Тайна «Дамы в саду»

Ольга Шаталова, 2021

Чем можно заняться, пока сидишь в декрете с ребёнком? Вязанием? Чтением книг? Саморазвитием? Наташа Колосова – ведущий сотрудник Арт-галереи раскрывает настоящее преступление, попав в водоворот событий, начавшихся с того момента, как подруга передаёт ей на хранение копию известной картины…

Глава вторая. Мастерская

Утром следующего дня мы с Машей постарались выйти на прогулку как можно раньше. Во второй половине дня обещали дождь, а это значило, что Маше нужно было скорее начинать отрабатывать свои часы на свежем воздухе, а мне — пройденные шаги. Кроме того, после часа дня обещали сильный ветер — свыше 14 м/c. А прогулка в такую погоду точно не входила в наши планы, поэтому уже без пятнадцати одиннадцать мы вышли из дома.

Вначале Маша по своему обыкновению сильно протестовала против помещения себя в коляску и недовольно смотрела на меня, стараясь поочерёдно снять ботинки, носки и шапку. Но не успели мы дойти до нашего любимого парка, как она, блаженно зевнув, провалилась в приятную дрёму.

Я присела на ближайшую скамейку, подставляя лицо капризному осеннему солнцу. Мне было о чём подумать. Связана ли картина со вчерашним происшествием в Лериной квартире? Возможно, да. По крайней мере, в этом был убеждён мой муж. В связи с этим он настаивал на разговоре с Лерой о немедленном возврате ей картины. Я не была настроена так же решительно и попробовала объяснить, что у Леры аврал: вскрыли квартиру, заливает сосед сверху, да к тому же ещё и начат ремонт. Муж на это парировал, что ремонт ремонтом, а у нас — Машенька. В итоге мы сошлись на том, что я пообещала серьёзно поговорить с подругой. Но как с Лерой можно говорить серьёзно?

Сама я сильно сомневалась даже в самом факте взлома квартиры. Лера даёт ключи от квартиры кому попало. Не удивлюсь, если выяснится, что это дело рук кого-нибудь из её знакомых. Хотя… даже неясно, что именно было этим «делом». У Леры обычно такой беспорядок…

Да и действительно, кому могла понадобиться картина? Это же копия, не оригинал. Хотя, как говорят, доверяй, но проверяй. У меня дома нет оборудования, чтобы это проверить. Но на первый неискушённый взгляд — это всё же копия. Качественная копия, созданная лет пять-семь назад. Не сто лет назад. А картина Моне, конечно, старше ста лет. Однако сам художник, сделавший копию, похоже, считал работу архиважной. Почему?

Думаю, стоит почитать поподробнее про эту картину. Хорошо, что я прихватила с собой несколько книг и свои ещё студенческие конспекты по импрессионизму. Пока Маша спит, попробую немного разобраться в этой ситуации, а заодно освежить память. Кстати, неплохо было бы и самой освежиться — выпить воды с газом. Достаю всё необходимое из сумки, прикреплённой к ручке коляски, чтобы не таскать всю эту тяжесть на себе. Заодно проверяю время. Без пятнадцати час. Ого, мы уже гуляем целый час. А пропущенных звонков нет? Нет. Я вздыхаю и уже второй или третий раз за этот час набираю телефон Леры.

Ну конечно! Её телефон вне зоны действия сети. С Лерой это часто случается. И как всегда, не вовремя. Я знаю наверняка, что она просто забыла его зарядить. Но всё равно немного начинаю за неё беспокоиться. И с каждым пропущенным звонком мне всё меньше и меньше хочется, чтобы картина оставалась у нас дома. С другой стороны, как не попробовать разобраться во всём самой?

Пока мы гуляли в парке, у меня окончательно и бесповоротно созрел план. Когда Маша проснулась, мы уже были на полпути в реставрационную мастерскую, где реставратором работала моя подруга Рената. На всякий случай я кинула Ренате эсэмэску, что мы с Машей хотели бы к ней заглянуть, получить справку по поводу одной картины. Рената сразу ответила, что будет рада с нами повидаться. Всё складывалось удачно. И я со спящей Машей даже успела заглянуть домой, чтобы прихватить картину.

Небольшая заминка возникла лишь по дороге в мастерскую. Машина коляска не из маленьких и не из самых лёгких, а нам нужно было свернуть с широкой основной дороги на маленькую узкую дорожку и преодолеть небольшую горку. Это требовало некоторых усилий с моей стороны. Я старалась действовать постепенно. Тише едешь, дальше будешь. За это время несколько прохожих успели нас обогнать. Что ж, я ничего не имела против обгона.

«Ну, кажется, всё. Теперь можно прибавить шагу», — подумала я, когда подъём закончился, и взглянула на часы. И хотя о точном времени мы с Ренатой не договаривались, что-то заставило меня поторопиться. И я свернула на более широкую тропинку, огибающую череду парадных, казалось, построенных из того самого кирпича, по которому Элли шла в Изумрудный город. Однако стоило мне подумать о времени, как пожилая женщина, идущая впереди меня, встала как вкопанная, преградив нам дорогу.

За секунду до этого прозвучал сигнал домофона, оповестивший о выходе кого-то из парадной, и теперь женщина с любопытством изучала выходящих из дома людей. Прямо посреди дороги. Как же это некстати! Решив, что если постараюсь, то смогу обойти её справа, я решительно сделала шаг в сторону и… чуть не столкнулась с велосипедистом, появившимся, казалось бы, из ниоткуда.

«В следующий раз надо будет пойти другим путём, — мелькнуло в голове, пока я прислушивалась к бьющемуся сердцу. — Хорошо, что не сделала на шаг больше!»

Тем временем велосипед синего цвета растаял вдали. А я, немного отдышавшись, продолжила движение в сторону мастерской, где нас ожидала Рената.

— Привет-привет, девчонки! — обрадовалась нам Рената. — Хотите чаю? Машенька, ты такая большая уже!

Мастерская подруги казалась мне чуть ли не самым уютным местом на земле (после дома, разумеется). И очень интересным. Здесь было много вычурной антикварной мебели, которую нужно было подлатать, а возможно, и подарить новую жизнь. Мебель — это страсть Ренаты. Она даже сама сделала себе стол из сломанного гарнитура и выложила на нём очень красивый мозаичный узор. Рисунок получился настолько сложный, что не сразу обратишь внимание на скрытые ящики и тайники в столе. И как раз на нём всегда находится место для небольшого заварного чайничка, вкуснейшего и разнообразного печенья и, конечно, одной или двух лишних чашек чая на случай внезапных гостей. В другой части мастерской находятся картины. И они всегда тщательно спрятаны от влаги, света и посторонних глаз. Но иногда у подруги можно увидеть и предметы из других материалов. Сегодня мой взгляд первым делом выхватил фарфоровые часы, украшенные фигурками влюблённых пастуха и пастушки, а также двух кудрявых овечек.

— Привет, ты не обидишься, если чай мы попьём как-нибудь в другой раз, а сейчас только оставим вот эту картину? — сразу приступила к делу я. — Нам обедать просто пора. У Маши режим.

— Какую картину? — заинтересованно спросила Рената.

— Вот эту. Копию «Дамы в саду» Клода Моне.

— А что именно тебя смущает в ней? — спросила подруга, беря картину обеими руками в защитных перчатках. Я заметила, что длинные волосы она убрала наверх и за счёт этого казалась намного выше меня. Хотя мы практически одного роста.

— Смущает — пожалуй, не совсем то слово. Не совсем ясно, а ты… не можешь её проверить? Посмотреть слои…

— Хочешь, чтобы я проверила, нет ли под слоем десятилетней краски картины XIX или даже XVII века?

— Именно этого я и хочу.

— А как срочно тебе это нужно?

— Я бы заскочила к тебе сегодня вечером с тортом…

— К вечеру? — удивилась подруга.

— Постараюсь достать твой любимый «Северный мёд»… — извиняющимся тоном добавила я.

— Умеешь ты меня уговорить, ладно. Так и быть, отложу свои дела.

— Спасибо тебе большое!

— Не за что. Тогда до вечера.

— До вечера! Машенька, скажи тёте Ренате пока и помаши ручкой.

Маша осторожно помахала рукой. А я с облегчением передала картину Ренате. Подруга — мастер своего дела. Хорошо, что её реставрационная студия-мастерская находится недалеко от нашего дома. Думаю, к вечеру что-нибудь да должно выясниться.

Придя домой, я сразу бросила в кипящую воду немного мяса и заранее порезанные овощи. Потом вытащила из коляски недовольную ожиданием Машу и понесла её умываться и переодеваться. Заинтересовав Машу книжкой с большими картинками и звуковыми эффектами «Как говорят животные», я посадила её в манеж, а сама отправилась на кухню — измельчать овощи. Следующие пару часов были заняты исключительно Машей. Только в четыре часа у меня появилось время, чтобы наконец продолжить поиск информации по картине Моне.

Закончив поиск, я сопоставила факты, которые удалось узнать. Итак, что мне удалось выяснить, вспомнить и прочитать об этой картине:

Во-первых, полное наименование картины «Дама в саду Сент-Адресс» — по названию места, где она была написана в 1867 году. В Сент-Адрессе находилось имение семейства Лекард — родственников Моне. На картине была запечатлена не Камилла, как я раньше ошибочно считала, а Жанна Лекард — жена кузена Клода Моне.

Во-вторых, эта картина успела попутешествовать. Она участвовала в четвёртой выставке импрессионистов. Затем долгое время находилась в собственности семьи Лекард, дальше волею судьбы попала в галерею небезызвестного Дюран-Рюэля — организатора первых выставок импрессионистов, где её на закате XIX века покупает русский купец и знаменитый коллекционер П.И. Щукин. В 1912 году он продаёт картину брату — С.И. Щукину. Далее революция и национализация, всё принадлежит народу. Картина становится музейным экспонатом.

В-третьих, нельзя обойти стороной материал и размеры картины. Материалы, соответственно говоря, это холст и масло. Размеры оригинала 82 на 101 см. Он сейчас экспонируется в Государственном Эрмитаже. На постоянной выставке, посвящённой русским коллекционерам — И.А. Морозову и братьям Щукиным.

И наконец, в-четвёртых, во время рентгеноскопических исследований холста была выявлена фигура мужчины, расположенная немного правее дамы. Наверное, видение художником картины, как это часто бывает, изменилось в процессе работы. Именно этот факт днём и подсказал мне идею обратиться за помощью к Ренате.

Перечислив про себя наиболее интересные факты, я немного успокоилась. Маша ходила за мной по пятам. Иногда, чтобы отдохнуть, она пыталась схватиться за меня или опиралась на диван. С каждым шагом Маша становилась всё увереннее, на неё было приятно смотреть. Я залюбовалась ей. В этот момент раздался звонок. К моему приятному удивлению, это была Рената. Неужели ей уже удалось что-то выяснить?

— Алло, Рената?

— Наташа, привет! В общем, можешь забирать свою картину.

— Здорово! Сейчас примчусь. Тебе удалось что-нибудь найти?

— К сожалению, нет. Прости. Чуда не произошло.

— Ничего страшного! Тортик с собой всё равно захвачу! До встречи!

— Спасибо, но ты знаешь, это необязательно. До встречи!

— Обязательно! Пока!

Я была страшно разочарована. Надеюсь, Рената по голосу этого не заметила. Но, как говорится, отсутствие новостей — это тоже хорошие новости. Теперь осталось только забрать картину. Сейчас с работы как раз должен вернуться Серёжа. Попрошу его посидеть с Машей, пока я сбегаю в реставрационную мастерскую.

Ждать пришлось недолго, и потому я успела одеться и выйти из дома, пока на улице ещё не успело стемнеть. Любимая кондитерская, казалось, ждала именно меня. Внутри никого — за исключением девушек-продавщиц. Они слушали радио и болтали, а увидев меня, сразу приветливо заулыбались — наша семья частый гость в этом магазине.

–…Около двадцати полотен так до сих пор и не найдено, — объявили по радио, — музейные работники называют это кражей века.

«Да, грустно, — подумала я, — а потом опять эти шедевры чудесным образом найдутся на помойке или окажутся подкинутыми чьей-то дрожащей рукой. На что только не способны люди! И главное — ради чего?»

— Добрый вечер, — обратилась я к девушкам, решив поразмыслить о «краже века» в другой раз. — А «Северный мёд» ещё остался?

— Добрый вечер. Вам повезло, это последний.

— А он свежий?

— Сегодня привезли.

— Тогда я возьму.

— Вам с собой?

— Да, боюсь, сразу весь торт я не съем, — улыбнулась я, — я сегодня не в форме…

— Что-нибудь ещё? Из новинок у нас золотые круассаны, чизкейк с малиной и голубикой и…

— Спасибо, больше ничего не надо.

— Оплата наличными или по карте?

— По карте.

Пока шла из кондитерской, вспомнила историю, которая всегда мне вспоминается при упоминании круассанов.

Дело было в школе, в старших классах. К нам тогда перевелась новенькая, совершенно помешанная на йоге. На самом деле, я не против физической активности. Но она постоянно всех донимала, даже настаивала, чтобы мы ходили на занятия по йоге и фитнесу! И ещё спрашивала у всех подряд: «Какая у вас любимая позиция в йоге?»

Когда новенькая спросила у Леры, последняя сделала такое лицо, что мне пришлось подавить смешок. Чуть помедлив, Лера ответила.

— Моя любимая поза из йоги, это поза Куру-Асс-Ана.

Новенькая нахмурилась, пытаясь вспомнить такую позу.

— Что-то не припомню, ты не могла бы мне показать?

— С радостью, — ответила Лера и изобразила, как она обычно сворачивается калачиком перед сном.

Этого я уже стерпеть не смогла и разразилась смехом, вскоре ко мне присоединилась и Лера, ненадолго сохранившая серьёзное выражение лица. Новенькая переводила взгляд с меня на Леру, затем покрутила пальцем у виска и отправилась на поиски новых «жертв». С тех пор мы с Лерой называем круассаны Куру-Асс-Анами и всегда смеёмся, вспоминая эту историю.

У Ренаты я пробыла с полчаса. Она сильно извинялась, что не смогла выявить ничего интересного. Но как это было бы возможно, если ничего такого в картине и не было?

— Понимаешь, — сказала Рената извиняющимся голосом, что было на неё не похоже, — это всё не стопроцентная информация. Казалось бы, моя ультрафиолетовая лампа может помочь заметить слои красочного слоя, наложенные позже или раньше, чем основной слой краски, но современные технологии не стоят на месте. Им постоянно нужно двигаться вперёд. Да что там технологии… на сегодняшний день существует лак, который не пропускает ультрафиолетовые лучи. Я же стараюсь высветить участки, а если он не пропускает…

— Не волнуйся, правда. Это не очень важно. Ты мне и так помогла, — пыталась заверить её я.

Перед уходом я решила рассказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Как назло, в голову лезли только мысли о Лере, которая так и не перезвонила за весь день, и о картине.

— Хочешь, посмешу тебя?

— Давай, — с готовностью согласилась Рената.

— Так вот. Открываю я вчера Instagram, а там… — я решила потянуть время в надежде вспомнить что-нибудь интересное, — а там, в общем, одна девушка своё фото на природе сравнила с картиной Ренуара! А ведь он — портретист! Представляешь?!

— А ведь точно! — неожиданно воскликнула Рената.

Такой реакции от весьма безобидной истории я точно не ожидала.

— У твоей картины неверная подпись! Я обнаружила это уже после того, как тебе позвонила.

Рената быстро развернула картину и указала мне на подпись с оборотной стороны.

Там было написано «Огюст Ренуар “Дама в саду”». Огюст! Ренуар! А не Клод! Не Моне! Не мог художник, выполнявший работу, ни с того ни с сего перепутать имена двух великих художников.

— Это действительно может быть очень важная зацепка! Спасибо! — радостно заверила я подругу.

— Была рада помочь!

Возвращаясь от Ренаты, я уже не была настроена так оптимистично. Может, художник таким странным образом хотел над кем-то подшутить? Над кем-то из друзей. Или над Лерой. Кстати…

Я в очередной раз набрала номер подруги. В трубке послышались гудки ожидания. Ну, наконец-то!

— Алло, Лера?

— Привет! Ты меня искала?

— Не то слово. Я хотела тебя попросить…

— Забрать картину?

— Да.

— Я сама хотела это предложить.

— Ты шутишь?

— Нет, просто знакомый, которому я пристроила вторую картину, выразил сожаление, что не увидит первую. Говорит, он фанат того дедка-художника. Особенно если это касается копий.

— Ничего себе! Вот так совпадение!

— Я тоже удивилась!

— Кстати, я была сейчас у Ренаты. Помнишь её?

— Как же не помнить!

— Знаешь, она теперь реставратором работает!

— Да ну! А ты не врёшь?

— С чего бы это? Кстати, а что за картина? Я про вторую, которая уже у коллекционера.

— Что?

— Я говорю, как называется вторая картина?

— Что? Ты пропадаешь. Ничего не слышно.

— Как называется…

— Извини, батарея садится, я завтра к тебе…

Звонок завершился. Видимо, Лера так и не успела зарядить телефон полностью.

С этой мыслью я подошла к своему подъезду и открыла входную дверь. Внутри мигала одна-единственная лампочка, тускло освещая стены, покрытые свежей краской, и доску для объявлений. Когда я вошла внутрь и уже прошла к лифту, мне вдруг захотелось инстинктивно обернуться. Должно быть, из-за того, что я не услышала, как захлопывается входная дверь.

Я обернулась и увидела в дверном проёме тёмный силуэт.