Депрессивная оппозиция по-воскресенски. Взгляд изнутри

Ольга Шелест

За кого, ради чего и за какие преференции борются те активисты, которых принято называть оппозицией? Я была оппозиционером и мой взгляд – изнутри.

Глава 2

Много исчадий ада и один святой человек.

На этом наше общение просто обязано было закончиться навсегда, но не тут-то было.

Холкин начал с регулярностью часового механизма, появляться у меня в зоомагазине.

От него я узнала, что на третьем этаже ТЦ, где я работаю, обитают два исчадия ада: Тарасов и Боричевский, которые только по случайному недосмотру Всевышнего, до сих пор находятся на этом свете. Прямиком в Преисподнюю давно следует отправить и их детище — портал Воскресенск.ру.

Я стала с опаской относиться даже к лестнице, ведущий на третий этаж…

Но это были ещё цветочки. Через месяц, Холкин уведомил меня, что и мой непосредственный начальник — директор клиники Ветпомощь мадам Краюшкина послана на Землю только лишь с одной целью — портить жизнь хорошим, глубоко порядочным людям. Под этими людьми Холкин имел в виду в первую очередь — себя самого и ещё нескольких зоозащитников, которые вознамерились открыть в городе передержку для бездомных собак, но чиновники, включая и Краюшкину, им всячески мешают в этом благом начинании.

Спустя какое-то время, я убедилась, что Холкин не так уж и неправ: мадам Краюшкина явилась прямо из ада. Во всяком случае, если судить по запаху от тех мешков с кормом, что она притащила с собой и велела продавать. Выяснилось, что на рынке с жизнеутверждающим названием «Возрождение», сгорела практически дотла, её вторая торговая точка, но будучи в первую очередь, предпринимателем и только во-вторую, — врачом, мадам не могла просто списать товар, и попыталась его реализовать.

— Не траванутся ли собачки? — поинтересовалась я.

— Ну так… как бы… с чего бы…? — замялась Краюшкина и, кажется, так и хотела добавить: «Сама отравлю, сама и вылечу!»

Я медленно, но верно, становилась оппозиционером. Холкин вырос в моих глазах до невероятных высот, на его лысеющей макушке я всё явственней наблюдала нимб, а за спиной мне виделись милые стрекозьи крылышки: «Не ест, не пьёт, наверняка святым духом питается, борется с мадам Краюшкиной и исчадиями с третьего этажа — как же мне повезло встретить такого замечательного человека!»

«Замечательный человек», тем временем, всё чаще намекал, что работать на столь непорядочного человека, как Краюшкина могут такие же непорядочные люди и глубокомысленно кивал головой, давая понять, что этот непорядочный человек — я самая и есть.

Мои дни работы в качестве продавца были сочтены, тем более, что и мадам Краюшкина, увидев у меня Холкина, ужаснулась, её цвет лица приобрел зеленоватый оттенок, а когда она немного пришла в себя, намекнула, что пора бы мне сделать выбор: или Холкин, или Маргарита Викторовна.

И я выбрала Холкина, окончательно вступив на тернистый путь оппозиции.

Уже много позже, я узнала, что борьба между Краюшкиной и Холкиным заключалась в банальном переделе сфер влияния: каждый хотел стать монополистом в заключении муниципальных контрактов по программе ОСВВ, которая тогда только набирала обороты. Бизнес и ничего личного.