Улыбки темного времени. Том 2

Оля Новая, 2023

Это – продолжение уютного, яркого цикла разноплановых и разножанровых историй на все случаи жизни! Здесь вы найдете и сказки, и фэнтезийные рассказы, и истории сентиментальные, и даже фантастические. Все они созданы для того, чтобы протянуть мостик между разными людьми и показать силу объединения. А еще истории дарят улыбки – порой грустные, но всегда добрые и наполненные надеждой. Книга замечательно подойдет для такой объединяющей традиции, как семейное чтение, поскольку она будет интересна читателям самых разных возрастов: для маленьких детей, для подростков – любителей почитать, уединившись в своей комнате; и, конечно, найдутся лучики поддержки для взрослых, помогающие переключиться со всяческих проблем, увидеть что-то новое, а, может, просто вспомнить яркие моменты детства и улыбнуться.

Ласточка

— Ох, ты, девочка, глазастенькая моя! Соскучилась? А я тебе гостинцев принёс! — воскликнул пожилой патлатый мужик и радостно положил свёртки со снедью на кухонный стол.

Девочка обрадовалась, засияла вся, забегала по кухне. Дорогой человек вернулся, что ж ещё? Вечер сразу окрасился во вкусные цвета, обрёл радость и смысл. И уж вовсе стало приятно после простого сытного ужина. Девочка ликовала.

— Ласточка, наелась, да? Вот и славно! — мужик Никитич любовался чистым восторгом своей девочки.

Ласточка улыбалась широко и радостно. Ей казалось, что быть счастливее, чем сейчас, просто невозможно. Оказалось, возможно. Вскоре наступила ночь, и звёзды мягко освещали голубые сугробы. Никитич с девочкой вышли на вечернюю прогулку и, улыбаясь, вдыхали морозный чистый воздух. Город погружался в ночную дрёму, потому было так тихо, словно ночь укутала все дома мягким снежным одеялом. Лишь изредка слышался вой сирен и гудение машин с центральной улицы. Но это было далеко от дома Никитича. Городок был небольшим, однако раскинулся по берегам реки, вытянулся весь как на ладони, и жилось в нём всем привольно. На окраинах и вовсе был простор и тишина, особенно вечерами, такими, как этот.

Девочка хорошо запомнила этот вечер, до самых мельчайших деталей. Запомнила так, словно не было, кроме него, вовсе ничего. Только этот вечер. Последний. На следующий вечер Никитич не вернулся домой. Девочка потеряла всякий покой и всё ходила взад-вперёд, замирая иногда у двери в прихожей и прислушиваясь. Было пугающе тихо. Она подошла к окну и посмотрела в темноту. Под небольшим фонарём проходили редкие прохожие, и снова наступала тишина. Так и просидела девочка у окна, с тоской вглядываясь в пустоту. Затем она устроилась в прихожей. После рассеянно походила по кухне. А потом наступило утро. В предрассветной дымке задвигались первые люди, а Никитича всё не было… Девочка в отчаянии направилась ко входной двери и с силой толкнула её. Та на удивление легко поддалась.

Оказавшись в подъезде, она быстро выбежала на улицу. Смутно вспомнив, откуда всегда приходил Никитич, девочка пошла в ту сторону. Вскоре домов стало много, и она растерялась. А ещё ей нестерпимо хотелось есть. Ароматы утреннего хлеба и готовящейся еды сбивали её с толку, и ей было трудно думать о том, где может быть Никитич, где его искать. «Дорогой ты мой человек, где же ты теперь?» — думала она и, вздыхая, шла вперёд.

Так и кружила девочка по городу, вглядываясь, вникая во всё, что встречала, чтобы хоть краешком глаза ухватить что-то знакомое. Но тщетно. Однажды ей вдруг показалось, что в столярной мастерской был след Никитича, какой-то неуловимый и лёгкий, но самого его там не оказалось, и девочка пошла дальше. На улице было морозно, а внутри неё всё урчало от голода и холода, да так, что совсем рассеивало её внимание. И всё же, глотая слёзы, она шла дальше, в неизвестность. У колбасного ларька девочке стало совсем нехорошо: она прислонилась к ледяным ступеням и устремила свой влажный взгляд к заветной двери.

— Смотри, смотри, какая милая! Давай её угостим, Свет! Глаза какие кроткие и будто в слезах! На-на, кушай, кушай на здоровье, всё наладится! — розовощёкая продавщица угостила девочку самым вкусным и ласково погладила по голове. Девочка ответила своей самой тёплой благодарностью.

Теперь ей стало веселей, и вера в добрый исход её поисков подкрепилась новыми силами и хорошими людьми на пути. Девочка отправилась дальше, пристально изучая всё, что видела вокруг. Вскоре стало темнеть: зимний день был короток и мимолётен. Усталая девочка исходила все подворотни, магазины и мастерские и нигде не находила следов своего дорогого Никитича. Наконец, перед её глазами встала небольшая церковь. Стены были слегка обшарпаны и двор был мал, но что-то знакомое потянуло девочку внутрь. Внимательно принюхиваясь, обнаружила она, что слышала этот запах прежде от бороды Никитича. Это необыкновенно воодушевило девочку, и она попыталась пробраться в церковный двор.

Однако это оказалось непростой задачей. Старушка в чёрном подметала крыльцо от снега и, едва завидев девочку, принялась гнать её вон из церковного двора. Девочка расстроилась, но не отступала, отвечая что-то своё, жалобное и нежное. На шум из церкви вышел священник и, нахмурившись, подошёл к старушке.

— Екатерина Фёдоровна, что тут за шум у нас?

— Да вот собака окаянная во двор пробраться хочет! Ещё и в церковь того гляди полезет! — сварливо ответила старушка, замахиваясь на девочку.

Та молча подошла к священнику и, умоляюще посмотрев в его глаза, легонько уткнулась в его рясу. Так кротко и ласково, что тот наклонился к ней и серьёзно проговорил, рассматривая девочкин ошейник:

— Девочка, чья ты? Ждёшь кого? Да ты, оказывается, Ласточка, так тут написано… Что-то мне кажется знакомым…пойду-ка сестёр спрошу!

Собачка немедленно подала голос, продолжая умоляюще смотреть на батюшку. Тот погладил её по голове и попросил подождать у ворот, объясняя, что войти никак нельзя. Девочка послушалась и села, кротко и смиренно ожидая, что будет дальше, ибо сил идти дальше уже не было. Священник вошёл в церковь, отворив её двери на мгновение, и снова девочка уловила тот самый родной, добрый, давно знакомый ей запах. Она звонко залаяла и зажмурила глаза от счастья. Батюшка услыхал её голос и улыбнулся, прошептав: «Иду, иду, имей терпение!» В церкви старательно шелестели щётками, натирая своды и фрески к Рождеству. Женщины в платках водили щётками по стенам слаженно и старательно. Одна из них, заслышав лай снаружи, замедлилась, а потом и вовсе остановилась, взволнованно проговорив:

— Сёстры! Слышите? Будто бы лай снаружи? Я ж к Никитичу домой должна идти, собачку его к себе на время забрать… В больнице он, травму в мастерской получил… Пойду посмотрю, вдруг что…

— И то верно! Лает кто-то! Сходи, Фрось, глянь! — закивали ей другие сёстры в ответ.

Едва спустилась она со стропил, как подошёл к ней батюшка. Поговорив с ним, забыла Фрося всякую степенность и выбежала из церкви за калитку.

— Ласточка! Это ты? — ахнула она, обнимая собачку.

— Ты ж моя хорошая девочка! Ты и впрямь ласточка! Такая кроткая! Ты и голос подаёшь деликатнее иных людей! Никитич твой в больницу угодил и всё приговаривал, как там она, моя девочка, моя ласточка! Я ж сама к тебе собиралась, а ты пришла! Вот так чудо перед Рождеством!

Женщина по имени Фрося, добрая знакомая звонаря и прислужника Никитича, помогающего в церкви в свободное от столярства время, бывала однажды у него в гостях и весь вечер играла с его девочкой, потому что ей так никогда и не удалось завести собаку. Теперь же Ласточка у неё погостит до возвращения Никитича, и это будет самым лучшим подарком к празднику! Женщина обнимала собачку, и обе беззвучно плакали.

— Завтра же пойдём с тобою в больничный двор, будем Никитича к окну звать! То-то он обрадуется! — сквозь слёзы проговорила женщина, и Ласточка тут же радостно облизнула её лицо.

— Вот, к Рождеству одной радостью больше стало! Какая у нас Ласточка! — умиляясь, произнёс священник и удалился, а старушка Екатерина Фёдоровна даже улыбнулась, любуясь простым земным счастьем.