Бакинкa

Офелия Агабекян, 2022

Повествование о непростой жизни женщины охватывает несколько десятилетий: от детских лет до преклонного возраста. Всё было в этой жизни: беззаботность, радость и тревоги, потери и горе; но, главное – счастье.

Глава 3: взрослая жизнь

Лии не было и семнадцати, когда её по большому знакомству устроили на работу в ЦБ ОНО (Централизованная бухгалтерия Отдела Народного Образования) района имени 26 бакинских комиссаров бухгалтером с окладом 60 рублей. Первый рабочий день, беседа с главным бухгалтером Александром Александровичем Терентьевым, знакомство с коллективом. Первый вопрос главного бухгалтера:

— Какие отметки у вас были по математике?

— Пятёрки, — ответила Лия.

— Значит, из вас получится бухгалтер, — заключил Александр Александрович.

И он не ошибся.

Детство Александр Александрович провёл в Иране, его отец был военным. Александр Александрович, говоря о работе бухгалтера, любил повторять: «Это вам не рахат-лукум есть!». Иранские отголоски. В первые рабочие дни Лию прикрепили к Иосифу Борисовичу Фридману, который занимался переоценкой основных средств. Он научил Лию работать на арифмометре и был очень ею доволен. Когда работа по переоценке закончилась, Иосиф Борисович поблагодарил Лию за совместную работу, успешное сотрудничество, похвалил её главному бухгалтеру и сказал, что Лия очень сообразительная и ответственная. Может быть это стало залогом хороших взаимоотношений между Лией и главным бухгалтером, а, может быть, Александр Александрович видел отношение Лии к работе, её способности. В коллективе, где работали молодые девушки, Лия была самой младшей, даже на один час раньше уходила с работы. Отношения складывались без трудностей. Лию удивляло, что все девочки, такие симпатичные, хорошо одетые и не замужем. И, конечно, у каждой была своя любовная история, которую они охотно пересказывали в обеденный перерыв, обедая за общим столом. И это тоже немного удивляло Лию; каждый приносил из дома какую-то еду, если надо, разогревали здесь же или жарили что-то, а потом еда становилась общей. За столом собирались не только девочки из бухгалтерии, но и экономисты.

Самира — старший экономист, ей 26 лет, рассказывает, что к ней сватались два парня, но она им отказала, потому что знала, что бриллиантов они ей не принесут, и нет у них кооперативных квартир, теперь она сидит и ждёт богатого «султана». Но это ей не мешает приходить на работу с откровенными пятнами на шее, следами горячих поцелуев.

Нелли — экономист, ей 28 лет. Она такая милая, спокойная, разговаривает тихо-тихо. Нелли говорит, что боится мужчин. Когда ей было 20 лет, она встречалась с парнем. Первые дни он себя сдерживал, а потом природа и естество взяли верх: он стал разговаривать матом. «Мой папа, — говорила Нелли, — грубого слова никогда не сказал, а тут такая брань, по поводу и без повода, просто для связки слов в предложении!» И вот после этого знакомства она решила, что все мужчины такие, исключение составляет, конечно, её папа.

Две сестры: Мара, ей 25 лет и Нона, ей 23 года. Красавицы, фигуристые, а как одеваются! Их старшая сестра Ада профессиональная портниха, шьёт и на людей. У них ещё одна младшая сестра Соня, ученица. Девушки живут одни, мама умерла, а отец женился, их оставил. Эти девушки очень разборчивы. Лия подружилась с Ноной, ходила к ним домой. Они живут в Арменикенде⁶, в настоящем армянском дворе. Такое впечатление, что в этом дворе живёт одна семья; все соседи как родственники — если свадьбу играют, то веселится весь двор; если в последний путь провожают, то и в трауре тоже весь двор. У Мары была настоящая любовь, она встречалась с русским парнем, но выйти замуж за него ей не разрешили. Сейчас к ней сватается «подходящий» парень, но ведь должно же быть чувство! Скорее всего выйдет замуж Мара без любви, годы торопят. А Нона — реснички-гвоздики, матовая кожа, волосы длинные и густые; вот только ручки подкачали: грубые, покрасневшие, потому что всё стирается во дворе и зимой и летом. «Лицо мадонны, руки прислуги» — это про Нону, которая просто ждёт своего счастья.

Тоня — ей 23 года, её парень служит в армии. Она ждёт его, но разница в возрасте, она старше него на три года, делает Тоню закомплексованной и неуверенной, тем более, что будущая свекровь наотрез отказывается её принимать. Тоня очень воспитанная и скромная девушка. Каждый свой отпуск она проводит с родителями и это ей интересно, потому что отдыхает семья всегда по путёвкам, например, в ближайший отпуск запланировали путешествие по Золотому кольцу. К сожалению, Тонина мама тоже не одобряет выбор дочери. Однажды в тишине рабочего дня (только счёты: щёлк-щёлк) на всю бухгалтерию с такой печалью зазвучало «приезжа-а-а-й хоть на часок…». Это Тоня не смогла сдержать своё страдание по любимому и, неожиданно для себя, да и для окружающих, запела. Но у них всё замечательно сложится, она дождётся своего жениха, они поженятся и будут вполне счастливы.

Гретта — ей 26 лет. Она не очень симпатичная, полноватая, любит сплетничать, всё про всех знает. Обсуждает и осуждает девушек армянок, которые встречаются с азербайджанцами, а сама, скрывая от всех, именно это и делает. Как же ей не скрывать, если она знает, что Надыр никогда на ней не женится.

Лена-Леночка, ей 22 года. Очень милая, нежная и избалованная девушка. Её макияж — это две тоненькие чёрные полоски на верхнем и нижнем веке. Однажды она рассказала, как очень торопилась на работу и впервые вышла из дома не накрашенной. Лена всю дорогу ехала в автобусе, опустив глаза. Ей казалось, что все люди вокруг смотрят только на неё, такую «страшненькую». Она воспитывалась в интеллигентной благополучной семье, о многих бытовых вещах не имела представления. Поэтому, когда Гретта рассказала про общую баню, куда она с сестрами в неделю раз ходит купаться, Леночка с ужасом спросила:

— Там мужчины и женщины вместе купаются?!

У Леночки сейчас серьёзные переживания. Близкая подруга пригласила Леночку на вечеринку, где собрались её однокурсники, будущие геологи. Она имела виды на одного молодого человека, а случилось так, что Виктор с первого взгляда влюбился в Лену. Но «трагедия» Лены была совсем в другом. Она тоже влюбилась в Виктора с первого взгляда, но комплексовала из-за того, что Виктор через полгода окончит институт и станет дипломированным специалистом, а у Лены среднее образование. То, что Лена не учится в институте, не мешает ей быть образованной, грамотной. Переживания были совершенно беспочвенны и Виктор доказал это своей любовью. Девочки называли их «Ромео и Джульеттой», отношения между ними были нежными, трепетными, настоящими.

А вот Солмаз — ей 25 лет. Она обручена, но свадьба не скоро, потому что жених копит деньги на кооператив. Солмаз очень скромная, до того скромная, что стесняется на работу приходить в бриллиантовых серьгах, только на пальцах поблёскивают бриллиантовые кольца. Вообще-то, у неё целых два комплекта таких украшений. Вот, пожалуй, и вся молодёжь бухгалтерии. Но «звезда» бухгалтерии — это Надежда Ивановна Гришман, которой за 60. Она ведёт учёт расчетов за детские сады, к ней часто для выяснения каких-то вопросов приходят родители. Однажды пришёл представительный папаша, несогласный с начисленной платой за детсад. У него были очень выразительные глаза, которые и смутили Надежду Ивановну; ей показалось, что глаза больны, и она сказала родителю:

— Вы можете получить льготу на оплату, если представите справку об инвалидности по зрению.

Пауза длилась минуты три. Во-первых, вся бухгалтерия притихла, потому что поняли, что Надежда Ивановна попала в неловкое положение; во-вторых, надо было видеть лицо этого родителя, недоумение, смешанное с возмущением. Он как будто говорил: «Как инвалид по зрению?! Я всю жизнь горжусь своими глазами!». Но прозвучало спокойно:

— Я не инвалид.

У самой Надежды Ивановны были восхитительные глаза, серо-синие, крупные на выкате, обрамленные чёрными ресницами. Она была очень статной, величественной и напоминала Лии Анну Ахматову в возрасте. Надежда Ивановна сетовала на то, что её сына, который каждый день встречал её и, держа под ручку, провожал до дома, бросила жена и ушла с ребёнком. « И теперь мою внучку будут купать хозяйственным мылом!», — страдала Надежда Ивановна.

Руководила всеми этими девочками и Надеждой Ивановной Мила Яковлевна Перельцвейг. Что-то неприятное было во внешности этой женщины, то ли взгляд хитрый, лисий, то ли коренастость. А когда с детских садов ей тащили продукты, и, думая, что никто не видит, засовывали в ящик стола, её подчинённым было просто омерзительно наблюдать эту картину.

В другом отделе, где начисляли зарплату учителям, работали все замужние женщины, а руководила отделом Татьяна Арамовна Арутюнян. Выделялась среди них одна женщина, которая могла запросто выругаться матом или рассказать пошлый анекдот. Делать замечание не имело смысла, поэтому на неё махнули рукой. Однажды, в первые дни работы, Лия зашла к ним в кабинет по делам. Лида, так звали эту женщину, над чем-то очень громко смеялась. Вдруг в кабинет вошёл тощий старичок, учитель вечерней школы, посмотрел вокруг и вышел. Лида во весь голос прокричала:

— Лийка, ты с ним ляжешь в постель, с таким? Ха-ха-ха!

Лии не было 17 лет, услышав такие слова, она покраснела, слёзы навернулись на глаза, стало стыдно, за всех.

Лия говорила себе, что здесь она временно. На следующий год обязательно будет снова поступать, только не в университет, а в педагогический на математику, как Женя. Женя окончила институт с красным дипломом. Её направили на работу учительницей по математике в родную 162 школу. Недавно вернулся с военной службы Омар, и они сыграли свадьбу, жаль, что бабушка Сима не дожила до этого дня, она бы успокоилась. Ещё одно приятное событие произошло. У старшей сестры Лии родилась вторая дочь, Инга.

Лии нравилась работа в бухгалтерии, её научили на счётах умножать и делить, Александр Александрович постоянно давал дополнительные задания, чтобы она шире и всесторонне изучила бухгалтерию. Если кто-то уходил в отпуск, он сажал на это место Лию. Таким образом, за короткое время она освоила все счета бухгалтерского учёта, составляла проводки, печатала платёжные поручения для банка. А когда главный бухгалтер ушёл в отпуск, Лия смогла заменить и его. Она думала, что в бухгалтерии самое сложное — это ведение Главной книги, а оказалось, что это очень интересно и совсем не сложно. Так почему же Лии не подумать о том, что поступать надо в Нархоз. И никто ей этого не посоветовал. А кто был рядом с ней в это время? Никого. Одна.

Наступило время подготовки к экзаменам. Лия взяла отпуск, засела за учебник под редакцией Антонова, решала-решала-решала, а на вступительном экзамене срезалась. На первом самом главном экзамене по математике не смогла решить уравнение. На этот раз она не плакала, это было уже не разочарование, а сильное переживание. Стыдно перед Женей, перед собой, перед девочками в бухгалтерии. Лия была очень уверена, что на этот раз поступит. Стала анализировать ситуацию, задавать себе вопросы «почему», «зачем», «как», « в чём проблема» и, не найдя на них ответы, решила, что на следующий год опять будет поступать и так до тех пор, пока не поступит в институт. Приехала домой, входит, нервничает. На кухне, посередине, мама стирает отцовскую рабочую одежду в железной глубокой ванне, которая стоит на двух табуретах. Она отчаянно, с большим усилием трёт брюки о стиральную доску, вода пенится от соды и выплёскивается на пол.

— Мама, я срезалась на экзамене, — тихо говорит Лия.

Мама, не подняв головы, продолжая стирку, равнодушно бросила:

— Большое дело.

Такая обида нахлынула на девочку, так горько стало на душе. Она прошла в комнату, упала на кровать и заплакала. Никого рядом. Одна. Для её мамы главное, чтобы дети были здоровые, сытые, чистые, аккуратно и опрятно одетые. А на другие отношения с детьми и намёка не было. Как в детстве, так и во взрослой жизни. Не было бесед-разговоров с дочерями, не давались советы, не было душевного участия в их личной жизни. Как-то всё само по себе получалось, дети взрослели, получали образование, выходили замуж, появлялись внуки. Лия очень любила свою маму, любила трепетно, любила-жалела. Когда она училась в шестом классе, с мамой случилась беда. Её рука попала под работающий токарный станок. Кисть руки держалась на волоске. Больше месяца пролежала мама в больнице из-за неудачного наложения гипса. По неопытности врачей пришлось два раза ломать руку и снова ставить гипс. Рука долго не заживала, мучили боли. Но главврач успокоил, сказав:

— Вы ведь сильная женщина, вы — токарь, вы должны всё выдержать!

Мама действительно была сильной женщиной, о ней говорили, что в их доме мужчина — это она. Совсем как в том стихотворении «…лучшие мужчины, это женщины…». А мужественность и сила её характера формировались с 1942 года, когда она пятнадцатилетней девочкой, закончив шестимесячную учёбу в ФЗУ, встала за токарный станок. Может быть, поэтому не было ласковых слов и нежности в её отношениях к детям, а только бесконечная забота о них, ответственность перед ними и какая-то самоотверженность. Однажды в старших классах у Лии было сочинение на тему «Ваш идеал и кумир». Она в сочинении описала свою маму. По дороге в школу Лия проходила мимо окна, за которым работала мама. Она останавливалась, заглядывала и внимательно наблюдала за уверенными и быстрыми движениями, следила за выражением лица мамы. Оно было очень строгим. Немигающим цепким взглядом мама следила за работой станка, вовремя и ловко подхватывала готовые детали. Лия очень гордилась своей мамой, потому и сделала её героем сочинения. Но повторять трудовой подвиг мамы она не собиралась. Напротив, решила, во что бы то ни стало получить высшее образование и построить свою жизнь по другому образцу.

А пока надо оправиться от очередной неудачи, набраться терпения и третий раз готовиться к вступительным экзаменам; только в следующем году Лия решила поступать на вечернее отделение.

На работе Лии предложили горящую путёвку на круиз по Волге на теплоходе «Вацлав Воровский». В компании трёх учителей от РОНО началось для Лии первое в жизни путешествие, и впервые она летела на самолёте. Лия с волнением рассматривала облака, в которые погружался самолёт; они напоминали ей сугробы, огромные, снежные; казалось, если их пощупать, то они окажутся такими мягкими, как вата. В этот момент она почувствовала себя очень одинокой, и ей захотелось окунуться в облака, мягко и нежно окутаться ими.

Начиналось путешествие с Астрахани, заканчивалось Москвой и обратно тем же маршрутом. Всё Лии было интересно: и приволжские города, и зелёные стоянки, и, конечно, шлюзы — зрелище, которое содержит в себе столько необычного, волнующего, потрясающего. Но однажды это зрелище показалось Лии немного жутковатым, потому что она наблюдала шлюзы из своей каюты третьего класса, «преисподней», как её окрестили и видела только воду и высокие стены, а когда вышли за ворота, всё опять стало мило глазу: и маленькие деревушки, медленно-медленно исчезающие вдалеке, и тёмные леса, и городки с трёхэтажными строениями.

Долго ещё оставалась Лия под впечатлением от посещения Мамаева Кургана в Волгограде. Слёзы навернулись, когда она с цветами подошла к мемориалу и с большим волнением возложила их к подножию. Следующий город Саратов на Лию произвёл впечатление маленького, серенького городка. Всё говорит о том, что когда-то здесь жили купцы-дельцы, торговцы. Рядом с современными домами жмутся и теснятся старомодные купеческие хоромы. Улицы не широкие, а называют их проспектами; во всём городе единственное 12-этажное здание, построенное совсем недавно. Побывали в доме-музее Чернышевского, но самое интересное для Лии оказалось посещение художественного музея им. Радищева, она не могла оторвать глаз от деревянной скульптуры старика, сидевшего у входа. Из Саратова виден знаменитый мост через Волгу; этот огромный мост современной конструкции соединяет Саратов с Энгельсом. После Саратова Куйбышев проплыли ночью.

С каким трепетом входила Лия в Дом-музей Ленина в Ульяновске. Здание-мемориал, установленное к 100-летию со дня рождения Ильича, располагалось на высоких колоннах так, что внутри, т.е. между колоннами остались не тронутыми три домика, в которых родился и рос Ильич. А если посмотреть с бульвара на Волгу, то внизу будет видна аллея, на которой квадратиками небольшой площади различаются 15 республик. Особенно внимательно Лия разглядывала два квадратика: Азербайджан и РСФСР. Ей показалось, что её республика неудачно украсила свой квадратик: глыбы камней и скудные зелёные насаждения. А вот квадратик РСФСР ей очень понравился, там красовались пять стройные берёзки. Ещё она обратила внимание на квадратик Армении — гранит, а на граните сверкает под лучами солнца роза из камня.

Казань, Чебоксары, Горький, Кострома, города следовали один за другим, чередуясь зелёными стоянками. Лии нравилось смотреть на города, когда теплоход отплывал от причала вечером. Она стояла на палубе, а города, мелькая огнями, удалялись от неё, но не растворялись в темноте, а простирались вдоль берега и не кончались, и объединяла их великая Волга.

На зелёной стоянке Лия впервые попала в небольшой лесок. Было немного страшновато, когда неба над головой не оказалось, такие высокие деревья окружали. А потом была прогулка на лодке. Лия первый раз в жизни взяла в руки вёсла, да так умело стала грести, что не заметила, как оказались на небольшом островке. Плавать она не могла, но ничуть это её не пугало, потому что рядом были надёжные ребята.

Все отдыхающие на теплоходе были бакинцами. За «Вацлавом Воровским» следом шли другие теплоходы, которые причаливали рядом таким образом, что их пассажиры выходили на берег через палубу «Воровского». Завязывались знакомства, но особенно улыбки вызывали такие пары: ребята бакинцы черноусые и черноволосые под руку с блондинками с других теплоходов. Развлечений хватало и на самом теплоходе. Можно поплавать в бассейне, позагорать на палубе или в библиотеке посидеть, почитать и классическую музыку послушать, а вечером обязательно танцы, игры и развлечения по интересам. Здесь забывались все неприятности, хотелось просто отдыхать и ни о чём не думать. Разве только о своих любимых племянницах, для которых Лия накупала одежду и игрушки в каждом городе, особенно в Москве. И навсегда это станет для неё правилом — привозить подарки для родных людей.

Просто работать и больше ничем не заниматься было скучно. Лию избрали секретарём комсомольской организации РОНО. Формализм в общественной работе она не допускала, поэтому работа закипела. В организацию входили не только комсомолки бухгалтерии, но и комсомолки воспитательницы детских садов. Вот тут было сложнее объяснять им важность и ответственность их членства в ВЛКСМ. В основном, это молодые девушки, которые совсем недавно покинули свои сёла и переехали в Баку. С трудом говорили на русском языке, зато сразу поняли, как надо одеваться в городе, следили за модой и делали яркий макияж. Они всегда приходили на комсомольские собрания группками, тихо просиживали целый час, не понимая при этом, для чего они здесь. Главное, взносы платили своевременно. В коридоре бухгалтерии Лия организовала стенд, на котором выставила работы Ленина. Каждая комсомолка получила задание составить конспект по любой работе на выбор. Срок исполнения установила до следующего собрания. Через месяц на стенде рядом с каждой брошюрой стояла тетрадь с конспектом. Неизвестно, как справились с заданием воспитательницы детских садов, но работы они сдали первыми. Лии интересно быть секретарём комсомольской организации, она постоянно что-то предлагает, обсуждает, планирует. Приближался праздник 7 Ноября — День Великой Октябрьской социалистической революции. На торжественном собрании, посвященном этой дате, решили пригласить бывших большевиков. Для этого Лия посетила музей Ленина, где располагался Союз большевиков, куда входили очень-очень пожилые мужчины с длинными бородами, некоторые из них говорили, что видели Ленина. Неизвестно где они повстречались с вождём, в Баку ведь он точно не был. Бывшие большевики охотно приняли приглашение Лии. Гостям комсомольцы устроили очень тёплый приём. Трудно догадаться, что было правдой, а что вымыслом, но рассказывали они очень интересно, с воодушевлением, девушки засыпали их вопросами и, кажется, верили, что большевики эти настоящие и дела их настоящие. Потом было угощение, вручение цветов. Секретарь партийной организации РОНО Джанибекова Клара Михайловна осталась довольна работой комсомольской организации и особенно секретарём. От неё поступило предложение о подготовке Лии к вступлению в члены КПСС. Но Лия сказала, что морально она пока не готова к такому серьёзному решению и когда она почувствует себя достойной этой чести, то обязательно сообщит.

Так в работе и общественных делах прошёл ещё один год. Надо опять готовиться к вступительным экзаменам. На этот раз Лия захотела стать инженером. Она собирала вырезки из газет и журналов о работе инженеров, ей это нравилось; Лия решила поступать в Политехнический. Экзамены начнутся только в августе, поэтому Лия вместе с Элей, подружкой из бухгалтерии, организовали этим летом поездку в Ленинград. Не было ни путёвки, ни знакомых в городе, девушки купили билеты на поезд и отправились за приключениями. Поезд в Ленинград прибыл рано утром, вышли с Московского вокзала на Невский не сразу, а через какой-то проходной двор. Их окружали серые, мрачные высокие дома, словно из романов Достоевского; тягостное впечатление усугублялось накрапывающим дождём. Торопливо прошмыгнув через подворотню, они оказались на Невском. Не успели облегчённо вздохнуть, как подошла женщина и предложила жильё. Девушки сразу согласились, но ехать надо было на электричке пять остановок. Это район новостроек, похожие друг на друга 9-этажки; их квартира находилась на восьмом этаже. Хозяйка квартиры сразу уехала, она всё лето проводит на даче, а в доме пока оставался ненадолго её отец, дядя Егор; на вид ему было лет семьдесят, бодренький и активный. Решил он приготовить для девушек ужин. И вот тут-то Лия впервые попробовала жареные грибы с картошкой. Было очень вкусно, но не еда стала важной частью вечера, а рассказ-воспоминание фронтовика дяди Егора. Он с такой охотой и даже где-то с волнением рассказывал о войне, о себе — солдате, что стало понятно: ему хочется рассказывать, а в семье родной, видимо, давно уже никто не слушает и не проявляет интерес, дядя Егор был одинок. Через день дочь его забрала на дачу.

Дней не хватало, чтобы насладиться городом и так запомнить всё увиденное, чтобы никогда не забыть. Когда подруги вошли в Эрмитаж, захотелось говорить шёпотом и медленно-медленно передвигаться по залам. Было впечатление, что прикасаешься к великому, чувствуя себя такой незначительной. А прогулки по Летнему саду, по Невскому, по мостам. Девушки стояли на набережной и рассматривали крейсер «Аврора». Тихо обсуждали, что-то их рассмешило. Подошёл молодой человек, они разговорились. Сергей коренной житель Ленинграда, работает в Депо рабочим. Предложил показать город и рассказать об интересных событиях из истории. Пока они прогуливались до Медного всадника, Лия не переставала удивляться тому, что простой рабочий Депо не только интересно рассказывает, но так владеет языком, будто каждый день публичные лекции читает. Сергей предложил назавтра поехать в Петродворец. Подруги согласились; им повезло, потому что на следующий день солнце светило во всю, а это значит, что всё золото Петродворца будет сверкать и блестеть, а фонтаны, стремительно набирая высоту и падая, разбрасывать вокруг переливающие капельки воды. На следующий день Сергей предложил посетить Пискаревское кладбище⁷. И долго ещё в памяти Лии оставался воображаемый образ 11-летней Тани Савичевой, дневник которой был выставлен в музее; на страницах дневника её записи «умер… умерла… умер… имена, даты и, наконец, умерли все… осталась одна Таня».

Впервые подруги увидели настоящих фарцовщиков на Невском. Лия купила у одной девушки фирменную рубашку, которая с трудом застёгивалась на груди, потому что была маловата. Весь день подруги гуляли по городу, им всё было интересно, катались на прогулочном катере по Неве, а вечером на электричке возвращались домой. Один день они выделили для поездки в город Пушкин, там проходил военную службу парень соседки Лии. Они были знакомы, встречались в общих компаниях. Рамиз никак не мог поверить в то, что Люба его не ждёт. А Лия как могла объясняла, успокаивала и твердила:

— Ведь она не обещала тебя ждать, поэтому всё по-честному!

Они гуляли по городу, фотографировались, не пропустили Царскосельский лицей. Но невероятное приключение было впереди. Поздно вечером подруги возвращались на электричке домой. Вышли на платформу, спустились по аллее и стали подходить к домам. Подойдя поближе к своему дому, они обратили внимание, что в их комнатах на 8-ом этаже горит свет и, тихонько возмущаясь, почти одновременно задали вопрос:

— Что делает хозяйка в наше отсутствие в нашей комнате?

— Да она занавески сняла, — воскликнула Эля, — Смотри, окна голые!

Было очень неприятно, но договорились не скандалить на этот счёт. Открыть дверь не получилось, потому что изнутри был вставлен ключ в замочную скважину. Позвонили. Дверь открыла…совершенно чужая женщина. И вот тут-то стало понятно, что подруги перепутали дома, которые все как один были похожи и стояли как солдатики один за другим так близко, что можно без труда увидеть всё, что творится в квартире соседнего дома. Ситуация сложилась комичная, но найти нужный дом помогла эта женщина. На этом приключение не закончилось. Не успели они войти в квартиру, как раздался звонок. Открывают. Стоит мальчик с запиской в руках.

— Это вам, — говорит и убегает.

В записке красивым почерком было написано: «Ровно в 23-00, пожалуйста, выйдите на балкон». Подруги были в нерешительности, не знали, как быть и что делать. Чужой город и совершенно непонятно, что это могло значить. В 23-00 они вышли на балкон. Ужас!!! На освещенном балконе 8-го этажа противоположного дома стоял голый мужчина, раскинув руки в стороны и расставив ноги на ширину плеч. Он был рыжий-рыжий. Много чего подруги предполагали увидеть, но только не это. В первую секунду они замерли как вкопанные, всего одну секунду, а затем, одновременно вскрикнув, ввалились в комнату. Лия кричит:

— Мне страшно!

Эля вопит:

— Я боюсь!

Какой реакции надо ожидать от 19-летних девушек, которые не только первый раз в жизни увидели обнаженного мужчину, вызвавшего у них отвращение и страх, но и просто не встречались с парнями, не ходили на свидания, не целовались. Через некоторое время шоковое состояние прошло, они стали подшучивать над собою и, в конце концов, просто рассмеялись. На следующий день девушки с некоторой опаской вышли из подъезда и увидели этого мужчину, конечно, одетого. Он шёл недалеко от них по направлению к электричке. Обычный человек с деловой походкой, размахивая портфелем, прошёл мимо них, и только противная улыбка, предназначенная девушкам, говорила о том, что вчера он был доволен случившимся. На этом приключения закончились. Закончился и отпуск, пора возвращаться домой. После Ленинграда родной Баку показался Лии таким маленьким городом, всего-то центр Торговая, 28 Апреля и дома какие-то низкие. Но это только первые дни, а потом всё встало на свои места и родной Баку опять стал самым любимым и лучшим на всём белом свете.

Итак, наступило время вступительных экзаменов. Стать студенткой вечернего отделения факультета «Автоматика и вычислительная техника» оказалось очень просто. Лия даже не поехала смотреть списки поступивших, потому что была уверена, что её фамилия там значится. А вот двоюродный брат был в институте в 8 часов утра и гордый приехал сообщить об этом Лии и поздравить её. С началом учёбы в Политехе жизнь Лии изменилась не только распорядком. Появились новые люди, новые знакомства и настоящая бесценная на всю жизнь дружба. Сначала они просто приглядывались друг к другу, это длилось неделю, потом незаметно для себя сблизились, помогли общие дела. Лия и Нина приходили на занятия и сразу, не заходя в аудиторию, шли в туалет. Нина приезжала с Говсанов, а Лия после работы. Поэтому они в шутку называли себя «туалетными подругами». Лия и Соня вместе возвращались с занятий домой. Соня выходила на Баилово, она жила на 2-й Баиловской, а Лия ехала дальше. Они называли себя «дорожными подругами». Лия и Стелла сидели всегда вместе и частенько на лекциях шептались, секретничали. Это были «душевные подруги». Говорят, женской дружбы не бывает. Ошибаются. Дружба этих четырёх девушек была настоящей, она делала их счастливыми. И не было в их отношениях недосказанности, притворства, лживости, фальши, лицемерия. Они были такими разными и семьи их были не похожи. Соня родилась в семье военного. Её папа служил в морском порту, а мама была домохозяйкой. Очень дружная семья с многочисленными родственниками. Сонина мама стала для подруг главным координатором, потому что домашний телефон был только у них, и тётя Валя сообщала подругам кто, где кого ждёт. В семье для Сони никогда ни на что не было запретов и давления, поэтому, например, она могла три раза поступать в разные ВУЗы и потом, немного проучившись, их бросать. Политехнический стал исключением. У Стеллы папа был строителем, а мама — домохозяйка. В этой семье не было даже намёка на свободу действий Стеллы и её сестры Лоры. Папа был строг не только к своим дочерям, но, казалось, и к себе самому, потому что всегда держался серьёзно и молчаливо. Они жили за Гагаринским мостом на пятом этаже пятиэтажного дома, на крыше которого громоздились буквы из названия района «Шаумяновский». Балкон Стеллы располагался под буквой «н». Когда Лия первый раз шла к Стелле домой, она ориентировалась именно по букве «н». Нина жила в Говсанах в частном доме. Её родители пенсионеры, папа прежде работал поваром в воинской части, он воевал, но самым главным человеком в семье была мама. Тётя Лида участница Великой Отечественной войны, а когда в день Победы надевала пиджак с наградами, не могла не видеть с каким трепетом и уважением смотрят на неё и дети и взрослые. У Нины в доме очень любили делать перестановки и пристраивать комнаты. Когда вся семья собиралась за столом, и наступал подходящий момент, тётя Лида запевала, подхватывали Нина, её сестра и брат, и на разные голоса звучали русские народные песни. Лия очень любила их слушать и часто просила Нину спеть для неё. Но Нина, кажется, смущалась и отказывалась. Однажды в Баку приехала на гастроли Жанна Бичевская. Подруги не могли пропустить это событие; после концерта Нина подошла к певице и протянула ей листок с куплетами народной песни. Бичевская сказала, что не знает эту песню, листок взяла, а потом песня появилась в её репертуаре.

Сложился прочный женский союз, где не было ни зависти, ни сплетен, ни измен. Подруги принимали друг друга такими, какими видели: с недостатками и достоинствами. Теперь всё время, свободное от учёбы и работы, они проводили вместе. Но удивительное дело, учась на вечернем отделении факультета «АВТ», ни одна из них не работала не то, чтобы по специальности, а хотя бы где-то чуть-чуть рядышком. Лия работала бухгалтером, Соня работала счетоводом, Стелла работала приёмщицей в ателье и только Нина, одна из них, работала в лаборатории НИИ союзного значения, которое находилось в Говсанах на самом берегу моря. Учились подруги легко, без проблем и без «хвостов». На лекциях по высшей математике преподаватель подшучивал над ними:

— Девушки, что вы здесь делаете? Вам надо выйти замуж, варить бозбаш и воспитывать детей!

А вот ребята в группе подобрались все такие серьёзные, взрослые. Уж они-то знали, для чего поступили в этот ВУЗ, практически все работали по специальности. Группа не была дружной, вне занятий не общались. Правда однажды Ариф пригласил девушек и некоторых ребят в гости к своей любовнице; чувствовалось, что здесь он хозяин.

Прошёл первый год учёбы в институте. Экзамены сданы успешно. На выходные Нина пригласила подруг к себе в гости. Поехали Лия с Соней, Стеллу папа не отпустил. У Нины замечательный сад, поспел хартут, созрел абрикос, а на крыше тётя Лида разложила абрикосовые сушки, всё это очень вкусно. В центре сада под деревьями висит гамак, в углу сада расположился крольчатник, у ворот привязана собака, а вокруг цветы, цветы, цветы. До моря двести шагов. Нина пыталась научить Лию плавать, бесполезно, она не может преодолеть страх перед водой и оторвать ноги от дна. Поэтому уцепилась за плечи Нины и та её катает по воде. Столько смеха, визга, брызг и шума, что люди с берега стали оборачиваться в их сторону, а Нина ворчала:

— Вы меня позорите, взрослые, а ведём себя как дети.

И продолжала катать Лию. Возвращались с моря усталые, загоревшие. Искупались, переоделись, а на столе их уже ожидает жареный кролик, папа постарался. Вечером девушки вышли на прогулку по посёлку. И все здесь знают друг друга, здороваются, спрашивают Нину: «Кто эти девушки?», любопытничают. Нина гордо отвечает:

— Мои подруги, вместе в институте учимся.

Подруги подошли к общежитию, и тут Нина всё про всех стала рассказывать, кто с кем живёт, кто от кого родил, кого посылают за границу на обмен опытом и т.д., здесь живут работники НИИ. Вернулись поздним вечером и долго болтали, качаясь на гамаке. Перед сном Нина выделила Лии и Соне ночнушки и халаты. Когда Нина доставала халаты из шифоньера, Соню удивило их количество. Она посчитала, на вешалках висели одиннадцать халатов.

— Зачем так много? — спросила она.

— Мама любит, чтобы много было, — ответила Нина.

И ещё тётя Лида любит делать перестановки в доме. В каждый свой приезд, а приезжала Лия часто, она замечала, что вся мебель в доме переставлена. Уезжали подруги в воскресенье вечером. На Лии было шелковое голубое платье с крупными ромашками, а в руках букет таких же, только живых ромашек. Это было очень восхитительно и запомнилось на всю жизнь: молодость, уверенность, красота и цветы!

В понедельник Лия не смогла выйти на работу, потому что всё тело её обгорело, и поднялась температура. Пролежала на больничном три дня, кожа стала слезать, можно безболезненно натягивать на себя платье. Такие неприятности не останавливали Лию и в следующие выходные опять всё повторялось: Говсаны⁸, море, загар, беззаботный отдых!

Лия продолжала дружить и с Ноной. Выйдя на работу после больничного, от Ноны она узнала, что её вызывают в Райком комсомола. Шла кампания по обмену комсомольских билетов и такие вызовы были частыми, тем более, что Райком находился в соседнем доме, недалеко от гостиницы «Интурист»⁹ — старый. Встретились с секретарём, поговорили. Оказалось, вызывали по другому поводу. Комсомольцы-руководители организовывали трёхдневный отдых в Набрани и собирали группу. Рамиз поручил Лии сагитировать девочек из бухгалтерии и сказал:

— Ну а ты должна быть обязательно, потому что собрались все секретари первичных организаций и там мы будем по возможности совмещать дела с отдыхом.

Приехали на место отдыха поздним вечером, а место это было огромной поляной в лесу. Ночь была лунная, светили фары машин, ребята здесь бывали и прежде, поэтому стали ставить палатки вполне организованно.

— Куда мы попали, Нона? — прошептала Лия, — я думала, будет база отдыха.

— Теперь поздно говорить об этом, — ответила подруга, — надо было побольше вопросов задавать в городе, а не здесь.

Но это только вначале было непривычно и неуютно. А когда заиграла музыка, на скорую руку организовали ужин и выпили за приезд, всё стало на свои места. После ужина начались танцы. В основном все ребята знали друг друга, встречались в Райкоме на собраниях. Но к Лии подошёл совершенно незнакомый молодой человек и пригласил её на танец. Пел Демис Руссос. Это было началом первой любви Лии. Молодой человек представился:

— Алик, а по паспорту, — продолжил он, улыбаясь, — Я Ага-Кули.

Он оказался другом Рамиза. Рамиз с трудом уговорил Алика поехать в Набрань¹⁰.

— Я очень рад, что согласился, потому что здесь познакомился с вами.

Лия не знала, что ответить ему, потому что не знала, рада она или нет. Первый раз она отдыхала на природе, первый раз ночевала в палатке, первый раз она влюбилась. Алик был старше на пять лет и ей это нравилось. Он красиво говорил, иногда, улыбаясь, переходил на армянский язык. Потом догадался, что Лия не понимает, удивился этому и сказал:

— Я живу в Арменикенде, друзья и соседи у меня армяне, поэтому я знаю армянский язык.

— А я живу на Мухтарово, — ответила Лия, — Соседи и подруги у меня русские, дома не говорят по-армянски с тех пор, как уехала бабушка, поэтому я не знаю своего родного языка, — и немного помолчав, добавила, — К большому моему сожалению.

Они стали встречаться. Алик работал диспетчером в объединении «Межтрансавто». Часто приносил разные заграничные штучки, например, яркие коробки с жевательными резинками, глянцевые открытки с моргающими девочками-японками, глянцевые журналы. А однажды он подарил Лии блестящий иранский пеньюар. Лии нравилось, когда Алик приезжал за ней на работу и отвозил на занятия, а после занятий привозил домой. Ей с ним было интересно, но, главное, спокойно и надёжно. Алик стал приходить к ним домой, познакомился с родителями Лии, а со своими родителями знакомить Лию не спешил. Он жил отдельно от родителей, не очень охотно рассказывал о своей семье; отец его воевал и всю жизнь проработал на руководящих должностях. Однажды Алик сказал:

— Знаешь, мой дядя видел нас на бульваре.

— И что? — удивилась Лия.

— Он сказал, что ты рыжая, и мы очень подходим друг другу, — улыбаясь, ответил Алик.

— А он не сказал, что нам пора познакомиться?

— Нет.

После этого разговора они старались не касаться темы знакомства с родителями Алика, а Лия понимала, что не так уж и просты их отношения.

Лия познакомила Алика со своими подругами. Иногда вместе проводили время, но особой близости между ними не было. Как-то на лекциях подруги стали обсуждать приближающиеся мартовские праздники и решили организовать трёхдневную поездку в Ереван на поезде. Лия составила смету расходов, получилось не так дорого. Пригласили ещё одну девушку с группы Римму, она хорошо знала город. После занятий за Лией приехал Алик, в машине она ему рассказывала о поездке и не видела, как меняется выражение его лица.

— Ты не поедешь.

— Почему?

— Я тебе не разрешаю.

Никто никогда ей ничего не запрещал. Лия считала себя вполне самостоятельным человеком; сама принимала решения, сама справлялась с жизненными проблемами. Привыкла ни от кого не зависеть. А тут вдруг ей запрещают. Ну как себя повести: возразить, не согласиться — будет неприятная ссора; а если подчиниться его решению, будет всегда так, как захочет Алик. Лия никуда не поехала. Подруги не хотели понимать и принимать её объяснения, удивлялись и говорили, что Лия идёт на поводу у своего Алика. Алик понимал, что обидел свою девушку, ему хотелось сделать для неё что-то очень приятное, и помог случай. В Баку на гастроли приехал Ансамбль песни и танца из Армении, и он пригласил Лию на концерт, который проходил во Дворце им. Ленина; седьмой ряд, места на самой середине. В отношениях между молодыми людьми был какой-то холодок, обида не прошла. Впервые Лия, наперекор себе, сделала так, как велел Алик, поэтому на душе у неё было тяжело. Может быть, поэтому, когда заиграла армянская музыка и зазвучала песня, по щекам Лии потекли слёзы. Такая тоска её охватила, она вдруг почувствовала себя одинокой, а Алик показался ей чужим и далёким. И он понял её, наклонился, взял за руку и прошептал:

— Армяночка моя, я тебя очень люблю.

Когда возвращались с концерта, Алик спросил:

— Лия, почему ты плакала?

— От тоски, навеянной дудуком.

— А я подумал, что ты почувствовала своё, родное.

— Может, и от этого.

Приехали подруги с Еревана, столько впечатлений, не обошлось и без приключений. Поселились они в старой гостинице «Армения». Конечно, группа одиноких девушек не могла не привлечь внимания лиц мужского пола. В гостинице девушки познакомились с футболистами «Черноморцами», культурные ребята, не позволявшие себе ничего лишнего, а вот от местных ребят пришлось отбиваться. Ведь они никак не могли поверить, что девушкам может быть хорошо и весело без мужской компании. Поэтому, когда в очередной раз они предложили своё общество, Римма отчеканила:

— Мы сами себя полностью удовлетворяем!

Эта фраза стала для подруг «крылатой» и подтвердила себя жизнью, сложившейся у этих девушек. Лия со смехом всё это рассказывала Алику, на что он отреагировал так:

— Значит, я правильно поступил, что не отпустил тебя.

И всё-таки ему пришлось уступить Лии, когда она заявила, что отпуск проведёт с подругами. А программа отдыха была на удивление такой насыщенной! Брат Нины служил в воинской части в Говсанах, у них в доме часто бывали молодые солдатики, проходившие срочную службу. Сначала они помогали что-то делать по дому, потом их кормили. Они благодарили за домашний уют, оставляли свои адреса и приглашали в гости. Вот таким образом у Нины возникла идея провести две недели в Таллинне вместе с Лией. В это же время по туристической путёвке в Ригу приезжает Соня. Так как Нине надо было возвратиться домой пораньше, то решили, что Лия после Таллинна поедет в Ригу и там встретится с Соней. Ни Соня, ни Лия прежде не были в Риге, поэтому договорились, что встреча произойдёт в конкретный день в четыре часа у Домского Собора. Ну а пока Лия с Ниной летят в самолёте в Таллинн. Приключения начались уже в самолёте. В дорогу мама Лии нажарила котлеты с картошкой и уложила всё это в маленькую кастрюльку. Когда самолёт набрал высоту, девушки решили пообедать. Разложили столик, поставили кастрюльку и открыли крышку. А котлетки были с чесночком и картошечка, крупно нарезанная, подрумяненная, ещё не остыла и благоухала… И вдруг, как по команде, в проёме передних сидений они увидела два чернокожих лица, смотрящих на них. Это впередисидящие пассажиры повернулись на запах. Подруги еле сдержали себя, чтобы не расхохотаться. А потом их пальто при наклоне самолёта упали с верхних полок на колени этих же пассажиров.

Семья Юраса, в гости к которому отправились подруги, жила за городом в двухэтажном доме; его папа работал егерем. Девушкам-бакинкам здесь всё казалось необычным. Однажды вечером они сидели в гостиной на первом этаже, пили чай, разговаривали. И вдруг Лия с Ниной замерли: со второго этажа по широкой деревянной лестнице медленно спускался папа Юраса… в махровом халате до колен. Спустился и спокойно сел за стол в таком виде. Подруги были несколько смущены, а когда остались одни, опять стали обсуждать это событие: папа в халате.

— Представь, твой папа ходит по комнате в махровом халате, — смеясь, сказала Нина.

— Или твой папа садится за стол в халате, а мама подаёт ему чай, — вторила ей Лия.

На следующий день к сестре Юраса пришли друзья. Мама Юраса сказала подругам:

— Ребята сейчас пойдут в баню, а вам там будет неинтересно.

— Нет, мама, — возразил Юрас, — Пусть девочки увидят настоящую финскую баню.

И девочки увидели. Увидели, и ветром их сдуло оттуда. Компания из четырёх пар ни в чём себя не стесняла. Они же в бане, поэтому были обнажёнными, курили, пили что-то из железных баночек. Дым от сигарет смешался с паром, который исходил от камней, громко играла музыка. Не стесняясь никого и ничего, парочки были очень ласковы друг с другом. Сестра Юраса и её друзья были младше девушек-бакинок, но подругам казалось, что они малые дети и совершенно случайно попали во взрослую компанию. Когда Лия и Нина вошли в дом, мама сказала:

— Я не напрасно не советовала вам не ходить, потому что знаю, что у вас в Баку всё не так, всё совершенно по-другому.

Подруги не могли не согласиться, и каждая подумала про себя примерно так: «У нас лучше».

Важным событием для подруг стало посещение бара. Одно только название этого заведения привораживало и очень притягивало. Оказалось, ничего особенного, но коктейли понравились. Впечатлений от увиденного было очень много. Подруги решили одни пойти на экскурсию в башню-музей Кик-ин-де-Кёк. Только по одному поводу они волновались. В Баку им рассказывали, что если по-русски обращаться к местному населению Прибалтики, то тебе не отвечают. Ну, какие глупости! Очень приветливый и милый народ, эти эстонцы. Лия с Ниной, конечно, заблудились, немного растерялись, рискнули обратиться к молодому человеку за помощью. Тот не только объяснил, как пройти, но и проводил подруг до остановки.

Время отпуска быстро пролетало, поэтому решили один день посвятить магазинам. И опять удивление и восхищение. Какая красивая одежда, а какие детские вещи и очень любезные внимательные продавцы! Целый мешок одежды Лия накупила для своих племянников. Тут и махровые халатики, и комбинезончики, и шортики, и платьица, и маечки. Да чего только не было, глаза разбежались. Мешок отослали почтой. А ещё из Эстонии нельзя уехать без ликёра «Вана Таллинн». Наконец, наступил день отъезда. Нина уехала в Баку, а Лия улетела на кукурузнике «АН — 2» в Ригу на встречу с Соней. В дороге её так укачало, что полчаса она, не двигаясь, просидела в аэропорту, хорошо ещё время позволяло, а потом поехала на встречу к Домскому Собору. Приехала Лия всё равно намного раньше Сони, поэтому успела послушать орган в Соборе и немного прогуляться по прилегающей площади. Её внимание привлекли захоронения за железной оградой. Она подошла поближе и увидела на каменных плитах, замурованных в стене, старинные эпитафии. Лия медленно прохаживалась и пыталась рассмотреть надписи и даты, но они были полуистёршиеся. Вдруг к ней подошёл молодой человек и с лёгким акцентом стал рассказывать о том, что здесь захоронены горожане, знатные и не очень. Потом рассказал о Домском Соборе, потом ещё, ещё, ещё что-то рассказывал. Лия больше не хотела его слушать, но он не собирался останавливаться. Она опять подошла к Домскому, а Сони всё не было. Вдруг молодой человек сказал:

— Вы не могли бы мне одолжить пятьдесят рублей.

Лия была как в тумане. Он опять стал что-то рассказывать. Она достала деньги и отдала ему. Потом бегом направилась к остановке, села в автобус и поехала в гостиницу, где остановилась Соня. Лии было не по себе; понимая, что её обманули, не могла объяснить, почему отдала деньги. Гостиница была на другом конце города, уже смеркалось, настроение становилось всё мрачнее и казалось, что она никогда не встретится с подругой. И вдруг перед ней в автобусе опять возник тот же самый молодой человек. Опять стал что-то говорить, рассказывать. Наконец приехали. Он проводил Лию до гостиницы, вместе вошли. Лия узнала, что Сонина группа ещё не вернулась с экскурсии. Она расположилась в вестибюле и стала ждать. Молодой человек не отходил ни на шаг и предложил устроить номер:

— Здесь у меня знакомый администратор, пойду принесу бланк для заполнения.

Принёс бланк, Лия заполнила и отдала молодому человеку. Тот отнёс бланк, потом вернулся и сказал, что нужно пятьдесят рублей заплатить. Лия открыла кошелёк, достала деньги, отдала ему. Молодой человек ушёл и больше не появлялся. Лия подошла к администратору:

— Для меня сейчас оформили номер, — назвала свою фамилию, сказала, что заполняла бланк.

— Никто ко мне не подходил, никакой бланк я не давала, — удивлённо ответила администратор.

Туман перед глазами, в голове сумятица.

— Соня! — только успела окликнуть подругу, как слёзы покатились по щекам.

Весь вечер Соня утешала и успокаивала подругу, говорила:

— Главное, что с тобой ничего не случилось.

— А что, могло быть ещё что-то хуже этого? — сквозь слёзы спрашивала Лия.

Подруги три ночи спали на одной кровати, Соня делила свои завтраки, обеды, ужины с Лией. С экскурсией подруги посетили мемориальный ансамбль Саласпилс¹¹, который располагался в 18 км от Риги. Возвращались мрачные, подавленные, под впечатлением от увиденного и услышанного. Забылись все переживания и неприятности, произошедшие недавно, тем более, что Лия не желала даже предположить, что её просто-напросто тогда загипнотизировали.

Алику, конечно, об этом Лия ничего не рассказала. Жизнь опять пошла своим чередом. Работа, занятия, свидания, посиделки с подругами. Осенью Алик предложил поехать в Шеки¹² к родителям своего друга Арама. Это были удивительные дни. Пришли родственники Арама, человек двадцать. Все дни напролёт столы накрывались, играла музыка; пришёл сосед Мамед с зурной, к нему присоединился дядя Хачик с кларнетом. Другой сосед Тофик принёс ягнёнка на руках, а вечером ели изумительный шашлык. Днём гуляли по городу, осенний Шеки очень живописен. Город старинный, прежде он назывался Нуха. Сохранился дворец шекинских ханов восемнадцатого века, под лучами солнца он сверкал мозаичными стёклами. Но пришло время возвращаться в Баку. В дорогу надавали кучу гостинцев и подарков, но самый главный гостинец — это шекинская халва или пахлава. Говорят, шекинцы хранят в тайне рецепт приготовления халвы, поэтому настоящую халву можно попробовать только в Шеки.

На работе у Лии произошли изменения. Её назначили старшим экономистом, а это считалось повышением по служебной лестнице. Зачем ей это повышение, зачем ей опыт работы бухгалтером и экономистом, если она учится в техническом ВУЗе, а не в Нархозе. Но об этом Лия не думала, просто работала и просто училась. Ей одинаково нравилось работать старшим экономистом и параллельно учиться на инженера. Работала под руководством начальника Мирана Джавадовича Шахбазова, человека с интересной биографией. Родился он в армянском селе на границе с Азербайджаном. Когда окончил школу, естественно на армянском языке, задумал поступить в институт в Баку. Юноша, знающий только два языка, армянский и азербайджанский, чуть ли не пешком добрался до Баку, поступил в Нархоз в азербайджанский сектор на факультет «Финансы». После окончания института работал по специальности в учреждениях, естественно, на русском языке. Женился в сорок лет и, кажется, стеснялся, что у него молодая жена и двое маленьких детей. Однажды он зашёл в бухгалтерию и застал девушек врасплох. Что хотите они делали, но только не работали. Нона красила ресницы, Тоня читала, Мара красила ногти, а Лена причёсывала Гретту. Миран Джавадович растерялся, остановился посередине комнаты, прядь волос, что прикрывала лысину, упала на ухо. И от неожиданности проговорил, повысив голос:

— Пусть каждый сам себя причёсывает! — И быстро вышел из бухгалтерии.

Вскоре случилась беда. После рождения первого ребёнка Лена не вышла на работу, сидела в отпуске по уходу, а потом опять забеременела. Лия с Ноной часто навещали Лену, им нравилось приходить в гости в дом, где все любят друг друга, где царит счастье и уют. У Леночки была восхитительная дочечка, которую баловали все — папа и мама, бабушки и дедушки. Однажды Лена пожаловалась, что плохо себя чувствует, а срок был только три месяца. Положили в больницу, у её мамы большие связи и полезные знакомые, поэтому Лену окружили особым вниманием и чрезмерной заботой. Но вовремя не оказали медицинскую помощь, началось заражение крови, плод замер и стал разлагаться. Лена умерла.

***

Лия становилась богатой на племянников тётей. У Лили недавно родилась третья дочь Наташа, а у Жени уже было два сыночка — Эльман и Эльхан. Они родились один за другим, поэтому казались одногодками. Конечно, Лия видела их реже, чем племянниц, но это не мешало ей любить мальчиков, быть с ними ласковой, называть их «сладкими», брать на прогулки, дарить подарки. Жене приходилось нелегко справляться и с детьми, и с работой, она нуждалась в помощи, и помогала ей мама. Рано утром отводила детей в садик, чтобы Женя не опаздывала в школу, где работала учительницей по математике. Вечером опять мама приводила детей домой, чтобы Женя могла спокойно подготовиться к урокам на следующий день и успеть справиться с домашними делами.

Через два года после рождения Наташи Лиля родила, наконец-то, долгожданного сына Родиона. Ведь они обещали не останавливаться до тех пор, пока сын не родится. Как говорится, гуляла вся округа, «обмывали» рождение сына, а потом праздновали дату — сорок дней¹³. Лия пригласила на торжество Алика, потом он скажет:

— Я не знал, что у тебя зять такой деловой. Откуда он такие дефицитные продукты достал? И друзей у него очень много.

Лия неоднозначно относилась к своему зятю, ей много чего не нравилось в нём, но сейчас она как-то загордилась им. Они недолго посидели за столом, пошли гулять. В этот день Алик был молчалив и угрюм. Лия и прежде замечала, что его настроение может резко поменяться без особых на то причин. Если вчера он был весёлым и радостным, то сегодня каким-то раздражительным и мрачным. Она пыталась понять причину, вызывала его на откровенный разговор, но всё безуспешно, разговор не получался. Однажды она не выдержала и спросила:

— У тебя неприятности, Алик?

— С чего ты взяла?

— Ты не в настроении.

— Если я не буду к тебе приходить, когда не в настроении, то встречи наши будут редкими. Ты хочешь этого?

— Нет, не хочу.

Больше вопросов Лия не задавала, никогда, ни по какому поводу. А время шло, проходили годы и в их отношениях ничего не менялось. Ходили в кино, театр, на концерты. Летом часто выезжали в Набрань на выходные. Однажды Алик сказал, что их пригласил в гости его друг Павлик, они вместе служили. Жил Павлик в 4-м микрорайоне. Купили гостинец, поехали. Павлик был дома не один, со своей невестой. Пригласили Алика с Лией на свадьбу, которая состоится через месяц. Шутили, разговаривали, рассказывали анекдоты. Павлик встал, включил магнитофон и сказал:

— Мы вас ненадолго оставим, не скучайте! — и с Аликом ушли в другую комнату, закрыв за собой дверь. Сначала девушки не замечали их отсутствия, потом забеспокоились. Ребят не было минут двадцать.

— У вас всё нормально? — крикнула невеста Павлика.

— Да, да! — услыхали в ответ.

Через пять минут они вернулись, но шутить и рассказывать анекдоты уже не хотелось. На том и распрощались.

Наступили тёплые майские дни. Лия с Аликом гуляли по бульвару, настроение было приподнятое. Алик с юмором рассказывал о своих коллегах, которые часто бывали за границей, попадали в смешные истории и об этом с ним делились. Вдруг Лия случайно наступила на сухую ветку и большая заноза вонзилась в щиколотку, пошла кровь. Алик запаниковал, суетливо достал платок, стал вытирать кровь и, чтоб ему было удобно доставать занозу, встал перед Лией на колени. Потом резко поднялся, огляделся, подошёл к девушке, проходившей мимо и спросил, нет ли у неё духов, чтобы протереть ранку своей невесте. Девушка достала из сумочки духи, которые оказались французскими, и протянула Алику. Он вспрыснул духи на платок и сердечно поблагодарил. Занозу достал, ранку обработал, а Лии от его эмоционально-суетливых действий было не по себе.

— Как он вас любит! — проговорила девушка и улыбнулась.

— Да, любит, — подумала Лия, но ничего не сказала вслух.

Они сидели на лавочке, любовались морем, ели мороженое и тихо разговаривали.

— Алик, такая тёплая погода, а ты надел рубашку с длинным рукавом, — проговорила Лия и стала засучивать рукав.

Алик резко отдёрнул руку, но не успел спустить рукав. Ужас охватил Лию, она не могла вымолвить и слова и только смотрела на обнажённую руку, где ясно обозначились следы от уколов. Они были свежие, красноватые и старые, потемневшие. Лия медленно подняла глаза, Алик отвернулся. Как описать её состояние, что владело ею — горе? беда? несчастье? Лия сидела как в тумане, мысли путались, хотелось что-то спросить, но задавать ему вопросы она разучилась. И вдруг ей захотелось исчезнуть, не сидеть рядом с ним, не видеть его, не слышать его голос. Чувство брезгливости постепенно ею овладело.

— Я тебе всё сейчас расскажу, — начал разговор Алик.

— Не поздно? — прошептала в ответ Лия дрожащим голосом. Она боялась услышать правду.

И Алик рассказал. Они с Павликом служили в Армии. Однажды на учениях случилась беда, Алик с Павликом были ранены, их поместили в госпиталь. Целый месяц боль не отпускала, мучала, не проходила, успокаивали только морфием. Так случилось, что сначала кололи в лечебных целях, а потом они с другом пристрастились к наркотику для удовольствия. Пять лет длится эта зависимость. Все попытки покончить с этим были безуспешны. Теперь Лии стали понятны его изменчивые настроения, весёлость и угрюмость.

— Я давно хотел во всём признаться. Мы с тобой встречаемся три года, и я понимал, что поступаю непорядочно. Прости! Но ты мне очень дорога. Я не имею права портить твою жизнь. Но я буду жить так, как живу!

Поняла ли она смысл его слов, навряд ли, в голове стучат молоточки, перед глазами плывут красные припухшие точки-следы от уколов. Лия встала, сделала несколько шагов, повернулась к Алику, проговорила, не слыша себя:

— Это твой выбор, — и быстро-быстро зашагала прочь. Она его боялась, она не хотела прикасаться к этой грязи и чувствовать себя причастной к этому ужасу.

Лия пришла домой, её бил озноб, хотелось прижаться, согреться душой и телом. Мама уже спала, Лия юркнула к ней под простыню, прижалась, а в ответ услышала:

— Жарко, отодвинься.

Пошла к себе, укуталась с головой и провалилась в сон. Как же Лия не любит утро, ну а сегодня ей вообще не хотелось просыпаться. «Расстались, — первая мысль, — какая же пустота в душе».

Вечером с подругами договорились пойти в кино. Лия не хотела ни дома оставаться, ни с подругами встречаться. Надо будет что-то объяснять, рассказывать, а в душе такая пустота. Как будто Алик не просто ушёл из её жизни, а забрал с собою все её чувства, всё, что заполняло её жизнь.

Подруги удивлялись:

— Как расстались, такая любовь!

— Вы же три года встречались!

— Он на тебя такими влюблёнными глазами смотрел всегда!

А как им объяснить, что зачастую горящий влюблённый взгляд был вызван недавно принятой дозой.

— Девочки, ему родители запретили со мной встречаться. Сказали, если женится на армянке, лишится всего, что имеет: квартиру, машину, папину материальную поддержку. И он сделал свой выбор, — так пыталась Лия объяснить свой разрыв с Аликом.

«А ведь есть и доля правды в моём объяснении», с горечью подумала Лия.

После их расставания Лия только однажды спустя шесть лет случайно встретила Алика на остановке на 8 км. Она с трудом его узнала и только лишь потому, что он её окликнул. Обросшее постаревшее лицо ничего не выражало, взгляд мрачный.

— Как дела, — спросил Алик, — Замуж вышла?

— Нет, а ты женился?

— Да, я женат.

— Есть дети?

— Нет, детей нет. Врачи говорят, что не будут у нас дети.

— Прощай, — быстро проговорила Лия и вошла в автобус.

Тогда не было ни боли, ни печали. А сейчас расставание с любимым дорогим человеком делало Лию несчастной. Это первая страничка в её сердечных делах, которая перевернулась с такой болью и страданием. Не хватало рук, голоса, взгляда любимого человека. Отсутствие Алика в жизни Лии сделало её бесконечно одинокой. Казалось, жизнь остановилась, стала неинтересной и скучной. Лия окунулась в работу и в те дни, когда не надо было идти на занятия, она допоздна засиживалась на работе. Была не одна, общество делила с главным бухгалтером Александром Александровичем. Недавно у него случилось большое непоправимое горе. Александр Александрович похоронил пятнадцатилетнего сына, он умер от порока сердца. Александр Александрович потерял самое дорогое и ценное, что было в его жизни. Он пришёл на работу на следующий день после похорон. Кто-то удивлялся, кто-то осуждал, но многие понимали его состояние. Лия смотрела на Александра Александровича, беседовала с ним, страдала вместе с ним, и ей становилось легче. Александр Александрович говорил:

— Только труд спасёт человека от потерь и одиночества.

А ещё Лии было чем заняться. Дома её окружали племянницы и племянники, которых она любила всей душой, заботилась о них, старалась сделать их жизнь счастливей. У старшей сестры Лили семейная жизнь не сложилась. Владимир, обеспечивая семью материально, не был заботливым и любящим отцом и мужем. Работая таксистом, он часто не приходил домой ночевать. К этому времени они жили недалеко от дома Лии в самоделке. Свободное время Лия посвящала детям. Водила их в кукольный театр, цирк, на качели-карусели или просто погулять по бульвару. А когда она собирала в первый класс свою любимицу Алиночку, волновалась, будто сама идёт первый раз в первый класс. Все школьные принадлежности и портфель были московские; форму, гольфы, бантики и туфельки привезла с Прибалтики. Вообще Лия любила делать подарки и готовить сюрпризы. Однажды она пришла на занятия в институт с большой коробкой и положила её на стол.

— Что у вас на столе? — спросил преподаватель.

— Это кукла, завтра моей племяннице исполняется два года, — объяснила Лия.

Преподаватель улыбнулся и сказал:

— Покажите!

Лия открыла коробку, и все стали улыбаться. Когда смотришь на детские игрушки, становится радостно. Кукла была пластмассовая, высокая, с такими же карими глазами, как у племянницы Алины. На ней красовалось изумительное розовое платьице, а на ножках были надеты носочки и туфельки. Лия устроит так, чтобы, проснувшись, Наташа увидела рядом куколку. Такие моменты запоминаются надолго. И обязательным дополнением к подаркам были книги. Сначала из серии «Мои первые книжки», потом посерьёзнее, с репродукциями, например. А когда дети подросли, Лия стала брать их в Русскую Драму, в оперный театр, в филармонию. Ей хотелось, чтобы дети соприкоснулись с прекрасным, чтобы они увидели и познали другой мир, где так много интересного и увлекательного. Чтобы новые впечатления и радость от увиденного как-то скрасили их жизнь в семье, где не было уюта и покоя. Лия была строга с детьми; например, она не разрешала им трогать свои вещи. Однажды она поздно вечером пришла домой и обнаружила на трюмо записку. «Лиечка, милая, не ругай меня, я тронула твою расчёску и поломала один зубчик». Они хоть маленькие, но девочки, поэтому любили поиграть с косметикой, что лежала на трюмо, любили примерять платья своей тёти и туфельки на высоких каблуках. Большое и важное место занимала Лия в жизни своих племянниц, ровно так же, как и они в её жизни. Если у кого-то в гостях подавали на стол торт, то обязательно это угощение со словами « для детей» укладывали в сумочку Лии. На работе интересовались: «Как дети?». А однажды Лия взяла больничный лист по уходу за больным ребёнком. Сама перед собою считала себя обязанной принимать участие в жизни детей. Лия могла всю ночь просидеть рядом с больным ребёнком или всю ночь шить карнавальный костюм к новогодней ёлке, а утром пойти на работу и вечером на занятия. Она ходила на школьные собрания. Она задумывалась над тем, что скоро наступит зима, а у Инги нет тёплой шапки и варежек, а у Наташи нет пальто. Лия любила доставлять детям радость. Они знали, что из поездок их тётя обязательно привезёт подарки и ждали с нетерпением. Однажды она привезла из Москвы бананы. В Баку их не было, поэтому, когда Лия достала бананы из сумки, сначала воцарилось изумлённое молчание, потом дети засуетились и стали давать советы друг другу «надо отрывать по одному!», «надо снять кожуру!», «надо помыть!» и т.д.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Посёлок в городе Баку.

7

Кладбище, на котором захоронены жертвы блокады Ленинграда и воины Ленинградского фронта.

8

Пригород Баку.

9

Гостиница в городе Баку.

10

Посёлок в Хачмазском районе Азербайджана.

11

В этом концлагере, созданном нацистами Германии во время Второй Мировой войны, содержались малолетние узники.

12

Город в Азербайджане.

13

40 дней со дня рождения ребёнка предоставлялись матери и новорождённому на то, чтобы окрепнуть как телом, так и духом, чтобы полностью сформировался иммунитет ребёнка.