На острие свечи

Ольга Юнязова, 2011

Стечение глупых обстоятельств опять привело Оксану за решётку. Конечно, это ошибка, но от этого не легче. Хотя… как ни странно легче. На воле была жуткая депрессия, а в обществе «уголовниц» на душе посветлело.

Оксана знакомится с цыганкой. У них не так много времени, чтобы снять «тюремное проклятие». В процессе решения задач, которые встали перед героями, они размышляют над тем, что за субстанция такая душа. Где находятся ад и рай? Какое оно «Царствие небесное»? Как мёртвые могут воскреснуть во плоти во время апокалипсиса, почему христиане считают, что реинкарнации не существует, а буддисты уверены в обратном. И кто из них прав? И оказывается, что правы и те и другие.

За решёткой

Шагая по тёмному коридору, она пыталась проснуться, будучи уверена, что это просто страшный сон. Вишняков распахнул одну из дверей и завёл её в кабинет, где за столом сидел скучающий лейтенант и раскладывал пасьянс на компьютере.

— Поймали? — не отрываясь от игры, спросил он.

— Жаль, не с поличным, — усмехнулся в ответ Вишняков. — Чуть не удрала, пришлось нарушить маскировку. Хитрая стерва.

Лейтенант бросил «мышку», потёр ладонями глаза и зевнул.

— Ну, давай рассказывай! — лениво сказал он, окинув Оксану с ног до головы презрительным взглядом.

До неё начало доходить, что это ошибка. Вспомнился тот внимательный взгляд официанта. Наверное, потому он и тянул время, чтобы успели приехать. Но как им объяснить?!

— Вы меня с кем-то перепутали, — ответила она, понимая банальность и бессмысленность этого заявления.

Лейтенант грустно покачал головой и нарочито тяжело вздохнул.

— Значит, будем отпираться и тратить наше время и нервы. Ладно! — Он пододвинул к Оксане телефон. — Звоните кому-нибудь, кто сможет приехать сюда с документами и подтвердить вашу личность.

Оксана сняла трубку и замерла. Она с ужасом осознала, что не помнит ни одного номера, кроме домашнего и рабочего. Но ни мама, ни Надя приехать сюда не смогут. Она набрала офис и выслушала серию длинных гудков. Алексей не отличался трудовым фанатизмом и домой уходил как все белые люди в конце рабочего дня. Она положила трубку.

— Э-э-э… понимаете… у меня украли сумку…

— И что?

— А там телефон, и я без него номеров ничьих не знаю!

— Ну что ж, — пожал плечами лейтенант, — позвоните завтра. А пока вынужден задержать вас до выяснения.

— И до опознания, — напомнил Вишняков.

— Какого ещё опознания? — испугалась Оксана.

Лейтенант взял мышку, что-то пощёлкал по экрану, и через полминуты принтер с шипением выдавил из себя лист бумаги.

— Ваш фоторобот?

С рисунка глядела девушка, очень на неё похожая. Снизу была подпись: «Клофелинщица. Знакомится с клиентами в Интернете и назначает свидания в кафе. Заметив, позвонить по телефону (такому-то)».

— Но это не я! — помотала головой Оксана.

Лейтенант наигранно расхохотался, а потом с усталостью в голосе сказал:

— Давай уже чистосердечное. Куда сбывала награбленное? Где получала наводки? Быстрее сядешь — быстрее выйдешь.

— Хорошо, — кивнула Оксана. — Пишите.

Лейтенант дал ей ручку и чистый лист.

— Нет уж, давай сама.

Оксана пожала плечами и начала писать.

«Я, Власова Оксана Васильевна, зашла в кафе. Там у меня украли сумку…» Изложив эту историю, она закончила так: «Прошу на всякий случай поставить в «угон» мой автомобиль, номер (такой-то), который остался ночевать на улице (такой-то) недалеко от кафе, а заодно позаботиться о квартире по адресу (…), где остались две инвалидки, которые не смогут оказать сопротивление грабителям, когда те придут.

И должна предупредить, что сама я астматик, а мои «неотложные» лекарства тоже были украдены вместе с сумкой, поэтому при ночлеге в антисанитарных условиях я могу умереть».

Поставив подпись и дату, она спокойно подвинула заявление лейтенанту. Бегло просмотрев написанное, он сделал расстроенное лицо, и сказал:

— Вишня, сними отпечатки пальцев и веди её в обезьянник.

Оксана встала и, прежде чем выйти, спросила:

— А когда вы убедитесь, что это ошибка, вам не будет мучительно стыдно?

— Нет, — равнодушно бросил лейтенант, возвращаясь к своему пасьянсу. — Я выполняю свои прямые обязанности. Все претензии к тем, кто сочиняет законы и должностные инструкции.

— Но вы хотя бы заявите об угоне! — взмолилась Оксана.

— Это не ко мне, это в другой отдел. А там с вами не будут разговаривать без документов.

В изоляторе временного содержания было людно. Все места заняты сидящими и лежащими арестантками. Вишняков впустил туда Оксану, как рыбу в садок. Вспомнилось, как папа однажды взял её с собой на рыбалку. Клёв был хороший, погода тоже. Ксюше нравилось следить за поплавком и подсекать серебристых карасиков. Они казались весёлыми, сверкающими на солнце игрушками. Но когда пришло время возвращаться домой, папа смотал удочки и достал из воды металлическую сетку, почти доверху наполненную живыми… (живыми!!!), но уже полумёртвыми рыбками. Ксюша ни единым жестом не показала своего ужаса, но на рыбалку с тех пор больше не ходила.

Вот и сейчас она испытала то же чувство при виде женщин, которые равнодушными, остекленевшими от скуки глазами изучали новую обитательницу тесной комнаты, растерянно стоящую посередине и ищущую, куда бы присесть. Никто даже не шевельнулся, чтобы освободить хоть клочок занятого места.

Оксана подошла к подоконнику. Он был узкий, сесть на него было нельзя, но можно было облокотиться. Из щелей между стёклами дуло. За окном царила тьма: ни фонарей, ни домов, ни тем более звёзд. Из зарешеченной зеркальной бездны на Оксану глядела почти не знакомая ей девица лёгкого поведения.

За минувшее лето и особенно за то время, пока Александр был в больнице, Оксана сильно похудела. Скулы заострились, на щеках появились стильные впадины. К тому же она начала подкрашивать глаза — наконец-то удалось найти косметику, от которой веки не краснели и не чесались. А может, аллергия уже не так свирепствовала. Ну и, наконец, Оксана решила закрасить появившуюся седину, но цвет получился намного темнее, чем её естественный. Сначала она хотела заставить парикмахершу переделывать, а потом, повертевшись перед зеркалом, нашла, что так даже интереснее. Воодушевившись новым стилем, она посетила бутик, где позволила себе купить джинсы и неприемлемые ранее модели блузок. Увидев дочь в этом образе, Елена Сергеевна обречённо простонала: «Ну, вот и всё! Нет больше моей Ксюши!», разрыдалась и закрылась в своей комнате.

— И долго ты будешь тут стоять? — спросило отражение. — Надеешься, что кто-то любезно предложит тебе сесть?

Оксана и сама понимала, что пора идти в атаку и отвоёвывать себе место. Она развернулась и внимательно оглядела всех, размышляя, кого бы подвинуть. На одной из скамеек слишком вольготно лежала толстая, хамоватого вида баба. Даже не успев оценить свои шансы, Оксана двинулась в её сторону.

— Подвинься! — спокойно сказала Оксана.

— Чё? — возмутилась толстуха.

— Подвинься! — чуть медленнее и чуть громче повторила Оксана.

— Щас! — и даже не шевельнулась.

Оксана продолжала спокойно стоять над тюленеподобной гражданкой, размышляя, за что бы её ухватить. На удивление, драка ничуть не пугала, несмотря на разные весовые категории.

— Не связывайся с ней! Иди сюда! — услышала Оксана и, обернувшись, увидела, как садится пожилая женщина с огромным синяком на лице, до этого лежавшая, свернувшись клубочком.

— Лежите, лежите, бабушка! — остановила её Оксана. — Я сейчас эту гору сдвину.

В изоляторе все оживились, наверное, обдумывая, чью сторону выгоднее принять в предстоящей битве.

— Ну что? Подожмёшь коленки или будешь спать на полу? — дерзко спросила Оксана.

— Ты кто вообще такая? Я же тебя соплёй перешибу! — нахмурилась «гора».

— Хочешь знать, кто я? — угрожающе раздула ноздри Оксана. — Тебе рассказать или сразу перейдём к свинобойне? — И она зачем-то засунула руку в задний карман джинс.

Тётка вытянула губы в нелепую трубу, глаза её налились кровью, и она покряхтывая, медленно скинула ноги со скамьи и села.

«О боже! Что я делаю?» — перепугалась Оксана, глядя, как встаёт-поднимается массивная туша.

«Не тру-у-усь! Прорвёмся! — услышала она задиристый голос внутри себя. — У неё давление под двести! Пара резких движений — и она труп».

«И что? Этот труп будет на моей совести?» — ужаснулась Оксана.

«Подумаешь! Одной тварью станет меньше. К тому же отступать нам всё равно уже некуда».

— Валечка! — взвизгнула избитая старушка. — Не связывайся с ней! Пусть садится!

— Спокойно, мама! — ответила Валечка. — Щас мы посмотрим, свино тут будет бойня или куро…

— Валя, у тебя давление! — кинулась на неё старушка, чуть не плача. — Садись! — приказала она Оксане, махнув рукой в сторону своего места. — Валечка! Успокойся, доченька!

Оксана села, с ужасом наблюдая, как сухонькая бабушка осторожно укладывает на скамейку пунцовую громилу.

— Так врача же надо вызвать! — обратилась Оксана к разочарованным зрителям.

— Может, ещё пиццу закажем? — усмехнулась чернявая женщина с характерным цыганским говором.

Оксана встала, подошла к решётке и начала остервенело пинать по ней.

— Вызовите «скорую»! Женщине плохо! — заорала она. — Э-эй! Кто-нибудь! Есть здесь живые люди?!

Она кричала до тех пор, пока не подошёл дежурный и не заткнул её, неожиданно пихнув резиновой дубинкой в живот. Оксана согнулась, задохнувшись.

— Кто тут заболел?! — агрессивно спросил охранник.

Превозмогая боль, как ни в чём не бывало Оксана указала в сторону Валентины.

— У неё давление под двести!

— Чем это ты измерила?

— Вижу. У неё состояние предынсультное.

— Вот когда инсульт будет, тогда и вызову, — и он спокойно удалился.

Оксана вернулась на место, не понимая, как такое может быть в реальном современном мире.

— Извини, я не знала! — обратилась она к Валентине.

— Да пошла ты… — прохрипела та и снова ушла в прострацию.

Оксана поджала ноги, откинув голову на стену, закрыла глаза и вдруг с удивлением обнаружила, что той ужасной, мутной, серой, скорпионьей тоски больше нет. «Куда же она исчезла?» — Оксана внимательно осмотрела все закутки души. Неужели необходимо было пасть на самое дно, оказаться в реальной «банке со скорпионами», чтобы почувствовать, что жизнь — просто рай. Завтра все недоразумения прояснятся. Перед ней извинятся (а если нет, то и чёрт с ними!) и отпустят. Потом восстановят документы и, может быть, даже найдут её автомобиль. А если не найдут, то и ладно. Это же такая мелочь по сравнению с проблемами остальных узниц.

Оксана обвела их взглядом сквозь щель в ресницах. Знала ли эта женщина, что, потакая эгоистическим капризам своей Валечки, она сама загоняет любимую дочь в этот «обезьянник»? Почему ей никто не объяснил, что, балуя деточку пирожками, она забивает ей сосуды холестерином и наряжает в этот тяжёлый жировой скафандр, который неизбежно приведёт к болезням?

А у цыганки даже выбора не было. Её с детства обучали жульничать и обманывать. Для неё этот изолятор даже не наказание, а обычная часть работы, как для дальнобойщика, например, замена пробитого колеса. Предложи ей сейчас другую судьбу — она, скорее всего, откажется, потому что это противоестественно для её народа.

А вон та девушка… её явно ломает… Неужели она не знала о последствиях, когда впервые пробовала наркотик? Что заставляет этих людей так издеваться над собой?

И тут Оксана вспомнила, что не более чем минуту назад она сама осознанно пыталась вызвать на себя неизбежный «бульдозерный» наезд, а потом получила-таки дубинкой в живот. Неужели она не догадывалась о возможных последствиях? Что заставило её так рисковать?

Она задумалась и поняла, что, во-первых, даже не успела подумать, прежде чем начать действовать. А во-вторых, была необходимость. Если бы не этот дерзкий блеф, то не сидеть бы ей сейчас на нарах, «как король на именинах», а ютиться где-нибудь в углу на корточках, как вон та заплаканная белобрысая девчонка.

— Эй! — окликнула её Оксана. — Ты что там сидишь, как курица на насесте? Иди сюда.

Девушка вскинула удивлённый взгляд, словно не понимая, что обращаются к ней.

— Да, да, — кивнула Оксана. — Ты, ты!

Девушка испуганно помотала головой.

— Хм… тебе там удобно, что ли? — Оксана подвинулась и настойчиво хлопнула ладонью по скамье.

Девушка снова мотнула головой и опустила взгляд.

— Я не поняла! — возмутилась Оксана и удивлённо оглядела всех присутствующих. — Кто запугал девочку?

— Сама же и запугала, — ответила цыганка.

— Я?!

Цыганка усмехнулась и замолчала. Но Оксана вошла в роль и уже не желала отступать.

— Ну-ка ты, запуганная! — возмутилась она. — Встала быстро и села рядом со мной!

Девушка подчинилась. С трудом разогнув затёкшие ноги, она с опаской подошла и залезла на нары.

Оксана внимательно её оглядела: приличная одежда, лицо без печати разврата или наркоты. Чистый ангел. Неужели внешность может быть настолько обманчива?

— Ты-то за что сюда попала? — уже без наносного бандитизма спросила Оксана.

Вместо ответа девушка опять разрыдалась.

— Ты что, в первый раз здесь? — спросила цыганка.

— Похоже на то, — кивнула Оксана.

— Да я не её, я тебя спрашиваю.

— Меня? Хм… почему ты так решила?

— Потому что здесь не задают таких вопросов. Здесь все «по ошибке».

— А-а-а… ну да… я тоже по ошибке. И действительно в первый раз. В «обезьяннике» в первый, — уточнила Оксана. — А в прошлый раз я сидела в комфортабельной одиночной камере.

— Слишком ты разговорчивая, — усмехнулась цыганка.

— Извини, не знаю здешних порядков, — пожала плечами Оксана. — Но мне действительно жутко интересно, как тут оказалась, например, вот эта милая женщина. — Оксана показала рукой на избитую старушку, сидевшую, положив распухшие ноги Валечки себе на колени.

«Милая женщина» промолчала, но перед мысленным взором Оксаны внезапно возникло «кино»: визг, мат, проклятия и мёртвой хваткой до боли в ногтях она держится за китель милиционера. Попытка оторвать её увенчалась лишь треском ткани. Взмах дубинкой… она зажмурилась, но пальцев не расцепила. «Ладно. Грузи и её» — услышала Оксана. — «Оформим за сопротивление». — «Так она ж потерпевшая!» — «Потерпевшие тут соседи, которые вынуждены их скандалы слушать».

Оксана перевела удивлённый взгляд на Валентину. «Неужели, это и вправду она избила мать?» Почему-то не возникло даже сомнений, что этот «видеоролик» (или точнее было бы сказать «мыслеролик») показал истинную картину произошедшего. Словно Оксана не предположила, а вспомнила это. «За что же она её?!»

В голове зажужжало, словно в мозг загружается новый файл. Оксана резко зажмурилась и отменила вопрос — лезть в чужую жизнь не хотелось, тут со своей-то дай бы бог разобраться. Она вспомнила, как сама вчера едва сдержалась, чтобы не врезать матери.

«Вчера?! Как вчера? Это же было всего несколько часов назад! — удивилась Оксана. — Странно!» Она ещё раз внимательно «пробежалась» мысленным взором по последним событиям и заметила, что с того момента, как её закрыли в этой комнате, жизнь начала течь медленнее… или, наоборот, быстрее… непонятно. И пожалуй, сравнение с течением здесь не подходит — случай в кафе она видела сейчас далёким, словно в перевёрнутый бинокль. Может, это из-за стресса? Но на душе было на удивление легко и даже радостно, словно после долгого мучительного напряжения ей, наконец, позволили лечь и расслабиться. Логически это было совершенно необъяснимо.

От размышлений отвлекли судорожные всхлипы соседки.

— Ну что ты ревёшь? — шёпотом спросила она у блондинки. — Понимаю: страшно, обидно, но если ты не виновата, это обязательно выяснится.

В глазах у девушки вспыхнула надежда, и она повернула мокрое лицо к Оксане.

— Как? — простонала она. — Как выяснится, если меня подставили? Меня с по… с поличным взяли.

— Ну, так расскажи всё, как было.

— Кто поверит?!

— Я поверю!

— Молчи, дура! — усмехнулась цыганка. — Не видишь разве, что это подсада?

— Я подсада?! — возмутилась Оксана. — Хм… и откуда такие выводы?

— Так тебя ж насквозь видно.

Цыганка прищурилась, словно внимательно вгляделась, и Оксана ощутила, как волна мурашек побежала из солнечного сплетения по всему телу. Возникло чувство, что в её голове проводится «шмон». Не успела она опомниться, как цыганка отвернулась и спокойно занялась просмотром «украденных файлов».

— А даже если и подсада, — продолжила Оксана, обращаясь к девушке, — ты на себя не наговаривай. Рассказывай, что произошло, кто подставил.

— У нас в магазине… — Искусанные губы задрожали, и несчастная снова разрыдалась.

— Ладно, завтра расскажешь. А сейчас постарайся успокоиться.

— Иди, ложись на моё место, — сказала цыганка и встала.

Блондинка послушно перешла и легла, свернувшись эмбрионом.

— Хочу тебе погадать, — цыганка села рядом с Оксаной. — Дай руку.

— Не дам.

— Да я бесплатно!

— А если мне не интересно, то и бесплатно не надо!

— Тебе интересно.

— Нет.

— Я расскажу, почему ты сюда попала.

— Я это и без тебя знаю.

— Не знаешь! — Цыганка перешла на шёпот. — Ты думаешь, что это ошибка. Думаешь, что документы у тебя украли случайно и что ты случайно оказалась похожа на другую.

Оксана на несколько секунд вошла в ступор. Вспомнились рассказы об уличных гадалках. Они всегда знают, что надо сказать, чтобы завладеть вниманием, а потом люди опомнятся — а уже ни денег ни золотых украшений.

— Что тебе надо? — подняла взгляд Оксана.

— Ой, не гляди на цыгана косо! — улыбнулась та. — Тогда и цыган на тебя прямо посмотрит.

— Ты же понимаешь, что у меня ничего нет.

— Ай, не обманывай! Думаешь, я не вижу? У тебя есть деньги на адвоката, и ты даже хочешь помочь этой дурочке выбраться отсюда.

— Надеешься, что я и тебе помогу?

— Зачем обижаешь? — сморщилась цыганка. — Меня завтра и без тебя брат выкупит. А надо будет — и адвоката наймёт.

— А чего обижаться? Кто ж виноват, что у вашего народа репутация такая.

— Да ты меня с котлярками-то не путай!

— С кем?

— Ну, те, которые по улицам стаей ходят. Разве я на них похожа?

Оксана окинула её взглядом: длинная клетчатая юбка, водолазка, джемпер и красное коралловое ожерелье в несколько рядов.

— А я по одежде о людях не сужу, — пожала плечами Оксана.

— А по чему судишь? По национальности?

Оксана усмехнулась.

— По национальности тоже неправильно, — согласилась она. — Ладно, извини. Но что тебе за выгода мне гадать?

— А что тебе за выгода девчонке этой помогать?

— Ты вопросом на вопрос не отвечай! Если в тебе живёт такая любовь к ближнему, то почему ты спокойно смотрела, как она на полу сидит? А тут вдруг лежанку ей уступила. Не кажется странным?

— Нет! — ничуть не смутилась цыганка. — Чем я могла ей помочь?

— Подвинуться хотя бы!

— Так на полу места-то больше. А грязь такая же, как на нарах. Какая разница, где сидеть? Дай руку! Последний раз предлагаю.

Оксана задумалась. То, что цыганка может считывать образы из памяти, чудом не казалось и даже не удивляло. Но вот вопрос: может ли она знать то, чего не знает сама Оксана? Ведь если информации нет в голове «клиента», то откуда её возьмёт «ясновидящая»? Ответ ясен — придумает. А глупая жертва поверит.

Но любопытство всё-таки пересилило.

— Ладно. — Оксана показала ладонь.

— У-у-ууу! Так я и думала! — закивала цыганка и сделала вид, что с интересом изучает линии.

В памяти Оксаны всплыли слова старой ведьмы: «Будущее — это бесконечное множество вероятностей. И все они как волоски в шерсти овцы. То, что видимо, — ещё не факт, что неизбежно. Но если ты словом это обозначишь — как нитку спряжёшь из этой шерсти. И тогда уже наверняка вся цепь событий по этому руслу пойдёт».^[2]

Осознав опасность такого гадания, Оксана резко отдёрнула руку, но было уже поздно.

— Плохи дела твои, — вздохнула цыганка. — Порча на тебе.

— Ничего оригинальнее не успела придумать? — усмехнулась Оксана.

— И даже не хочешь знать, кто её на тебя навёл?

— И даже более того — я не верю ни в какие порчи.

— Хм. — Цыганка пожала плечами. — Но если не веришь в радиацию, это не означает, что она тебе не страшна.

Оксана невольно начала перебирать в памяти лица женщин, которые могли бы желать ей зла.

— Не там ищешь, — мотнула головой гадалка. — Это мужчина. Он на тебя заклятье наложил на болезнь и на тюрьму.

Сразу же вспомнился дядя Вова, точнее Владимир Львович — бывший друг и компаньон отца. Хоть он и был гадким, мелочным и мстительным типом, но представить его, тыкающим иголки в восковых куколок, было невозможно.

— Не! Болезнь — это точно не он, — помотала головой Оксана. — Ты уж ему лишнего не шей. А вот тюрьму мог. Только не порча это, а обычная подстава.

— По-твоему, чтобы человеку жизнь испортить, надо обязательно сушёных крыс ему под дверь подкинуть или фотографию ножом изрезать? В наше время достаточно просто сделать пару звонков. А результат будет тем же. Слушай меня, я расскажу тебе, как всё было.

— Стоп! Что я буду тебе за это должна? Давай сразу обговорим.

— Да что с тебя взять-то? Сказала ж, бесплатно! Просто помочь хочу!

Оксана колебалась — в цыганскую бескорыстность не очень верилось. И вдруг в памяти возник симпатичный паренёк с загадочным взглядом тёмно-синих глаз. Это был Котька, тот самый, которого она придумала, чтобы трансформировать ситуацию с ведьмами. «Цыгане — они ж не только за деньги поют, — сказал он. — Они могут и просто за уважение».

— Ладно, рассказывай! — сдалась Оксана.

Но тут лязгнул металл и решетчатая дверь со скрипом открылась.

— Курёхины, на выход! — скомандовал милиционер, и старушка с синяком начала суетливо поднимать свою начавшую похрапывать дочурку. Когда они встали, их место, по закону природы не терпящей пустоты, начали заполнять другие арестантки.

— Завтра поговорим, — сказала цыганка и перебежала, чтобы успеть захватить самый удобный кусок освободившегося пространства.

— Остальным отбой! — сказал милиционер и ушёл, закрыв дверь.

Примечания

2

Из 4-й книги «Охота на ведьм».