Звезда Сарханов

Ольга Райская, 2017

Не стоит верить незнакомцам, обещающим исполнить желание. А уж если поверили, то будьте готовы разгадать загадки Космоса, раскрыть все тайны галактик, а заодно и спасти Вселенную. А как же любовь? Любовь прилагается…

Глава 9

Правда о рабах

Екатерина Мещерская

Ночью проснулась от толчка, чуть не упав с кровати. Где-то в коридоре раздались шаги, потом все стихло, потом еще один толчок, и снова все стихло.

Утром в наш отсек пришел Крэгус. Новостей было много. Корабль пополнился новыми пассажирами. Скоро, уже через сутки, мы прибываем к месту проведения аукциона, и нам с девочками сегодня должны провести процедуру регистрации ДНК. Поэтому после завтрака отправились в сопровождении нашего фиолетового конвоира в медицинский отсек.

Долго шли по коридорам. Я с любопытством вертела головой: ведь кроме помещений, где очнулась и нас держали, больше ничего не видела. Корабль оказался огромным. Стены, покрытые странными светло-серыми панелями, на ощупь были теплыми. Иногда попадались прозрачные проемы, за которыми виднелись то стоящие странные аппараты, видимо ангары, то похожие на лаборатории залы, в которых находилось много непонятного оборудования и странные, очень разные существа занимались чем-то важным. По дороге мы сталкивались с членами экипажа, которые с интересом оглядывали нас. Одеты они были все одинаково, в черные облегающие комбинезоны, сшитые из материала, похожего на латекс или кожу, с белыми вставками на груди, на которых располагались разные символы. Видимо, знаки отличия. Любопытные взгляды мужчин в большинстве своем были направлены на меня, отчего я чувствовала себя редкой зверушкой в зоопарке. Около одного помещения со стеклянной стеной я вдруг застыла. Шедшая за мной Йумма по инерции налетела на меня, но, проследив за моим взглядом, просто встала рядом. Увидев нашу заминку, остановились и Муррия с Эриокой, а следом и Крэгус.

На противоположной стене отъехала перегородка, открывая проход. В зал вошли два гуманоида, черная корабельная униформа сливалась по цвету с их кожей, а кислотно-желтые гривы волос спускались ниже плеч. Они расположились по бокам от прохода, как охранники или конвоиры. Со стороны коридора тоже находился конвой, потому что следом стали вталкивать существ разных рас. Гуманоиды отличались цветом кожи, глаз, волос. Объединяло их одно: на каждом был ошейник — огромный, широкий, грубый металлический обруч, плотно обхватывающий горло. Одинаковая одежда мышиного цвета, изрядно поношенная, в странных разводах и пятнах, напоминающих засохшую кровь, грязные свисающие волосы, грязные лица, босые ноги в трещинах и царапинах создавали ужасающую картину. Втолкнули хрупкого юношу, и тот, не удержав равновесия, сломанной куклой рухнул на пластиковый пол. Один из охранников с силой пнул его, а потом, схватив за волосы, убрал с дороги. Следом влетела голубокожая девушка со спутанными черными волосами, распластавшись на полу. К ней поспешил согнувшийся морщинистый, такой же голубокожий гуманоид, видимо уже в почтенных летах, и помог ей подняться на ноги. Увидев это, охранник отстегнул с пояса странный цилиндр и махнул им в сторону старика и девушки. Из него в воздухе вырвались два красных извивающихся световых луча. Оба голубокожих вздрогнули и сжались от удара, а на их телах, в местах, где коснулась адская плетка, вспухали безобразные багровые полосы. Черный комбинезон что-то кричал брюнетке, а та низко опустила голову, лишь вздрагивала всем телом.

Я смотрела, от ужаса распахнув глаза. Руки непроизвольно сжались в кулаки. А за стеклом отвратительные картины сменяли друг друга.

Когда узников втолкнули всех, один из охранников вкатил странный агрегат, из которого в коричневые плошки стал разливать жижу темно-серого цвета. Изможденные существа потянулись к нему, сгрудившись вокруг и протягивая руки. В толпу вклинились еще двое конвоиров и начали размахивать своими странными плетками, сгоняя рабов в подобие очереди.

— Это ужасно! Ужасно! — прошептала я.

— Теперь ты видишь, чем отличаются рабы от вас? — спросил подошедший ко мне Крэгус.

— За что их так наказали?

— Преступления разные. Закон для всех един и наказание одно — рабство.

— Один убил сто чело… существ себе подобных, а второй украл краюху хлеба, потому что был голоден, а наказаны одинаково? — вскричала я.

— Таков закон.

— Они и так наказаны, зачем же над ними издеваются охранники?

— Нуберийцы самые лучшие стражи во всех галактиках. Они всегда перевозят рабов. Птаха, они же преступники… — как-то неуверенно закончил Крэгус.

Снова взглянув через стекло, я обомлела. Красивая, даже несмотря на грязь и рубище, девушка, блондинка с темно-оливковой кожей и огромными, в пол-лица, печальными синими глазами, получив свою порцию похлебки, медленно отходила к стеночке. Но, видимо, истощение дало о себе знать. Ее хрупкая фигурка пошатнулась, и миска выпала, покатившись по полу. Испуганно она смотрела на подходящего конвоира, ожидая удара. Но тот лишь рассмеялся, схватил девушку за горло, отрывая от поверхности, и швырнул на пол. Пленница попыталась подняться и отползти, но желтоволосый самец уже навалился на нее, по-хозяйски устраиваясь между ее бедер и задирая серую хламиду. Хрупкая фигурка изворачивалась, царапая своего насильника, но мужчина был намного сильнее. Он наотмашь ударил девушку по лицу. Одной рукой удерживая руки все еще брыкающейся жертвы, второй рукой расстегивал комбинезон. За девушку попытался вступиться сидящий рядом мужчина, но только шагнул в сторону охранника, как его ошейник засиял синим. Мужчина упал на пол, тело выгнулось дугой. Видимо, боль была настолько сильной, что из его рта выступила кровавая пена. А охранник, не обращая внимания на корчившегося рядом гуманоида, сильными толчками входил в девушку.

Все мое существо восстало против этого. Дальше все случилось так быстро, что никто и сориентироваться не успел. Я огляделась в поисках панели. К такой же в нашем отсеке Крэгус прикладывал ладонь, чтобы войти или выйти. Нашла похожую и прижала свою. Ничего не произошло. Тогда схватила за руку опешившего фиолетового и приложила к панели его ладонь. О боги! Открылся проход.

Неслась выпущенной ракетой к светловолосой девушке, на бегу перепрыгивая тела узников. В этот момент насильник поднял голову, и я пнула, со всей своей силы я его пнула, угодив прямо в подбородок! Не ожидавшего такого охранника отбросило в сторону, и все вокруг услышали, как клацнули его зубы. Второй удар пришелся как раз между ног только начавшему подниматься нуберийцу. Он взвыл раненым гамадрилом, и тело в униформе вновь скорчилось на полу, прикрывая ладонями свое стратегическое место. Спасибо дворовым урокам выживания.

В следующий момент заметила, как от желтоволосого ко мне потянулись голубые нити, но достигнув, они не опутывали, а впитывались, не причиняя мне никакого вреда. Охранник понял, что его ментальная сила не действует, и, вскочив на ноги, рванулся вперед, замахнулся, но его кулак встретился с внезапно возникшей на пути преградой в виде подоспевшего Крэгуса. Фиолетовый громила с легкостью удерживал руку насильника.

— Нельзя трогать! Ценный лот! — рокотал бас заиса.

— Она вмешалась, пыталась помочь рабам, должна быть наказана! — пел фальцетом нубериец. Видать, сильно я его ногой приложила.

— Нельзя трогать! Ценный лот! — как заведенный повторял мой защитник.

На подмогу своему соплеменнику поспешили другие охранники. Я уже собиралась выйти из-за спины Крэгуса и принять с ним вместе неравный бой, но в этот момент мой собственный ошейник вдруг нагрелся, посылая по всему телу волны боли. Казалось, ноет каждая клеточка, рвутся мышцы, крошатся кости. Хрипя, рухнула на колени, а из глаз сами брызнули слезы. Еще один виток таких невыносимых ощущений, и я взорвусь.

Отпустило так же резко, как началось. Толпа вокруг расступилась, открывая мне огромную фигуру краснокожего мужчины. Черный корабельный костюм еще больше оттенял цвет его кожи, демонический образ довершали витые рога. Он смотрел на меня, а я все так же стояла перед ним на коленях, не в силах подняться и унять дрожь. Унизительно. Несправедливо и унизительно. Хотя о какой справедливости может идти речь в этом морально убогом мире.

Красный приблизился ко мне и заговорил голосом лжефея.

— Катя, мы с тобой заключили договор, а ты нарушаешь и его и закон, — известил Сантаниил.

— О-о-о-о, — прохрипела я, — наконец-то форма соответствует содержанию. Черт — он и в космосе черт.

Илан подошел ко мне и опустился на корточки. Приподняв мой подбородок, долго смотрел в глаза. Не знаю, что он там прочел, но следующая его фраза удивила.

— Не заставляй меня причинять тебе боль. Поверь, мне это так же неприятно, как и тебе, — грустно сказал он.

— Пожалел волк кобылу. Да пошел ты, диабола недоделанная! — отшатнулась я от него.

— Я тебя предупредил — не будешь вести себя приемлемо, мне придется прибегнуть к действию ошейника. До аукциона я могу это сделать.

— Знаешь, Сант, — адреналин, бушующий во мне, уходил, оставляя чувство опустошенности и апатии, — вы здесь такие извращенцы все. Ваши законы, аукционы, рабы — это ужасно. Неправильно. Исковерканные, уродливые судьбы. Мне вас так жаль.

— Нас жаль? — завелся вдруг красный. — Себя пожалела бы! Ты попадешь в гарем, идиотка! Станешь обычной вещью похотливого мужика, который, может, и не вспомнит о тебе, взяв твою ценную девственность!

Девственность. В моем мозгу щелкнуло, и я вдруг поняла… Поняла, как смогу, пусть ненадолго и на немного, облегчить жизнь всем этим пленникам. Значит, иланы хитрецы? Значит, сделки любят? Будет ему сделка!

Гордо вскинув подбородок, собрала все силы и медленно поднялась на ноги. Сантаниил напрягся всем телом, чувствуя мою решимость и гадая, что я задумала.

— Ах, девственность моя ценная? — потянула его за униформу на себя, заставляя согнуться, чтобы смотреть в глаза, и зло зашипела: — Так вот, у меня есть ряд условий. И если не выполнишь хоть одно — я найду способ и сама лишу себя этой чертовой девственности!

Мои слова испугали. Лжефей даже цвет сменил с алого на розовый. Бледнеют они так, что ли?

— Чего ты хочешь? — просипел он.

— Сделку! — отпечатала я.

— Условия?

— Я веду себя хорошо и не устраиваю сцен до аукциона!

— А я?

— А ты? Ты обеспечиваешь безопасность всем этим людям, по крайней мере до аукциона. Безопасность, Сантаниил, — это значит существование без побоев, без издевательств и без изнасилований! Сейчас их досыта кормят, позволят привести тело в порядок, выдадут чистую одежду и устроят на ночь отдыхать, разумеется не на полу! Предоставят медицинскую помощь тем, кому это необходимо.

— Но они же рабы!

— Они люди! Пусть не человеческой расы, но люди! Они чувствуют, переживают, страдают! В общем живут, хоть и попали в такие обстоятельства. Ты принимаешь мои условия, Сантаниил?

Он молчал долго. Я даже начала нервничать. Наконец отмер:

— Будь по-твоему! Сделка!

— Вечером ты разрешишь Крэгусу привести меня в этот отсек, чтобы проверить выполнение сделки!

— Черные дыры! Разрешу я, разрешу, — простонал лжефей.

Я кивнула и, медленно развернувшись, пошла к выходу, зная, что Крэг фиолетовой тенью двинулся следом. Уже не увидела полного уважения взгляда красного и потрясенных лиц охранников и рабов.

Выйдя в коридор, попала в объятия своих ставших родными девчонок, а подошедший наш конвоир тихо сказал:

— Первый раз вижу, чтобы сделку с иланом на своих условиях заключили. Чудеса да и только, клянусь черными дырами проклятого сектора!