Субботние сказки 3

Ольга Юрьевна Богатикова, 2023

В обычном музее хранится древний сказочный артефакт. Дракон пробует себя в роли свахи. Хранительница гор вспоминает, что когда-то была человеком. Черти устраивают вечеринки на старой мельнице, а маленькому мальчику приходят письма от умершего брата-близнеца.Третий сборник коротких субботних сказок

Куколка

Последняя покупательница явилась в магазин за полчаса до его закрытия. Она вошла очень тихо — без скрипа двери, стука каблуков и перезвона дверного колокольчика. Когда я повернулась от полок с товаром, женщина уже стояла у прилавка, с любопытством осматриваясь по сторонам.

— Добрый вечер, — сказала я. — Чем могу помочь?

Дама перевела на меня взгляд. Она была немолода — на вид я дала бы ей чуть больше шестидесяти лет — при этом выглядела стильной и ухоженной. Ее сухие узловатые пальцы украшал французский маникюр, густые седые волосы были собраны в аккуратную прическу, в ушах висели золотые серьги с крошечными изумрудами.

Лицо покупательницы было строгим и серьезным: тонкие губы чуть поджаты, а глаза — два черных уголька, казалось, смотрели в самую душу. От взора этих глаз по моей спине пробежал табун быстроногих мурашек.

— Здравствуйте, — глубоким низким голосом сказала женщины. — Я не ошиблась — это вы продаете антиквариат?

— Да, я продаю антиквариат, — улыбнулась в ответ, мысленно поминая недобрым словом рабочих, которые не успели повесить на магазин новую вывеску. — А еще винтаж и современные товары, стилизованные под предметы прошлых столетий. У меня есть посуда, часы, картины, фарфоровые и деревянные статуэтки, мебель и женские аксессуары.

— А игрушки есть? — спросила клиентка.

— И они тоже, — кивнула я. — Винтажные куклы, фигурки солдатиков и животных, а еще…

— Меня интересуют традиционные русские игрушки, — перебила женщина. — Тряпичные куклы, свистульки, деревянные лошади. Но не современные, а старинные, аутентичные. Я — коллекционер, собираю предметы древности. Игрушек в моем собрании до обидного мало.

— Попробую вам помочь, — улыбнулась я. — Подождите минутку.

Я юркнула в подсобку и принесла оттуда коробку, в которой, упакованные в холщовые мешочки, лежали деревянные и глиняные звери, а также куклы-закрутки из ниток и ткани.

Женщина внимательно осмотрела предложенный товар, однако, судя по ее виду, ни одна фигурка ей не понравилась.

— Все это, конечно, чудесно, но мне, к сожалению, не подходит, — сказала дама. — Как жаль… Быть может, у вас есть что-нибудь еще?

— Увы, нет, — я развела руками. — Из игрушек — только это.

Женщина понятливо кивнула, и вдруг замерла.

— Какая прелесть! — восхищенно выдохнула она, кивая в сторону моей подсобки.

Я обернулась. Из-за приоткрытой двери виднелась тумбочка, на которой сидела старая тряпичная куколка в красном платочке, черном сарафане и с четко прорисованным лицом.

— Можно посмотреть на нее поближе?

Я вернулась в подсобку и вынесла куклу. Глаза клиентки вспыхнули, как звезды.

— А говорите, ничего больше нет, — широко улыбнулась дама. — Это как раз то, что мне нужно! Я ее покупаю.

Я сделала шаг назад.

— К сожалению, эта кукла не продается. Это семейная реликвия, женщины нашей семьи передают эту мотанку от матери к дочери на протяжении многих столетий. К тому же, это не игрушка, а оберег.

— Обережным куклам лица не рисуют, — заметила клиентка. — А у вашей есть и рот, и нос, и глаза. Ну да ладно. Так она выглядит интереснее. Коллекционеры вроде меня предложили бы за эту красавицу пятьдесят тысяч рублей. Я предлагаю сто.

Я вежливо улыбнулась.

— Повторяю: кукла не продается. К тому же, я верю, что она приносит мне удачу.

— Вы совершенно правы, — кивнула женщина. — Благодаря ей вам сегодня действительно повезло. Предлагаю двести тысяч. Нет. Двести пятьдесят.

Я глубоко вздохнула.

— Ничего не выйдет. Извините.

— Триста тысяч.

Что за упрямица!..

— Вы, думаете, я набиваю цену? — улыбнулась ей. — Вовсе нет. Мотанка останется у меня.

— Шестьсот тысяч.

Я вытаращила глаза. Дама насмешливо приподняла бровь.

— У меня есть деньги, — сказала она. — Если вам не нравятся суммы, которые я предлагаю, назовите свою.

Я посмотрела на куколку. На секунду мне показалось, что в ее нарисованных глазах мелькнул ужас. В тот же миг меня накрыло холодное чувство неприятия пополам с липким страхом.

Когда-то в детстве бабушка рассказывала мне, что эта мотанка непростая. Много столетий назад одна добрая женщина сделала ее для своей дочери, отметив печатью родительского благословения. А потому в сложные для ее хозяйки времена кукла способна оживать.

— Если тебе понадобится помощь, — говорила бабуля, — поставь перед ней тарелку с кашей и скажи: «На, куколка, покушай, моего горя послушай». Куколка поест и поможет — советом или даже действием. И помни, милая, никому эту куклу не отдавай, всегда при себе держи.

— А если ее украдут, бабушка? — спросила я тогда.

— Украсть ее невозможно, внученька. Она к тебе от любого вора вернется. Другое дело, если ты ее чужому человеку своими руками отдашь. Тогда она у него насовсем останется.

Теперь же я смотрела на древнюю мотанку и с возрастающим удивлением понимала: кукла не хочет, чтобы ее продавали. И настойчивая покупательница ей совсем не нравится.

Я подняла на женщину взгляд, и перед моими глазами вдруг встала старая бревенчатая изба с пучками сушеных трав на стенах и связкой крысиных хвостов на закопченной печке. Возле печки стояла сгорбленная крючконосая старуха в ветхом платье с кучей грязных заплат и протягивала ко мне тощую руку с узловатыми пальцами.

— Отдай, Василисушка, мне свою куколку, — сказала глубоким низким голосом старуха. — А я тебе взамен не только огня дам, но и злата-серебра, сколько душа пожелает. С этаким приданым тебя за себя и купец, и королевич возьмет. Злая мачеха обижать тебя больше не сможет. Уйдешь от нее, как сыр в масле кататься станешь!

— Нет!

Я прижала к себе мотанку и дернулась в сторону. Видение исчезло. Я снова была в своем магазине, а передо мной стояла женщина, которая теперь неуловимо походила на крючконосую.

— Она не продается! — громко, почти истерично, сказала я. — Не продается, понимаете?! Ни за шестьсот тысяч, ни за восемьсот, ни за два миллиона!

Клиентка поджала губы.

— Уходите, — продолжала я. — Мне нечего вам предложить.

В глазах женщины появились нехорошие огоньки.

— Хорошо, — прошипела она. — Я подожду еще. Однажды она все равно станет моей. Думаю, ваша дочь будет сговорчивее, чем вы, милочка.

Она развернулась и вышла за дверь. Я несколько секунд стояла на месте, а потом выбралась из-за прилавка и выглянула из магазина на улицу. Там было пусто. Где-то далеко, у перекрестка, неторопливо шагала по тротуару сгорбленная старушка. Она доковыляла до светофора, осмотрелась по сторонам, будто желая убедиться, что поблизости никого нет, а потом медленно растаяла в воздухе.