Саймон Фейтер. Могила Рона

Остин Бейли, 2018

Когда-то давно основатель магической школы, Реллик, спрятал 50 волшебных камней. С их помощью можно подчинить себе магию и навсегда изменить настоящее и будущее. Реллик завещал Саймону Фейтеру отыскать один из камней до того, как он попадет в руки Рона, беспощадного волшебника. Рон мечтает установить власть над всем миром. Что ж, Саймону пора отправляться в Тёмную Гавань. Но никто даже не знает, где она находится!

Глава 4

Помощники и кольца

Одержимости многое могут рассказать о людях. Найдите то, о чём человек думает по сто раз в день, и у вас появится ключ к его пониманию.

Такого Человека Нет^[44]

Вместе с Тессой, Дрейком и Тайк я постучал в массивную, обитую железом дверь кабинета Гладстона с чёрной головой ягуара, словно выходящего из воды.

— Сначала Саймон Фейтер. Остальные могут подождать.

— Брось! — проворчала Тесса, но голова ягуара уже исчезла в двери.

— Я так не думаю, — сказала Тайк. — Ты возьмёшь меня в кармане, Саймон. Сегодня я больше тебя не оставлю.

— Ладно. — Я повернул кнопку Е8 («Тайник»), и Тайк исчезла. Тесса пробормотала что-то грубое, но я не обратил на неё внимания и открыл дверь.

К моему удивлению, ягуар, который только что высунул голову из двери, сидел внутри.

— Не обращай на Вестари внимания, — произнёс тихий голос. Я повернулся и увидел Гладстона, ссутулившегося над странным сооружением из стеклянных и металлических трубок, которое находилось на низком рабочем столе в прихожей. Стоявший передо мной Гладстон казался мягче, чем тот человек, который прибежал спасать нас на улице — теперь это был добродушный мужчина средних лет. Но когда он смотрел на вас, в его лице виделось что-то древнее, чему немало способствовали его поразительные глаза — левый был серый, а правый ослепительно-белый.

Услышав своё имя, ягуар бесшумно пробежал по комнате и свернулся под столом.

— Прошу прощения, — сказал Гладстон, отходя от своего замысловатого устройства и откладывая в сторону отвёртку. — Я забыл, что ты ещё не встречался с моей помощницей.

За последние шесть дней я узнал, что у всех взрослых магов были помощники — обычно какие-то магические животные, которые помогали им с заклинаниями, составляли им компанию, участвовали вместе с ними в сражениях, согревали ноги и тому подобное. Эти животные были каким-то образом связаны с ними и оставались с магами до самой смерти. Я уже несколько раз видел помощника Хоука, Кестру.

— Ничего страшного, — ответил я.

— Как всё прошло с Джейком? — спросил Гладстон, снова взял отвёртку и принялся возиться с устройством. — Полагаю… раз я строго запретил тебе это делать, ты расспросил его про его хозяина?

Я кивнул.

— Он повёл себя очень странно, а потом как будто превратился в кого-то другого, и…

— И полагаю, на тебя уставились глаза Шакала. — Гладстон оторвался от работы и обеспокоенно взглянул на меня. — Ты в порядке? В эти глаза тяжело смотреть.

— Всё просто отлично.

— Ясно. Думаю, Джейк вскоре после этого исчез?

— Дрейк и Тесса побежали за ним, но он скрылся на улице.

Гладстон кивнул.

— Хоук проследил за ним до доков, но не видел, на какой корабль он сел. В случае необходимости Падшие используют силу Повелителя теней, и даже члены Круга не могут их найти. — Его лицо напряглось, как будто он вспомнил что-то, о чём думал уже давно. — Он может заставлять их делать ужасные вещи. Но конечно, это уже не первый Падший, которого ты встретил. Ты должен научиться вести себя осторожно.

— Джейк не казался опасным, — заметил я.

— Нет, — согласился Гладстон. — Магические способности Джейка очень слабы, и наверняка враг считает его всего лишь мальчиком на побегушках. — Последние слова он произнёс злобным тоном, но быстро взял себя в руки. — Ты встречаешься с Маккензи каждый день, как я просил?

Я кивнул. Каждый день я в одиночку ходил в её комнату. Наверное, на самом деле это была камера заключения. Правда, из окна открывался чудесный вид, в комнате стояла удобная кровать, но дверь и окно охранялись круглые сутки, и Маккензи разрешалось лишь выходить на прогулку в сад вместе с Гладстоном.

— Она так ничего и не сказала. Она вообще со мной не разговаривает.

— И со мной тоже, — ответил Гладстон. — Но сомневаюсь, что она смогла бы ответить на наши вопросы даже при всём желании.

— У неё на шее такой же кодекс, как у Джейка? Он сказал, что их носят все Падшие.

— Конечно. — Лицо Гладстона помрачнело. — Их заставляют делать эти штуки самостоятельно, ковать собственную цепь, так что они все отличаются друг от друга. — Его голова скрылась под устройством. — У Маккензи изящное ожерелье, которое она обычно прячет, поэтому ты его не заметил. Вообще-то оно было слегка повреждено, наверное, во время вашего сражения, хотя я не могу представить, как тебе удалось это сделать: кодексы ведь из фратаноида^[45], и уничтожить или изменить их может только их создатель. В любом случае, видимо, из-за повреждения кодекса Рон не смог заставить её вернуться.

Внезапно мне в голову пришла мрачная мысль.

— Или же он по-прежнему ею управляет и заставляет шпионить за нами.

— Возможно, — беспечно отозвался Гладстон.

— Если вы её отпустите, — задал я вопрос, который зрел у меня всё время, пока я общался с Маккензи, — она вернётся к нему?

Гладстон перестал работать отвёрткой и снова посмотрел на меня.

— А ты как думаешь?

— Да.

Он кивнул.

— Полагаю, ты прав.

Я молча смотрел, как он работает. Мы оба погрузились в мрачные мысли и оба (об этом мне позднее напомнит Тесса) совершенно забыли, что мои друзья нетерпеливо ждали за дверью.

— Над чем вы работаете? — наконец спросил я, чтобы сменить тему.

— Боюсь, для меня это просто источник раздражения, — ответил Гладстон. Он коснулся рукой подбородка и с презрением посмотрел на трубки. — Скажи мне, Саймон, как думаешь, что это такое?

— Органайзер для пыли? Или очень дорогая машина для варки капучино?

— Возможно, это были бы более практичные устройства. Вообще-то я пытаюсь построить машину для мемофареза.

— Мемо что?

— Устройство для переливания памяти, — с энтузиазмом пояснил Гладстон. — Видишь ли, Саймон, будучи Провидцем, я провожу много времени, заглядывая в будущее. Но будущее постоянно меняется. Невозможно узнать правду о чьём-либо будущем. Даже о своём собственном. Настоящую правду можно знать лишь о прошлом. Проблема состоит в том, что даже её очень трудно узнать. Мы знаем наше собственное прошлое, наши собственные воспоминания, но как мы можем с точностью узнать о прошлом другого? Мы все очень скрытные. И даже если мы пытаемся рассказать о наших воспоминаниях, это всего лишь история. Отголосок. Поэтому нам так трудно друг друга понять. Но эта машина — если мне удастся её построить — позволит человеку по-настоящему вспомнить чужие воспоминания.

— Ух ты! — сказал я. — То есть вы можете вложить в неё воспоминания, а я её включу и окажусь внутри вашей памяти?

Гладстон нахмурился.

— Нет, конечно. — На мгновение его взгляд затуманился и стал задумчивым. — По крайней мере я так не думаю. Это было бы очень необычно. Полагаю, это устройство просто позволяет одному человеку вспомнить воспоминания другого, как если бы они были его собственными.

— И она почти готова?

Гладстон вздохнул.

— Она почти готова уже много лет. Но теперь я оказался в тупике. Если решение моей проблемы и существует, я его ещё не нашёл, и его не нашли и другие ныне живущие маги, с которыми я советовался. Что касается умерших магов, ни одно из их сочинений мне не помогло. По слухам, маг Брока написал книгу о механике разума, но я не смог раздобыть копию. Поэтому мне приходится продвигаться вперёд самому, пытаться решить проблему относительной перспективы и найти подходящего испытуемого… — Он задумчиво пожевал губу, глядя прямо перед собой, и у меня появилось такое чувство, что он совершенно обо мне забыл.

— Было очень интересно узнать про вашу работу, но если не возражаете, давайте вернёмся к сути вопроса, — сказал я^[46].

— Прошу прощения, — извинился Гладстон. Он пригласил меня перейти из прихожей в роскошно убранный кабинет с меховыми коврами, резным деревянным столом и такими огромными книжными полками, что Дрейк бы лишился чувств от зависти.

— Садись, — сказал он, и я уселся на стул с высокой спинкой, стоявший у стола. Гладстон тоже сел, сложил руки на коленях и спросил: — Ты готов к отъезду сегодня вечером?

Я кивнул.

— Хорошо. Я подготовил для тебя транспорт и группу сопровождения, чтобы вы могли выехать с наступлением темноты. Ты не передумал и не хочешь сказать мне, куда направляешься?

— Нет, — ответил я. — При всём уважении к вам Реллик хотел, чтобы это оставалось тайной, и я не собираюсь никому раскрывать её без крайней необходимости.

— Отлично. Жаль, что твой курс шестимесячной подготовки придётся прервать. Судьба настигла тебя, а это всегда случается, когда мы ещё не готовы. Но Хоук поедет с тобой и продолжит свои уроки…

Гладстон слегка нахмурился.

— Есть кое-что ещё. Знаю, что я обещал разрешить взять с собой Тессу и Дрейка, но мне бы хотелось предупредить тебя об опасности. Ты ещё не полноценный маг, и для тебя это приключение окажется достаточно опасным. — Он отвернулся и откашлялся. — Неблагоразумно говорить о том, что видишь в будущем, поскольку даже упоминание об этом способно изменить ход событий. Однако я бы хотел попросить тебя оставить своих друзей.

— Ни за что, — ответил я. — Только подумайте, какая у меня будет жалкая биография, если я буду всё делать один, а не с классными друзьями^[47]. И потом, даже если бы я попытался их оставить, они бы всё равно нашли способ поехать со мной.

Гладстон кивнул.

— Возможно, ты и прав. Но я высказал своё мнение, и теперь моя совесть может быть спокойна. Если ты так настаиваешь, они поедут с тобой.

Он снова откашлялся.

— Однако я должен настоять ещё на одной вещи. Поскольку ты несовершеннолетний, тебе пока не положен собственный помощник. Но так как ты член Круга Восьми, путешествующий по Вселенной, тебе не подобает быть совершенно одному. Поэтому тебе следует остаток дня посвятить выбору помощника. Я могу отвести тебя в Зверинец на Складе и помочь тебе выбрать подходящее животное.

— Вообще-то, — сказал я, — у меня уже есть спутник. Моим помощником может стать Тайк.

Гладстон нахмурился.

— Не очень-то умно выбирать помощника из разумной расы.

— Вот и отлично. Я не слишком умён.

Гладстон занервничал.

— Я хочу сказать, что животные лучше подходят для подобных взаимоотношений.

— Но у Аттикуса есть Финниган.

Гладстон хмыкнул.

— Думаю, если бы ты его спросил, он бы ответил, что этот выбор усложнил ему жизнь. Хотя я не сомневаюсь, что он ни за что бы не поступил иначе.

— Тогда я тоже не поступлю иначе, — ответил я.

Гладстон что-то чуть слышно пробормотал.

— Одним из достоинств животных, — настойчиво продолжал он, — является то, что их можно соединить с особыми кольцами. — Он поднял руку, и я увидел на его среднем пальце массивное серебряное кольцо. На нём был выгравирован ягуар. На мизинце у Гладстона было другое кольцо поменьше, с белым камнем в обрамлении золотых крыльев.

— Видишь? — спросил он и коснулся кольца с ягуаром. Вестари исчезла. Потом Гладстон взмахнул рукой, как будто бросал мяч, и чёрная кошка выпрыгнула из кольца, с рёвом пролетев по воздуху. Я впервые заметил, что в мягкое чёрное ухо Вестари было вставлено маленькое серебряное колечко, такое же как у Гладстона.

— Должен признать, — с сожалением произнёс я, — что это действительно потрясающе. Но я всё равно предпочту Тайк. Я могу всегда брать её с собой, хотя это не так уж и легко. — Я повернул кнопку Е8, и Тайк возникла рядом со мной.

Гладстон подпрыгнул, но быстро взял себя в руки.

— Ага! Да, впечатляет. И вы тоже согласны на это, миледи?

Тайк коротко кивнула.

— Нет клятвы или союза прочнее, чем тот, что связывает меня с Саймоном.

— Что ж, очень хорошо, — покорно ответил Гладстон. Он вытащил из ящика стола изысканную резную деревянную шкатулку, в которой лежали два простых серебряных кольца, похожих на то, что носил он сам. Одно было большим, а другое маленьким. Гладстон подал большое кольцо мне, а маленькое — Тайк и велел нам их надеть. Моё кольцо оказалось слишком большим даже для указательного пальца, а кольцо Тайк с лёгкостью село на мизинец. Она скептически посмотрела на него, наверняка раздумывая, не помешает ли оно ей в сражениях. — Возьмитесь за руки, соединив кольца, — велел Гладстон.

Мы послушались.

Я изо всех сил старался не напевать про себя свадебных мелодий. И не представлять Тайк в белом платье. И вообще не думать о свадьбах. И не краснеть от своих нелепых мыслей.

Это не помогло.

Гладстон положил ладонь на наши руки и торжественно произнёс:

— Силой, дарованной мне, объявляю вас магом и его помощником^[48]. Пусть эти кольца свяжут вас, пока смерть вас не разлучит.

Когда он произнёс эти слова, моё кольцо сильно сжалось, врезаясь в жир на пальце^[49]. Тайк прерывисто вздохнула, и я понял, что она почувствовала то же самое. Я собирался было начать жаловаться, но секунду спустя боль исчезла. Каким-то магическим образом кольцо словно срослось с моим пальцем и стало частью тела.

— Что это за пульсация? — спросила Тайк.

— Что? — глупо переспросил я. Кольцо слегка пульсировало, как будто я ударился пальцем и теперь чувствовал под синяком собственный пульс.

— Это сердцебиение Саймона, Тайк. А ты, Саймон, чувствуешь её сердцебиение. Боюсь, что, скорее всего, это единственная способность кольца, которую вы сможете использовать, но и это уже кое-что. В случае с помощниками-животными кольца также позволяют магу вызвать своего помощника, где бы он ни находился. Некоторые уверяют, что их можно вызвать даже сквозь время, но я никогда не встречал тому подтверждений. Однако биение сердца, скорее всего, будет единственной способностью ваших колец.

Тайк ничего не ответила и с благодарностью посмотрела на кольцо.

— А теперь, — произнёс Гладстон, возвращаясь к столу и снова скрещивая пальцы, — будь любезен, пригласи своих друзей, и я покажу вам то, что видели немногие избранные.

* * *

— Что мы пропустили? — спросила Тесса, когда я открыл дверь.

— Не много, — ответил Гладстон.

— Гладстон сказал, что я должен оставить вас ради вашей собственной безопасности…

— Я так и знала! — перебила Тесса и ударила меня по руке.

— А я ответил, что не сделаю этого, — закончил я.

— Ясно, — смущённо произнесла Тесса.

— А потом мы с Саймоном поженились, — добавила Тайк, обнимая меня за шею и показывая своё кольцо.

Дрейк чихнул.

Тесса побледнела.

— Ч-что?

— Она вас дразнит, — ответил Гладстон, пряча улыбку.

— Ладно, — сказала Тесса и откашлялась. — Я так и знала.

Я оттолкнул руку Тайк и решил сменить тему.

— Так что вы хотели нам показать?

— Вот это, — ответил Гладстон, указывая на книжные полки.

Дрейк тут же лишился чувств от зависти^[50].

Когда он пришёл в себя, Гладстон сказал:

— Рад, что тебе нравятся мои книги, Дракус, но я имел в виду вот это. — Он вытащил одну книгу, поставил на её место другую, и полка опустилась к полу, открыв ряд других узких полок. На них рядами лежали маленькие камни. Они были прозрачные, как стекло, и окрашены в красный цвет.

— Кровавые камни! — воскликнул Дрейк.

— И они спрятаны в вашем кабинете? — удивилась Тесса. — Разве это… не слишком очевидно?

Гладстон пожал плечами.

— Здесь им намного безопаснее, чем кажется на первый взгляд. Только сам Рон может их взять, а если ему удастся пробраться в замок, значит, наступил наш чёрный день.

Дрейк размахивал пальцем, очевидно, пытаясь сосчитать камни.

— Тридцать семь, — сказал Гладстон.

— Но… — начал Дрейк.

— Прибереги свои вопросы. И сядь. Мне нужно о многом вам рассказать, и я должен начать с начала. Как вы знаете, всего кровавых камней было пятьдесят. Вы знаете, что Реллик использовал их, чтобы исцелить великую чуму. Он исцелил её настолько хорошо, что даже воспоминания о болезни со временем стёрлись из памяти, так что теперь никто уже не скажет вам, что же это была за великая чума и в чём она выражалась.

— Узнав о великой силе камней, Рон решил отнять их у брата. Поэтому перед смертью Реллик спрятал все камни, какие сумел. Сегодня восемь камней находятся у членов Круга Восьми. У каждого рыцаря есть по камню, который помогает ему или ей отправляться туда, куда нужно. Камень Бартоломью забрали, когда Шакал убил его, поэтому сейчас он находится в руках врага. Один камень хранится в твоём плаще, Саймон, и там он и должен оставаться, поскольку ты тоже член Круга.

Гладстон поднял руку с согнутым большим пальцем.

— Таким образом, остаются ещё четыре камня. Реллик велел тебе их найти. Какой бы силой они ни обладали, Саймон, ты должен объединить их, потому что в этом и заключается миссия Фейтера. Рон тоже ищет камни, но независимо от его мотивов он не должен их найти. Если запись Реллика правдива и Рон и Шакал — одно и то же лицо, значит, его сила велика, а его влияние распространилось повсюду. Наша задача состоит в том, чтобы найти четыре последних камня раньше его. Полагаю, Саймон знает тайное место, откуда следует начинать поиски.

Я откашлялся.

— Вообще-то, — начал я, засовывая руку в карман, — осталось найти всего три камня. — Я вытащил камень с Дару и подал его Гладстону.

Впервые за всё время я увидел на лице Гладстона удивление. Очевидно, заглянув в наше будущее, он этого не увидел.

— Сэр, — сказала Тесса, — у вас челюсть отвисла.

Гладстон закрыл рот и взял камень из моей руки.

— Невероятно, — прошептал он. — Ты… — Он недоверчиво покачал головой и поднёс камень к свету. — Невероятно! Я готовлю вас к путешествию, а предмет ваших поисков уже у тебя в кармане, по крайней мере один из них. Откуда ты его взял?

Я быстро поведал ему краткую версию наших приключений на Дару.

— Я знал, что ты где-то был, — сказал Гладстон. — Ты ведь вернулся с пропавшей девочкой, вверенной Иодену, но Хоук заверил меня, что тут не о чем говорить.

— Я ещё не был готов всё вам рассказать, — сознался я.

Гладстон кивнул и поднял камень.

— Я могу положить его с остальными? — Я пожал плечами, и он осторожно, почти благоговейно поместил камень на нижнюю полку. — Значит, осталось ещё три камня. И три ученика Скеллигарда, отправленные на их поиски.

Я откашлялся.

— На самом деле два ученика, поскольку вы сами отчислили меня на прошлой неделе.

Гладстон махнул рукой.

— Да, да. Ваш корабль отправляется в полночь. Ждите на пристани. И Саймон… — Он вернулся к столу и снова открыл ящик. — Пока я не забыл, вот ещё один подарок, который я хотел бы тебе вручить. Ничего особенного, но это самая ценная вещь, какая у меня есть. — Он вытащил из ящика нечто похожее на маленький брусок чёрного стекла, и Дрейк так громко ахнул, что чуть не проглотил мой локоть, оказавшийся прямо у его рта, когда я поднял руку, чтобы почесать бровь^[51].

— Это…

— Да, — ответил Гладстон. — Это камень печали.

— Что? — переспросил я.

На лице Гладстона появилось разочарование.

— Должен признать, я думал, что тебе известно о камнях печали.

— Я давал ему почитать книгу «Перечень редких магических артефактов» Эрматиджа, — поспешно произнёс Дрейк, — но он сказал, что потерял её!

— Но я и правда её потерял! — солгал я. Ухо тут же начало зудеть, но я решил не чесаться. Я знал, что Дрейк будет внимательно выискивать подобные признаки^[52].

Гладстон с трудом удержался от улыбки.

— Что ж… камень печали вызывает в человеке негативные эмоции. Страх, сожаление, беспокойство, гнев и, собственно, печаль. Возможно, это неподходящий подарок для вашего путешествия, но с годами я пришёл к выводу, что величайшие битвы происходят внутри человека.

Гладстон несколько секунд задумчиво смотрел на камень, и я уже решил, что он заберёт его обратно. Кажется, он вовсе не хотел с ним расставаться.

— Используй его почаще. Он окажет тебе помощь, какую ты даже не можешь себе представить. — Гладстон вложил камень мне в руку.

— А теперь я вас оставлю, — сказал он. — Пусть удача Реллика сопутствует вам. Все маги надеются на вас.

* * *

Выйдя из кабинета Гладстона, я был в таком хорошем настроении, что его не мог испортить даже Иоден, направлявшийся по коридору в нашу сторону.

— Привет, Мастер Тупица… то есть Мастер Историк! — крикнул я. — Как дела у Маккензи? Представляете, Рон прислал красноглазого пса, чтобы наказать меня за её спасение.

Иоден был в нескольких футах от нас, но в тусклом свете факела я увидел его жестокую улыбку.

— Это самое меньшее, чего ты заслуживаешь! — рявкнул он.

При виде Иодена я решил, что сейчас самое время испробовать действие одной из кнопок плаща, которую мы ещё не успели протестировать. Обычно я делал это в каком-нибудь тихом укромном месте, где вряд ли бы мог кому-то навредить, но сейчас мне захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Я сосредоточился на Иодене и повернул кнопку на правой поле плаща (А6), направив в неё как можно больше презрения^[53].

Как только я повернул кнопку, Иоден исчез.

— Здорово! — похвалил Дрейк. — Ты его убил?

— Вряд ли, — ответил я. — Мне никогда так не везёт.

— Саймон, — сердито сказала Тесса, — тебе не следовало этого делать. — Но она всё равно вытащила из кармана записную книжку. — Какую кнопку ты повернул?

— А6. — Я огляделся по сторонам, но самого нелюбимого школьного учителя нигде не было. — Ага! — Я указал на вонючего клопа рядом с башмаком Дрейка. — Может быть, он превратился в него?

Дрейк с надеждой раздавил жука, не обращая внимания на протесты^[54] Тессы.

Внезапно Иоден появился так близко от меня, что почти наступил мне на пальцы. Я оттолкнул его, и он завопил:

— ЧТО ПРОИЗОШЛО? Ты… Что произошло?

— Иоден? — раздался за дверью кабинета голос Гладстона. — Всё в порядке?

— Что такое… Я… — забормотал Иоден, глядя в пустоту. — Только что я… А потом меня не было…

— Прошу нас простить, сэр, — сказала Тесса, отводя меня в сторону. — Хорошего вам дня.

Оказавшись на лестничной площадке в другом конце коридора, мы расхохотались.

— Саймон, — спросил Дрейк, немного успокоившись, — почему ты постоянно чешешь ухо?

— Ай! — воскликнул я. — Ну ладно! Я тебе соврал. Я не терял ту книгу. Я сжёг её, пока ты не видел.

— Знаю, — ответил Дрейк. — Теперь лучше?

Я снова поднёс руку к уху, но зуд исчез.

— Да, — пробормотал я. — Неважно. Пошли! Нам надо успеть на корабль.

Примечания

44

Древний ловец мух. В свободное от ловли мух время записывал умные высказывания, подобные этому.

45

Да, тогда я не был уверен, что это такое, но можно предположить, что это какая-то супермагическая могущественная штуковина.

46

Ладно, я этого не говорил. Я просто вежливо откашлялся.

47

И этого я тоже не говорил. Но это было бы забавно.

48

Конечно же, таковы были магические слова для скрепления нашего союза…

49

Эй, у всех есть жир на пальцах! На самом деле этот жир ЕДИНСТВЕННЫЙ в моём теле. В остальном я выгляжу как греческий бог. Или греческий олимпиец. Или скульптура греческого бога или олимпийца. Просто представьте «Давида» Микеланджело и знайте, что он похож на меня, но только я ношу брюки. Особенно когда швыряю камни в великанов.

50

Я же вам говорил.

51

Обычно герои книг не чешут брови, не ковыряются в носу, не чихают, не потягивают шею и не пускают газы. Описывать подобные вещи не только невежливо, это также может отвлечь вас от основной истории. Правда, в данном случае мой редактор настоял на том, чтобы я привёл достоверное объяснение, почему Дрейк, ахнув, чуть не проглотил мой локоть. Теперь вы всё знаете.

52

Если вы недоумеваете, почему от вранья у меня зачесалось за ухом… вам следует прочесть первую книгу. Вкратце: я каким-то магическим образом связан с моральным кодексом (который я написал сам, когда ещё не знал, что мне придётся быть с ним связанным). Когда я придерживаюсь кодекса, мне дают дополнительную магическую силу Зохары — нечто вроде богов магии. Когда я его нарушаю, Зохары наказывают меня подобным образом. Как вы узнаете впоследствии, враньё технически не противоречит моему кодексу, но определённо находится где-то на грани и противоречит его духу. Вот мой кодекс:

Я раскрою свои лучшие качества.

Я буду держать своё слово.

Я буду помогать всем, кому смогу.

Я никогда не стану сдаваться.

53

Мои намерения не всегда влияют на работу кнопок, но иногда играют решающую роль.

54

Попытка сопротивляться или возражать против чего-либо.