В темном-темном лесу…

Ольга Юрьевна Богатикова, 2023

…стоит маленькая деревянная избушка. В этой избушке живет миловидная добродушная женщина, которая и путнику дорогу укажет, и мимоезжему витязю полезный совет даст, и расстроенную девушку успокоит. А уж если с подругами объединится, то выручит местного князя, призовет к порядку Лешего, а Кощею Бессмертному ей вообще лучше не перечить. Чревато это – спорить с лесной волшебницей. Даже если она – его собственная жена.

Глава 1

— С вас восемьсот сорок девять рублей шестьдесят копеек. Платить будете картой или наличными?

— Наличными.

Я отсчитала положенную сумму и протянула ее кассиру.

— Вот ваш чек. Спасибо за покупку.

— Спасибо и вам.

Я подхватила корзину с продуктами и перенесла ее на упаковочный столик.

Так. Восемь плиток шоколада, семь пакетиков маршмеллоу, мешочек кофейных зерен, коробка засахаренного мармелада и две бутылки сладкой газировки.

Вроде бы ничего не забыла.

Бросила взгляд на наручные часы — 19.56. Пора домой, Пафнутий, наверное, меня заждался.

Я переложила покупки в пакет-майку и вышла из магазина на улицу.

На город опускались сумерки. Небо потемнело, облака приобрели багровый оттенок. Еще было светло, однако кое-где уже зажглись уличные фонари.

— Позвольте вам помочь.

Я обернулась и встретилась взглядом с высоким незнакомым мужчиной. Он стоял возле магазинного крыльца и, судя по всему, нарочно меня поджидал. Кажется, я даже видела его среди полок в торговом зале.

— Спасибо, — вежливо улыбнулась ему. — Мой пакет не тяжелый, и я легко донесу его до дома сама.

Конечно, мои покупки были не настолько ценными, чтобы бояться за их сохранность, однако доверять сумку незнакомому человеку не хотелось. К тому же, все находящиеся в ней сладости предназначались не мне. Я отвернулась и пошла вперед по тротуару.

— Извините мою настойчивость, — мужчина быстро меня нагнал и зашагал рядом. — Я просто хочу с вами познакомиться.

— Зачем? — спросила, с интересом его рассматривая.

Этот человек выглядел моим ровесником, на вид я дала бы ему не больше сорока пяти лет. У него были добрые карие глаза, волевой подбородок и мягкая линия губ.

— Я часто вижу вас в городе — на улицах, в парках, в магазинах, в выставочном зале. Вы всегда гуляете одна. Я тоже один. Вот мне и подумалось: быть может, нам стоит прогуляться вместе?

Как это мило и непосредственно. Я снова улыбнулась и протянула ему свой пакет. Он принял его из моих рук, улыбнулся в ответ.

— Меня зовут Дмитрий.

— Гликерия. Можно просто Лика.

Он удивленно приподнял бровь.

— Очень приятно, Лика.

— Взаимно.

— Вы сейчас направляетесь домой?

— Да.

— Могу я вас проводить?

— Разве что до автобусной остановки, — усмехнулась я. — Я живу на самой окраине, идти туда пешком далековато.

— Хорошо, — покладисто кивнул Дмитрий. — Ваш муж не будет против того, что вы находитесь в моей компании?

— Не будет. Мы давно живем раздельно.

На губах моего спутника мелькнула быстрая улыбка.

— А дети у вас есть?

— Есть. Но мой ребенок уже взрослый и тоже живет отдельно. А у вас есть наследники?

Дмитрий покачал головой.

— К сожалению, нет. Жены, к слову, тоже нет.

— Вы в разводе?

— Я вдовец.

О!..

— Моя супруга умерла давно, — продолжил он. — Больше восьми лет назад.

— Почему же вы не женились вновь?

— Так получилось. Я с головой погрузился в свою работу, а потом никак не мог вынырнуть обратно.

— Кем же вы работаете?

— Я… — Дмитрий почему-то замялся. — Я нахожусь на государственной службе.

— Наверное, это очень увлекательно.

— Весьма, — усмехнулся новый знакомый. — А чем занимаетесь вы, Лика?

Вопрос, конечно, интересный.

— Моя работа связана с пограничной службой, — тщательно подбирая слова, ответила ему. — И немного с лесным хозяйством.

— Ого, — снова удивился Дмитрий. — Это как?

— А вот так. Если вы не против, вдаваться в подробности я не буду. Это очень долго и нудно.

— Как скажете. Так значит, вы живете одна?

— Ну почему же. У меня есть Пафнутий, мой кот.

— Вряд ли домашний зверь может стать хорошей компанией для красивой интересной женщины.

— Ошибаетесь, — улыбнулась я. — Он у меня мужчина характерный и волевой. Даром что мохнатый.

Дмитрий пожал плечами.

Мы свернули влево и уже через пару минут подошли к автобусной остановке.

— Давайте встретимся еще, — предложил мне мой спутник.

— А стоит? — серьезно поинтересовалась я.

— Стоит, — уверенно ответил он. — Впрочем, если я вам неприятен…

— Вы мне приятны. Но я понятия не имею, когда мы сможем увидеться снова. Сегодня ночью я уезжаю из города и вернусь только через несколько недель.

— Ничего страшного, я вас подожду.

— Зачем вам это надо, Дмитрий?

— Затем, что вы мне нравитесь, — он придвинулся ко мне почти вплотную. — Я долго наблюдал за вами на улицах. Вы такая… необыкновенная. Воздушная. Сказочная.

Хм. И что мне на это ответить? Отвечать, впрочем, не пришлось — к остановке подъехал автобус.

— Спасибо за помощь, — я забрала у Дмитрия свой пакет. — Всего доброго.

— Я буду вас ждать, — серьезно сказал мужчина. А потом наклонился и поцеловал мою руку. — Столько, сколько нужно.

Я поднялась в автобусный салон, заняла место у окна. Дмитрий увидел меня через стекло и помахал рукой. Я помахала в ответ.

Автобус мягко тронулся с места и неторопливо поехал вперед.

Сказочная, значит. Воздушная. Ну-ну.

Комплименты отвесил, а ни номера телефона, ни адреса не спросил. Как, интересно, он собирается встретиться, если не знает, где меня можно найти?

Впрочем, это даже к лучшему. Пообщаться с Дмитрием было приятно, однако, ухажеры мне ни к чему.

Я вышла на нужной остановке, когда на улице почти совсем стемнело. Фонари светили через один, поэтому пришлось прибавить шаг — бродить в потемках совершенно не хотелось.

Я быстро миновала ряд старых трехэтажных домов и два закрытых продуктовых магазина, потом прошла мимо трансформаторной будки и вступила на широкую утоптанную тропинку, ведущую в лес.

Что ж, до дома теперь рукой подать.

Решительно углубилась в чащу, и спустя десять минут остановилась у двух старых осин, стоявших так близко друг к другу, что их кроны соприкасались, образуя ровную природную арку.

Быстро огляделась по сторонам. Убедившись, что поблизости никого нет, звонко щелкнула пальцами. Пространство между осинами тут же подернулось рябью и заискрилось мягким голубоватым светом.

Пара шагов, и светящаяся арка осталась позади, а прямо передо мной встали вековые дубы совсем другого, дремучего леса. Дождавшись, когда последние искры портала растворятся в воздухе, уверенно и неторопливо направилась по тропинке дальше.

В какой-то момент деревья расступились в стороны, и я вышла на широкую поляну, посреди которой обнаружился небольшой деревянный домик, стоявший на двух широких столбах. Из его окон лился уютный желтоватый свет.

Я трижды хлопнула в ладоши. Столбы, как по команде ушли в землю, и дом мягко опустился вниз. Сразу после этого открылась дверь, и на крыльцо вышел большой черный кот.

— Нагулялась, Афанасьевна? — добродушно поинтересовался он. — Заходи. Я уж и самовар поставил.

***

Пока Пафнутий суетился возле печи, разогревая мне на ужин гречневую кашу, я отправилась в свою комнатку, чтобы переодеться. Иномирное васильковое платье и белые босоножки на тонком каблучке отправились в сундук, а вместо них я неторопливо облачилась в другую, более привычную здесь одежду — длинную рубашку с тонкой красной вышивкой по рукавам и плотную однотонную паневу с витым гашником.

— Пафнуша, кто-нибудь приходил, пока меня не было?

— Устинья забегала, — откликнулся мохнатый помощник. — А больше никто.

Я расчесала волосы и по привычке быстро заплела их в две толстые косы, которые затем уложила вокруг головы. Вроде все. Если на порог явятся поздние гости, шокировать их своим внешним видом я уже не должна.

— Где ты там? — недовольно крикнул Пафнутий. — Каша опять остынет.

Сунула ноги в домашние войлочные тапки и поспешила за стол.

— Что Устя хотела? — спросила у кота, накладывая себе в тарелку из большого чугунного горшка ароматной гречки. — Сказала?

— Нет, — качнул тот большой усатой мордой. — Но догадаться немудрено — поболтать, небось, да посплетничать. Эта лесавка к тебе за другим не ходит.

Я пожала плечами.

— Еще павлиниха прилетала, — продолжил Пафнутий

— Жар-птица, что ли?

— Она, проклятая. Опять от Берендея утекла. Так я ее поймал и лешему передал, чтоб, значит, владельцу вернуть.

— Много перьев из ее хвоста выдернул? — хитро поинтересовалась я.

— Три, — довольно ответил кот. — А что, Афанасьевна? С нее не убудет, она себе новые отрастит. А мы свечи да масло сэкономим.

Запасливый мой. Наверняка нарочно пшеницу на поляне рассыпал — поджидал, когда жар-птица снова на волю вырвется и в лес прилетит.

— Ты-то как погуляла? Без происшествий?

— Почти, — улыбнулась я. — Сходила в кино, побродила в парке. Девочкам сладости купила…

— Кофе тоже девочкам?

— Нет, кофе для меня. И не надо делать такую зверскую морду. Да, я его люблю, поэтому покупаю и пью. Некоторые, между прочим, у забора валериану выращивают, а я, заметь, делаю вид, что этого не вижу.

— Валериана комаров отпугивает, — насупился Пафнутий.

Комаров, ага. В лесу-то.

— А когда я собралась идти домой, ко мне подошел знакомиться интересный мужчина, — продолжала я.

— Что за мужчина?

— Местный, Дмитрием зовут. Проводил до автобусной остановки, предложил встретиться еще.

— Надеюсь, ты послала его куда подальше?

— Зачем? Он приятный, вежливый, очень симпатичный. К тому же, не факт, что мы с ним увидимся снова. Когда-то я опять на Землю отправлюсь?

— Лика, ты замужем.

— Фактически это не так.

— И что? По закону ты принадлежишь своему мужу.

— Не надо про мужа, — поморщилась я. — Думаешь, он без меня монашескую жизнь ведет? На девок не смотрит и спит в холодной постели? Это я в лесу живу да комаров кормлю, а у него все удовольствия под боком. Мне, может, тоже иногда хочется себя красивой и желанной чувствовать.

— Что ты красивая, и в зеркале прекрасно видно. Вон волосы какие густые и блестящие, ресницы пушистые и фигурка точеная. Это в твоем-то возрасте!

— Ну, спасибо. Откомплементил так откомплементил.

— А желанной ты себя каждый день чувствуешь. Тебя тут все желают — и лесавки, и водяницы, и оборотни, и путники. Не дом, а проходной двор. Вон, смотри, еще один такой желающий топает.

Я повернулась к окну и увидела в темноте человеческий силуэт, который уверенно шел на свет от окон моей избушки.

— Ходят и ходят, — проворчал Пафнутий. — Поужинать спокойно не дадут. Может мимо пройдет?..

Но гость мимо не прошел. Наоборот, приблизился к дому и нерешительно остановился у крыльца. При ближайшем рассмотрении он оказался молодым рыжеволосым парнем. Судя по босым ногам и простой одежде, родом парень был из деревни, а судя по слою пыли на штанах и несвежему виду рубахи, проделал долгий путь.

Постояв пару мгновений у крыльца, визитер поднялся по его ступенькам и осторожно постучал в дверь.

— Пойду баню, что ли, истоплю, — со вздохом сказал Пафнутий.

— Зачем?

— Ты его видела? Он же грязный, как соседская кикимора. А ты его, небось, за стол пригласишь и ночевать оставишь.

— Оставлю, конечно.

— Вот! Не хватало еще чтобы он мебель запачкал и на полу наследил.

С этими словами кот юркнул в окно, а я пошла открывать дверь.

При виде меня, в глазах парня мелькнуло облегчение, а на губах появилась улыбка.

— Здорова будь, хозяюшка, — приветливо сказал гость. — Пусти странника отдохнуть.

— А ты кто таков будешь, добрый молодец? — спросила я, одновременно рассматривая его магическим зрением.

Собственно, можно было и не спрашивать. Обычный юноша, на магию нет и намека, на злые помыслы — тоже.

— Никитка я, — ответил парень. — Плотников сын. Из Речевки.

— Ну проходи Никитка из Речевки.

Я посторонилась, пропуская его в дом.

— Как вас величать, хозяюшка?

— Гликерией Афанасьевной.

Мы прошли через сени и вместе вошли в горницу. При виде стоявшего на столе чугунка с кашей глаза гостя заблестели, как звезды.

— Голоден ты, Никитка?

— Голоден, Гликерия Афанасьевна. С утра маковой росинки во рту не было, весь день по лесу плутал.

— Тогда садись за стол и угощайся.

Парень тут же уселся на табурет и принялся орудовать ложкой. Он ел так, будто его молодой организм голодал не день, а целую неделю. Поэтому совсем скоро в горшке стало пусто и чисто.

— Как же ты оказался в этом лесу? — спросила я, наливая гостю кружку с горячим травяным чаем. — Люди сюда просто так не ходят.

— Так и я не ради забавы пришел, — вздохнул парень. — Мне, хозяюшка, волшебное зеркальце нужно.

— Волшебное? — удивилась я. — А зачем?

— Марфуше подарить, дочке старосты нашего.

— А ей оно для чего?

Парень вздохнул снова.

— Чтоб на красу свою вечно любоваться. Я, Гликерия Афанасьевна, дюже крепко Марфушу люблю. Хороша она, как цветочек весенний. Ухажеров вокруг нее полчища, сваты каждый месяц приезжают. А Марфуша фыркает и всем дает от ворот поворот. Говорит, замуж только за того пойдет, кто ей особенный подарок преподнесёт — зеркальце чудесное, в котором бы она всегда была такой, какая есть — молодой и прекрасной.

— Никита, — мягко сказала я. — А как Марфа относится конкретно к тебе? Люб ли ты ей?

— Куда там! — махнул рукой парень. — Я ж плотник, плотников сын. Да и рожей не шибко уродился. Марфуша меня в упор не замечает. Я потому и подумал: достану зеркальце, тогда-то она меня и заметит, и полюбит.

Да… Давно у меня не было таких наивных гостей. Вот что делает с людьми отсутствие образования!

— Знаешь, Никита, думается мне, зря ты в такой дальний путь отправился.

— Почему? Неужто этого зеркала на свете нету?

— Ну отчего же. На свете существует много всяких артефактов, в том числе волшебных стекол, линз и зеркал. Только есть ли смысл ноги из-за них бить? Судя по твоему рассказу, старостина дочка к тебе абсолютно равнодушна. Поверь, ни одна магическая вещь не способна превратить безразличие в любовь. Для того, чтобы любовь возникла, вещи вовсе не нужны — ни волшебные, ни простые. Допустим, найдешь ты это чудесное зеркало, подаришь его Марфе. Допустим даже, женишься на ней. И что дальше? Хорошо ли будет жить с женщиной, которой ты постыл, и которая при других обстоятельствах никогда бы замуж за тебя не вышла? Жениться, Никита, нужно по любви. Причем, любить, в идеале, должны оба. Ну, или хотя бы друг друга уважать. Сомневаюсь, что Марфа из-за подарка, даже такого дорого, сразу поменяет к тебе свое отношение.

Парень смотрел на меня глазами побитой собаки и при этом казался еще моложе, чем был на самом деле.

— Вот и маменька так же говорит, — пробормотал он. — Что же мне теперь делать? Я так ее люблю…

— Возвращайся домой, — сказала я, — и попробуй заслужить Марфушино расположение как-нибудь иначе. Чтобы она за тебя без всяких зеркал пошла. А если не сумеешь, оглянись вокруг — на свете много других девушек, не хуже дочери вашего старосты.

— Нет, — покачал головой Никита. — Я до этого леса неделю пешком добирался. Трем деревенским колдунам дрова колол и воду носил, чтобы они мне дорогу к волшебному зеркалу указали. И что же, просто так все бросить и вернуться домой? Меня там на смех поднимут и прозвище какое-нибудь обидное придумают. Да и самому мне противно дело на полдороги бросать. Лучше уж я зеркало достану, а там пусть Марфуша сама решает, нужен я ей или нет.

Вот они — первая любовь и юношеский максимализм.

— Ладно, — я встала из-за стола. — Что спорить на ночь глядя. Там у меня банька истоплена, иди-ка ты попарься, да оставайся ночевать. А я подумаю, как твоему делу помочь. Утро вечера мудренее.

Едва обрадованный Никита отправился приводить себя в порядок, в открытое окно прыгнул Пофнутий.

— Ну и зачем ты ему помощь пообещала? — поинтересовался он. — Других дел, что ли, нету?

— Ты его видел? — покачала я головой. — Ему ж лет семнадцать-восемнадцать. Я перед этим героем и личину надевать не стала. А помощь предложила, потому что жалко ребенка-то.

— С чего это вдруг у тебя жалостливость проснулась?

— Детей люблю.

— Ну-ну, — фыркнул Пафнутий.

— Ты сам знаешь — постороннему человеку в нашем лесу без помощи нельзя. Или навки съедят, или русалки защекочут. А если вдруг костерок вздумает разжечь, леший голову оторвет.

— Хорошо. И что же ты собираешься делать?

— Зеркало для него зачарую. Возлюбленная Никиты хочет видеть себя в нем такой, какая она есть? Я ей это организую. Пусть посмотрит на свое настоящее, внутреннее лицо.

— Оно может ей не понравиться, — заметил Пафнутий.

— На это и расчет, — улыбнулась я. — Если девица душой хороша так же, как и телом, пусть любуется на здоровье. А если спесивая гордячка, будет ей наука.

— Она тогда на Никитку обозлится. Решит, что он захотел над нею посмеяться.

— Никита ее истинный лик в зеркале тоже увидит. И пусть думает — надо ему такое счастье или нет.

Пафнутий покачал головой.

— Ночью колдовать будешь?

— Как только парень заснет, так чары и наложу. Зеркал-то у нас в доме хватает.

— Ну и работай. А я спать пойду.

— Погоди, — улыбнулась я. — А кто зеркало в чащу отнесет?

— В какую еще чащу? — вытаращил глаза мой помощник. — Зачем?

— Что значит — зачем? Никита же герой, а просто получить волшебный артефакт из рук лесной отшельницы будет совсем не героично. Он сюда неделю шел, так пусть еще немного по лесу побегает — днем, когда птицы поют, а нежить спит. Поэтому ты, Пафнуша, отнесешь зеркало в лес, положишь в дупло или на какой-нибудь пень, а завтра мы нашему гостю направление укажем. Главное, не забудь куда его спрятал.

— Да что ж я, совсем дурной, что ли? — проворчал Пафнутий. — Эх, эксплуатируешь ты меня, как хочешь. В такую темень хороший хозяин собаку из дома не выгонит!..

— Ты не собака.

— То-то и оно…