Герои былых времен… Часть 2

Ольга Чалых

Воспоминания ветеранов Второй мировой войны о боевых вылазках и подвигах.Все рассказы являются публицистическими. Основаны на реальных фактах.

«Матка, давай хлеб и цукер!»… Выбравшись из погреба, я увидела, что их на улице сотни три

Мирное население Подмосковья, где шли бои, подвергалось форменному разграблению.

Голодающие и замерзающие солдаты Германии, словно стая хищников, набрасывались на продовольствие и отбирали теплые вещи у населения.

Беспечность и неподготовленность немцев к зимней войне, как парадоксально бы это не звучало, еще больше ударило по нашей многострадальной родине.

Валентина Юделева-Раговская вспоминает, как 23 ноября немецкие танки вползли в Клин:

«Мы всей семьей спрятались в погребе, зная, что немцы уже в городе.

Нам было страшно, многие слышали, как немецкие солдаты обходились с мирными жителями.

Некоторые из моих соседей ушли в лес, рыть себе норы в снегу и пытаться делать землянки.

Страх гнал народ из города, но у меня были дети, я не могла уйти.

Вдруг по крышке погреба застучали кованые сапоги германских солдат.

В погреб спустился немец, сжимая в руке гранату он закричал: «Вон! Все русские — вон!»

Как только мы все вылезли, то фашисты стали кричать: «Матка, давай хлеб и цукер!»

При этом они еще причмокивали и показывали пальцами себе в рот.

Я сберегла для детей всего две брюквины и две булки хлеба, мне пришлось отдать их немцам.

Первую булку хлеба они разорвали и съели у меня прямо на глазах, а второю швырнули другим фашистам, находящимся на улице.

Выбравшись из погреба, я увидела, что их на улице сотни три.

Немцы вытаскивали из домов деревянную мебель и ломали ее, чтобы развести костры и погреться.

Как только запылали огни, германские солдаты начали требовать мяса и чистой воды.

У нас в хозяйстве было всего две курицы и одна корова.

Наших кур тут же схватили и скрутили им головы, немцы стали жарить их на костре даже не ощипав.

После того, как перья обгорели и курицы немного прожарились их сняли с костра и стали есть полусырыми, разрывая на части.

Я побежала жаловаться немецкому командиру, но он просто не стал меня слушать, сказал лишь одно: «Немецкий солдат чужого не возьмет!»

Вскоре очередь дошла и до нашей коровы.

Голодные немцы забили ее и буквально разодрали на части.

Корова была единственной нашей кормилицей, мы жили на ее молоке.

Я сидела и плакала над обглоданным остовом коровы, я знала, что нас ждет голодная смерть».