По ту сторону любви. Сборник рассказов

Ольга Сорокина

Любовь – как много в этом звуке… Уникальность слова «Любовь» заключена в том, что оно единственное в своём роде способно равняться по объёмности смысла, содержания и формы лишь со словом «Истина». Так, может, истина и любовь – это одно и то же?Любовь творит чудеса. Любовь противостоит любым страхам, сомнениям и боли. Любовь взращивает любому существу крылья. Любовь может оказаться испепеляющей, но лишь для того, чтобы возродиться вновь. Любовь заставляет двигаться, мечтать и творить…

Параллели

Зачем в этой жизни такое случилось?

Событья бегут, как в бреду.

Бесстрашье — сердечность, терзанья и милость,

Стоят друг за другом в ряду.

И линии судеб, сердец параллели,

Встречаются вдруг на пути,

Их ждут переправы, глубины и мели,

И им суждено их пройти.

Наталья Коваленко

1

Прислонив голову к прохладному стеклу автобуса, Вероника задумчиво наблюдала за бегущими вниз каплями дождя. Они хаотично струились, однако, так или иначе, воссоединялись с другими каплями, образуя ручеёк. Вот и её жизнь, казалось, напоминала такое же хаотичное движение событий, которые приводили её потом к какому-то странному стечению обстоятельств. Вероника работала в ночном клубе, где танцевала для гостей заведения. Так она называла своё занятие. Уставшая, сейчас она хотела лишь уснуть…

Дома, как обычно её встретил кот Фаня, ласково обтираясь о её ноги.

— Привет, дружок. Как твои дела? — наклонилась к нему девушка, чтобы прикоснуться к его шелковистой шерсти. — Ты снова голоден? — догадалась она по нарастающей интонации активно мяукавшего кота.

Пройдя на кухню, Вероника встретилась с матерью взглядом.

— Почему опять не покормила Фаньку? — спокойно спросила дочь.

— Сама корми своего дармоеда, — в своём тоне ответила мать, доедая последний бутерброд на тарелке. — Мне хватает одной нахлебницы.

Вероника остолбенела, держа в руках только что налитый чайник с водой.

— А мне казалось, что те бутерброды, что ты съела только что, куплены на мои средства, — впервые сделала на этом акцент девушка.

— Ты… ты, — вдруг покраснела мать, — молчи тварь! — запустила тарелкой в свою дочь — мать. — Скажи спасибо, что ещё живёшь здесь. Если бы не твой отец, ты давно бы сдохла под забором от своей наркоты. Проститутка! — кинула вдогонку мать.

Вероника, молча зажгла газ под чайником. С секунду подумав, рука вывернула ручку плиты в обратную сторону. Она подхватила кота подмышку и быстро одевшись, вышла из квартиры.

Слёзы не заставили себя долго ждать. Однако она не рыдала, это было ей не свойственно. Стекающие по щекам слёзы напоминали скорее выплеск обид и душевных терзаний, после которых ей становилось легче и она могла продолжать жить. Фаня жалобно пискнул.

— Знаю, милый. Потерпи, — успокаивала голодного животного девушка. — Сейчас тебя кашей покормят, может и котлетка перепадёт.

Вдвоём с котом, Вероника снова села в автобус и проехав несколько кварталов, зашла в знакомое здание. В нос тут же ударил специфический запах медикаментов. Он нравился ей и действовал успокаивающе. На входе её заметила техничка.

— Вероника, ты что-то рано сегодня. Ой, какой хорошенький, — тут же бросила швабру женщина и стала наглаживать кота. — Ты бы унесла его поскорей отсюда, Зинка увидит, всем достанется.

— Хорошо. Завтрак уже был?

— Зайди к Светке, наверняка что-то осталось.

Вероника спрятала кота поглубже подмышку и почти невидимкой проникла на больничную кухню, где запахи оказались куда привлекательней.

— Светлана Андреевна, доброе утро, — поздоровалась девушка первой, поскольку та её и не видела, увлечённо намывая посуду.

— О, Вероничка, привет, — душевно улыбнулась добротная повариха, закрывая кран. — Покормить тебя? — зачем-то спросила она, а сама уже накладывала порцию.

— Буду очень благодарна! А можно и его накормить? — из-под пальто тут же показалась морда кота.

— Будет сделано! Откуда такой красавец?

— Мой… унесла из дома, мать отказывается его кормить…

— Бедняга! Держи, — и она от души шмякнула полную тарелку молочной каши на пол.

Вероника с жадностью доела всю порцию, съев и два кусочка белого хлеба. Повариха лишь вскинула брови.

— Похоже, тебя тоже никто не кормит. Держи, — и она поставила перед ней кружку горячего чая и шоколадку. — Расскажешь?

Глубоко задумавшись, Вероника стала обводить пальцем края кружки. Она понимала, что сидеть и обсуждать их отношения с матерью, не только бесполезно, но даже опасно, так как энергия начинает сливаться, будто в трубу, которой и так не хватает…

— Сегодня есть новенькие? — переключилась она на другую тему.

— Да, двое, — поняла её настрой с полуслова проницательная женщина. — Говорят, одного из них собрали по частям.

— А что случилось? — впервые заинтересовалась Вероника, что-то почувствовав в груди.

— Авария серьёзная, по-моему…

— Хорошо… я оставлю пока Фаню тут?

— Оставляй. С Зинкой если что, я соображу, как разобраться, — благосклонно разрешила повариха.

Допив одним махом чай, Вероника дотронулась до любимого кота и вышла в коридор. Там, как обычно бегали медсёстры, врачи, больные. Рабочий персонал больницы полюбил эту девушку почти с первого дня, как она тут оказалась. Потому что на её лице всегда была искренняя улыбка. Она с радостью бралась за любую работу и никогда не вмешивалась в микромир больницы. Сплетни, интриги, пересуды — она обходила это стороной. Всё, что её интересовало — это уход за лежачими больными.

Вот и сейчас, она шла в служебку, чтобы переодевшись, просто помогать тем, кто в этом нуждается. Почему и зачем, такие мысли даже не посещали девушку. Как будто так было нужно. Она просто знала, что должна быть здесь.

За год работы в больнице, ей пришлось столкнуться с разными людьми и их историями. Но какими бы они не были, какие бы ситуации не привели их всех сюда, в больницу, причина всегда одна и та же. Каждый понимал, что так или иначе действует не правильно. Будь то вождение не в трезвом виде, не соблюдение строгой диеты, не внимательность, агрессия, отсутствие здорового образа жизни — всё это причины того, что сами люди загоняют себя на больничную койку.

Многие, услышав её мысли, непременно возразили бы, а как же погода, человеческий фактор третьих лиц, случайность, в конце концов? Однако Вероника не верила в случайности и всегда видела за ними нечто большее. Нечто, что могло показать дорогу к истине. Искать истину… пожалуй одно из самых увлекательных занятий.

Ещё одной её отличительной особенностью было то, что она верила в выздоровление каждого. Улыбаясь каждую смену своим больным, она как могла, вселяла уверенность, что всё будет хорошо и чем быстрее начинали идти на поправку пациенты, тем настойчивее она это повторяла.

Вот и сегодня, первым делом Вероника навестила обходительного Андрея Михайловича, который, хоть уже и передвигался сам, но постоянно нуждался в её психологической поддержке.

— Тук-тук, можно к вам? — первой заглянула за дверь улыбка девушки.

— Вероника, только тебя и жду всё утро! — как всегда начал Андрей Михайлович.

Одной из его традиций было то, что он при каждой их первой встрече обязательно целовал руку Вероники. Выглядело это и галантно и мило одновременно.

— Надеюсь, сегодня вам ещё лучше? — сама подставила ручку для приветствия девушка, приблизившись к его кровати. — Аритмия отступила?

— Милая Вероника, не знаю, кто же ты на самом деле, волшебница или чародейка, — аккуратно дотронулся губами до нежной ручки девушки пожилой мужчина, — но то, чему ты научила меня перед выходными, буквально оживило весь мой организм и сердце в том числе. Во-первых, сон наконец-то стал глубоким, прошёл тремор в руках, а внутри… даже сложно выразить словами. Хочется летать, наверное.

Вероника искренне засмеялась.

— Потому что в вашем внутреннем мире возможно абсолютно всё. И не нужно каждый раз ждать какого-то специального момента, чтобы сказать кому-то, что вы его любите, цените и желаете ему добра.

Она ловко стала переставлять лишнюю посуду со стола больного, разбирая предметы по своим местам. Затем принялась протирать пыль с подоконника.

— Но как такое возможно? — удивлялся Андрей Михайлович. — Я всего лишь представил свою умершую жену. Мы оказались вместе где-то на вершине горы. И поначалу я как бы представлял её, разговаривал… и в какой-то момент она начала отвечать мне… сама, Вероника. Это не было моей фантазией, всё было слишком реально…

— Конечно, реально, — подтвердила девушка, поливая цветок. — Сначала вам кажется, что вам это кажется… Но потом…, — мечтательно протянула она, вглядываясь в происходящее за окном, — потом вы понимаете, что ваши мысли яснее ясного, что то, что вы видите — это самая настоящая реальность. Ваша реальность…

— Да, я почувствовал это… благодаря этой встрече с женой и нашему разговору… мне захотелось жить дальше. Вероника… у тебя большое будущее.

Ничего не ответив, девушка лишь еле улыбнулась и, опустив подбородок, попрощалась с Андреем Михайловичем.

Ясно ощущая прилив новых сил, у Вероники словно заполнился опустошённый уголок её особенной души. Именно в такие моменты она чётко понимала, что путь выбран абсолютно верно, что её место здесь, что люди действительно нуждаются в ней и тех знаниях, которые волшебным образом, помогают людям обретать силы, поднимают их с постелей и заставляют пересматривать отношение к жизни.

Вероника подошла к седьмой палате и, коснувшись ручки двери, на секунды замерла. Такое иногда случалось с ней, когда она всем телом чувствовала, что должно что-то произойти важное для неё. Сердце удвоило ритм, участилось дыхание, ладошки покрылись лёгкой испариной, а в груди странное волнение. Однако она решительно толкнула дверь.

2

Боль подступала волнообразными подходами, то к голове, то к ногам или рукам, то снова к голове…

Тело Игоря лежало совершенно неподвижно, со стороны напоминая туго перевязанную мумию. Наложенные килограммы гипса из-за многочисленных переломов и разрывов сухожилий заставили его застыть. Двигаться могли лишь его блуждающие мысли, которым не давал покоя один единственный вопрос: «Зачем я остался жив?»

Возвращаясь каждый день домой с работы, затем вновь уходя на работу, потом снова обратно… Игорь в какой-то момент потерял сам себя. Да, у него были друзья, коллеги по работе, родители, но не было… целостности. И хотя он работал в приличной кампании, занимал весьма приличную должность, это не было его целью и смыслом жизни.

Девушки, встречающиеся на его пути, были как одна похожи друг на друга. Алкоголь, ночные тусовки, посиделки на дачах, даже путешествия — больше не приносили ему удовольствия… Он стал всё больше и больше замечать огромную пустоту вокруг себя, которая как опытный охотник загоняла Игоря в угол.

И тут ему пришла странная мысль. Что будет, если он решит покончить с собой? Нужна ли такая жизнь кому-то? А Богу? Какой смысл во всём этом? Но одно дело подумать и совсем другое решиться. Конечно же, после того, как Игорь отрезвел от очередной вечеринки, жить захотелось снова. Однако внимание к этой ситуации прокрутилось с таким предвкушающим интересом и даже как бы с просьбой к исполнению, что… через два дня он попал в серьёзную аварию.

Совпадение, случайность или исполнение желания? Этот вопрос так же крутился уже на протяжении шести часов, как отошло действие наркоза. Сейчас ему только и оставалось, что думать и анализировать. Даже глаза были плотно перевязаны марлевыми повязками.

Но тут его слух уловил движение в комнате, как кто-то лёгкими, почти невесомыми шагами передвигался по палате. Тогда Игорь снова сосредоточился на своих озадаченных мыслях, предположив, что этот кто-то, скорее всего, относится к медперсоналу.

Однако, как он ни старался побыть наедине с собой, звуки снова и снова притягивали его внимание. Он мог лишь догадываться о происходящем. Вроде бы человек находится в одной палате с ним и что-то делает, но это было настолько тихо и аккуратно, что…

Затем восстановилась абсолютная тишина. Игорь слушал долгих две минуты, но так и не смог понять, куда делся этот человек, ведь дверь точно не трогали. Отчего-то его сердце забилось вдвое сильнее.

— Вы обязательно поправитесь, — нежным ангельским голосом раздалось на всю палату. И хотя слова были сказаны достаточно тихо, Игорь воспринял их почти оглушительно, остановив даже дыхание. — В вашем теле заложен огромный потенциал на восстановление и с этой минуты, — на его оголённую ладонь легла почти обжигающая рука этой таинственной девушки, — вы начинаете своё восстановление. Ваша жизненная энергия сосредотачивается именно на тех местах, где это наиболее важно. Словно волной, ваше тело начинает окутываться расслабленностью… вы приобретаете лёгкость и боль отступает.

Боль это всего лишь сигнал…, — мягко продолжала она, тогда как Игорь впал в оцепенение и только внимательно слушал. Он следил за каждым её словом, которое эхом отзывалось где-то глубоко в сердце. То, что сейчас происходило, он не смог бы объяснить, потому что это скорее напоминало какое-то волшебство или Ангела, сошедшего с небес, под голос которого захотелось жить… и спать.

— Завтра, вы проснётесь снова здоровым, уверенным и полным веры в самого себя. Ваш организм сам подскажет, что нужно кушать, сколько спать и о чём думать. Ведь только одни ваши мысли способны поднять вас на ноги… С любовью и благодарностью… Вероника.

Чётко уловив последнее слово, Игорь окончательно задремал. Быстроменяющиеся картинки отвлекли последние попытки разума бороться со сном. И там где только что была ноющая боль, вдруг наступила полная невесомость…

Проснувшись через несколько часов в полной темноте, Игорь не сразу сообразил, где находится. Рука машинально хотела дотронуться до закрытых глаз, но полное онемение вынуждало забыть об этом. Мысли потихоньку возвращались, но первое, что он вспомнил — чарующий голос таинственной незнакомки, что так уверено и мягко убаюкала его сознание.

Авария, смысл жизни, боль… больше не интересовали молодого человека. Он снова и снова прокручивал те слова, что успел запомнить. Вероника… Имя девушки, пробудившей внутри него самые непонятные чувства за всё его существование. Кто же она?

Тут снова послышались чьи-то шаги.

— Он уже приходил в себя? — произнёс мужской твёрдый голос.

— Кажется — нет, — неуверенно ответил ему уже женский голос.

— Почему не наблюдали?

— Наблюдали, как же Арсений Иванович, — с нотками обиды запротестовала женщина. — Одна только Вероника заходила к нему раза три.

«Три раза?», — сразу ухватился он за последнюю фразу. «Почему я помню только один? И что интересно она всё это время делала тут?»

Игорь почувствовал, как рядом с ним присел человек.

— Игорь Боровин? — обратился к нему врач. — Если вы меня слышите, согните любой палец вашей правой руки.

Изо всех сил, приложив все возможные и невозможные усилия, Игорь смог согнуть указательный палец.

— Отлично! Вот видите, Галина Павловна, он уже пришёл в себя. Спросить просто надо было, — между делом проговорил доктор. — Игорь, я сейчас аккуратно открою ваши глаза. Вы пока держите их закрытыми, а как только я скажу, что можно открывать, вы потихонечку начнёте приоткрывать их. Хорошо?

И Игорь подал знак рукой.

Врач очень медленно и точно снимал марлевые повязки, в то время как у Игоря начало светлеть сквозь кожу век. Он уже мог ощущать, как его лицо дышит, и глаза вот-вот можно будет открыть.

— А теперь очень и очень медленно открывайте глаза. Галина Павловна, выключите свет.

Игорь почувствовал себя словно новорождённым ребёнком. Беспомощным, малоподвижным, только-только увидевшим мир таким, какой он есть. Глаза открывались с трудом, но как только зрачки уловили первые проблески света, он заморгал много и часто. Так, что потекли слёзы. Да, Игорь впервые заплакал. Но не от боли, а от осознания того, что он действительно родился только сейчас. Родился заново или словно восстал из мёртвых…

— Режет освещение? — поинтересовался врач.

По молчанию Игоря доктор понял, что — нет.

Конец ознакомительного фрагмента.