Ничья

Ольга Романовская, 2021

Если на улице появились носилки с женщиной в алых одеждах, беги! Не слушай музыку, не поддавайся очарованию праздника, не рассматривай украшения и не мечтай оказаться на месте той, которая расточает улыбки. Сборщица пришла за живой данью, и если ее перст укажет на тебя, будущее твое предопределено. Из храма наслаждений не возвращаются, покупатели на рынке наложниц думают только о своем удовольствии. Но если ты все же попалась на глаза сборщице, борись до конца и не закрывай сердца для любви.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Ничья предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 1

— Главное для человека — это семья, — назидательно повторяла тетя Нэт.

Ее мозолистые руки ловко выдергивали сорняки, а острый глаз безошибочно отделял полезные ростки от вредных. Для меня они казались одинаковыми — безликие, бледные, на тоненьких ножках. Но я никогда не любила садоводство, а вот тетя Нэт… Она зарабатывала себе этим на жизнь. Меня частенько посылали помочь ей, и всякий раз я мучительно считала минуты до возвращения домой. Дело даже не в грядках, не в цветах — в самой тете Нэт. Она ничего не говорила в простоте, всегда только наставляла. Складывалось впечатление, будто я великая грешница, непутевая, глупая и никуда не годная девчонка. И лейку держу не так, и смотрю неправильно, и мечтаю неизвестно о чем. Тетю не любил даже отец, она и его наставляла. Удивительно, как с такими наклонностями Нэт не оказалась в храме! Легко представила бы ее в роли одной из служительниц с бритыми висками. Уж там-то тетя разгулялась!

— Да ты совсем меня не слушаешь! Для твоего же блага стараюсь, чтобы бестолочью не выросла.

Ну вот опять! Стоило отвернуться, задуматься о своем, как тетя рассердилась и с удвоенным усердием продолжила читать нотации. Эту я уже слышала, могла пересказать основные тезисы. Человек без родных — ничто, вся его жизнь посвящена семье, только она наполняет существование смыслом. И нужно не роптать, не гнаться за счастьем, не искать собственной выгоды, а поступать так, как угодно отцу, дяде, двоюродным сестрам, чтобы не рушить традиции. Странная теория, на мой взгляд, не понимала я подобной жертвенности. Как можно считать счастье глупой химерой? Почему, к примеру, нужно выйти замуж за пекаря только потому, что все в семье пекари? Почему нельзя уехать из дома, отчего все можно делать только совместно с семьей? Эх, надрала бы тетя уши, если я бы посмела высказать крамольные мысли вслух! И снова бы напомнила про семью: раз хоть у кого-то из нее другое мнение, то мое неправильное.

— Ну, хоть поняла, пустоголовая?

Кивнула и в который раз за сегодня повторила:

— Да, тетя.

Когда же, наконец, наступит вечер, и можно будет вернуться домой! Скоро я возненавижу все цветы на свете! Хватит того, что я получала их на все праздники. Тетя не тратилась на подарки, приносила неизменные фиалки, а на день рождения, так и быть, одну розу. И весь последующий год я те подарки отрабатывала: полола, обрезала, подкармливала.

Чтобы сбежать от очередной нотации, подхватила садовые ножницы и направилась к шпалерам. За зиму кусты померзли, нужно привести в порядок. Тетя высадила розы в качестве живой изгороди, поэтому я не только работала, но и наблюдала за дорогой — хоть какое-то развлечение! А могла бы сейчас сидеть за партой… Пожалуй, даже учитель словесности не сравнился бы в занудстве с тетей Нэт.

Я обрезала очередную ветку, когда услышала громкую музыку. Она все приближалась и приближалась, и вот в конце улице появилась процессия. Впереди несли носилки с укрытой с ног до головы полупрозрачной алой тканью женщиной. Ее намотали в несколько слоев, превратив подобие парадного платья. Женщина улыбалась и щедро разбрасывала монеты. Следовавшая попятам толпа жадно ловила их, чуть не доходило до драки. Незнакомка показалась мне божественно прекрасной. Она словно смеялась над всеми запретами тети Нэт. Подведенные сурьмой глаза, пухлые губы, смелый взгляд. Незнакомка не отворачивалась при виде мужчин, широко улыбалась, махала рукой. На ногах — туфли, с помощью изящных ремешков крепившихся к лодыжкам. Разумеется, на каблуках, тонких, не тяжелых квадратных, которые носила мама. На руках кольца, на шее кулон. Поверх заменявшей платье ткани накинута меховая накидка: весна весной, но в тонком наряде быстро замерзнешь.

— Джанет! — непривычно визгливо окликнула тетя.

Обернувшись, увидела, что она стоит с перекошенным лицом, словно демона увидела.

— Не смотри! — будто малому ребенку, приказала Нэт.

Однако я не двинулась с места, завороженно наблюдая за прекрасной женщиной в красном. Какие у нее волосы! Не волосы, а расплавленное золото, струящееся по плечам. И кожа светится, наверняка гладкая, бархатистая. Завидовать грешно, но иногда можно. Ничего дурного не случится, если я немного постою, посмотрю.

— Глупая, в дом, немедленно!

Тетя больно ухватила за руку и оттолкнула от шпалеры. Так обидно: процессия как раз поравнялась с нашим домом.

— Несчастья своего не понимаешь, — продолжала шипеть Нэт, подталкивая меня в нужном направлении. — Это сборщица!

— Сборщица чего? — не поняла я.

Прекрасная женщина, наоборот, раздавала деньги, а не отнимала.

— Дани, конечно. Чему вас только в школе учат? — Тетя возвела очи горе. — Всегда говорила брату: напрасно деньги тратит, но он уперся. Дочери, де, должны не только читать и писать. Девушек она собирает, дурочка! И сама из бывших. — Нэт ненадолго замолчала, явно упустив самое интересное. — Стара стала, вот и ищет себе замену.

Какую замену, каких девушек? Тетя говорила загадками, но была явно сильно напугана, поэтому не стала сопротивляться, когда она втащила меня в дом, заперла окна и двери.

Чиркнуло огниво, подарив немного света.

— Пятнадцать лет прошло, — упавшим голосом произнесла Нэт, — вот и появилась сборщица. Я совсем забыла, думала, не приедет. А должна была предупредить, — с глухим вздохом добавила тетя.

Она стала темнее тучи, сгорбившись, замерла на табурете и смотрела мимо меня, в стену. Я даже испугалась, не случилось ли с ней чего, предложила сбегать за знахаркой. Не похоже это на тетю, она бы отругала, прочитала проповедь о труде и нравственности, а тут поникла, разом постарела лет на десять.

— Не надо, со мной все хорошо. Не о себе мне надо думать — о вас. Я стара, меня не заберут.

— Да кто заберет-то?

Я изнывала от нетерпения и злилась на тетку, не желавшую говорить прямо.

Нэт строго взглянула на меня и, словно учитель, спросила:

— Кто нами правит, Джанет?

— Эрцгерцог Стефан, — ответила без запинки, напрасно тетя надеялась подловить.

— А выше него кто? — не унималась родственница.

— Король.

— А выше?

— Да нету никого выше короля.

— Дура! — припечатала тетя. — Выше короля император Фрегии. И сборщица эта из Фрегии.

Она замолчала и выразительно глянула на меня. Мол, соображай, дуреха! И я поняла. Все случилось давно и превратилось в скупые страницы учебника. Мы привыкли жить под властью Фрегии, многие не помнили времен, когда было иначе. Например, я, потому как родилась после вторжения. Поговаривали, в первые годы приходилось тяжело, но потом захватчики утолили жажду денег и крови, восстановили в правах прежний королевский род. Только причем тут сборщица? И почему она не в платье, а обернута богатой тканью?

— Раз в пятнадцать лет фрегийцы собираются человеческую дань. — Чтобы успокоиться, тетя поставила чайник на плиту. Теперь голос ее звучал размеренно, спокойно. — Они выбирают сборщиц среди прошлых девушек, которые по той или иной причине оказались не нужны. Сборщицам предоставляется шанс выкупить свою жизнь и свободу, обрести имя. Для этого они совместно должны отобрать две сотни девушек. Если хоть одна пленница из партии подойдет для рынка, а не только Храма наслаждений, сборщица свободна. Если нет, тут уж не знаю, убьют, наверное.

Страшные слова говорила Нэт! Теперь я поняла, почему тело сборщицы скрыто лишь тканью, а туфли надеты на босу ногу. Стоит дернуть за узел, и женщина останется обнаженной, чтобы без промедления одарить лаской, как того требовала фрегийская богиня. Отданные ей в услужение девушки не могли отказать мужчине, поэтому, по слухам, в Храм наслаждений выстраивались огромные очереди, а несчастные красавицы умирали каждый день, не выдержав боли и позора. Так шептались, но никто достоверно не знал. Я же и вовсе воспринимала те рассказы как страшную сказку, которой старшие девочки пугают младших. Но сборщицу в алых одеждах пронесли по нашей улице, выходит, Храм наслаждений действительно существует. Только тетя упоминала о неком рынке, как он связан с фрегийской сладострастной богиней?

— Рынок наслаждения, естественно. — Прежняя Нэт вернулась, смотрела свысока и наверняка мысленно повторяла: «Как можно родиться такой дурой!» — Там богатые и знатные фрегийцы выбирают наложниц.

Ни в храм, ни на рынок мне по известным причинам не хотелось, но в душе теплилась надежда, что сборщица выберет других. У нас полно красивых девушек, есть моложе меня, с ладной фигурой и глазами с поволокой. Если на все королевство нужно всего двести, то от нас заберут парочку, не больше.

— Жаль, замуж тебя быстро не выдать! — посетовала тетя и плеснула крутым кипятком в заварник. — Хоть парень на примете есть? Сходи с ним в амбар. Так и быть, пусть сначала женщиной сделает, а потом женится. Зато сразу забракуют, им только девственницы нужны.

Уши горели. Широко распахнув глаза, я испуганно уставилась на тетю.

— Ну, чего вылупилась? — заворчала она. — Времена такие. Как процессия скроется, бегом юбки задирать! Лучше родить без мужа, чем во Фрегию попасть.

Невольно порадовалась, что тетя не присмотрела мне жениха, иначе бы она подговорила парня и заперла нас в горнице. Разумеется, слушать Нэт я не собиралась. Главное богатство девушки — ее честь, да и без любви, словно на собачьей свадьбе… Прислушавшись, убедилась, сборщица уже далеко. Раз так, и мне пора, по такому случаю тетя отпустит пораньше.

Город поразил тишиной. Он у нас небольшой, так, разросшаяся деревня, но благодаря судоходной реке оживленный, а тут все словно вымерли. Проходя мимо храмовой площади, заметила яркое объявление на столбе. Возле него толпились и вздыхали люди, кто-то даже плакал. Поработав локтями, протиснулась ближе и прочитала: «Завтра к полудню под страхом казни сюда надлежит явиться всем девицам старше пятнадцати лет. За попытку обмана, как-то: скоропалительный брак или порча девицы, — ждет суровое наказание». Перечитала несколько раз и нахмурилась. Выходит, забирали не только молодых. Домой возвращалась с тяжелым сердцем и корила себя за любопытство. Музыки никогда не слышала, красивых женщин не видела! Впрочем, кто сказал, что тетя Нэт права? Если бы забирали всех, кто выглянул из окна, никакой рынок не вместил бы столько наложниц.

У самого порога столкнулась с выходившим от нас судьей. Они с отцом дружны, даром последний обычный портной. От одежды многое зависит: повысят тебя по службе, примут ли в доме невесты, оконфузишься или нет на празднике. Отец шил хорошо, в клиентах у него ходили представители лучших семейств города, поэтому не нуждался, отдал дочерей в школу. Я заканчивала, всего месяц остался, а Нона только начинала, во второй класс перейдет.

— Доброго дня, господин судья.

Посторонившись, поклонилась. К чинам нужно проявлять почтение, иначе станешь как тетя Нэт. Если бы не ее язык, дурной характер и вечные нравоучения, разве бы она разводила цветы! Только Нэт и с бургомистром душеспасительную беседу заведет.

— Да скорее уж недобрый, — вздохнул судья и сочувственно глянул на меня. — Не вовремя ты расцвела, Джанет, ох не вовремя! На пару лет бы позже…

Сразу поняла, речь о том объявлении, и приуныла еще больше. Если даже судья жалеет, то есть повод задуматься. Только отчего они все решили, будто выберут меня? Ладно, тетя Нэт, для нее все родственники — красавицы и красавцы, а остальные уроды и уродины, но господин Стен-то!.. Папа всегда учил: если что-то непонятно, спрашивай.

— Господин судья, разве заранее известно, кого выберут?

Сердце замерло в ожидании ответа, упало в пятки.

— Нет, — покачал головой он, — все решает сборщица. В случае сомнений она советуется с бургомистром.

В душе затеплился лучик надежды. Не все так плохо, Джанет, рано паниковать. Во-первых, взгляни на себя в зеркало. Лицо самое обычное, миленькое и только. Волосы тоже ни светлые и ни темные, ни золотом, ни серебром не отливают. Даже не скажу, рыжие или каштановые, нечто странное. Глаза карие, а всем известно, ценятся голубые или зеленые. Дальше, конечно, хуже, грудь имелась, но ее можно спрятать под удачной одеждой, да и у той же соседской Лизы она больше. Словом, по части внешности я не первая красавица. А уж если в случае спора последнее слово за бургомистром, пригодятся отцовские умения. Ради спасения дочери можно бесплатно всю знать обшивать. Словом, переживу как-нибудь завтрашний день, а через пятнадцать лет уже выйду замуж, рожу детей и на новый отбор не попаду. Мысль успокоила, волнение немного улеглось и, желая унять праздное любопытство, крикнула уже в спину удаляющегося гостя:

— Господин судья, а сколько девушек отправят во Фрегию?

— Десять, — остановившись, ответил мужчина. Много-то как! Сразу снова стало не по себе. — Сборщица придирчивая, в других местах многих забраковала.

Вот ведь! Гневно топнула ногой. Не могла сначала в другие местечки заехать, а только потом к нам! Но, с другой стороны, сборщицу можно понять. Если права тетя Нэт (откуда только все знает?) от девушек зависит ее жизнь.

Домашние смотрели на меня как на покойницу, мать, приложив платок к глазам, даже всплакнула. Мрачный отец одернул ее, велел не притягивать беду.

— Да накликали уже, постарались! — Матушка зло покосилась на дверь. — Думаешь, дочку бургомистра возьмут или племянницу судьи? Мало им денег, так еще дочерей отбирают! Лучше бы я ее еще в четырнадцать просватала!

— Ты осторожнее со словами. — Отец подошел к окну, проверил, не подслушивает ли кто. — Скажешь что против фрегийцев — и нет тебя. Обо мне, детях подумай, если своя жизнь недорога.

Мать тяжко вздохнула и кивнула. Даже я застала виселицы на площади. На них болтались бунтовщики, которые отказывались платить подати, выполнять указания фрегийских инспекторов. Империя погасила все бунты и доказала, с ней лучше не связываться. Это понял даже король. Жестоким уроком для нынешнего монарха стало показательное убийство предыдущего. С тех пор Рьян смирился и вот уже десять лет не пытался бороться за былую свободу. Взамен на покорность Фрегия подарила ряд послаблений. Например, вернула власть на местах, перестала вмешиваться во все сферы жизни, отставив только внешний контроль инспекторов. Они назначались императором, по одному на каждое из четырех эрцгерцогств. Нам повезло, налоги подняли всего на треть, а вот соседям, особо отличившимся в боях за независимость, — сразу вдвое. Так, еще ребенком, слушая старших, я усвоила первый урок: прояви благоразумную покорность, если не хватает сил для борьбы.

— Фрегийцы фрегийцами, а обед по расписанию. С вечера подготовишь Джанет, тебе лучше знать, что там положено.

Мать кивнула. Она участвовала в двух отборах. Прежде их проводили чаще, каждые полгода, и девушки еще больше боялись попасть в Храм наслаждений. Некоторые даже кончали жизнь самоубийством. Спросить так это или нет, не у кого. Мама никогда не заговаривала об отборе, а тетя Нэт считалась бракованной и туда не попадала. Судя по намекам, она воспользовалась тем способом, который предлагала мне. И про маму поведала, я все только сегодня узнала. Нэт ведь не сразу меня отпустила, долго убеждала, стращала.

— А как там?..

Я накрывала на стол и все думала о завтрашнем дне.

Мама поджала губы и вздохнула.

— Будто на ярмарке, только не ты смотришь, а тебя. Выстроят в ряд и ходят. Кто приглянется, того в шатер уводят. Оттуда обычно не возвращаются.

Посуда в ее руках чуть звенела, выдавая волнение.

— А ты?..

— Нэт сказала? — сверкнув глазами, мама мысленно помянула сестру мужа недобрым словом. — Наступит ли день, когда рот у нее закроется! Не была я там, иначе бы ты и Нона не родились. Говорю же, единицы из шатра возвращаются и то плачут.

Да что же такое творят фрегийцы?! Если еще вчера они казались обычными людьми, то сейчас превратились в плотоядных чудовищ. Может, и про храм все ложь, а живет в империи прожорливый дракон, который просыпается раз в пятнадцать лет и сжирает двести девственниц. Почему именно их? Брезгливый, наверное, а, может, они вкуснее, не сильна я в драконах. Россказни про храм точно сказки. Я не вчера родилась, если мама с тетей Нэт молчали, это не значило, будто я не слышала о продажных женщинах. Зачем кому-то неумехи, если существуют жрицы любви? Словом, успокаивала себя, как могла, а руки продолжали дрожать. Не хочу ни в храм, ни в наложницы, ни к дракону!

— Ты не беспокойся, — попыталась ободрить мать, хотя сама стояла белее полотна. — Судья обещал поговорить с бургомистром, похлопотать. Да и ты не плошай. Сутулься, одно плечо ниже, другое выше держи, громко шаркай. Я к Софии сбегаю, красок для лица принесу, мы тебе кожу разукрасим.

Обе мы понимали, подобными хитростями сборщицу не проведешь, зато можно ненадолго обмануть себя. Да и разве возьмут не самых юных? Мне уже не пятнадцать, пусть до старой девы далеко. Однако успокоиться не получалось. Мысль об отборе повисла в воздухе, отняла аппетит. Ночь не принесла облегчения. Ворочалась с боку на бок и не могла сомкнуть глаз. Родители тоже не спали. Слышала, как тяжко вздыхал отец через тонкую стенку, как тайком, думая, что никто не слышит, рыдала мать. И становилось вдвойне горше: мысленно они со мной попрощались. И только Нона спала. Счастливая! Когда наступит следующий отбор, она успеет стать чьей-то женой.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Ничья предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я