Рубаи

Омар Хайям

Омар Хайям (1048–1131), великий персидский поэт, философ и ученый – неоспоримый классик мировой лирики. На протяжении всей своей жизни он писал стихотворные афоризмы, рубаи, в которых отражал сокровенные мысли о любви и ненависти, добре и зле, судьбе и роке. Знаменитые Рубайат, заставляющие задуматься о жизни и посмеяться над беспомощностью человека в борьбе с самим собой, остаются актуальны по сей день.

«Надменным небесам брось вызов горстью пыли…»

Перевод Василия Величко

«О, бойся тело отдавать…»

О, бойся тело отдавать

На пищу горю и страданьям,

Томясь слепым любостяжаньем,

Пред белым серебра сияньем,

Пред желтым златом трепетать!

Спеши с друзьями пировать,

Пока веселья час не минет

И теплый вздох твой не остынет:

Твои враги на пир тогда

Придут, как хищная орда!..

«Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке…»

Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке

И помышленьями заветными делиться,

Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться

Без пламени в душе, но с четками в руке!..

Да! Сотворивший все, что было, есть и будет!

Чтоб ни было со мной, но знай: так верю я, —

Введет ли в рай за то рука Твоя,

Иль на сожжение в аду меня осудит!..

«Коль знаменит ты в городе — ты «Худший из людей»!»

Коль знаменит ты в городе —

ты «Худший из людей»!

Коль ты забьешься в угол свой —

ты «Вредный чародей»!..

Святым ли будь, пророком ли — разумнее всего

Здесь быть для всех невидимым,

не видеть никого!..

«Расцвела сегодня пышно…»

Расцвела сегодня пышно

Роза счастья твоего!

Где же чаша? Чаши в руку

Не берешь ты отчего?!

Время — враг наш беспощадный!

Друг мой милый, пей вино:

День отрадный, как сегодня,

Снова встретил… мудрено!

«Достойней, чем весь мир возделать, заселить…»

Достойней, чем весь мир возделать, заселить —

В одной душе людской печали утолить,

И лаской одного в неволю заковать —

Чем тысяче рабов свободу даровать!

«Над розами еще проходят облака…»

Над розами еще проходят облака,

Окутывают их фатой прозрачной тени.

Все жажду сердцем я волшебных опьянений…

Не отходи ко сну; не пробил час пока!

О, пей, душа моя! В вине сверкает пламя.

И залит небосвод багряными лучами…

«Подобно соколу мой дух, расправив крылья…»

Подобно соколу мой дух, расправив крылья,

Из мира чудных тайн стрелою полетел, —

Умчаться в высший мир хотел —

И что ж?! Упал сюда,  — в мир праха и бессилья!..

Не встретив никого, кому души тайник

До сокровеннейших извилин

Открыть бы мог любя,  — печален и бессилен,

Я выйду в ту же дверь, в которую проник!..

«Пусть колесо судьбы мне мира не дает…»

Пусть колесо судьбы мне мира не дает —

Ну что же! Я готов сейчас идти войною!

Пусть доброй славою бессмысленный народ

Меня не наградил — позор зато со мною.

Все прочее — слова!

Вот кубок, и в вине горит рубина пламень —

Ведь у непьющего найдется голова,

А у меня найдется — камень…

«Счастливо сердце того, кто в жизни прошел неизвестный…»

Счастливо сердце того, кто в жизни

прошел неизвестный,

Шелковых тканей не знал и пряжи

волнистой Кашмира,

Кто, словно птица Симург, вознесся

к лазури небесной,

А не гнездился совой в развалинах этого мира…

«Волшебный миг настал: природу, встав от сна…»

Волшебный миг настал: природу, встав от сна,

Всю в зелень облечет красавица весна,

Душистые цветы повсюду щедро сея;

И, ослепительней десницы Моисея,

Заблещет на ветвях цветущих красота!

Как бы воскрешены дыханием Христа,

С земного лона ввысь потянутся растенья,

Зазыблются они под лаской ветерка,

И очи в небесах откроют облака,

И наземь истекут слезами умиленья…

«Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом…»

Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом,

Кто истину, как я, уразумеет,

О, тот поймет, что перед божеством

Поступок мой значенья не имеет.

Аллах от века знал, он знал давным-давно,

Что мне, рабу его, придется пить вино!

Его лишь оскорбить я мог бы воздержаньем —

Его предвиденье явилось бы незнаньем…

«Нет в суетной любви могучего сиянья…»

Нет в суетной любви могучего сиянья:

Как пламя зыбкое в минуту угасанья,

Она не может дать живящего тепла!

Ее наследие — холодная зола!

Но кто божественной любовию пылает, —

Ни отдыха, ни сна, ни пищи тот не знает!

В сияньи радостном взойдет ли яркий день

Иль мир окутает чадрою ночи тень,

Несутся ль месяцы, года чредой крылатой —

Все призрак для души, любовию объятой!..

«Хайям, Хайям! Твой жалкий прах…»

Хайям, Хайям! Твой жалкий прах

Подобен трепетной палатке.

В ней дух царит как падишах,

Но дни его царенья кратки.

Они ведут к небытию,

Его последнему приюту.

Едва успеет он свою

Палатку бросить,  — чрез минуту

Ферраши^[2] смерти прибегут

И все разрушат, все сорвут,

Чтоб средь песков пути иного

Создать разрушенное снова.

«Жалкая страсть человека — подобна собаке цепной…»

Жалкая страсть человека —

подобна собаке цепной:

Крик ее — лай непристойный,

докучный, без всякого толка!

Лисья таится в ней хитрость…

Дает она мнимый покой,

Зайца обманчивый сон…

Сочетались, слились в ней одной

Бешенство лютого тигра

и жадность голодного волка!..

«О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия…»

О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия,

В безумии желать того, что невозможно?

Мечтой бесплодною охвачена тревожно,

Напрасно смущена зачем душа твоя?

Будь счастлив, веселись! При сотвореньи света

Никто ведь у тебя не спрашивал совета.

«Ныне в безумстве любви, в безумном, безмерном волненьи…»

Ныне в безумстве любви,

в безумном, безмерном волненьи

Разум утратили мы —

и тонем, горим в опьяненьи,

Служим святыне вина

в кумирне заветной своей!

Ныне, сейчас, через миг,

с восторженно-сладкою дрожью

Прах бытия отряхнув —

как дух, вознесемся к подножью

Трона, где вечность царит

в сияньи нетленных лучей…

«Надменным небесам брось вызов горстью пыли…»

Надменным небесам брось вызов горстью пыли.

И в том, чтобы тебя красавицы любили,

Миг счастия лови, ищи его в вине!

О чем тебе молить и в чем просить прощенья? Вернулся ль хоть один — один, как исключенье

Из всех, исчезнувших в неведомой стране?

«Доколе жизнь ты будешь посвящать…»

Доколе жизнь ты будешь посвящать

Гордыне суетной и самообожанью?

Иль одержим больным стремленьем к познанью,

Причин небытия и бытия искать?

Пей светлое вино! Ту жизнь, что чрез мгновенье

Прервать готова смерть, идущая вослед,

Любить иль понимать не стоит. Цели нет!

И лучше жизнь влачить во сне иль в опьяненьи!

«Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных…»

Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных

Лилея, кипарис названье «благородных»

Стяжали с давних пор?

Для люда грешного их воздержанье — диво:

Ей десять языков дано — и молчалива!

А у него сто рук — и он их не простер!..

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Ферраш, фарраш — слуга, расстилающий молитвенный коврик.