Цветок папоротника

Ольга Юнязова, 2009

В надежде справиться с давней болезнью, Оксана оставляет работу и едет к деревенскому знахарю. Александр же, понимая, что приврал насчёт знахарского умения, лечебные процедуры придумывает на ходу. Встреча рассвета, купание в росе, танцы речных эльфов, общение с животными – что-то из этого, а может всё вместе срабатывает, и Оксана видит удивительный сон. Она не может пересказать его обычными словами, рождается стих, похожий то ли на молитву, то ли на заклинание. Звучит понятие «лабиринт времён». Вскоре Оксане удаётся войти в это состояние, и проникнуть в свою генетическую память. Там она стала свидетельницей события, послужившего причиной её болезни.

Что произошло?

Кабинет Анны Даниловны удивлял ослепительной белизной. Взгляду не за что было зацепиться: ни одного цветного пятна, только разные оттенки белого, бежевого и светлосерого.

Настроение Оксаны было такое же монотонное — казалось, все эмоции накрыты толстым слоем ваты. События последних дней вспоминались как давние и почти забытые. Рассказывать ничего не хотелось, но было необходимо объяснить врачам, что произошло.

Анна Даниловна любезно согласилась побыть посредником между очевидцем трагедии и лечащим врачом Алёны. К тому же после таких приключений Оксана сама нуждалась в тщательном медицинском обследовании.

— Ну что, Оксана Васильевна, — тяжело вздохнула Анна Даниловна, изучив результаты её анализов, — могу поздравить с появлением у вас ещё одного аллергена.

— Комары? — тихо спросила Оксана.

— Яд насекомых, — кивнула Анна Даниловна. — Реакция на него ещё едва заметна, но могу вас заверить, что постепенно он будет накапливаться в крови, и через какое-то время вы сможете погибнуть от одного укуса.

— Но почему так?! У одних людей после того, как их покусают, возникает иммунитет, а у меня — наоборот!

— У вас тоже появляется иммунитет, и именно он — причина аллергии. Таково свойство вашей иммунной системы.

— Но почему?!

— К сожалению, официальная медицина не может ответить на ваш вопрос.

— А есть какая-то неофициальная медицина, которая сможет ответить?

Анна Даниловна улыбнулась, сделав вид, что не заметила сарказма.

— Может и есть, но вам туда нельзя. Потому что вся эта «неофициальная медицина» как раз находится в деревнях, которые просто кишат домашними животными и насекомыми, опасными для вас.

Оксана оживилась.

— Но можно ведь съездить туда зимой! Вы знаете какого-нибудь знахаря или знахарку, которые могли бы мне помочь?

Анна Даниловна с удивлением посмотрела на неё.

— Я знаю много знахарей и знахарок, поскольку пишу диссертацию по теме «народная медицина». Я объездила много деревень и много общалась с целителями. Но, к сожалению, никого не могу вам порекомендовать.

— Почему?

— Потому что знания этих людей очень ограничены и не вызывают доверия. Они лечат в основном заговорами и травами. Процент удачных случаев исцеления невысок. Настоящие знахари встречаются редко…

— Но всё-таки встречаются? Я чувствую, вы что-то недоговариваете!

Анна Даниловна махнула рукой:

— Был у нас один случай, когда, казалось бы, уже безнадёжный больной вдруг исчез и через год появился почти здоровым. Правда, он был не астматик, а диабетик. Оказалось, жил в деревне и лечился у знахаря.

— И что? Вы ездили к этому знахарю?

— Ездила, — кивнула Анна Даниловна. — Интересный оказался дедок, только очень уж старенький. Практически ничего не смог мне объяснить, всё время сбивался с мыслей.

— И всё-таки, дайте мне его адрес!

Анна Даниловна помотала головой:

— Нет, Оксана Васильевна, даже не просите.

— Но почему?! — возмутилась Оксана.

— Да потому! — Анна Даниловна тоже повысила голос. — Возможно, мои слова покажутся вам циничными, но это, к сожалению, горькая правда: если вы, не дай бог, умрёте в реанимации или у себя дома, все просто скажут: «Ах, мы ничего не смогли сделать, медицина оказалась бессильна». Но если это случится с вами в процессе лечения у знахаря, то его обвинят в незаконном занятии медициной, и смерти пациента. Понимаете? И меня за подобную рекомендацию по головке не погладят. Поэтому давайте-ка будем продолжать лечиться современными, пусть и неэффективными, но законными методами.

— Хорошо. А телефон или адрес человека, который вылечился от диабета у этого знахаря, вы можете мне дать?

Анна Даниловна помрачнела.

— Не могу. Он умер.

— Как?! Вы же сказали, он почти исцелился!

— Он погиб в автомобильной катастрофе. Видимо, от судьбы не уйдёшь. Но давайте вернёмся к нашей истории с Алёной. Расскажите наконец, что произошло?

Оксана откинулась на спинку кресла и, тяжело вздохнув, подняла глаза к белоснежному потолку.

— Я уже всё рассказала. Она упала в реку с обрыва высотой метров… не знаю сколько… с многоэтажный дом.

— А река глубокая?

— Нет. Когда я её вытаскивала, вода мне была чуть выше пояса.

Анна Даниловна молчала, изучая Оксану каким-то странным взглядом. Та слегка забеспокоилась:

— Вы так смотрите, словно подозреваете, что я вру!

— Подозреваю, — кивнула Анна Даниловна. — То, о чём вы говорите, невозможно. Глубина реки слишком мала, чтобы смягчить удар от падения с такой высоты. Если она упала плашмя, то даже от удара об воду отбила бы себе все внутренности, а если вертикально, неизбежно переломала бы ноги и позвоночник от удара о дно. Ну, и летальный исход в данном случае был бы гарантирован.

— А что, — пролепетала Оксана, — разве она ничего не сломала и не отбила?

— Ничего. Если она и упала, то с высоты не более пяти метров.

— Да вы что! Какие пять метров?! — Оксана ещё раз представила головокружительную высоту утёса. — Двадцать, не меньше.

Анна Даниловна облокотилась на стол и терпеливо попросила:

— Пожалуйста, скажите правду, от этого зависит тактика лечения.

— Но это правда! — Из глаз Оксаны брызнули слёзы. — Я сама ничего не понимаю!

— Ну хорошо, только не волнуйтесь! — Анна Даниловна встала и налила Оксане воды из хрустального графина. — Будем считать, что она как-то очень удачно сгруппировалась.

Выпив воды и немного успокоившись, Оксана спросила:

— Но почему тогда она не может шевелиться? Мы думали, у неё перелом позвоночника.

— Нет. У неё паралич. Не скрою, мы все в полном недоумении. — Анна Даниловна печально развела руками. — Если бы был хоть один перелом или хотя бы гематома, мы обязаны были бы сообщить об этом случае в милицию. А так… инсульт и инфаркт одновременно.

— И что теперь? — прошептала Оксана. — Она выживет?

— Раз до сих пор жива, что само по себе уже чудо, то жить будет, конечно, но…

— Что? — Губы Оксаны опять задрожали.

— Вернуть её к полноценной жизни мы вряд ли сумеем.

— А в какой-нибудь другой клинике?

Анна Даниловна пожала плечами:

— Едва ли вы найдёте в России клинику лучше нашей. Дороже можете найти, а вот лучше… сомневаюсь. Мы следим за самыми последними достижениями медицины, у нас и аппаратура, и медперсонал даже по европейским меркам очень хорошие.

— А если отвезти её в Европу или в Америку?

— Кто же вам запретит? Но в последнее время обратная тенденция: богатые американцы едут лечиться в Россию, потому что по уровню техники мы их почти догнали, а врачи у нас более творческие и более… как бы это сказать?… интуитивные, что ли. И при этом медицина на порядок дешевле.

— Неужели ничего нельзя сделать? — Оксана закрыла лицо руками.

— Ну почему же нельзя? Не надо отчаиваться! Будем искать возможности, пробовать различные методы, массажи, иглоукалывание. Аппараты есть, действующие по методу электронейростимуляции, у них очень хорошие результаты по излечению постинсультных состояний. Конечно, придётся поработать. Ещё я недавно узнала про новый метод восстановления нервных связей. И его тоже будем пробовать. Главное — верить в победу. И всё-таки… Оксана Васильевна, может, расскажете мне по секрету, что произошло на самом деле? Просто любопытно!

— Анна Даниловна, я ничего не могу добавить к тому, что уже рассказала. Разве что более живописно передать разговор, который предшествовал её падению. Мы поругались из-за… впрочем, вряд ли вам это как-то поможет.

— Нет-нет! Расскажите. Тут может быть важна любая мелочь.

— Она собиралась бросить мужа и остаться с другим мужчиной, которого знала всего один день. Мы встретили его там, в лесу возле обрыва. Я пыталась её образумить, она психанула и…

Анна Даниловна, поджав губы, усмехнулась и помотала головой.

— А что, по-вашему, должно было произойти, чтобы произвести подобные нарушения в организме? — спросила Оксана.

— Вот я и думаю, во что бы я поверила? Инфаркт и инсульт одновременно, причём у человека молодого и здорового — такое впервые в моей практике. Допустим, она очень испугалась при падении, но как объяснить отсутствие последствий страшного удара?

— А может, она и вправду… — Оксана замолчала, поразившись своей мысли.

— Что? Ну договаривайте же, Оксана!.. Васильевна…

— Да нет, ничего, это так, ерунда…

— И всё же!

— Понимаете, Алёна интересовалась феноменом левитации. Я сдуру однажды проболталась ей о том, что исторически зафиксированы случаи левитации у некоторых людей, и сказала, что теоретически это возможно. Вдруг у неё получилось?

После недолгого молчания Анна Даниловна ответила:

— Трудно поверить, но… я слышала о подобных случаях, только думала, что это просто врачебные байки. Коллеги рассказывали, что один пациент в пьяном виде свалился с балкона десятого этажа. Его в беспамятстве доставили в больницу, а когда хирурги, абсолютно уверенные, что он оборвал себе все внутренние органы, вскрыли его, оказалось, что там всё в порядке. И получилось, что единственная травма от падения — это вспоротый скальпелем живот.

Оксана хихикнула.

— Ещё я слышала, — продолжала Анна Даниловна, — что трёхлетний ребёнок выпал из окна третьего этажа и не получил ни одной травмы. В общем, эти случаи из разряда слухов… Скажите, Оксана Васильевна, а когда вы вытащили её из реки, она была в сознании?

— Нет, её потом Александр оживлял с помощью искусственного дыхания и массажа сердца. Ну… тот самый, из-за которого…

— Да, удивительный случай. Мы всё-таки, ещё очень мало знаем о возможностях человеческого организма.