Фанерное сердце

Ольга Шемякина, 2022

Автобиографическая повесть об одном месяце жизни в 2022 году в Москве: об освоении с нуля профессии дизайнера-консультанта кухонных гарнитуров, о ночных кошмарах с падением в воронку продаж, о веселой езде на самокате по столичным бульварам, о новых друзьях и вегетарианских кафешках, о том, что у всех нас существуют я-штрихи, и о том, к чему приводит неправильный выбор между свободой и жизнью по правилам.

Аннотация: Москва, 2022 год. Героиня этой автобиографической повести решает стать дизайнером интерьеров, но попадает на фабрику по производству безликих продавцов мебели. По ночам она падает в воронку продаж и плавает на столешнице по Стиксу, а днем ее оживляет лихая езда на самокате, новые друзья и индийские кафешки.

Имена персонажей изменены, совпадения случайны.

Глава 1

15 июня. Выхожу с учебы в легкой голубой толстовочке. Мурашки бегут по спине и рукам и убегают в ноги. Волнами. Да что ж такое! Вроде бы наконец на улице потеплело, а холод пронизывает с каждым шагом. Над головой — серое брюхо самолета, они каждый день летают, когда я подхожу к метро. Только сегодня кажется, что и от самолета зябко. В метро прихватывает поясницу, почти как было в родах. Закутываюсь в капюшон, но это не помогает. Пока иду к дому, вступает еще и в левое колено. Доползаю как раненый солдат. Горло красное. Голова гудит. Градусник визгливо пищит — 38,5. Приплыли. Или лучше сказать — упали. Вот оно, дно той воронки, в которую я лечу с 16 мая.

Вирус косит меня, и я пожухлым листочком забиваюсь на оранжевый диванчик на кухне, со спинки диванчика на меня смотрят веселые серые лемуры с внимательными темными глазами. Принимаю таблетку «Парацетамола» и отрубаюсь. Спозаранку набираю 122. Электронные голоса пытают меня:

— Вы находитесь в Московской области или в Москве?

— В Москве.

— Одну минуту. Переключаю вас на специалистов.

— Вы находитесь в Московской области или в Москве?

— В Москве.

— Если вы моложе 65 лет и у вас нет хронических заболеваний, посетите дежурного врача в поликлинике.

— Не могу.

— По какой причине вы не можете посетить поликлинику?

— У меня температура 38,5.

— Я вас услышала. По какой причине вы не можете посетить поликлинику?

— У меня озноб, я не дойду.

— У вас слабость?

— Да, блин, у меня слабость.

— Одну минуту, записываю. Диктуйте адрес.

— Улица Новинки.

— Улица Новинки, поселение Десеновское? Вы находитесь в Московской области или в Москве?

— В Москве. Улица Новинки.

— Ааааа, — показываю я горло молоденькому доктору, так укутанному в маскхалат, что я разговариваю то ли с мумией, то ли с облаком. У безликого маскхалат на руке обручальное кольцо и голос откуда-то сверху:

— Вот вам «Арбидол» и список лекарств от кашля, от горла, от насморка, витамины, там все написано.

Он протягивает мне распечатанных листок с рецептами от всего и добавляет:

— И еще я вам выпишу рецепт на антибиотики.

— А можно их не пить?

— Можно, если в течение двух дней вам станет лучше.

Лучше не становится. И я вешаю на холодильник скрипт лечения от всего и лечу себя и мужа, который ровно через сутки тоже пошел удивлять своей температурой лемуров на оранжевый диванчик.

Мне снится воронка продаж, и я падаю, падаю, падаю в нее, как Алиса в кроличью нору. Мне снится тренинг по продажам, где мы считали в процентах лидов в ТЦ и в отдельно стоящем мебельном салоне. Лиды падают в воронку продаж и погибают по дороге, а те, кто добрался до низа, превращаются в одного или двух покупателей.

— Покупателей надо что? Покупателей надо любить! Вот основной принцип продаж. И еще запомните: люди покупают у людей. Чтобы что-то продать, надо это полюбить. Если вам не нравится коллекция, то как вы ее продадите? Когда никто не видит, вы подойдите к вашему нелюбимому кухонному гарнитуру поближе и поговорите с ним, спросите: «За что я могу тебя полюбить?» — так учила нас коуч Соня.

Лиды казались мне толпой сперматозоидов, из которых рождаются один или двое неплохих ребятишек. Продавцы мебели тоже казались мне сперматозоидами, но рождаться — не хотелось. Падение в воронку для меня было падением с творческих свободных небес в пропасть плотного телесного мира. Для меня это было спусканием в ад, смертью художника во мне. Ни о каком творчестве во время обучения не возникало и мысли. На мысли не было времени.