Путь подкидышей. Книга вторая. Алтын

Ольга Родионова, 2010

Они похожи, как два кольца. Кто из них король? И два кольца тоже похожи так, что не отличить. Вот только которое из них способно спасти мир? И надо ли его спасать, ведь все, кажется, идет прекрасно, все богаты и счастливы…

Глава 6

Грош отбросил книгу и встал. Собственно, то, что он держал в руках, трудно было назвать книгой. Полупрозрачный моток шевелящихся нитей, заключенных в шестиугольники, и отдаленно напоминающий гнездо. Читать в полном смысле слова такую «книгу» было невозможно — ее нужно было медленно поворачивать определенным образом, и тогда слова возникали в голове сами собой и складывались в предложения. Но Грош быстро приноровился. Он вообще был хорошо обучаем, Риа его хвалила. Риа приходила каждый день, ее сморщенное лицо с вечной безмятежной улыбкой было едва ли не единственным человеческим лицом, которое молодой король имел счастье наблюдать в Агарти. Иногда, во время экскурсий по городу, на заднем плане мелькали какие-то фигуры, которые он не успевал рассмотреть, но чаще улицы и здания были пустынны. Изредка до него доносились тихие обрывки мысленной речи, но он не улавливал слов. Скорее всего, потому, что эти слова предназначались не ему.

Грош научился мысленной речи сразу, как только они с Риа пересекли границу Агарти. В первые несколько минут ощущение было пугающе необычным — старуха взяла его за руку, и он услышал ее голос: «Ну, вот, малыш, мы и пришли». Голос сам собой появился у него в голове — Риа не разжимала губ. Фраза была произнесена на языке Альквисты, в этом Грош мог бы поклясться. Уже потом старуха объяснила ему, что различие в языках не имеет никакого значения в Агарти, что слова — только подпорки, а понятия, которые они символизируют, даже абстрактные, могут передаваться от живого существа к живому существу напрямую, как передается сигнал по цепочке нейронов.

— Ты же понимаешь, когда твоя кошка хочет есть, — сказала старуха. — Для этого тебе не нужно, чтобы она говорила с тобой человеческим голосом. Если бы в Агарти водились кошки, ее речь точно так же звучала бы у тебя в мозгу. Только, разумеется, фразы были бы гораздо примитивней.

Кошек в Агарти не было. Впрочем, Грош вообще не видел тут никаких животных. Это было странное место, но приходилось признать, что атмосфера в нем была удивительно умиротворяющей — молодой король не тосковал, не скучал и не печалился, Альквиста как будто отодвинулась очень далеко, и Грош порой рассеянно удивлялся сам себе, когда случайные воспоминания о матери, брате или Алтын не вызывали у него никаких чувств.

Впрочем, один-единственный раз страх и смятение проснулись в нем. Это случилось в самом начале его пребывания в Агарти, в Музее кукол. Разумеется, это место не было музеем, и никаких кукол там тоже не было. Грош так назвал для себя один из многочисленных тоннелей, из которых, собственно, и состоял город. Туда в один из первых дней Риа отвела молодого короля. Он так и не понял — зачем, а старуха воздержалась от комментариев. Больше они туда не ходили, и Грош не любил вспоминать тот визит: воспоминания почему-то нарушали его безмятежность.

Тот тоннель был хорошо освещен, как и все улицы в Агарти. На всем протяжении в стенах были устроены неглубокие ниши, и ни одна из них не пустовала. Прозрачный материал вроде стекла, которым эти ниши были защищены, позволял видеть как будто висящие в воздухе абсолютно неподвижные фигуры. Это были не куклы, Грош понял это сразу. Глаза у некоторых были закрыты, у других открыты. Те, что с открытыми глазами, кажется, смотрели прямо на молодого короля, но не видели его. Какой-то полуголый смуглый человек с худым измученным лицом, коротко остриженная барышня в нелепой рубахе, обгорелой по подолу, бледный мальчик, одетый в подобие военной формы…

— Кто это, Риа? — Грош не хотел признаваться, что чувствует себя неуютно.

— Избранные, — безмятежно ответила старуха. — Ты тоже избранный.

— Но я-то жив, — возразил Грош, невольно отступая от ниши с мальчиком.

— Они тоже живы. Просто их время еще не пришло.

— А когда придет?

Старуха пожала плечами.

— У каждого по-разному. Пойдем, малыш. Ты увидел все, что нужно.

С тех пор Грош, конечно, поумнел и многое узнал про Музей кукол, да и вообще про жизнь. Самой первой книгой, которую Риа вручила ему и научила, как читать, была «История Времен» — захватывающее изложение событий, случившихся задолго до пришествия Суши и давно стершихся из памяти человечества. Он прочел книгу до конца — до скрупулезного перечисления пророчеств, связанных с Аквилоном, — и начал читать заново. Там, помимо всего прочего, были изложены самые полные сведения о Суши, ее зарождении и ее судьбе. А также о судьбе Альквисты. Там было то, чего Грош никогда не изучал в гимназии и колледже — знания, которые были скрыты либо недоступны никому в Альквисте.

Альквиста. Родной дом. Королевство-призрак, лежащее внутри Суши, скрытое Сушью, точно так же, как грифон скрывался внутри самого Гроша. Непроявленный снимок, смутный альтер бескрайней пустыни, ждущий своего часа, чтобы выломаться из песка, как крылья грифона выламывались из лопаток короля-оборотня…

В книге рассказывалось и про Избранных. В «Истории Времен» не было картинок, но по описаниям Грошу удалось распознать несколько фигур из Музея.

А главное — он понял, что избранность ничего не значит. То есть, значит, конечно, но не для самих Избранных, и даже не для человечества как некой духовной общности, а только для тех, кто создал Агарти миллионы лет назад и постоянно поддерживал жизнь в «пробирках» с образцами. В Музее кукол, да.

Сопоставив некоторые факты, он даже смог предположить с большой долей вероятности, почему сам оказался в числе Избранных. Похоже, все дело было в генах. В уникальной чистоте крови.

С кровью была связана инициация оборотней. Эксперименты с кровью положили начало Суши, и они же должны были привести к ее метаморфозу. И его королевская кровь подходила для этого лучше всего. Именно об этом, видимо, говорил Джизус.

Открытие не задело Гроша и не смутило — все то же странное равнодушие к собственной судьбе, которое вселял в молодого короля воздух Агарти, помогало ему избежать ненужных переживаний. Даже то, что последние две недели его морили голодом, не мешало Грошу. Он и раньше не отличался аппетитом, так что поначалу даже не заметил отсутствия еды. А потом Риа объяснила, что воздержание от приема пиши — это очищение физического тела, один из этапов подготовки. Грош не стал уточнять, к чему. Ему было все равно. Впрочем, кое-какое любопытство он все же проявил, спросив у Риа, почему из двух чистокровок был избран именно он, а не его отец. Он ожидал, что Риа ответит, что Ибрис Восьмой слишком стар, но она сказала совсем другое:

— Я попросила у Энки тебя, малыш. Если тебя возьмет Сушь, ты умрешь. А мне нужно, чтобы ты был жив. Тогда Джереми ничего не будет угрожать. Для меня это важно.

— Кто такой Джереми? — спросил Грош без особого интереса.

— Твой двойник, — ответила старуха спокойно. — Приступай к медитации.

Грош очень смутно помнил разговор у пещеры, во время первой встречи с Риа. Анджело… Ракушка с ее бессвязным переводом… Все это было уже неважно теперь. Но после слов Риа о Джереми Грош стал иногда думать о своем двойнике. Хотя в последнее время его мысли не задерживались ни на чем особо, как будто тело, становясь все более легким, постепенно утрачивало связь с землей и другими человеческими существами. Все они казались призраками, такими же нечеткими, как тени, мелькавшие иногда на краю зрения во время прогулок по бесконечным тоннелям Агарти.

— Малыш?

Риа, как всегда, появилась неслышно.

— Чикуато, батанья, — машинально произнес Грош, и старуха улыбнулась всеми своими морщинками.

— Когда ты говоришь со мной по-гуамски, ты становишься совсем как Джереми. Сколько раз ты сегодня медитировал?

–Не помню, — Грош пожал плечами. — Может быть, десять. А может быть, три. Время течет так странно…

Риа удовлетворенно кивнула.

— Ты почти готов, малыш. Голода не испытываешь?

— Нет, — Грош внезапно нахмурился, как будто что-то вспомнив, и медленно произнес: — Послушай, Риа… Я бы хотел посмотреть на небо.

— На небо? — старуха озабоченно вгляделась в его лицо, взяла за запястье маленькой цепкой лапкой, потом пощупала лоб и облегченно вздохнула. — Я спрошу. Может быть, это можно будет сделать, когда ты будешь совсем готов.