Секретные задания

Отто Скорцени, 1950

В ваших руках книга самого известного диверсанта Второй мировой войны – Отто Скорцени. В своих воспоминаниях он рассказывает о тонкостях тайной войны и становлении немецких диверсантов. Читатель узнает о громких спецоперациях диверсантов СС в 1943–1945 гг.: как был освобожден Бенито Муссолини, как немцы нейтрализовали Миклоша Хорти? Как и все разведчики, Скорцени часто кривит душой или замалчивает те или иные детали операций и, конечно, старается показать себя примерным солдатом, но даже в таком виде его воспоминания представляют большой интерес для всех любителей военной истории.

Встреча с Канарисом

Однажды ко мне обратился лейтенант штурмовой дивизии «Бранденбург» Адриан фон Фолкерсам. Этот потомок старинного балтийского рода был прекрасным солдатом и уже в 1941 году доказал это, получив Железный крест за дерзкий прорыв на Восточном фронте. Мой гость рассказал о недовольстве, которое царит среди ветеранов «Бранденбурга». Уже давно, объяснил он мне, дивизия не выполняла никаких специальных задач. Напротив, она все чаще становилась пожарной командой и была вынуждена вести бои там, где могло справиться любое другое армейское соединение. Понесенные во время этих боев потери были очень высокими и, что особенно важно, практически невосполнимыми — ведь дивизия была сформирована почти только из людей, владеющих иностранными языками и готовых добровольно пойти на любую «специальную» операцию. После такого вступления он перешел к основной цели своего визита: сам он, как и другие офицеры его батальона, случайно услышал о новом подразделении, к формированию которого я приступил, и они были бы счастливы вступить в него. Они хотели узнать, не помогу ли я им в этом. Фон Фолкерсам с первого взгляда произвел на меня приятное впечатление, и я пообещал ему использовать для этой цели все мои возможности.

Это обещание вскоре привело меня к моей первой, и единственной, встрече с адмиралом Канарисом, шефом абвера. Я случайно узнал, что д-р Кальтенбруннер, в то время шеф службы безопасности и мой непосредственный начальник, и руководитель политической разведки Шелленберг собирались встретиться с Канарисом для обсуждения более тесной координации действий абвера и секретных служб СС. Я попросил разрешения присутствовать на этой встрече и заручился их поддержкой в моей попытке вырвать у адмирала разрешение на переход одиннадцати офицеров «Бранденбурга» в мое подразделение.

Нас проводили в скупо освещенный кабинет, где мы расположились в глубоких креслах. Любопытный факт: несмотря на свою прекрасную память на лица, я сейчас не могу точно вспомнить лицо адмирала Канариса. Я помню только человека среднего роста, массивного, с лысым черепом, одетого в морскую форму. От его лица в памяти остались лишь бесцветные глаза, бесстрастный взгляд которых непрерывно перебегал с одного собеседника на другого или же застывал, иногда на несколько минут, на какой-то воображаемой точке на стене.

Но мне никогда не забыть адмирала Канариса как моего противника, если не сказать — врага. Вот человек, который в совершенстве овладел искусством оставаться неуязвимым. Его можно было сравнить с медузой; палец легко погружается в желеобразную массу, но потом ее форма полностью восстанавливается, как будто ничего не случилось. С замечательной ловкостью Канарис пытался нам помешать, разнообразными искусственными препятствиями стараясь свести на нет наши планы, которые ему не нравились.

Однако, когда надо было, я тоже умел быть упрямым. На этом пункте нашего визита дело застопорилось. Целых три часа мы пытались различными ухищрениями добиться его согласия на перевод одиннадцати его офицеров к нам. Постоянно Канарис находил, я бы даже сказал сильнее — изобретал все новые причины для отказа. Как только мы находили аргументы против одних его возражений, он тут же выдвигал другие.

Наконец он все же разрешил переход одиннадцати офицеров дивизии «Бранденбург» в мое подразделение. Я облегченно вздохнул и покинул кабинет, стараясь не очень выказывать мой триумф и не чувствовать себя победителем после ожесточенного боя. Но в момент, когда его начальник штаба уже готов был подписать необходимые бумаги, адмирал, к нашему удивлению, нашел дополнительные возражения и в конце концов перенес свое решение на «потом», то есть на совершенно неопределенное время, а может быть, на «никогда». Перед этим последним проявлением его злой воли я предпочел временно отступить; с меня было достаточно. И только через несколько месяцев, в ноябре 1943 года, мне удалось окольными путями достичь успеха в этом деле.