Путь одиночки

Ольга Соврикова, 2019

Магический мир полон волшебных тайн, артефактов и других диковинок. Но когда их разгадывать и уделять учебе внимание? В каждом селе горят костры, а на трактах промышляют разбойники. Люди истребляют друг друга, потому что боятся всего неизвестного. В такой ситуации более верными и преданными друзьями становится нечисть. Родиться нечитаемым магом – значит быть ненавистным всеми изгоем. Чужой для одаренных, чужой для простых смертных. Мама обещала, что я стану великим целителем, если буду очень осторожен и изберу путь одиночества. Но как мне исполнить ее волю, когда мой дар не позволяет мне обойти чужую беду стороной? А неуемное любопытство втягивает меня в незабываемые приключения.

Глава 4

Пять лет упорных тренировок сделали свое дело. Теперь в свои пятнадцать я выгляжу лет на семнадцать — восемнадцать. Рост мой намного выше среднего, длинные, чуть ниже лопаток, волосы убраны в низкий хвост, черные глаза и чуть более смуглая кожа, чем обычно. Меня ценят как отличного конюха, и, как ни странно, до сих пор никто не подозревает о том, что все эти пять лет я занимался упорно и, по словам Михея, стал неплохим мечником. Сохранить все в секрете мне помогла магия. Продолжая усиленно заниматься бою на мечах, я не забывал о своем даре. Спустя год проживания во владениях графа Руатье, научился ставить вокруг манежа сигнальную сеть — охранку. Любой, кто ее пересекал, сладко засыпал в том же месте, где это произошло. Наутро такой нарушитель просыпался отдохнувшим, довольным и совершенно не помнил куда шел, что видел, почему заснул в неположенном месте. Что меня безумно радовало, так это то, что таких «заблудившихся» засонь было очень мало, и их сон в неположенном месте не привлек чьего-либо внимания.

Вот уже три десятины мне приходится заниматься самостоятельно. Михея и Актура господин отправил в дальнее имение. Мальчишка сильно подрос. Стал привлекать много внимания, уж очень он похож на своего высокородного папашу. У самого графа в законном браке только две дочери и его жена буквально бесится каждый раз, как видит ребенка. Его пару раз уже пытались отравить, а однажды один из работавших на конюшне пареньков, подкупленный хозяйкой, пытался ночью его убить. Парня, рискнувшего это сделать, повесили. Графинюшку муж пожурил, а Актура вместе с его воспитателем отослали в дальнее имение. Без них мне стало очень одиноко. Со всеми остальными я так и не подружился. Трогать меня уже давно никто не трогает, стоило только два раза отбиться от мальчишек, очень уж удачно я подправил им носы и челюсти. В поместье сменился главный инквизитор. Обновился почти целиком состав отряда паладинов. Но к моей огромной радости меня во владении магией никто так и не заподозрил.

Несколько раз глава стражников Нарьин пытался привлечь меня к тренировкам. Он пытался убедить меня в том, что согласившись пополнить ряды стражников, я получу множество привилегий, а также очень приличное денежное довольствие. Каждый раз, когда я подводил к нему его коня, он спрашивал, не передумал ли я? А то ведь тогда уже пора начинать учиться владению оружием. Я подобострастно кланялся и продолжал утверждать, что именно кони и все, что с ними связано и есть мое призвание. В ответ он вздыхал и неохотно подтверждал мою правоту. Уже все на графском подворье знали, что умом, послушанием и великолепной выездкой отличаются именно те молодые жеребчики, за которыми я не просто ухаживал, но занимался ими единолично. Недавно мне даже доверили новое приобретение графа. Где уж он его нашел, я не знаю. Прошло целых десять дней. Хозяин требует результатов, а их почти нет.

Конь великолепен. Просто настоящий вороной красавец, но есть большое такое «Но!». Там где его держали до сих пор — ему было плохо. На великолепной шкуре остались шрамы и следы побоев. Малейший намек на принуждение превращает его в бешеного зверя. Он начинает биться и тогда пробиться к его разуму почти невозможно. Я пытаюсь объяснить главному конюху, что мой новый подопечный не просто никому не доверяет, у него сильно испортился характер и для того, чтобы он согласился носить на себе всадника, нужно потратить много терпения и времени. Я стараюсь, очень стараюсь с ним поладить, но боюсь именно времени у меня и нет. Графу очень уж хочется поскорее покрасоваться на великолепном скакуне. А это значит, что нужно ждать беды. В том, что конь не покорится никому в ближайшее время, я уверен, как никогда. Отсюда следует, что его, как не подлежащего дрессировке, могут отправить на бойню, а нас за невыполнение своих обязанностей, под плети. А жалко-то как.

Ну вот, я счастлив. Ну, почти, счастлив. Кнута нам с главным конюхом все-таки досталось и лежим мы с ним хорошо побитые, да вот только вороной-то по дороге на бойню сбежал. Как так получилось не понятно. Может, понял он, куда его ведут, ведь от бойни наверняка на большом расстоянии кровью пахнет. Как говорят стражники, раздолбал этот нечистый копытами телегу, к которой был привязан, да рванул вдоль дороги. Конь молодой, испуганный, без всадника. Естественно не догнали. Вон в соседней каморке Влас стонет от боли, а я обезболил себя потихонечку и лежу молюсь богам, чтобы смог Воронок выжить и не попасть в руки жестоких людей, да в когти диких зверей. Ну как бы то ни было, поживем еще.

Время идет, спина зажила. А я все чаще и чаще задумываюсь о том, что пора бы мне уже проститься с подворьем графа Руатье. Человек я свободный. Постоять за себя теперь могу. Долгов у меня нет. А нет их по тому, что никто не догадывается о том, что я хочу уйти. Наверняка бы давно подловили на чем-нибудь, как других. Я вот молчу, никогда не говорю никому про свои мысли и мечты, в споры, драки, разговоры не вступаю, глаза стараюсь никому не мозолить. Два последних года мне платят за работу и так, как по кабакам и девицам я не шляюсь, на базары и ярмарки не хожу, то все мои монетки целы. А уходить надо. Все больше и больше внимания обращают на меня девушки и даже женщины, а это значит, что совсем недалеко до разборок с мужчинами. А оно мне надо?

А надо мне совсем другое. Мне надо чтобы графский управляющий при свидетелях подтвердил, что долгов перед хозяином у меня нет. Вот только лошадки мои… Как бы чего не натворили. Нужно уйти так, чтобы догнать меня и вернуть сильно-то никому и не хотелось. Целых два дня я думал над этой проблемой и вот сегодня вечером мне помог в решении этой проблемы управляющий Ефимкай, собственной персоной! Привел ко мне худенького, встрепанного мальчишку и приказал обучить ремеслу. Как же вовремя он это придумал! Десятину я потратил на то, чтобы не только научить мальчишку ухаживать за лошадьми, но и приучить моих питомцев к нему. Сделать так, чтобы они его приняли, попривыкли к тому, что именно он, а не я, приносит им воду и корм, чистит и выгуливает по манежу.

Все! Боги мне в помощь. Завтра попытаюсь уйти.

С раннего утра меня ощутимо потряхивало, и я с трудом заставил себя успокоиться. У меня все должно получиться. Я закончил утренние работы пораньше и, заметив посредине двора графского управляющего, о чем-то яростно спорящего с главой стражников, решил, что лучшего момента для исполнения моего плана может и не быть, а по тому стоит начать.

С утра управляющий Ефимкай сильно злился. Уже второй день глава стражников Нарьин добивался у него разрешения заменить форму всей страже. А ведь за расход графской казны отвечать не ему. А хозяину-то еще надо доказать, что его денежки будут потрачены не зря. Тут вот еще «святые» люди требуют повысить денежное содержание выделяемое паладинам. Всем вынь и положь: графине — на ожерелье, ее дочкам — на платье, графу — на лошадей, стражникам — на форму, всей дворне — за работу. Тьфу. Хоть начинай сам монеты отливать.

Вот так, думая свои тяжелые думки, он и налетел посреди двора на того, о ком только что вспоминал. И только они начали со вкусом переругиваться, только-только в азарт вошли, только к ним и стража в виде зрителей подтянулась, как все «веселье» нарушил молоденький конюх. Я явно нервничал и пытался завести разговор, непрестанно кланяясь.

Управляющий Ефимкай, считающий, что он уже почти победил в споре с главой стражи, нетерпеливо ему приказал:

— Ну, что тебе? Да прекрати ты кланяться. Говори быстрей!

Я выпрямился и взволнованно затароторил:

— Господин управляющий, мне старший сказал, что вы ему вели передать мне, что я графской казне денег пять серебряных должен. Скажите, за что должен-то?

Торопившийся выиграть спор, управляющий от него просто отмахнулся:

— Вот именно ты — точно ничего не должен. Пошел вон. Не мешай! — он уже отвернулся к моменту, когда услышал мое заявление:

— Очень извиняюсь, но хочу поставить вас в известность, что у меня в соседнем городе дядька поселился и меня к себе зовет, помогать по хозяйству. Сегодня хочу работу у вас на подворье оставить и податься к нему. Я благодарен вам за все.

Я поклонился и, дождавшись одобрительного жеста опешившего управляющего, быстренько рванул в конюшню. Через несколько минут все собравшиеся смотрели, как я торопливо, подбежав к входным воротам подворья, беспрекословно дал обыскать себя и свою котомку стражникам, а затем мгновенно затерялся на улице в людской толчее.

Большинство еще не поняли, что произошло, а Нарьин уже хохотал, как сумасшедший, звонко хлопая себя по бедрам ладонями. Через какое-то время он сквозь смех, наконец-то, смог выговориться:

— А парень-то нас всех провел. Ведь это был наш лучший конюх. Он, зараза, заставил всех признать, что долгов за ним нет, он свободен в своих решениях, — неожиданно замолчав, он помрачнел: — А кто же теперь за моим Зверем ухаживать будет? У нас теперь кони стойла не разнесут?

Стражники резко рванули в конюшню, оставив ошеломленного Ефимкая стоять в одиночестве посреди двора. Искать ускользнувшего конюха не пришлось. Кони волновались, но поддавались на уговоры молоденького паренька и успокаивались. Мальчишка удержал главу стражи от немедленного поиска, объяснив, что проблем с лошадьми в графской конюшне не будет.

Еще целую десятину народ на графском дворе обсуждал ловкий, внезапный уход молодого конюха, но затем другие происшествия заставили всех думать о насущном.