Агартха

Ольга Юрьевна Морозова, 2023

Попытка найти загадочную страну Агартха оборачивается для героя серией необычайных приключений и непредсказуемым финалом.

Мужчина шел по снежной глади, с трудом переставляя ноги. Снег. Ветер и снег. Этот мир состоял только из ветра и снега. Мужчине даже казалось, что время здесь полностью отсутствует, потому что наличие времени предполагает хоть какие-то заметные глазу изменения, а тут их не было. Не было ничего, кроме белого цвета и монотонного завывания. Мужчина давно сбился со счета и перестал считать дни, проведенные в дороге, да это и не представлялось возможным. Если где-то день сменяется ночью, то тут не было ни того, ни другого. Просто белая, однородная мгла, исподволь обволакивающая разум и лишающая последней надежды заблудившегося путника. Но одиноко бредущий мужчина не был заблудившимся путником, он искал в этих странных безлюдных краях таинственную страну, о которой грезил все последние годы. Она, эта страна, приходила к нему во снах, он думал о ней наяву, доказывая всем и самому себе в первую очередь, что она существует на самом деле. Многие отворачивались, пряча улыбку, но он не обращал на это внимания. Хотя были и такие, кто все же воспринимал его всерьез.

Он преподавал в университете и занимался научной работой, и когда у него случился отпуск, он решил не тратить времени даром, а собрался и отправился в путь.

В горах он нанял проводника, который нес часть его поклажи. Несколько дней назад они расставили палатку возле невидимой границы. Утром мужчина вылез из палатки, чтобы разжечь примус. Но проводник, который встал раньше его, уже снимал с огня алюминиевую кастрюлю с закипевшей водой. Они молча позавтракали сухим печеньем с шоколадом, и запили все это горячим чаем. Потом проводник, не глядя в глаза своему спутнику, сказал, что дальше он не пойдет. Духи гор не велят идти дальше. Он и господину советует вернуться, потому что дальнейший путь очень опасен. Никто не вернулся оттуда, духи гор забрали всех. Если господин хочет жить, он не должен переходить границу. Никому не известно, где находится таинственная страна, о которой говорит господин. Людям видимо, не дано этого знать. Не стоит искушать судьбу. Разве господину плохо живется в его мире?

Но мужчина был упрям. Он поблагодарил проводника за совет, отдал ему половину съестных припасов и отпустил с миром, заплатив все положенные деньги. Проводник ушел, оглянувшись только раз — упрямство мужчины ему не нравилось, и было не понятно, чего же он хочет? Но скоро, отойдя на приличное расстояние от своего временного попутчика, он совершенно перестал о нем думать, радуясь удачно заработанным деньгам.

Мужчина остался один. Тишина, окружившая его после ухода проводника, показалась ему тяжелой и гнетущей. Он вдруг понял, что не слышит трескотни птиц, и вообще никаких звуков, свойственных этой местности. Тогда он допил чай, сложил свои нехитрые пожитки, что мог нести сам, в рюкзак, положил туда же немного еды и неизменный примус. Сначала он хотел свернуть палатку, но потом передумал — зачем она ему там, куда он намерен следовать? Если ему суждено вернуться, он найдет ее здесь и у него будет пристанище. Если нет… что ж, тогда тем более, не зачем тащить на себе лишний груз. Мужчина окинул напоследок взглядом стоянку и решительно перешагнул невидимую черту, вступив тем самым во владения горного духа, которым так пугал его проводник.

Через час или немного больше после того, как он отправился в свой нелегкий путь в одиночку, пошел густой снег и подул сильный ветер. Мужчина обмотал лицо шарфом, предусмотрительно захваченным с собой, и надел теплую шапку. Совсем скоро вся местность вокруг полностью скрылась из глаз за белой завесой постоянно идущего снега. Идти стало намного труднее, ноги проваливались в сугробы по колено, но мужчина не сдавался. Он подумал, что проводник был прав, и духи гор очень рассержены на него за то, что он посмел нарушить их вековой покой.

Но ему совершенно не хотелось умирать, не достигнув той цели, к которой он так стремился и ради которой пожертвовал многим, может даже и личным счастьем… Поэтому он шел и шел, порой даже не отдавая себе отчета, куда именно. Да и разве можно было определить направление в мире, где полностью отсутствует время и есть только белый цвет? Он надеялся понять где он находится, когда снег закончится и видимость восстановится, но похоже, надежды его были напрасны… Гораздо разумнее было бы остановиться и переждать снегопад, но мужчина почему-то не хотел этого делать. Он боялся заснуть и навеки стать частью этого снежного безумия, растворившись в нем без остатка.

Пока он двигался, он чувствовал, что жив, и где-то в глубине души понимал, что пока он в силах переставлять ноги, духу гор его не одолеть. Но все же он был человеком, и запас прочности у него не был бесконечным. Тогда он, не в силах справиться с усталостью многочасового перехода, снял с плеч рюкзак, вытащил оттуда примус и решил вскипятить себе чай. Он разжег огонь и поставил на него небольшую алюминиевую кастрюльку, в которую нагреб немного снега. Когда вода закипела, он всыпал туда заварку и выключил примус. Чай немного согрел его внутренности, а по всему телу разлилось приятное тепло.

Мужчина начал клевать носом, отяжелевшие веки сами собой наползали на глаза, и поднять их не было никаких сил. Он знал, что нельзя спать, что это губительно для него, но совершенно не мог сопротивляться. Уже засыпая, его угасающее сознание послало последний импульс в мозг, разбудивший вялую мысль, о том, что дух гор все-таки одержал победу… Но мужчину это, похоже, уже не волновало. Им овладели апатия и безразличие ко всем тайнам этого мира вместе взятым. Он скорее даже не понял, а ощутил, что самое главное в этой жизни — это покой. Покой и безмятежность. Он достиг их, так чего же еще ему желать? Что за нелепую цель он поставил перед собой, и зачем ему эта непонятная страна? Что он хочет там увидеть? Для чего она ему? Разве она даст ему такой покой и такую безмятежность, в которой он пребывает сейчас? Нет, конечно нет. По той простой причине, что его нынешнее состояние — это и есть наивысшая точка покоя, полная остановка, абсолютный ноль. Никакого движения, ничего, просто белый цвет, разлитый по всему пространству. Он сейчас в колыбели мира, в его начальной точке, он сам и есть эта самая точка, и снег, и ветер, и даже безупречный белый цвет…

Фигуру мужчины, сидящего на рюкзаке, почти полностью занесло снегом. Он выглядел словно холмик на ровной, как стол местности. Но снег равномерно сыпался, не думая прекращаться, и казалось, что скоро этот холмик сровняется с землей, не оставляя шанса человеку, погребенному под ним, увидеть когда-либо солнечный свет.

Когда мужчина уснул, в снежной пелене наметилась размытая серая точка, похожая на причудливого спрута. Но постепенно эта точка росла, пока не превратилась в отчетливую человеческую фигуру. Фигура замерла в некотором отдалении от замерзающего путника и стала молча созерцать. Это был старик с белой бородой и волосами, такими белыми, что они едва были заметны на снежном фоне. Рядом со стариком выкристаллизовалась собака с белой шерстью и голубыми глазами. Старик и собака молча смотрели на человека, не пытаясь его окликнуть или подойти поближе.

Но вдруг, словно учуяв что-то ей одной ведомое, собака завыла, подняв вверх острую морду. Ее протяжный вой заполнил все пространство вокруг, отдаваясь многократным эхом и усиливая сам себя. От этого звука, холмик, еще пару часов назад бывший мужчиной, имевшим определенные намерения, зашатался, и из снега показалась голова и затем и плечи человека. Собака прекратила выть и подошла к мужчине, пытаясь заглянуть ему прямо в глаза. Он протянул руку, чтобы погладить ее, но она отпрыгнула и оскалила зубы. Мужчина поднял глаза и заметил старика. Тот все еще стоял неподвижно, опираясь на посох, и не сводил глаз с мужчины.

Мужчина улыбнулся и бросился к старику. Тот жестом остановил его и знаками велел следовать за ним. Сердце у мужчины забилось то ли от страха, то ли от радости, и он, забыв про рюкзак и примус, двинулся вслед за стариком. Тот шел впереди со своей собакой, легко и непринужденно, словно все вокруг не было усыпано снегом. Мужчина едва поспевал за ним. Старик не оглядывался, и мужчине приходилось туго. Но он вдруг отчетливо понял, что это и есть его последняя надежда, и что он просто обязан идти за этим стариком, куда бы тот его не завел.

Старик выглядел очень уверенно и со всей очевидностью знал, куда именно они идут. Мужчина снова потерял чувство времени. Просто теперь он пытался не упустить из виду прямую спину и хвост, идущие впереди и не ведающие усталости. Мужчина же, сначала шагавший довольно бодро, теперь совершенно выбился из сил. Каждый шаг давался ему с большим трудом, он хрипло дышал и поминутно хватался за горло, будто ему не доставало воздуха. В конце концов, он упал и попытался закричать, в отчаянии вытянув руки в сторону удалявшейся фигуры. Но старик даже не обернулся. Не обернулась и собака, мерно вышагивающая рядом со своим странным хозяином. Мужчина, собрав последние силы и волю к жизни, встал и снова пошел, ориентируясь по следам, оставленным стариком. По лицу его текли слезы, которые он не вытирал, и они замерзали прозрачными ледяными дорожками на его небритых щеках. Он хотел сдаться и умереть тут, в снегах, в этих жестоких и равнодушных горах, может, в шаге от своей мечты. Но нечто внутри него, неподвластное даже ему, не давало сделать этого. «Иди! Иди!» — твердил голос прямо ему в ухо, и он шел.

Скоро фигура старика стала видна более отчетливо, и мужчина осознал, что тот просто стоит и ждет его, когда упал к его ногам. Старик наклонился и заботливо взял мужчину под руку, помогая ему подняться на ноги. Теперь они стояли рядом, и мужчина увидел белую юрту, наполовину занесенную снегом. Старик откинул полог, закрывающий вход, и они вошли внутрь. Собака улеглась снаружи возле порога, очевидно, для охраны. Мужчина без чувств повалился на пол, застеленный шкурами диких животных, и тут же провалился в глубокий летаргический сон.

Очнулся он от того, что почувствовал жар. Мужчина открыл глаза и сфокусировал взгляд. Он обнаружил, что лежит возле стены юрты на мягких шкурах, укрытый теплым мехом. В очаге посередине юрты горел огонь, отчего в самом центре было светло, а по краям замерли густые тени. Мужчина закашлялся, и тогда из темноты напротив него отделился старик и подошел к нему. Мужчина заулыбался и хотел поблагодарить старика за чудесное спасение, он открыл рот, чтобы произнести слова благодарности, но старик дал ему знак молчать. Мужчина не хотел нарушать правил хозяина, он был гостем в доме, поэтому он не произнес тех слов, что хотели сорваться с его языка. Старик поднес мужчине чашку с горячим варевом, и мужчина послушно съел. После еды он снова провалился в небытие, вынырнув из которого через неопределенное время, вновь увидел перед собой лицо старика и миску с едой.

И снова он потерял чувство времени. Еда и сон, это все, чем он теперь был занят. У него не было времени даже задуматься о своем положении и тем, зачем он здесь находится, и как долго это будет продолжаться. Он не вставал со своего ложа, и временами ему казалось, что он парит в невесомости, словно накачанный воздухом резиновый шарик. Но однажды он проснулся и увидел перед собой только старика. Он не поднес ему миски с едой по обыкновению, и мужчина даже удивился. Вместо этого старик взял его за плечи и заглянул ему прямо в глаза. От этого тягучего, тяжелого взгляда мужчине стало не по себе. Он собрал всю свою волю в кулак и заговорил:

— Отец, я очень тебе благодарен за мое спасение, но я хочу знать, что здесь происходит? Ты что, откармливаешь меня на убой? Ты очень странно ведешь себя, отец… может, ты и есть тот самый дух гор, о котором говорил мой проводник? Тогда почему ты не убьешь меня? Что это за местность, хотелось бы мне знать? Здесь, что все время зима?

Старик зашипел как змея что-то нечленораздельное и стал бурно размахивать руками. Присмотревшись, мужчина понял, что движения старика не хаотичны, а носят определенный характер. Он взял небольшой бубен и начал ходит вокруг мужчины, бормоча и булькая. Он этих звуков у мужчины закружилась голова, он чувствовал, что находится на грани потери сознания.

— Ты что, глухонемой? Прости, отец, я сразу не понял. Что ты делаешь? Мне как-то не по себе… — мужчина сделал попытку вскочить на ноги, но тут, откуда ни возьмись, выскочила собака, и грозно зарычала на мужчину, оскалив страшные клыки. Мужчина снова опустился на место.

Он стал входить в транс, раскачиваясь из стороны в сторону. Лицо старика то приближалось, то отдалялось, бубен мерно гудел, собака выла, и мужчина потерял сознание. Ему вдруг показалось, что он сам обернулся собакой и присоединился к своему белому собрату. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу шерстяными боками, и выли, задрав вверх морды. Мужчина ощущал этот вой как частицу самого себя, как непременное условие своего существования в этом мире, звук своего голоса приносил ему наслаждение и ни с чем доселе несравнимое удовольствие. Вдруг собака заговорила с ним человеческим голосом на понятном ему языке.

— Зачем ты пришел сюда?

Мужчина нисколько не удивился этой метаморфозе, а просто ответил:

— Я хотел найти таинственную страну в горах. У нас много говорят о ней, но никто не видел.

— А почему, как ты думаешь?

— Откуда мне знать? — мужчина-собака дернул хвостом. — Может, плохо искали? А может, ее просто нет вовсе?

— Чтобы туда попасть, нужно быть достойным.

— Так значит, она есть?! Есть?! Я был прав?! — Мужчина в образе собаки встал на четыре лапы и попрыгал как резиновый мячик, виляя хвостом.

Его собрат поспешил куснуть мужчину за холку.

— Сядь. Туда нельзя попасть только по своему желанию.

Мужчина замер, как вкопанный.

— И что? Я… я могу надеяться?

Белая собака важно кивнула.

— Все могут надеяться. Мир живет надеждами. Мы проверили в тебя и твои намерения, у тебя есть шанс.

— Мы? Кто это мы? Кто этот странный старик?

— Это Страж. Он не может говорить с тобой напрямую. Только через меня. Завтра мы пустимся в путь.

— Неужели? Я не верю своим ушам! Так вы проверяли меня? Я же ничего не делал и не разговаривал с вами, я ел и спал… что вы могли узнать обо мне, спрашивается?

— Нам не нужны твои разговоры, уста могут лгать, твоя сущность никогда. Мы читали твои тайные мысли и желания. Видели твои сны. Именно когда ты спал, твоя сущность наиболее открыта и беззащитна. Но мы не причиним ей вреда, не бойся. Ты прошел проверку, и мы можем проводить тебя.

— В Агартху? Неужели это правда?

— Ты можешь называть ее как угодно. У нее много имен. Это не хуже и не лучше. Мы пойдем туда, куда ты стремился.

При этих словах мужчина-собака вновь услышал звук бубна и увидел старика, который закрыв глаза, что-то бормотал на непонятном языке. Мужчина вышел из транса и снова почувствовал себя человеком. Старик поднес ему чашу с дымящимся отваром, пахнувшим пряными травами, от которых кружилась голова, и мужчина осушил ее без сомнений и колебаний. Затем он рухнул на свое ложе и тут же уснул крепким сном без сновидений.

Кто-то тряс мужчину за плечо, и он нехотя открыл глаза. Это был старик. Он знаками велел мужчине подняться и идти за ним. Тот хотел выкрикнуть что-то радостное, по поводу окончания его бесконечного ожидания, но к его немалому удивлению из его горла вырвался только хриплый лай. Мужчина опустил взгляд вниз и увидел свои конечности, а точнее лапы крупной серой собаки. Старик был уже за пределами юрты, он посвистел мужчине и тот выбежал наружу. Снег все еще шел, но он уже не был таким плотным. На улице их ждала белая собака, и мужчина подбежал к ней, радостно виляя хвостом. Старик, не оглядываясь, пошел вперед, собака и мужчина-собака двинулись за ним. В этом обличье идти было значительно легче, и мужчина перестал забивать себе голову ненужными вопросами, на которые все равно не было ответа. Он двигался к цели, и это было главное. Честно сказать, он был бы даже разочарован, если бы не случилось чего-то эдакого. Он ждал чуда, и конечно, было глупо, когда это чудо случилось с ним, испугаться и сбежать. Через некоторое время старик остановился и развел костер. Он сел возле огня и молча стал смотреть на пляшущее пламя. Собаки устроились рядом и мужчина чуточку задремал. Старик тоже, казалось, уснул. Он уронил голову на руки и сидел совершенно неподвижно. Мужчина обратился к белому собрату:

— Скажи, зачем мне было становиться собакой?

— Не знаю. Наверное, ты сам так захотел. Ты мог стать кем угодно. А впрочем, на границе миров трудно оставаться самим собой.

— Мог стать кем угодно? Я не совсем понимаю.

— Просто тебе легче было стать именно собакой, вот и все. Какая разница?

— Ты хочешь сказать, что я мог бы стать птицей или еще кем-нибудь?

Белый кивнул.

— Мог. Но зачем? Там, куда ты так стремишься, нет никакой разницы как ты выглядишь. Все можно изменить. Форма не имеет значения. Ты и сам скоро сможешь убедиться.

Мужчине вдруг пришел в голову вопрос, который заставил его оцепенеть от внезапного открытия.

— А я… я смогу вернуться? Домой?

Белый пожевал губами.

— Домой? Я думал, ты как раз и собираешься вернуться домой. А вообще я не знаю. Я никогда там не был. Я только помогаю переправиться. Тем, кто достоин, разумеется.

— И все-таки, — мужчина не успокаивался, — почему я стал именно собакой?

— Потому что ты решил, что в такой форме тебе легче будет добраться туда, куда ты идешь.

— Я ничего не решал. Я просто проснулся собакой и все.

— Это одно и то же. Кто же решил за тебя? Никто не может этого сделать. Раз ты проснулся собакой, значит, именно собакой ты и хотел проснуться.

Мужчина вдруг замолчал, ему показалось, что-то происходит, и он не сразу понял, что прекратился снег. В черном небе, утыканном звездами, висела огромная желтая Луна. Мужчина и белая собака, не сговариваясь, завыли, старик встрепенулся, загасил костер и, опираясь на посох, пошел дальше. Собаки потрусили за ним. Теперь дорогу им освещала Луна, и в белом мире появились черные очертания гор. Когда начало светать, старик вновь остановился и развел костер. Мужчина почувствовал голод. Он обратился к белому собрату.

— Я хочу есть.

Белый оскалил зубы.

— Пойдем со мной. Здесь должны водиться кролики. Я и сам не прочь поесть.

Они побежали рядом, оставив старика дремать возле костра. Теперь кое-где из снега проглядывали камни и хилые остовы дикого кустарника. Белый побежал вперед, уткнув нос в землю. Мужчина последовал его примеру и чуть не упал, застигнутый врасплох лавиной запахов, ударивших в нос. Он даже представить себе не мог, что в мире существует столько разнообразных запахов. Запахи назойливо лезли ему в мозг, вызывая в уме образы их обладателей. Вдруг в голове у него возник образ длинноухого животного, и мужчина напрягся, опознав в нем кролика. В своей обычной жизни он не мог обидеть даже мухи, а тут вдруг мышцы его напряглись и задрожали, предвкушая добычу. Изо рта на камень капнула слюна, и он сорвался с места, ведомый образом кролика. Через несколько мгновений мысленный образ вдруг материализовался в реальный, и мощные челюсти сомкнулись на нежной кроличьей шее.

Мужчина почувствовал вкус крови и запах мяса. Он крепко сжал в зубах безжизненную тушку несчастного животного и пошел к костру, где оставил старика. Белый уже сидел там, а кроличья тушка лежала у его ног. Гордый мужчина-собака положил туда же свою добычу. Старик очнулся от оцепенения, погладил собак по холкам, нанизал одного кролика на вертел, второго разрезал пополам и бросил охотникам. Пока старик жарил своего кролика, мужчина и белый съели каждый свою часть и сыто облизывались. Сырое мясо пришлось мужчине по вкусу. Оно было теплое, слегка дымилось, и вызывало в памяти мгновения опьянения азартом охоты. Потом они подождали, когда старик поест, и снова двинулись в путь.

К неприметной пещере у подножия высокой горы они подошли в темноте. Здесь было очень тихо, но эту тишину нельзя было назвать покоем. В воздухе витало напряжение, он казался наэлектризованным и готовым в любую минуту взорваться. Мужчину охватила мелкая дрожь, которую он не в силах был унять. Его спутники замерли возле входа в пещеру, старик раскинул в стороны руки и начал издавать монотонные звуки, напоминающие звуки охотничьего рога. На этот звук из глубины пещеры показался огненный шар небольшого размера, похожий на шаровую молнию. Он подплыл к мужчине и тот замер с бьющимся сердцем, чувствуя, что именно в это мгновение все окончательно и бесповоротно меняется, и его прежняя жизнь больше не имеет никакого значения.

Он вдохнул поглубже воздух, огненный шар бесшумно опустился на его голову и стек вниз, охватив все его существо. В том мире, где мужчина жил раньше, было принято прощаться со своими спутниками, но тут они просто исчезли из его поля зрения, будто и не существовали вовсе.

Теперь мужчина ощущал себя огненным шаром. Он летел по сужающемуся туннелю со скоростью близкой, как ему казалось, к скорости света. Скоро шар нырнул в бездонный черный колодец, где стал двигаться по спирали. Этот полет показался мужчине бесконечным. Он полностью ощущал свое тело, страдающее от перегрузок, его ломало, крутило и бросало из стороны в сторону. Временами ему казалось, что он висит на потолке вниз головой, и земное притяжение вытягивает его мозг из черепной коробки. Временами он чувствовал, что его словно придавило многотонной плитой, и плита все еще продолжает опускаться, грозя превратить его в лужу дурно пахнущей мешанины из плоти и внутренностей. Временами ему чудилось, что некто огромной булавой ломает ему кости, превращая все его тело в однородную бесформенную массу. Он ощущал себя мертвецом, спустившимся в царство мертвых.

Но вдруг внезапно все закончилось. Все органы чувств отключились, и какое-то мгновение мужчине казалось, что он просто парит в невесомости, уподобившись мыльному пузырю. А еще через мгновение он ощутил под своими ногами твердую почву и понял, что стоит на ровной поверхности. Огненный шар снова собрался в кучу над его головой и бесшумно отлетел в сторону.

Мужчина снова стал самим собой, и, радуясь этому открытию, засмеялся. Его смех эхом вернулся к нему, он замолчал, испугавшись, и начал озираться по сторонам. Прямо напротив него, в некотором отдалении, на высоком сооружении, напоминающем трон, сидела женщина, или существо, очень ее напоминающее. Рядом с ней стоял мужчина, и они внимательно рассматривали вновь прибывшего.

Мужчина оробел при виде их и смешался. Женщина сделала ему знак подойти поближе, а мужчина приблизился к месту, где она сидела. Отсюда он мог хорошенько рассмотреть ее. Она была молода и хороша собой. Правда, в красоте ее было нечто странное, не поддающееся объяснению, и мужчина силился понять, что именно. Женщина тоже рассматривала его, не сводя пристального взгляда. Наконец мужчине показалось, что он уловил загадку внешности женщины — она была чрезвычайно худа, с очень резкими и яркими чертами треугольного лица. В любом случае, увидев однажды это лицо, его невозможно было забыть. Мужчина рядом с ней имел не такую яркую внешность. Лицо его было худым и вытянутым, и к тому же носило скорбное выражение, а черты его были несколько расплывчаты. Закончив осмотр, женщина заговорила первой:

— Мы приветствуем тебя и хотим знать, зачем ты пришел?

Мужчина от волнения покрылся липким потом.

— Я искал таинственную подземную страну, Агартху. Я читал о ней, — поспешил прибавить он, вспомнив разговор с собакой.

— Что ж, — женщина задумалась, — возможно, ты нашел то, что искал… Как тебя зовут?

— Арсений. — Мужчина почему-то страшно волновался.

— Арсений… — задумчиво повторила женщина. — Это имя мне нравится. Так зачем ты искал эту страну?

— Я…я… — Мужчина от страха начал заикаться. — Н-не знаю. Я всегда мечтал найти ее. У меня нет конкретной цели. Я просто хотел убедиться, что она действительно существует, и не более того.

— А что потом? Что ты собирался делать потом? Когда найдешь ее?

— Я собирался вернуться. Домой. Рассказать всем, что нашел то, что искал. Это было бы сенсацией.

Женщина громко засмеялась, запрокинув голову. Мужчина рядом с ней тоже. Они хохотали, но тела их при этом не двигались, только рты были широко открыты. Мужчине от этого зрелища стало не по себе и захотелось немедленно покинуть это место и очутиться где-нибудь на многолюдной городской улице. Даже безразлично какого города. Но женщина вдруг закрыла рот, и смех прекратился сам собой, будто оборвался.

— Прости, но никто еще не собирался вернуться отсюда. — Она повернула лицо к мужчине. — Разве кто-то хоть раз возвращался?

Мужчина пожал плечами.

— Возможно, откуда тогда они знают?

Арсения словно ошпарили кипятком. Он устремил отчаянный и растерянный взгляд на женщину.

— Разве я… не смогу вернуться?

— А ты бы этого хотел? — Женщина снова с интересом рассматривала его.

Арсений сглотнул слюну.

— Да. Мне очень хочется вернуться. У меня есть девушка.

Женщина задумчиво постукивала пальцами по ручке кресла, нахмурив брови, словно что-то тщательно обдумывая. Но вдруг лицо ее разгладилось, и она улыбнулась.

— Пожалуй, мы можем оставить тебе такой шанс. Если захочешь, ты сможешь вернуться. Это будет твое решение. Ты нам понравился. У тебя чистое намерение. Но, конечно, это будет не сразу. Или ты хочешь уйти сейчас?

Мужчина отрицательно замотал головой.

— Нет, совсем нет. Мне хочется много узнать о вас. Если вы мне позволите. — Добавил он, страшась, что его слова могут быть неправильно истолкованы.

— Мы позволим тебе это. Не все так просто. Я сказала — шанс на возвращение. Это значит, ты должен заслужить его. Тебе придется провести у нас некоторое время. Но ты ведь и сам этого хочешь?

— Да, я хочу. Я мечтал об этом всю свою жизнь.

— Вот и хорошо. — Женщина кивнула головой. — Я рада, что мы поняли друг друга. Меня зовут Аида. А это Молох. — Она показала узкой рукой на мужчину, стоящего рядом с ней.

— Какие странные у вас имена… очень похожи на наши… что-то из древней Греции, мне помнится.

Женщина поджала губы.

— Ты ошибаешься, дорогой Арсений. Это ваши имена похожи на наши. Это вы взяли наши имена. Но какое это имеет значение?

Арсений смутился.

— Никакого, разумеется. Я рад с вами познакомиться.

При этих словах Аида встала из кресла, и Арсений увидел, что на ней голубоватое полупрозрачное одеяние до пят, через которое он смог различить контуры тела. Оно оказалось не таким худым, как он себе представлял, и вид полуобнаженной женщины заставил Арсения покраснеть. Аида посмотрела на Молоха.

— Познакомь его с нашей страной, Молох. Ты должен помочь ему. Ему следует знать. А потом я придумаю ему работу. К сожалению, я должна вас покинуть, Фэт ждет меня.

Она удалилась, грациозно покачивая бедрами, вновь заставляя Арсения краснеть от собственных назойливых мыслей. Они с Молохом остались одни. Молох спустился к Арсению, зашел за спину и проделал там несколько пассов руками. На мгновение Арсению показалось, что его спинной мозг вынули и скрутили в спираль, но быль была такой мимолетной, что Арсений даже подумал, что ему это просто показалось. Уже через пару секунд он ощутил легкость во всем теле. Он хотел сделать шаг, но вместо этого поднялся в воздух и повис вниз головой на перекладине, расположенной, как оказалось, под самым сводом пещеры. Слух у него необычайно обострился, хотя зрение стало очень слабым. Рядом с ним кто-то также повис вниз головой и Арсений повернул голову, что посмотреть, кто это. Это было странное существо с крыльями, тупой мордочкой, острыми зубами и красными глазами. Оно открыло страшную пасть и заговорило:

— Тут удобно отдыхать. Прекрасно спится. Никто не мешает. Очень удобная форма, ты не находишь?

Арсений хотел пожать плечами, но вовремя вспомнил, что этих самых плеч у него теперь не было. Вместо этого он похлопал крыльями.

— Наверное. Я еще не понял. Так ты Молох? — спросил он, чтобы удостовериться.

— Конечно, а кто же еще? Аида поручила мне посвятить тебя в наши дела. Просто сейчас наверху утро, а как стемнеет, я покажу тебе кое-что интересное. Ты же сам хотел увидеть. А сейчас не мешай мне спать. Мне кажется, я уже сто лет не спал. Аида не любит этой формы, а я только так могу по-настоящему отдохнуть. — Существо замолчало, прижало поплотнее крылья, и начало издавать тихие свистящие звуки, отдаленно напоминающие храп.

Арсений не стал больше ничего спрашивать и последовал его примеру. Это действительно был отличный отдых, напрочь лишенный сновидений. Когда Арсений проснулся, Молох, издавая высокие противные звуки, уже летал вокруг него.

— Нам пора. Нужно еще выбраться на поверхность. — После этих слов Молох что-то пропищал, и к ним тут же подлетели два светящихся шара.

Как и в прошлый раз, они зависли над головами Арсения и Молоха, а затем стекли по ним вниз. Арсений тот час ощутил себя огненной сферой, ему казалось, что температура его тела возросла многократно, хотя особых неудобств он при этом не испытал. Из всех органов чувств на этот раз у него сохранилось зрение. Он видел рядом такую же сверкающую светло-желтым пламенем сферу, зависшую в воздухе словно в раздумье или ожидании. Сфера слегка пульсировала, и внутри нее можно было различить тонкие красные прожилки, похожие на кровеносные сосуды. Вдруг по поверхности сферы прошла дрожь, она встрепенулась и с огромной скоростью начала подниматься вверх. Арсений следовал за ней, как ему казалось. Движение проходило без его воли, само по себе. Подъем был стремительным, и по какой-то непонятной причине Арсений чувствовал, что они двигаются по спирали. Но на это раз он не испытал никаких неприятных ощущений, напротив, было никогда не испытанное им ранее чувство парения в невесомости. Он не знал, есть ли у него тело и что он представляет собой в данный момент, предполагая, что он всего лишь сгусток энергии. Восторг пронизал всю его сущность, и Арсений полностью отдался этому чувству.

Скоро движение по вертикали закончилось, и они стали двигаться горизонтально. Теперь Арсений мог различать стены тоннеля, по которому они летели. Они состояли из темного камня, поблескивающего в темноте синеватым светом. Арсений даже приостановился, чтобы разглядеть получше, настолько завораживающим было зрелище, но громкий свист, и следующий за ним мощный поток воздуха, который зацепил его, словно крючком, увлекли его за собой, не дав как следует полюбоваться видами.

Скоро Арсений заметил, что тьма начала рассеиваться и они, словно выпущенные из жерла пушечные ядра, вылетели наружу. Скоро вдалеке показалась светящаяся точка. Молох летел впереди, явно направляясь на свет, Арсений следовал за ним. Светящаяся точка оказалась костром, вокруг которого сидели молодые ребята и девушки, всего человек семь. Молох опустился на ветку ближайшего к ним дерева, а за ним Арсений. Он подумал, что сейчас они видимо похожи на глаза гигантской совы. Одна из девушек вдруг обернулась и посмотрела прямо на них. От удивления ее рот открылся сам собой, она широко распахнула глаза то ли от ужаса, то ли от любопытства. Арсений, отбросив в сторону осторожность, скатился с ветки и подлетел к ней. Он хотел заговорить с девушкой, совершенно забыв, что он теперь из себя представляет, и нимало не заботясь, как она его воспримет.

— Привет! — Арсению показалось, что он говорит внутри некой запаянной коробки из которой звук не может выбраться наружу. От неожиданности он замолчал, а девушка так выкатила глаза, что они, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Одновременно она прижала ладони к ушам, и начала изо всех сил стучать по ним, как будто стараясь избавиться от попавшей туда воды. Остальные ее товарищи тоже повскакивали со своих мест. Кто-то схватился за фотоаппарат, пытаясь сделать снимок, но руки его плохо слушались, и он тоже начал стучать себя по ушам. Кто-то наиболее сообразительный попытался убежать, но упал, не сделав и двух шагов. Арсений недоумевал. Странно, но ему вовсе не было жалко людей. Он покружился возле них, заглядывая каждому в лицо. Люди были в глубоком обмороке. Арсению стало грустно, он почувствовал себя разочарованным. Вдруг в своей запаянной коробке он услышал голос Молоха, проникший туда неведомыми путями.

— Ты хочешь лишить их энергии? Тогда они могут покинуть этот мир.

— А что, это разрешается?

— Да. Они вторглись на запретную территорию. Тоже хотят раскрыть тайну. Далеко зашли.

— Но мне же вы разрешили.

— Ну и что? Это не значит, что разрешается всем без исключения. Тем более что ты — особый случай.

— Так они что, умрут?! — Арсений поразился сделанному им открытию.

— Конечно. Во всяком случае, вы это так называете. Смерть. Почему-то это слово пугает вас больше всего. Вон, смотри, одно существо уже умерло.

Арсений посмотрел на людей. Та самая девушка, с которой он так неосмотрительно хотел заговорить, лежала совершенно бездыханной. Арсений увидел, как тоненькая струйка белого дыма вышла из ее рта и потянулась прямо в небо. Потом эта струйка сформировалась в нечто напоминающее облачко, которое подплыло к Арсению. Облачко было дружелюбным, но на этот раз Арсений его не заинтересовал. Оно облетело его кругом и стало подниматься ввысь, пока не скрылось из поля зрения.

— Куда она? — Арсению стало немного грустно — девушка было очень молода.

— У нее свой путь. Если ты вернешься, тебе его тоже не избежать рано или поздно. Не думай об этом. Она не в обиде на тебя. Она сама пришла сюда. Что-то хотела узнать, теперь она знает… но никому не скажет. Хотя…ты знаешь, мы заберем ее оболочку с собой… Фэту она понравится.

— Фэту? Кто он такой? Мне показалось, что Аида упоминала это имя.

— Да. Аида посещает его каждый день. Фэт никогда не выходит на поверхность. Он будет рад свежей оболочке.

— Да зачем она ему? Я сам видел, как душа покинула тело.

— Фэт сделает из нее истукана. Ему нравятся красивые истуканы. Он может часами любоваться на них.

— И много у него таких?

— Не очень. Трудно найти привлекательную оболочку в этой зоне. Но почему это тебя так волнует? Этот каркас ей теперь не нужен.

— Это так, конечно, но все-таки… звучит непривычно — истукан. Из живого человека…

— Привыкай. У нас много такого, что для тебя покажется странным. Потом, если будет возможность, я покажу тебе истуканов Фэта. Они весьма милые. Но хватит болтать. Мне нужно отправить оболочку. — При этих словах Молох выпустил яркий луч белого цвета из своего шара и дотронулся им до неподвижного тела девушки. На глазах Арсения тело съежилось, будто из него выкачали весь воздух, затем свернулось будто гусеница, почуявшая опасность, в тугой темный комок, покрылось светящейся оболочкой, поднялось в воздух и улетело, издав тонкий свистящий звук.

Молох отлетел к дереву. Арсений тоже. Несмотря на то, что он не ощущал жалости, у него сохранилось чувство вины за столь нелепый уход такого молодого и цветущего существа. То, что из девушки сделают истукана, тоже не добавляло Арсению радости. Ему было досадно, что именно он стал этому причиной. Его светящаяся оболочка вдруг стала причинять ему неудобства, как овчинный тулуп в летний зной. Он сделал невольной движение, пытаясь скинуть тулуп с плеч, и вдруг шар быстро собрался над его головой и стремительно улетел в направлении пещеры. Арсений с наслаждением помахал крыльями. Молох тоже освободился от своей огненной оболочки, и два крохотных ночных существа полетели прочь от места невольного убийства.

Арсений не стал оглядываться, и потому не увидел, что товарищи погибшей девушки начали медленно приходить в себя один за другим… Он не знал так же, что пленка в фотоаппарате оказалась засвеченной, все консервные банки вздулись, а часы и компас исследователей испорчены.

— Куда мы летим? — Арсений держался немного позади Молоха.

— Просто побудем немного на поверхности. Я люблю проводить здесь время. И тебе нужно немного адаптироваться. Следуй за мной. Нам нужно навестить кое-кого. Это для Аиды.

— Для Аиды?

— Да, ей тоже нужны эмоции. Она редко выходит наружу.

— Почему?

— Это требует больших усилий, и, как правило, плохо для нее заканчивается. Ей очень сложно адаптироваться в этой среде. Аида немного другая, если ты заметил.

— Да, она очень необычная… Она слегка пугает меня.

— Не стоит показывать свой страх. Аида может этим воспользоваться.

— А что она может сделать?

— Не знаю. Никто не знает. Никогда не удавалось понять, о чем она думает.

— Скажи, а у меня правда есть шанс попасть обратно? Или она обманула меня?

— Нет, что ты. Но она может потребовать от тебя много такого, что ты не сможешь сделать… или не захочешь… а может, ты вообще не захочешь уходить… но так или иначе, обещание свое она выполнит. Шанс у тебя будет. Вот мы и на месте. — Молох рванул вперед, и Арсений увидел, что они приближаются к красивому каменному дому, одиноко стоящему на живописном холме среди плакучих ив.

Они подлетели к дому и, никем не замеченные, влетели в приоткрытое чердачное окно. На чердаке было пусто и пыльно, они только вспугнули парочку голубей, которые вылетели в то же окно, в которое только что влетели Арсений и Молох. Молох сел на перекладину под самым потолком и тихо зашипел:

— Она здесь, наша красавица! Я ее чувствую… волшебный запах! Прекрасное существо! Ты сам сейчас убедишься.

— Что ты собираешься делать? Я не хочу больше никого убивать. С меня достаточно той девушки…

— Какой девушки? Ах, вот ты о чем! — Молох словно забыл о том, что произошло около часа назад. — Это примитивное существо. Не стоит больше об этом вспоминать. Но чтобы ты успокоился окончательно, я скажу тебе больше — эта девушка была очень упрямой. Ее просили остаться, ее хотели спасти. Ее предупреждали. Ее мать заболела и умоляла ее не оставлять ее одну, но она ничего не желала слушать. Ей посылали знаки, чтобы она осталась, но она была непреклонна. Она сама выбрала свою судьбу. Она хотела сенсацию, она хотела богатства. Материя много значила для нее… ее нельзя было пускать к нам. Более того, она сама позволила тебе сделать это. Она хотела избавиться сама от себя. Если бы она хотела остаться, ты не смог бы навредить ей.

— Откуда ты это знаешь? И почему ты так уверен, что она позволила мне лишить ее жизни?

— Я увидел это в ней самой, в ее книге жизни. Все, и то, что она хотела уйти.

— Что значит — книга жизни? Где ты мог ее увидеть? Мы были там всего несколько минут.

— Эта книга прямо в ней, в ее сущности, в ее плоти, она есть суть и основа жизненного пути каждого существа, там все зашифровано. Но я вижу и могу прочитать. Если бы ты не сделал это с ней, она бы все равно умерла завтра утром. Упала бы со скалы и разбилась. Так что ты ничего не нарушил. Но хватит о ней. Нам пора!

— Куда?

— Тсс! Сейчас мы спустимся в комнату, где спит одно существо. Мы сядем ей на грудь, и как только она вдохнет, мы войдем в нее, в ее грезы. Я впитаю их в себя и принесу Аиде. А когда она откроет глаза, мы выйдем наружу и ускользнем… О! Какие сладкие у нее грезы! Такая тонкая энергия! Сладчайшая, как нектар! Мне всегда так трудно от нее оторваться… не могу насытиться до конца.

— А разве… разве она нас не увидит? Мы вроде из плоти и крови…

— Нет, она не увидит нас. И даже не почувствует. Мы не из плоти и крови. Мы тот ночной ветерок, что колышет занавески в ее комнате… ну, нам пора…

Молох слетел с перекладины, и Арсений с удивлением увидел, что летучая мышь с тупой острозубой мордочкой исчезла и лишь белесая полоска воздуха, похожая на дым, потянулась в сторону чердачного окна. Он замешкался, не зная, что ему делать, но полоска протянула в его сторону протуберанец, и Арсений вдруг потек и расслоился, будто он был сделан из снега, который растаял и испарился. Он потянулся вслед за первой полосой в окно, сохранив при этом зрение и слух. Только видел он теперь как-то странно — будто со всех сторон, одновременно и снизу и сверху и слева и справа. Они влетели, или, проще сказать, втекли в комнату на втором этаже, которая оказалась спальней.

Там спала девушка с простым и милым лицом, со светлыми волосами, разметавшимися по подушке. Арсений и та, другая полоска дыма, подкрались к девушке, покружились вокруг ее головы, заодно смешиваясь друг с другом. Это были весьма странные моменты. Арсений чувствовал себя одновременно самим собой и частью еще кого-то. В то же время, этот кто-то был одновременно и им. Чужеродная энергия, казавшаяся одновременно и его собственной, переплеталась с ним, отзываясь сладкой болью… Внезапно он почувствовал некое влечение, позыв, влекущий его за собой. Как осенний листок, несущийся по воле ветра, он полетел, влекомый этой неведомой силой, со все увеличивающейся скоростью через некий темный тоннель и вдруг снова очутился в этой же самой комнате, где спала девушка. Он внимательно осмотрелся, удивленный переменами. Девушка спала, приоткрыв розовые губки, грудь ее вздымалась в такт дыханию. Арсений снова ощутил себя самим собой, стоящим на двух ногах. Что-то все-таки было не так, и изображение расплывалось, как ни пытался Арсений сфокусировать взгляд. Он оглянулся, ища глазами Молоха. Вместо него из угла вылетела летучая мышь и села Арсению на плечо, вцепившись острыми коготками в его кожу.

В голове Арсения все смешалось. Он подошел к девушке и лег рядом. Она потянулась к нему всем телом, рубашка спереди натянулась, обрисовав упругую грудь с твердыми сосками. Арсений обнял девушку и приник к ней губами. Летучая мышь отделилась от его плеча и летала над ними, издавая противный писк. Арсений и девушка не обращали на нее внимания. Девушка ответила на поцелуй, и Арсений ощутил мощный поток энергии, льющийся в него, словно река, прорвавшая плотину. Он сильнее сжал девушку в объятиях, лаская ее тело и продолжая целовать. Она совсем обмякла в его руках, позволяя делать Арсению все, что угодно.

Он раздвинул ей бедра и освободил свой набухший член, готовый взорваться. Девушка, не открывая глаз, вскочила на него, словно наездница, и бешено задвигала бедрами, издавая страстные стоны. Арсений извергнулся в нее, но напряжение не отпустило его, и он провернул ее на живот, снова вонзив в нее так и не упавший член. Она приподнялась на локтях, и Арсений ударял ее раз за разом, словно дикое животное. Ее ягодицы при каждом ударе касались обнаженного живота Арсения, принося дополнительное возбуждение. Энергия распирала его, и он овладевал девушкой, которая совершенно утратила способность к сопротивлению и издавала только страстные стоны, послушная каждому его движению. Она походила на молодую ненасытную кобылицу, которую в первый раз кроет могучий конь.

Арсений оставил ее, когда насытился и почувствовал усталость. Он хотел тихо выскользнуть из ее кровати, но летучая мышь вдруг села девушке на грудь и накрыла крыльями ее лицо. Девушка начала вздрагивать, по ее телу пробежала судорога, она растопырила пальцы на руках, будто терпела боль. Арсений не мог двинуться с места. Он махнул рукой, пытаясь отогнать мышь, но сам взлетел к потолку, и остался там, словно пришпиленный. Наконец мышь оставила девушку в покое, она застонала во сне, а потом всхлипнула, словно собираясь заплакать, и вдруг широко открыла глаза, как будто разбуженная чем-то ужасным. Летучая мышь в этот самый момент вылетела в окно, и Арсений, словно связанный с ней невидимой нитью, потянулся следом, бросив напоследок взгляд на девушку. Губы ее пламенели, словно маков цвет, она учащенно дышала. Арсений хотел побыть с ней еще, но невидимая нить влекла его за собой.

Начинало светать, и они спрятались в пещере неподалеку от дома девушки, повиснув вниз головой под самым ее сводом. Пещера уже была полна летучих мышей, как две капли воды похожих на Молоха и Арсения.

— Молох? Это ты? Что это было? Я ничего не понял.

— Конечно я. Все было прекрасно. Аида будет довольна. Все прошло хорошо.

— Я что, и правда спал с ней?

Молох скрипуче захихикал.

— Днем она выйдет в сад со своим женихом, и мы спрячемся там в ветках огромного дерева. Ты сам все поймешь. Давай немного подремлем. Глупо не использовать такую удачную форму. Здесь абсолютно безопасно.

— А они… эти мыши… такие же, как мы?

— Ну что ты… — Молох раскрыл рот, утыканный мелкими зубами, что очевидно означало зевоту, — это примитивные существа, летучие мыши-вампиры. Они только пьют кровь и спят. Но вообще здесь иногда бывают двое наших. Они наблюдают за вашим миром, и докладывают нам. Но сейчас их здесь нет.

— Они что, все время выглядят как мыши?

— Почти. А что здесь такого? Они сами так захотели. Это стражи. Им легче иметь такую форму, чтобы наблюдать и оставаться незамеченными. Иногда, для развлечения, они принимают форму странных существ и приходят к местным женщинам… потом те рассказывают всем, что их посещали маленькие зеленые человечки. Но хватит расспросов, я устал. Мне хочется подремать. — Молох прижал крылья к телу и засвистел.

Через мгновение Арсений тоже крепко спал.

Он проснулся от шума, издаваемого хлопаньем множества крыльев. Кто-то или что-то вспугнуло летучих мышей, в чьем обществе они с Молохом нашли приют, и они слетели с насиженных мест, хлопая крыльями. Но через мгновение все улеглось, мыши вновь прикрепились к стенкам пещеры и уснули. Арсений и Молох вылетели наружу и полетели в сад к девушке, где накануне провели ночь. В саду они спрятались в листьях высокого дерева, стоящего в тенистом уголке сада и стали ждать. Скоро туда пришли девушка и молодой человек. Арсений узнал в девушке ту самую, которую они посещали ночью. При свете дня она показалась Арсению еще красивее. У нее были очень живые глаза, черные, как омуты, что смотрелось весьма необычно на белой коже. Пара расстелила под деревом покрывало и легла на него.

— Что-то ты сегодня очень бледная, Наина… — молодой человек заботливо склонился к девушке. Он был хорош собой, с черными кудрявыми волосами, но лицо его носило надменное выражение, что несколько его портило.

— Возможно. Я видела странный сон.

— Что за сон, расскажи! Это был кошмар?

— Не совсем. Мне не хочется рассказывать.

— Ты совсем не любишь меня, Наина! Даже сон ты скрываешь от меня. Неужели я не заслужил, чтобы знать такую малость? Я думал, у нас нет секретов друг от друга…

— Ах, Георг! Ну что ты говоришь! Зачем ты меня мучаешь? Ты же знаешь, как я люблю тебя… просто… просто мне приснился ты… — Наина сорвала травинку и начала задумчиво ее жевать.

— Вот как? — Георг поднял брови. — И что же такого ужасного я там делал?

— Сначала ничего. Мы… мы… — Наина покраснела, но все же выдавила из себя, — занимались любовью. — Когда она это произнесла, ее голос окреп, и она стала говорить более решительно. — Все было прекрасно, мы любили друг друга и я была счастлива… но потом… потом ты вдруг превратился в чудовище и стал пить мою кровь. Я задыхалась… мне казалось, что я умираю… а потом ты вдруг исчез и я проснулась… вот и все.

Георг молчал, очевидно обдумывая услышанное. Лицо Наины стало выражать беспокойство.

— Вот видишь, я зря рассказала тебе. Не самый приятный сон на свете. Но ты сам захотел, а я не могу врать, ты же знаешь.

— Это потому, моя дорогая Наина, что мы с тобой слишком долго ждем, и я просто сгораю от желания обладать тобой. Надеюсь, и ты хочешь того же… зачем же нам мучить друг друга так долго? Мы все равно скоро поженимся, так или иначе. Это просто дело времени. Мы же любим друг друга, что же нам мешает?

— Опять ты затеваешь этот разговор! Я обещала маме, что пока не пройдет траур, не выйду замуж. Она очень меня просила, и я не могу ей отказать.

— Мы выполним ее просьбу, не волнуйся. Но разве я говорю о замужестве? — Георг наклонился к самому лицу Наины. — Это будет нашей маленькой тайной. Об этом никто не узнает, поверь мне.

Наина учащенно задышала, губы ее приоткрылись, но все же она отодвинула Георга от себя.

— Нет, Георг, нет… я не так воспитана… я хочу отдаться тебе в нашу первую брачную ночь. Тебе придется потерпеть, дорогой.

— Как ты жестока, Наина! Жестока и упряма! — Георг обиженно отвернулся от девушки. Лицо его перекосила гримаса раздражения, но он попытался взять себя в руки. — А впрочем, как хочешь…

Наина, внезапно смягчившись, дотронулась до молодого человека рукой и добавила уже мягче:

— Ну что ты, Георг! Не нужно принимать все это близко к сердцу. У нас целая жизнь впереди, зачем спешить? Зачем лишать себя удовольствия первой брачной ночи?

Герог, вдохновленный податливостью Наины и ее оправдывающимся тоном, подвинулся к ней ближе и обнял ее за плечи.

— Ну хоть поцеловать тебя я могу? Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?

— Пожалуй, нет. — Наина запрокинула голову и закрыла глаза. Георг впился в ее губы, все крепче прижимая девушку к себе. Она не сопротивлялась, и Георг, осмелев, просунул руку ей под юбку и гладил ее обнажившееся белое бедро. Грудь Наины вздымалась, казалось, она полностью утратила контроль над собой и ситуацией.

Арсений, засмотревшись на эту сцену, чуть не упал с ветки. Поневоле он захлопал крыльями, пытаясь удержать равновесие. Наина вздрогнула и очнулась. Она оторвалась от жениха и села, прислонившись к стволу.

— Кто там? Я слышала какой-то звук…

— Успокойся, дорогая, это птица. Здесь полно птиц. — Георг тяжело дышал, но Наина уже полностью пришла в себя и освободилась от его чар.

— Это предупреждение. Сам Господь не хочет нашей близости до срока…

— Не говори глупости! — Георг был явно рассержен.

— Да, да, это так. И хватит об этом на сегодня. Я много раз уже говорила тебе это. Я хочу мечтать о нашей близости, хочу, чтобы она снилась мне, но я не хочу испытать ее прямо сейчас, под этим деревом. Наберись терпения. Мне не хочется, чтобы после свадьбы мы легли в постель, словно изрядно надоевшие друг другу супруги и уснули. Не лишай меня мечты, дорогой…Ты будешь с нами обедать?

— Нет, у меня нет аппетита. Я, пожалуй, вернусь к себе…

Наина пожала плечами.

— Как хочешь. Но мама расстроится. А впрочем, иди. Я что-нибудь придумаю. И хватит дуться. Тебе это не идет. Ты придешь завтра?

Георг сделал неопределенный жест, но потом неожиданно горячо добавил:

— Как я могу прожить без тебя хотя бы день?! Конечно, я приду!

— Я буду скучать. Когда мы рядом, то все время спорим, но когда тебя нет, мне все время тебя не хватает… помоги подняться!

Наина протянула руку Георгу, и он поднял ее с земли. На прощание он дружески поцеловал девушку в щеку и ушел, махнув ей на прощание. Наина пошла к дому.

Когда она скрылась из виду, Арсений спросил Молоха:

— Почему они так странно одеты… будто из прошлого века?

— В нашем мире нет времени. Возможно, для тебя это и прошлое. Откуда мне знать? Я приношу Аиде ее грезы, а она вбирает их в себя.

— Вбирает в себя? Что это значит? Как можно вобрать чужие сны?

— У Аиды нет своих эмоций, вот она и пользуется чужими. Ей это необходимо для близости с Фэтом. Они витают в чужих мирах, словно это их собственные. Так уж все устроено.

— Да зачем это им?

— Чтобы жить. Чтобы повысить энергетический уровень. Чтобы воспроизводить энергию. Потом ты это увидишь, если они сочтут тебя достойным.

— А Наина… ты прочитал ее книгу жизни? Ну, как у той девушки?

— Давно. Я давно беру у нее грезы…

— И что там написано, если не секрет? Мне кажется, ее жених сведет ее в могилу. Не встречал более отвратительного типа, признаться. По-моему, у него на уме только одно. Зачем ей такой муж?

Молох засвистел и заухал, и Арсений понял, что он так смеется.

— Не секрет. Тебе понравилась Наина? Она нимфоманка. Просто умело притворяется. Именно поэтому она так прекрасна и у нее такие яркие грезы. Это она испортит ему жизнь. Он будет бегать за ней, как верная собака, прощать ей все, но она будет безжалостна. Она и сейчас занимается содомией со своим двоюродным братом и конюхом, чтобы не нарушить девственность. Но после свадьбы она перестанет себя сдерживать. Просто ей нравится играть на его чувствах, держа его на голодном пайке, заставляя мечтать о себе, как о чем-то нереальном. Она очень коварна, эта Наина… Ее отец вовремя умер.

— А мать? Она что, ничего не знает?

— Откуда? Здесь не принято рассказывать о таких вещах. Все тщательно скрывается. Я покажу тебе ее потом…

Арсений молчал, переваривая услышанное. Голос Молоха, раздавший прямо возле уха, вывел его из задумчивости.

— Нам необходимо вернуться. Аида уже заждалась.

Словно из воздуха Молох материализовал две светящихся сферы, которые заключили внутрь себя Арсения и Молоха, и с огромной скоростью унеслись прочь.