Берегиня

Ольга Суркова, 2018

Новая, четвёртая поэтическая книга – «Берегиня» – ещё один этап в творчестве Ольги Сурковой. Стихи наполнены искренними переживаниями и гордостью за Отчизну, соотечественников и родную землю. Автор ищет творческие истоки в простоте, присущей народной поэзии, и, следуя традиции классического русского стиха, часто находит чистые родники слов, эмоций и мыслей в окружающем мире. В содержании книги преобладает любовная лирика со всеми оттенками чувств женской души и характера. Поэт открывает людям в стихах свою правду с радостями и горестями, простое человеческое счастье женщины, движимой на своём жизненном пути верой, надеждой и любовью. Зачастую в стихах присутствуют фольклорные мелодичные мотивы, что привлекает композиторов, и тексты многих стихов уже стали песнями.

I. И слово излучает свет

«Сил для жизни не жалела…»

Сил для жизни не жалела,

Страсть испить спеша.

Только вдруг отяжелела

Грешная душа.

Пригубить святой водицы

Повелел мне Бог.

Жить в согласии, не злиться,

Подводя итог…

Я очищу душу снова

От своих грехов.

Отыщу святое слово

В сущности стихов.

И пойду по белу свету

Счастье вновь ловить…

Но, по Божьему завету,

Надо просто жить…

В царстве медов

В царстве медов из донника

И ароматных лип

Слышу дождинок тонику

И мокрых листьев всхлип.

В гуще травы нескошенной

Слышится стрекотня.

Нет здесь гостей непрошеных —

Травы вокруг звенят.

Травы в июле веером

Цвет выпускать должны…

Вот он, ковёр из клевера,

Пижмы и белены!

К солнцу течёт медовая

Ветреная река.

Травушка, боль садовая,

Запахами сладка.

Небесный вопрос

Кто поставил в небе знак вопроса?

Облаком он плыл средь облаков.

Полукруглый, чёткий и белёсый,

Вдруг растаял, да и был таков.

Но остался в мыслях жить со мною,

Посланным явлением небес.

Я несу своей тропой земною

Освящённый православный крест.

Средь берёз и сосен неустанно

Пусть и спотыкаюсь, но иду.

И уже небесной щедрой манны

Я давно с наивностью не жду.

Думаю, послал вопрос небесный

Облаком воздушным вечный Бог,

Чтобы каждый искренне и честно

Отчитаться перед Небом смог.

«Жизненной природы кутерьма…»

Памяти Е. Евтушенко и Б. Ахмадулиной

Жизненной природы кутерьма

Замела Россию снегом белым…

Уроженец станции Зима

Полюбил пленительную Беллу…

Давняя любовь теперь живёт

В лирике, и вечные страницы

Время беспощадно не порвёт,

Не погубит голос райской птицы.

Белла, Белла — сладостная страсть…

Не забудет парень голос этот.

Тех стихов невидимая власть

Породнила души двух поэтов.

Много в жизни пройдено дорог,

Смело выбирал пути Евгений.

Беллу в сердце преданно берёг

Наш американо-русский гений.

С пьедестала пережитых лет

Всё первостепенное виднее.

Пусть возврата к молодости нет,

Станция Зима — других роднее.

Та Зима, где станционный двор

Снова задремал под снегом белым.

Та Россия, где немой укор,

Вязь стихов да солнечная Белла…

«Домик с виду одноэтажный…»

Домик с виду одноэтажный,

Только в том сомневаюсь уже.

Я не вдруг поняла однажды:

На втором живу этаже.

Ведь на первом — скребутся мыши,

Все в подвале нашли приют.

По ночам я частенько слышу,

Как под полом они снуют.

Надо мною — уют чердачный,

Птичьи гнёзда чердак укрыл.

Слышу я в полудрёме дачной

Щебет, шорох и взмахи крыл.

Без сомнения, это третий,

Самый верхний жилой этаж.

Там в трубе завывает ветер,

Но есть крыши надёжный страж.

В холода там живут синицы,

Летом — ласточки гнёзда вьют.

Уживаются мирно птицы,

Круглый год мне песни поют.

Все соседи часто и смело

В дом ко мне заглянуть хотят.

Мыши бегают то и дело,

И синицы в окна летят…

Я соседский уют не рушу,

Хоть и в гости их не зову.

Всё же рядом живые души,

И я связи с ними не рву.

Величаю дом трёхэтажным,

Ведь он доверху заселён.

Кто живёт в нём — это не важно,

Всяк жилец душой окрылён.

«Вкусный воздух Верешугино…»

Вкусный воздух Верешугино:

Свежий, хвойный, смоляной…

Воздух пью, а не ищу вино —

Аромат лесной — хмельной.

Эти запахи доносятся

Ветром с окружных лесов.

Подступает лес и просится

Во дворы зайти с лугов.

Сосны, липы рядом, вот они —

Освежают всё село.

У соседки над воротами

Машет хвойное крыло.

Незаметно приближается

Благодатный, вечный лес.

Вот берёзка пробивается,

Вот дубок в саду воскрес.

Их соседству только рады мы,

Пусть дома стоят в лесу.

Мы живём его наградами —

Пьём и воздух, и красу.

Маме

Памяти Л. А. Шевкуновой

Старость — это не страшно,

Если ты не одна.

Выпит день твой вчерашний,

Новый выпей до дна.

Не волнуйся, я рядом,

Мама, только живи.

Добрым старческим взглядом

Все мгновенья лови.

Выпивай это лето,

Сочность ягод, цветов,

Щедрость летнего цвета,

Зелень трав и листов…

Пусть светлеет сознание

От земной красоты.

Чувствуй рядом внимание,

Жизни радуйся ты.

…Истончает старение

И стирает совсем

Грань и предвосхищение

Светом этим и тем.

Старость в души вселяет

Неизведанный страх.

Если грань исчезает,

Крепнет крыльев размах.

И уносятся души

На крылах в небеса.

Мама, небо послушай —

И услышь голоса.

Журавлиную песню

В небесах над селом.

Вечной жизни предвестник

Машет в небе крылом.

Души не умирают,

Землю помнят всегда.

Память их не стирают

Ни огонь, ни вода.

На земле остаются

Дети — корни, ростки…

С ними связи не рвутся

Там, у Райской реки.

«Моё заманчивое лето…»

Моё заманчивое лето

Цветёт в есенинских краях.

Здесь больше солнечного света,

Чем в задымлённых городах.

Здесь соловьиное приволье

По-русски льётся в небеса.

И превращается раздолье

Лугов в тенистые леса…

Так защищается природа

От свалок, пил и топоров,

От нерадивого народа,

Который наломает дров.

Зияют тысячи проплешин

В густых нечёсаных лесах.

Здесь человек прошёл, не леший,

Но след его вселяет страх.

Лежат поваленные сосны,

Как павшие богатыри.

Торчат из трав несенокосных

Корней гниющие штыри.

А не попросит ли природа

За алчность нашу дать ответ?

…Пусть поднялись деревьев всходы,

Но им ещё расти сто лет.

Гармонь

Не слышно гармони в деревне

И песен давно не поют.

В прохладу зелёных деревьев

Соловушки трелью зовут.

Гармонь, разбуди наши сёла

И радость в дома принеси!

Без песен народных весёлых

Не выжить великой Руси.

Красивый обычай нарушен

Без русской гармони у нас.

Воспрянут с гармошкою души,

Воскреснет лихой перепляс.

И песня привольно польётся

Под птичий заливистый свист…

Я верю, деревня проснётся,

Родится на свет гармонист!

«Досталась мне помещичья земля…»

Досталась мне помещичья земля.

Вернее — лишь клочок земли, остаток,

Где древностью пропахли тополя,

Где ивы ствол от времени стал шаток.

Вишнёвый сад в плену сухих лиан

Застыл и словно в прошлом затерялся.

То ямы, то бугры — изрыт бурьян —

Кладоискатель явно постарался.

Хотел найти, наверно, жемчуга,

Алмазы, изумруды и рубины…

А мне земля родная дорога,

И я построю домик у рябины.

Очищу по весне вишнёвый сад,

Проснётся он от соловьиной трели…

Я вдруг пойму, что отыскала клад

В наземном царстве сочной акварели.

«Снег повалил как наважденье…»

Снег повалил как наважденье,

Добавив радостных хлопот,

Приветствуя Христа Рожденье,

И жизнь, и этот новый год.

Нас заметает свежим снегом,

И освежается земля.

Снег одеялом-оберегом

Согреет стылые поля.

Переживём и эту зиму.

Куда без снега на Руси?

А если жизнь невыносима —

Добра у Господа проси.

Надеюсь на него всечасно,

Ещё надеюсь — на себя.

Не станет человек несчастным,

Так безоглядно жизнь любя.

Свистят все птицы у кормушки,

Привольно зёрнышки клюют.

Ну а меня родные плюшки

Румяной корочкой влекут.

Но я сыта не только хлебом —

Храню я в теле крепкий дух

Для связи с миром, связи с небом,

Пока огонь мой не потух…

«На стародачных улицах…»

На стародачных улицах

Окраины Москвы

Глаза блаженно щурятся

От ясной синевы.

Кипит волной сиреневой

Махровая сирень.

Здесь возле крыш шагреневых

Есть крыши набекрень.

За крепкими заборами

Вокруг растут дворцы

Среди домов с узорами,

Где рушатся венцы.

С распахнутыми ставнями

От плотницких трудов

Живут мечтами давними

Дома в сетях садов.

Пусть яблони здесь древние,

Но майский белый цвет

Их обрядил царевнами,

Что излучают свет.

Здесь птицы заливаются,

И даже воробьи

Листвою укрываются

И свищут о любви…

Майский дождь

Майский дождь на Москву навалился,

И раскрыли каштаны зонты.

Город свежей водою умылся

И раскрасил на клумбах цветы.

И впитав проливную водицу,

Зеленей заблистала листва.

И торопится вновь возродиться

Между скошенных стеблей трава.

Ливень схлынул, и радостно птицы

Засвистели в тенистых садах…

Почему даже дождик в столице

Мне родней, чем в других городах?

Улицы Москвы

1

Я иду по Москве —

По Тверской и Неглинной…

Этот город меня приютил навсегда.

Здесь на площади Красной на башне старинной

Поселилась упавшая с неба звезда.

И люблю я Москву всё сильней год от года.

В быстром ритме живу с ней теперь в унисон.

Город — слово, конечно, не женского рода.

Только как назову я Москву словом «он»?

Имя женское носит родная столица,

И царицей хочу я её называть.

И когда мне встречаются добрые лица,

То готова я всех москвичей обнимать.

Я иду по Москве — по Волхонке, Арбату…

Перезвон колокольный зовёт и глухих.

Только б эхо Москвы не звучало набатом

И не стал бы тревожным мой преданный стих!

2

Мимо дома, где читал «Полтаву» Пушкин,

Мимо дома, где Цветаева жила,

Я иду по Поварской, а на опушке

На деревьях сеть зарница наплела.

Там в музее и поныне дух Марины

По ночам листом бумаги шелестит…

И в окно, всё настоящее отринув,

Ночью пуля революции летит.

На Арбат сверну, ведь там, я точно знаю,

Пушкин жил с неповторимой Натали.

Мёд небесный плюс вся соль земная…

Совместимы мёд и соль земли?

Женщина-судьба, пусть роковая,

В жизни с вечным гением слилась.

За руку идёт, не отставая…

И не только в бронзе эта связь!

В каждом кирпиче — виток истории,

Даже стены с нами говорят.

Время с любопытными не спорит,

Если их сердца добром горят…

Москва, я твоя россиянка

Пред Москвою раскрою я душу,

Всю себя без остатка отдам.

Я покой твой ничем не нарушу,

Никогда я тебя не предам.

Я пришла к тебе с гордой осанкой

И за всё благодарна судьбе.

О, Москва, я твоя россиянка,

Низко кланяюсь в пояс тебе!

Под Москвой наши славные деды,

Защищая страну, полегли.

Ради жизни и ради победы,

Для потомков Москву сберегли.

Ты отпор дала вражеским танкам,

Не сдалась ты в неравной борьбе…

О, Москва, я твоя россиянка,

Низко кланяюсь в пояс тебе!

Вновь взлетел над Москвой златоглавой

Наш двуглавый орёл в два крыла…

Ты великою правишь державой,

И умом ты, и силой взяла.

Не мечтаю я стать иностранкой,

По России иду — по судьбе.

О, Москва, я твоя россиянка,

Низко кланяюсь в пояс тебе.

Церквушка

Средь высоток на Новом Арбате

Затерялась церквушка.

И сверкая немеркнущим златом,

Смотрит в небо старушка.

В шуме мчащихся автомобилей,

В суете многолюдья…

Хорошо, что её не сгубили

Лихолетные судьи.

Ведь когда-то неистово Гоголь

Здесь молил о прощенье.

На коленях просил он у Бога

Тайн святых причащенья.

Здесь под сенью ночного покрова

Тайно был Шереметев.

Ночь венчанья его с Жемчуговой

Сохраняют столетья.

Пусть мала, но ярка, семиглава,

Словно Божья игрушка —

Неизменно живёт величаво

На Арбате церквушка.

Храм в Кадашевской слободе

Нарышкинского барокко

Здесь вековая печать…

Списать всё на давность срока —

И некому отвечать

За чёрствое преступленье,

Когда позаброшен храм

И царствует запустенье

Подобно древним мирам.

Здесь, в самом центре столицы —

Не в отдалённых местах

До нашего века длится

Разрухи церковной страх.

Безмолвствует колокольня —

Исчезли колокола…

Но ожил лучик привольный

И золотят купола!

Не в том ли наше спасение,

Что храм воскресает вновь?

Пусть вечно храм Воскресения

Хранит Христова любовь!

Метро

Ежедневно ныряю в метро,

Словно в брюхо голодного города.

Ненасытное это нутро

Поглощает и друга, и ворога.

Я несусь по тоннелям кишок,

Перевариваясь биосоками.

И, испытывая лёгкий шок,

Заряжаюсь электротоками.

Я на станции выйти спешу,

К эскалатору двигаясь с массами…

Только снова себя приношу —

За билетом стою перед кассами…

Без метро мне уже никуда,

Породнила судьба переездами.

Буква «М» — мой маяк и звезда —

Все мы ходим обычно под звездами.

Новый храм

Я любуюсь из окон высотки,

Как растёт на глазах новый храм.

Божьи силы вбирает по нотке

Он во славу святым мастерам.

Великаньи бока округляет,

По кирпичику тянется ввысь

И задуматься нас заставляет,

Для чего мы на свет родились.

Позолоченный купол поставит,

Как на голову шлем, богатырь.

Силы Божий будут в нём править,

Запоют в новых стенах псалтырь.

И заутренний звон колокольный

К жизни праведной нас позовёт.

Он всем звонницам Первопрестольной

Будет вторить века напролёт.

Подмосковье

Край наш — Подмосковье —

Цвет родной страны.

И своей любовью

Мы ему верны.

Русское раздолье —

Наш радушный край.

Свежим хлебом, солью

Ты гостей встречай.

Алый цвет рябинок,

Белизна берёз…

Манит край любимый

Радугами гроз.

Льются ввысь привольно

Птичьи голоса.

И Первопрестольной

Близится краса.

Здесь растут под небом

Чудо-города.

Если в сказке не был,

Приезжай сюда.

Край наш — Подмосковье —

Цвет родной страны.

И своей любовью

Мы ему верны.

О летних Люберцах

Липы выплеснули цвет,

Заслонили листьев свет.

Листья спрятались в цвету,

Запах слышен за версту.

И медвяный аромат

Наполняет летний сад.

Вот раздолье где для пчёл!

Только путь их не привёл

В этот город вечных лип.

Кто бывал здесь, тот и влип

В древние сады, дворы,

В игры местной детворы,

В щебетанье верных птиц,

В человечность добрых лиц…

Тонут в зелени дома,

Утонула в ней сама.

И струится мёд в окно

Каждым летом как вино.

Опьяняет суть мою —

Вместе с птицами пою.

Рябины

В Подмосковье рябины —

По зелёному красным…

Отмечали родины

В сентябре не напрасно.

Ягод спелые кисти

На ветру чуть дрожали.

В сеть узорчатых листьев

Их рябины рожали.

И налитые соком,

Словно русскою кровью,

Освещали без тока

Все сады Подмосковья!

Слава ангелу-хранителю

Уймись, отстань, шальная боль!

Душа болит больнее тела…

Мой сын, твой ангел кончил бой —

Тьма поглотить тебя хотела.

Но ангел смёл влиянье тьмы.

Тебя он вырвал из объятья

Холодной, ветреной чумы,

Где мрак и бес — родные братья.

Почила тьма и реет свет

На жизнь, на верную дорогу…

Здесь никаких сомнений нет —

В бой ангел шёл по воле Бога.

Ты для любви на свет рождён.

Планета ждёт твои творенья…

Коль жизнью холод побеждён,

Цени в ней каждое мгновенье.

«Юноша шёл ко Христу…»

С.А.

Юноша шёл ко Христу…

Путь его был неизведан.

В сердце он нёс красоту

И над бездушьем победу.

Юноша шёл босиком

По ледяному покрову.

К Богу приходят пешком,

А в багаже — только Слово.

Юноше трудно понять:

Той ли пошёл он тропою?

Трудно себя распознать

И не смешаться с толпою.

Страждущий славен в пути,

Учит он божьи уроки.

Боже, наш путь освяти,

Дай нам управиться в сроки!

Юноша шёл ко Христу…

К сводам Иерусалима

Он подоспел к посту

С жаждой неутолимой.

Стихнут грехов ветра,

Лишь припадёшь к распятью.

…В храме ему до утра

Камень служил кроватью.

Слышал собственный стон

На камне, от слёз солёном…

С рассветом проснулся он

Светлым и окрылённым.

Анютины глазки

Внучке Анечке

Родилась зеленоглазой

Под зелёным светом звёзд.

И запела громко сразу,

Растревоженно, без слёз.

Но уже через неделю

Появилась глубина —

Глазки вдруг поголубели,

Как небес голубизна.

Изменился цвет их вскоре,

Чудесам предела нет.

Стали синими, как море, —

Из воды вобрали свет.

Прямо с самого рожденья

Удивляет Анна нас.

Всей природы отраженье

В свете детских чистых глаз!

Человек-песня

АЛ. Шелепневу

Не знаешь ты жизни без песни,

Без музыки меркнет твой свет.

Баян — твой отец и предвестник

Свершений и знатных побед.

Пусть музыки отзвуки льются,

Летят от земли к небесам!

И в душах людей остаются

Те песни, что создал ты сам.

Те песни о жарком веселье

Загадочной русской души,

О светлой берёзке весенней,

О счастье любимых в тиши…

Те песни как райские птицы

Взлетают из праведных уст.

Сердцам помогают раскрыться

И выразить искренность чувств.

А ты по-отечески гордо

Их в жизнь выпускаешь, любя.

…И снова баяна аккорды

Пленят и волнуют тебя!

Батима

Батиме Каукеновой

И летает жена на метле.

Юрий Кузнецов

Стала сказкой Востока

На Руси Батима.

Глубиной черноокой

Всюду сводят с ума.

В чарах стройного стана

Зов природы самой.

Вихрь степей Казахстана

Кружит над Батимой.

Льются искры рассвета

В шёлк волос смоляных…

Полюбила поэта

За пронзительный стих,

За кубанскую силу

И порыв казака…

Кровь и жизнь уносила

За строкою строка.

День — раздолье для света,

Ночь — высокая тьма.

Полюбила поэта

На века Батима.

Жив порывистый ветер

Из казахских степей.

Утонула в поэте —

Долю жертвенно пей!

Что написано кровью,

Не стереть на земле.

Кто летит не по-вдовьи

На горячей «метле»?

Нет, не канули в Лету

Слов небесных тома…

Слышен голос поэта:

Батима, Батима…

«В монастырь убегу от себя…»

В монастырь убегу от себя

На заре, полыхающей рьяно,

Чтобы каясь, молясь и скорбя,

Обезболить душевные раны.

Богородица, милуй в пути,

Освящай крестный ход многоликий.

По велению сердца идти

Мне тропою России великой.

Направляюсь к древнейшей земле.

Там давно временные барханы

Породнили в таинственной мгле

Нас с ордынцами Чингисхана…

Там поведают тайны небес

Мне монахи из старой Казани.

Пахнет ладаном древо словес

Монастырских печальных сказаний…

Приослабит шестнадцатый век

Вековые тугие объятья.

И монах, как святой человек,

Мне напомнит, что все мы — братья.

Песня про сапоги

В селе без сапог как без ног.

Казалось бы, что там — резина!

Но разве без них ты бы смог

Наполнить грибами корзину?

Припев:

Резиновые сапоги,

Вы на вездеходы похожи.

В селе вы дороже других

Сапожек из замши и кожи.

И в поле нельзя без сапог,

Без них в лужах ноги промочишь.

А вот в сапогах — без дорог

Пройдёшь, проберёшься, где хочешь.

Шагать по лесам и лугам —

Моё деревенское счастье.

Поклон отдаю сапогам —

Спасение наше в ненастье.

«Расея, праведная Расея…»

1

Расея, праведная Расея…

Глубинка лапотная черна.

Мужик давно не пахал, не сеял.

Сыта ль глубинная сторона?

Привольна ли на селе житуха?

Слеза мужицкая — самогон.

Залил глаза — вот и веселуха,

А протрезвел — снова страшный сон.

И горше, чем крепостное право,

Свобода кажется на селе.

Мужик пьёт зелье — свою отраву.

Не густо у него на столе…

У русского такова натура:

Хозяин должен работу дать.

А нет работы, так «жизня-дура»

От нищеты повелит страдать.

И бродит нынче мужик бесхозный —

Болезнь похмельная в деревнях…

И только Бог думу полнит грозно

О деревенских наших корнях.

2

Больно глянуть нынче на деревню —

Всюду запустение в глуши.

Кажется, забыт порядок древний —

На полях не видно ни души.

Жизни хворь или хмельная сила

В сёлах одолела мужика?

Всех коров под корень подкосила —

Днём с огнём не сыщешь молока!

Опустели вольные просторы,

И не слышно гула тракторов.

Потемнели шаткие заборы

У полузаброшенных дворов.

Хочется мне крикнуть что есть мочи:

Ну очнись, крестьянин, ждут поля!

Если человек того захочет,

Расцветёт кормилица земля.

И накормит вдоволь, и напоит,

Песней соловьиной окрылит…

На земле всегда трудиться стоит:

Жить в трудах — Создатель нам велит.

Спорит ветер с метелью

Что-то большее зреет в России,

Чем шальная пурга в феврале…

Спорит ветер с метелью красивой

О милейшем сверкающем зле:

«Гладко стелешь ты снегом пуховым

Да морозом окутать грозишь!

А в России морозы не новы,

И ветра гасят вечную тишь.

Я летал по заброшенным пашням,

Завывал я в пустых закромах.

Вспоминают там все о вчерашнем,

А о завтрашнем дне мучит страх.

Только ветру в России — раздолье,

Да богатым опять — благодать!

Разве смогут по собственной воле

Недра снова народу отдать?»

Вольный ветер, гуляй на просторе,

Пой, метелица, снегом мети!

Пусть в России опять громко спорят

О правдивом и верном пути…

Медвежий характер

Россию жмут со всех сторон,

Готовы забросать камнями.

Угрозы стаями ворон

Кружат назойливо над нами.

Россия терпит и молчит,

Добра не просит у соседей.

А сердце яростно стучит:

Забыли притчу о медведе?!

Россию лучше не тревожь,

В ней не буди лесного зверя.

В правдивую людскую ложь

Медведи издревле не верят.

Россию кличете врагом,

Неукротимою невежей?

Её не сломишь сапогом:

Характер у страны — медвежий…

Характера не изменить,

И чем медведя бить больнее,

Чем больше злить его, дразнить,

Тем он становится сильнее.

Берегиня

Я берегу вас, берегу…

Конец ознакомительного фрагмента.