Отцы. Письма на заметку

Группа авторов, 2021

Евгений Леонов, Мэри Шелли, Лев Толстой, Мохандас Ганди, Анна Франк, Че Гевара и многие другие в своих письмах к самым близким людям делятся опытом, наставляют, переживают, спорят, упрекают и признаются в любви. Пронзительные и трогательные послания отцов и детей собраны в этом томе серии «Письма на заметку». Составитель книги Шон Ашер – коллекционер и охотник за самыми интересными письмами со всего мира. Его сайт lettersofnote.com невероятно популярен: каждую неделю его посещает более 1,5 млн. человек, а среди фанатов числятся Стивен Фрай, Кейтлин Моран и Ник Хорнби. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

03

Я просидела с ним несколько ночей

Мать Мэри Шелли, британская писательница и одна из первых феминисток, Мэри Уолстонкрафт, родила ее в 1797 году и через одиннадцать дней умерла из-за инфекции, занесенной при родах. Таким образом, Мэри Шелли воспитывал ее овдовевший отец, Уильям Годвин, прославленный романист и политический философ эпохи Просвещения. Видя незаурядный ум дочери, он всячески поощрял ее к писательскому призванию, и не зря. В 1818 году был анонимно издан первый роман Мэри Шелли, «Франкенштейн», получивший широчайший резонанс и ставший классикой; тремя годами позже он был переиздан с указанием имени автора. В 1836 году восьмидесятилетний Уильям Годвин скончался. Две недели спустя Мэри Шелли рассказала о его смерти в нижеследующем письме Мэри Хейс, знакомой романистке и феминистке, с давних пор дружившей с обоими родителями Мэри Шелли.

Мэри Уолстонкрафт Шелли — Мэри Хейс

20 апреля 1836 г.

14 Норт Бэнк,

Риджентс-парк,

Лондон

Дорогая мадам.

Несколько месяцев прожила наподобие инвалида — крайняя вялость и тревога, навалившиеся на меня, пока я ходила за дражайшим моим отцом в последние моменты, слишком ослабили меня, чтобы заниматься каким-либо делом. По завещанию отца его бумаги пройдут через мои руки, & ваша совершенно разумная просьба будет уважена. Нет ничего более гнусного и жестокого, чем обнародовать письма, предназначавшиеся лишь для пары глаз. Я не имею представления, найдутся ли среди бумаг отца и ваши письма — если я найду что-либо, верну вам. — Но здоровье мое таково, что не могу обещать, когда смогу одолеть вялость и просмотреть бумаги.

Вы будете рады услышать, что тот, кого когда-то вы знали столь хорошо, умер почти без мучений — недуг его был герпетической лихорадкой, бороться с каковой ему не дал преклонный возраст — он был болен порядка 10 & прикован к постели 5 дней — я просидела с ним несколько ночей — & миссис Годвин была с ним, когда я отходила — поскольку он ужасно боялся остаться со слугами. Мысли его пребывали в смятении, но он не мучился — он понимал, что опасно болен, но не считал выздоровление невозможным. Последний его миг настал совершенно внезапно — мы с миссис Годвин были обе при нем. Он мирно дремал, и вдруг мы услышали легкий хрип и подошли к нему, сердце его перестало биться, & все было кончено. Это случилось чуть позже 7, числа 7 сего мес.

Дорогой мой отец указал в завещании, что желает покоиться как можно ближе к моей матери. Соответственно, гробница ее на кладбище при церкви Св. Панкратия была вскрыта — гроб ее на глубине двенадцати футов оказался нетронутым — саван по-прежнему покрывал его — & плита потускнела, но читалась. Похороны прошли скромно, пришли лишь несколько друзей — Могло бы быть гораздо больше, но церемония была частной, и мы ограничили число. Среди плакальщиков был мой сын, которому уже шестнадцать.

Я описала эти подробности, зная, что они не будут вам безразличны. — Я признательна вам за ваше доброе участие — ваше имя мне, разумеется, знакомо как имя одной из женщин, чьи таланты делают честь нашему полу — и как друга моих родителей — я имею честь, дорогая мадам, быть

искренне вашей Мэри Шелли