о том, что именно думал сам П. В. Ступин, работая над этими воспоминаниями, и какую читательскую аудиторию представлял он себе для них. Более чем подробное перечисление родственников и детальное описание их судеб в самом начале мемуаров могут вызвать мысль, что написано это всё в первую очередь для членов семьи. Частые упоминания тех или иных — не всегда поддающихся отысканию на современных картах — сибирских селений создают порою впечатление, что всё это доступно только коренным жителям Иркутской области, да и то не всем, а лишь успевшим изрядно поколесить по родному региону. Центральное место, которое с достаточной очевидностью отводится описанию участия автора в Великой Отечественной войне, может привести к выводу, что здесь представлены воспоминания солдата, слегка обрамлённые событиями, случившимися «до» и «после» этого навсегда оставившего в сознании и в душах фронтовиков след испытания. А обыденность значительной части жизненных коллизий, бесчисленно повторенных в более или менее схожих судьбах множества других людей, с неизбежностью подталкивает к сомнению в ценности для широкого круга читателей записок «простого человека».

Может быть, главное достоинство этих лишённых каких-либо «сенсационных» исторических откровений мемуаров в том и состоит, что их чтение позволяет преодолеть инерцию такого взгляда на незначительность воспоминаний «простого человека»? Взгляда, представляющегося поначалу очевидным, но оказывающегося ведь по сути своей весьма поверхностным. В последнее время стала популярна фраза о том, что «человек умирает дважды: в первый раз, когда наступает его физическая смерть, и второй раз, когда уходит последний, кто помнил его на этой земле». Не открывающие тайн прошедшего, не претендующие ни на роль урока «потомству в пример», ни даже на роль доброго совета на основе жизненного опыта мемуары Петра Ступина становятся поединком человека с наступающей на его личный мир мощью забвения.

И даже если предположить, что мемуары и в самом деле писались автором лишь для собственных детей и внуков, которым он не желал сделаться «не помнящими родства Иванами», созданный им текст приобретает более широкий и — не надо бояться громких слов — общечеловеческий смысл. Потому что иметь такого отца, деда, брата (дядьку, племянника, кузена, кума, свата) — единственная надежда для огромного большинства живущих на земле людей избежать упомянутой выше смерти во второй раз. Вот, пожалуй, основная мысль, с которой эти (отчасти, наверное, действительно семейные) воспоминания, предлагаются читателям.

Если же продолжить начатое рассуждение, то становится ясно, что Пётр Ступин принимает на себя и достойно исполняет долг памяти не только перед близкими людьми, но и перед родным иркутским краем. Все эти деревни, в части которых уже никто не живёт, много раз переименованные улицы, по которым большинство читателей никогда не ходило и не пройдёт, вся эта жизнь, состоявшая (как на самом деле и бывает) из повседневных забот, в которых далеко не всегда можно увидеть обостряющие наш интерес трагические или комические элементы — всё это отнюдь не «оживает» под пером автора, но просто-напросто сохраняется им и потому не умирает. И тогда приходит в голову, что повезло не только близким такого хорошо помнящего своё родство Петра Васильевича Ступина, но и земле, на которой этот человек родился и по которой ему довелось пройти.

Это впечатление усиливается тем, что автор нигде в тексте не декларирует своей любви к родному краю. У него и упоминаний о красоте сибирской природы — нет. А негромкое исполнение своего человеческого долга перед родной землёй — есть. И неожиданной реакцией при чтении его мемуаров оказывается хорошее чувство зависти к человеку, которому удалось совершить столь простой и в то же время такой (без всякого преувеличения) героический поступок.

Личный поединок Петра Ступина с силой забвения следует назвать героическим потому, что он взял на себя такой труд, не имея к нему никакой решительно специальной подготовки. Это хорошо видно по самому тексту мемуаров, которые лишены любых литературных приёмов, в которых даже встречаются элементарные ошибки и небрежности. Про эту повесть о жизни сразу же можно сказать, что она не только не была написана «литератором», но и не подвергалась «литературной обработке». Конечно, автор был щедро наделён большим природным талантом повествователя и обладал выдающейся силой духа, позволившей ему взяться «не за своё дело». Без этих качеств он не довёл бы задуманного до успешного завершения. Следует отметить ещё одну характерную особенность Ступина-автора — полное отсутствие каких бы то ни было графоманских наклонностей, выражающихся в потугах глубокомыслия и в доморощенных «красивостях слога». Он, вероятно, пришёл в мемуаристику потому, что понимал, насколько это было нужно ему и людям. Примерно так же, как когда-то попал на войну — просто, неизбежно и честно.

Несколько слов уместны, наверное, как раз о военной части воспоминаний. Прежде всего, потому что на этих страницах в полной мере проявились и лучшие качества авторской манеры изложения в целом. Очень сильной стороной оказываются документальность и честность повествования. И точка зрения. Можно сказать, так — конкретный взгляд из конкретного окопа. Это бывает редко.

Дело не только в том, что чаще судить о войне приходится по мемуарам военачальников, обычно мыслящих оперативно-тактическими категориями, где не остаётся места для человека. Дело ещё и в том, что большинство авторов пишут всё же с определённым расчётом на ту или иную реакцию читателя. И тогда у них получается иной — пусть тоже по-своему честный, но уже иной — «взгляд». На войне с человека слетает в момент вся шелуха и его сущность (а в равной степени, как говорится, и «сучность») сразу становятся видны — там уже нет ни сил, ни времени на притворство. Вот эта очень достойная человеческая сущность автора видна в мемуарах постоянно. Рассказ ведётся спокойно, без аффектации. Впрочем, в нём постоянно возникают и отдельные очень живые картины. Но автор не берётся «создавать образы», а лишь воссоздаёт по памяти то, что может. И получается убедительно. А ещё в мемуарах Петра Ступина присутствует огромная недосказанность как фактор, усиливающий историчность написанного. Как говорит сам автор: «всё не опишешь и многое забылось» (стр. 110). В полной мере сказанное выше относится и к описанию мирной жизни — довоенного детства и послевоенного времени.

Вот те соображения, которые возникли у редакторов после длительного периода работы с текстом воспоминаний Петра Васильевича Ступина, этого далеко не «простого» человека, и которыми хотелось бы поделиться с раскрывающим теперь книгу читателем.

Редакторы считают своей приятной обязанностью выразить признательность всем, кто оказался так или иначе причастным к подготовке оставленной автором Рукописи к первому изданию. Это прежде всего дети автора — Фёдор Петрович Ступин и Ирина Петровна Ступина-Дюжакова, предоставившие Рукопись и дополнительные материалы, а также помогавшие разрешить ряд возникших в процессе работы вопросов. Это и все родственники, и друзья Петра Васильевича Ступина, кто — вольно или невольно — поддерживал в авторе решимость продолжать начатое и довести труд до конца. Большую помощь в работе оказала также иркутский краевед Елена Михайловна Закатей. Редакторы выражают особую признательность корреспонденту газеты «Комсомольская правда» Оксане Валерьевне Касаткиной, благодаря содействию которой военная часть мемуаров впервые была опубликована на сайте «Комсомольской правды»: http://best.kp.ru/msk/dnevnik-soldata/

Редакторы:Аркадий Ключанский, Оттава (Канада)Олег Татков, Сочи (Россия)Август 2016 г.