Тёмные стороны любви. Психологический роман

Ольга Скалмант

Они из разных миров. Он – молодой француз, родился в бедной провинциальной семье. Она – богатая дочь русских эмигрантов. Что объединяет их? «Их обоих, как и большинство людей в этом мире, сковывало кольцо прошлых событий, тянувшихся из детства». Смогут ли они быть вместе?

1

— Дети, обедать! Де-е-е-ти! — Мать поставила на стол противень с дымящей жаром картофельной запеканкой.

— Мам, мяса меньше, чем в прошлый раз, — Лео быстро съел свою порцию.

— Бедными родились — бедными и помрём, — ответила мать.

Лео зачерпнул из тарелки сестры.

— Куда лезешь! — Сестра с размаху вставила в руку Лео вилку.

— А-а-а-а! — Закричал он от боли. — А-а-а-а!

— Заткнись! — Громко сказал отец. — Поесть спокойно нельзя.

Отца слушались с полуслова. Ненавидели, боялись и слушались.

— Потерпи, сынок, заживёт. — Мать, легко касаясь, погладила больное место.

От воспоминаний о полуголодных младших братьях и сестре, готовых запросто пырнуть друг друга вилкой за еду, у Лео защемило в груди. Он лежал на бугристом матрасе и смотрел в пыльное окно на потолке. Безоблачное предрассветное небо Ниццы обещало солнечный день.

«Неужели мне никогда не выбраться из нищеты?» — подумал Лео.

Он резко и так небрежно откинул одеяло, что раскрыл спящую рядом девушку.

Комната по размеру напоминала большой шкаф. Впритык к кровати стояли почерневший от времени стол и стул с плетёным из лозы сидением. Прутья лозы потрепались от слишком долгой жизни и местами торчали в разные стороны.

Лео стянул со спинки стула полотенце. Зацепил его за выбившийся прут. Выругался.

Полотенце отдавало плесенью и тоской. В комнате-шкафу сыро и холодно без отопления. Каждый раз после душа Лео развешивал полотенце для просушки на стуле, но оно всё равно оставалось влажным и передавало свой гнилой запах коже.

— Фу, как от тебя воняет, — скривила лицо Кристалин, когда Лео обнял её в первый раз. — Меня сейчас вытошнит.

Он тогда обиделся и уже открыл рот, чтобы ответить: «Это меня сейчас вытошнит от твоего старческого тела», но сдержался, проглотил ком обиды — ему нужны были деньги.

Кристалин давала Лео деньги за любовь, молодость и красоту. Но уже неделю она не отвечала на телефонные звонки. Деньги закончились, а нужно платить за комнату. Лео всегда вносил оплату вовремя, поэтому хозяин квартиры вошёл в положение и дал отсрочку на пару дней.

Лео пригнул голову и направился к двери. Потолок повторял наклон крыши, поэтому стоять в полный рост можно только на выходе.

Хлопнул дверью не заботясь, что разбудит девушку.

Туалет и душ общие в коридоре. Вода на верхний этаж под крышей, или просто — на чердак, доходила с трудом. Хозяин объяснял, что давления не хватает, и, мол, ничего нельзя сделать.

Лео повернул кран. Труба задребезжала. Тонкая струя еле тёплой воды (хозяин из экономии ставил электронагреватель на минимум) в неотапливаемом помещении показалась счастьем.

Намылился большим куском мыла цвета хаки «Савон де Марсей». В детстве мать всегда мыла их только этим мылом с головы до ног — оно самое дешевое. Но как же Лео обожал запах мыла из оливкового жмыха! Запах детства, солнечного зайца на мокром белом кафеле и большой желтовато-серой от старости ванной, где они сидели вместе с сестрой и двумя младшими братьями в горячей воде с намыленными головами. Они смеялись, баловались в воде, а кожа после этого мыла хрустела от чистоты.

Когда Лео после душа вернулся в комнату-шкаф, на кровати уже сидела Фани.

Короткие завитки чёрных волос торчали спросонья. Маленькая, белокожая, хрупкая Фани со смазанным неясным лицом — фотограф то ли фокус не настроил, то ли дёрнулся в последний момент перед вылетом птички.

— Ты так ляпнул дверью, что разбудил меня, урод, — недовольно сказала Фани. — Воскресенье же.

— Одевайся.

Лео, согнувшись под низким потолком, развешивал полотенце на стуле. Зацепился за торчащие прутья лозы, тихо выругался и отметил про себя, что Фанина растрёпанная голова похожа на сидение этого стула.

Фани вытянула губы и процедила голосом ребёнка:

— Кофе хочу.

— Перебьёшься. На последние деньги вчера поужинали. — Лео взял в охапку сваленные на столе вещи Фани и бросил в неё: — Одевайся, я сказал.

— Мне холодно. — Фани накрылась с головой одеялом. — Хоть бы обогреватель купил.

— За электричество ты будешь платить?

Ссутулившись под низким потолком Лео подошёл к этажерке в углу возле двери. И здесь уже поднял голову. На двух верхних полках лежали аккуратно сложенные вещи Лео. Одежды немного, но красивая, дорогая и почти новая — подарки Кристалин.

На следующей полке — ноутбук, большая толстая тетрадь для конспектов, несколько книг по экономике и менеджменту, флакон с духами.

На нижней полке — дешёвые джинсы. Их мать покупала в супермаркете сразу на всю семью со скидкой. Ещё свитер неизвестного цвета и пару застиранных футболок. Лео всё собирался выбросить это тряпьё, в котором приехал в Ниццу полтора года назад, но руки не доходили.

Он вытянул из стопки новых вещей кашемировый свитер, за стоимость которого сестра с братьями в Лионе питалась бы целую неделю вкуснейшими мамиными запеканками с большим количеством мяса. Одновременно выскользнула и полетела вниз затерявшаяся между одеждой денежная купюра. Лео подхватил её, не дав упасть на пол.

— О, двадцатка! Тебе повезло, Фани, позавтракаем в булочной внизу.

Фани скинула с себя одеяло:

— Только умоляю, не душись так сильно. У меня голова потом болит целый день. Вкус у твоей Кристалин просто отвратный. Как она могла купить такую гадость.

Лео обильно полил себя духами прямо из флакона:

— Ты ничего не понимаешь. Богатых издалека по запаху определить можно. Они много душатся, не жалеют.

— Им просто бабки некуда девать. — Фани быстро одевалась, чтобы успеть за Лео. — От такой вони нормальный человек задохнётся. А ты всё равно на богатого не похож, хоть ведро духов на себя вылей. Глаза как у голодного кота на помойке.

— Лучше заткнись.

На входной двери — массивная, непропорционально большая для комнаты-шкафа, деревянная вешалка. Лео снял с крючка кожаную модную куртку, тоже подарок Кристалин.

Спустились на первый этаж в булочную-кафе.

В булочной тепло. Беспрерывно работает кондиционер. Уютные запахи ванили, расплавленного сливочного сыра и молотых кофейных зёрен.

Фани ела круассан и запивала из большой чашки кофе с молоком.

— Просто обалдеть как вкусно. Финэ дель мундо (конец света ит.). — Фани говорила с набитым ртом. Наполовину итальянка, она любила вставить итальянские фразы в разговор.

Лео сделал глоток чая и отодвинул стакан:

— Горячий.

Достал из кармана куртки телефон, набрал номер Кристалин. Длинные гудки не обещали ничего хорошего.

— Что, финита ля комедия (конец спектакля ит.)?

— Она заблокировала мой номер.

— Лучше работу найди.

— Какая тебе разница, где я беру деньги.

— Ведёшь себя как урод. Любовь за деньги — это так мерзко.

— Ты что, ревнуешь?

— Ха-ха! К этому сморщенному как чернослив ископаемому?

— Когда она давала бабки, тебя не волновал её возраст.

— Главное, он не волновал тебя.

— Не твоё дело. — Лео резко встал, направился к выходу.

Он не знал куда идти, но чувствовал, что нельзя оставаться на месте — нужно двигаться вперёд, чтобы привлечь обстоятельства.

— Подожди! Я с тобой. — Фани вскочила, запихнула в рот остаток круассана и побежала за Лео.