Конец времен

Оля Маркович

Постапокалиптическая сказка.Мир закончился с Мороком. То, что земля не отторгла, живет по инерции. Много сотен лет ничто не рождается и не умирает. Оставшиеся люди сторонятся друг друга. Им хорошо известно к чему приводит человеческое общение.Земной шар вращается в космосе, позабытый Создателем, словно поставленный на паузу.Но однажды неумираемая Мириада находит в зарослях необычное дитя.

Результаты

Никто точно не знал, сколько прошло времени, но в один из дней, когда Кирр пришел к берегу реки, чтобы снова сражаться с камышом, его там не оказалось. Камыш не вырос за ночь. Камыш ушел с Кирровых берегов.

Кирр запрыгал выше головы. Он давно спроектировал мосток, с которого было бы удобнее нырять в реку и набирать воду. Он отправился в залесок, чтобы нарубить бревен, и увидел Нила, как обычно копошащегося у посадок.

— Братец! Я победил камыш! Он ушел с берега моей реки!

— Я буду скучать по нему, — тихо произнес Нил.

Кирр приблизился. Он ликовал от своей удачи. Он оказался прав, и эта правота переполняла его.

— А как твои дела, братец? — спросил он ласковым тоном. Он возвышался над Нилом, отбрасывая длинную тень на землю.

— И мои хорошо, брат! Уже неделя, как мои зернышки дали всходы.

Нил сказал об этом так обыденно и просто, что у Кирра перехватило дыхание.

— Неделю, как? И ты ничего не говорил? — Кирр не понимал. Он-то сразу прибежал делиться с Нилом своими успехами. Ему показалось это предательством, но он промолчал.

— Да, неделю или около того. Но нужно еще сильно стараться, чтобы они окрепли.

Кирр считал возню с зернами детской забавой. Свои планы он считал куда более важными. Он расчертил на открытом участке земли карту местности и поделил ее на квадраты, в каждом сделав особые пометки. От реки он отвел орошающие каналы к тем участкам земли, где по его плану растительность нужно было усилить. Струенаправляющие дамбы и ручейковые системы проливались по периметру его владений и останавливались у залеска, где начинались земли Эльзы. Через какое-то время стало заметно, что дерен красный, кустарник, росший обильно и бессистемно, сконцентрировался пурпурной безлиственной стеной по периметру его земель.

— Что ты задумал? — спросил Нил Кирра.

— Я построил нам живой забор из красного кустарника! — ответил Кирр гордо.

— От кого мы отгородились? — спросил Нил.

— Мало ли от кого. Никогда не знаешь, где таится опасность, — пояснил Кирр серьезно. — И потом пусть все видят, что это наша земля!

— Но этот кустарник вряд ли спасет тебя от опасности.

— Нас! — поправил брата Кирр. — Я делаю это для нас, — почти обиженно возразил он, а потом задумался. А ведь брат прав. Кустарник — это никуда не годится. Нужно что-то более существенное.

Тем временем деревья Нила набирали силу. Они росли так же быстро, как братья, превратившиеся из крохотных эльфоподобных малышей во вполне себе человеческих мальчиков. Мириада заметила в их изменениях серьезную опасность. Общение людей друг с другом ни к чему хорошему не приводило. Кирр и Нил больше не были чем-то волшебным, с неясной природой. Они превратились в людей. На это нельзя было закрывать глаза.

— Я должна уйти, — сказала однажды Мириада грустно и решительно.

— Почему? — вскричали оба ее воспитанника.

— Так велит мне внутренний голос.

— Ты не можешь оставить нас! — взмолился Кирр.

— Не уходи, — попросил Нил.

— Я не ухожу навечно, но теперь мне пора двигаться в путь. Я видела во сне бабушку, и это серьезно.

— Сон — это только сон! Глупый сон! — вскричал Кирр.

— Ко снам надо относиться очень внимательно, — не согласилась Мириада. — Когда вас еще у меня не было, сны были моими единственными собеседниками.

— А как же лев?

— Лев не собеседник, лев — гавань души. Он не отвечает, он только слушает. И это, конечно, тоже важно.

— Лев пойдет с тобой? — спросил Нил.

— Разумеется.

Братья молча опустили головы.

— Прежде чем я уйду, я спою вам последнюю песню.

— Я не хочу больше твоих песен. Они вранье, все, что ты говорила, вранье! Нет никакого Нового Человека и не будет, есть только морок! Вот что действительно есть! — Кирр пнул ногой воткнутую в землю рогатину, украшенную нитями, подаренную ему Мириадой, и убежал.

— Зря ты сломал ловец снов, — кинула она ему вдогонку и прибавила тихо: — Теперь сны властны творить, что им вздумается.

— Я видел морок во сне, — прошептал Нил. — Он наползал на нас, как слизень или живой, очень липкий туман.

— Я знаю, Нил. Потому я и ухожу.

— Но я думал, ты будешь защищать нас.

— Есть такой вид борьбы, который происходит не с тем, что на поверхности, а с тем, что в глубине. Пожалуй, это самая опасная борьба, потому что она незрима и в ней можно захлебнуться, утонуть изнутри.

— Как это — утонуть изнутри? — Нил говорил сдавленно, почти не шевелясь.

— Так, если бы ты сам был колодцем, в который упал.

— Мы еще встретимся? — спросил Нил.

— Я надеюсь, — ответила Мириада.

— А песня?

— Слушай:

На пропитанной земле

Кровью живших до тебя,

В неба чистой синеве,

В белизне, где спит заря, —

Зародился страшный зверь,

Что народы обуял.

Приходил он к ним во сне,

Наяву возрос, воспрял.

Страшный зверь —

Он без когтей, без зубов и жил.

Он живет в сердцах людей.

Он непобедим.

Возрастает в страхах он.

Крепнет от обид.

Множится на два в борьбе

С теми, кто разбит.

Этот зверь желает зла

Всем, кто не такой.

Этот зверь — сплошная мгла.

Делит: свой — чужой.

«Это морок?» — спросишь ты.

Как ни назови.

Над морскою синевой

Солнце льет лучи.

Желтый свет

Несет рассвет,

Прогоняет тьму.

У меня ответов нет,

Верою живу.

Мириада собралась в путь, сложив несколько тюков с тканями и нарядами, погрузив и привязав их на спину льву. Она хотела уже уйти, но обернулась и добавила:

— Мой ткацкий станок… Он теперь твой, Нил.