Боги и герои Древней Руси

Ольга Плотникова, 2016

Сегодня русская литература отметила свой 1000-летний юбилей. Она признана одной из самых древних в Европе. Более семисот лет этого непростого пути занимает древнерусская литература. Невозможно отрицать, что вместе с принятием христианства и получением общеславянской письменности Русь стала приобщаться к культурным традициям Европы и «учиться» вере христианской. Но, несмотря на непреклонную политику Церкви, народная память сберегла древние мифы и легенды, открывающие нам картину древнеязыческих верований славян. Это «содружество» старого и нового отразилось во многом – праздниках и обрядах, фольклоре и самой древнерусской литературе. На страницах древнерусских книг уживались христианские святые, былинные герои и сказочные существа. Этому удивительному союзу старого и нового и посвящена очередная книга серии.

Быт и верования древних славян

Прежде чем рассмотреть проблему древних верований славян, необходимо разобраться в том, о каких славянах вообще идёт речь. Сегодня под термином «славяне» необходимо понимать крупнейшую в Европе этноязыковую общность. К славянам относятся современные русские, украинцы, белорусы, болгары, поляки, македонцы, сербы, словенцы, словаки, чехи и хорваты. Наиболее распространённой гипотезой происхождения этнонима «славяне» считается версия, восходящая к общему индоевропейскому корню слова «славяне» — «молва» и «известность». То есть славяне — это люди, говорящие на нашем языке, в отличие от людей, не владеющих нашим языком, — «немых».

Славяне выделились из большой индоевропейской языковой группы, к которой можно отнести следующие народы: германские, армяне, балты, индийцы, иранцы, кельты, фракийцы, иллирийцы, италики, тохары, фригийцы, хетты^[7]. Все перечисленные народы принадлежат к различным типам европеоидной расы. По мере расширения зоны расселения праиндоевропейцев происходила дифференциация более или менее однородной протокультуры и протоязыка и выделение отдельных народов из общей языковой группы (этногенез). После развития диалектов праиндоевропейского языка и формирования на их основе отдельных языков, в том числе и праславянского, происходит дальнейшее развитие этих языков, которые сегодня мы относим к индоевропейским, среди них — греческий, латинский, галльский, немецкий, албанский, армянский, литовский, персидский, санскрит и праславянский, который впоследствии развился в современные славянские языки.

В качестве прародины славян принято рассматривать территории Восточно-Европейской и Средне-Европейской равнин. В бронзовом веке праславяне начали осваивать скотоводство и земледелие, при этом большую роль в жизни племени продолжали играть охота и рыболовство. Большинство исследователей считают, что к середине I тысячелетия до н. э. получил своё оформление праславянский язык, в дальнейшем произошло его разделение на западную и восточную группы диалектов, а уже к середине I тысячелетия н. э. восточная группа распадается на северо-восточную и южную^[8]. Чаще всего географическое местоположение праславян определяют следующим образом: 1) район между Одером и Вислой (на территории современной Германии и Польши); 2) западная часть Украины (территория к северу от Чёрного моря). В процессе расселения из области прародины славяне разделились на три ветви: западную, восточную и южную.

Первые известия о славянах-венедах I–II веков мы получаем от Плиния, Тацита и Птолемея. В этих первоисточниках славяне представлены как многочисленный народ, расселившийся за Вислой между Балтийским морем (Венедский залив), Карпатами (Венедские горы) и землями певкинов и феннов. Наконец, у этого многочисленного народа, населявшего в первые века нашей эры обширные земли между Вислой, Балтийским морем, Карпатами и Днепром и Десной, было в ту эпоху свое собственное местное название «славяне». Прародиной восточных славян принято считать Полесье — бассейн Припяти, территорию на Нижней Березине, на Десне и Тетереве, Киевщину и Волынь. Свидетельства о восточных славянах начинают появляться в источниках лишь с IV и последующих веков нашей эры^[9].

Происхождение восточных славян сегодня возводится как к антам — уличи, тиверцы, севера, отчасти поляне, так и к «славинам» — волыняне, древляне, дреговичи, отчасти поляне^[10].

В V–VI веках н. э. славянские племена уже занимали обширные пространства от Верхней Эльбы на западе до Северского Донца на востоке и до Дуная на юге, в этот период происходило постепенное переселение славян из Центральной Европы через земли балтов на территории между озёрами Псковское и Ильмень^[11]. В дальнейшем, преодолев сопротивление Византийской империи, славяне начали расселяться и на её территории, сначала небольшими группами, а затем и значительными племенами^[12].

Известия о переселении славян находим и в Повести временных лет, где летописец указывает и некоторые причины переселения. Несмотря на то что многие исследователи не доверяют Нестору, считая приводимую им информацию недостоверной и сближенной с ветхозаветной историей о расселении народов, все же, на наш взгляд, нельзя подходить к сведениям Нестора только как к легенде. В них содержится и достоверная информация, однако требующая серьёзной верификации. Итак, основываясь на данных летописи, о славянах можно сказать следующее: восточная ветвь славян, то есть хорваты белые, сербы и хорутане, были потеснены врагом, в связи с чем «двинулись» на северо-восток; одни сели по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, потому что сели в лесах; далее сели между Припятью и Двиной и назвались дреговичами; некоторые сели на Двине и назвались полочанами, от имени речки Полоты, впадающей в Двину. Часть славян осела также около озера Ильмень и прозвалась своим именем — славяне. Эти славяне построили город и назвали его Новгородом, остальные славяне осели по Десне, Семи, Суле и назвались севером, или северянами^[13]. Кривичей, «которые сидят на верховьях Волги, Двины и Днепра», летописец возводит от полочан, а повествуя о полянах и древлянах, с подтверждением того, что они племени славянского, прибавляет ещё радимичей и вятичей, которые происходят от ляхов, то есть от западных славян. Тут же прибавлены хорваты, потом дулебы, жившие по Бугу, где уже жили и волыняне. Об уличах и тиверцах, сидевших по Днестру, до самого моря и Дуная, Нестор пишет как о многочисленных племенах, у которых были города^[14].

При этом Нестор, перечислив все известные ему славянские племена и народы, не назвал болгар и лужичан, не знать о которых он не мог. Также неясно, о каких хорватах идёт речь в летописи — скорее всего, о южнославянских, так как они находятся в одном ряду с сербами и словенцами — «хорутанами». Поляки же названы двумя именами — ляхи и поляне. Более дробно определены восточные славяне, у которых сохранялся этноним «словене», к которым относятся полочане и древляне.

Все это возможно объяснить расхождением общеплеменных названий с частноплеменными. Так, в ПВЛ чётко противопоставляется общеплеменное название «словене» частноплеменному (древляне, северяне и т. п.), в ряде случаев имеется и некое среднеплеменное звено, его название в будущем — народ, народность — это название как раз таки относится к ляхам.

По убеждению Н.И. Толстого, ценность свидетельств Нестора, касающихся этнонимов, этнического самосознания и этнической ситуации, заключается ещё и в том, что автор летописи охватывает довольно большой и важный период истории славян — дохристианский и раннехристианский^[15].

Анализируя археологические материалы, И.П. Русанова предположила, что в VI–VII веках у славян начался распад большой семейной общины и стали образовываться патронимии^[16]. Археологические материалы не позволяют установить наличие главного дома. По мнению М.Ю. Брайчевского, возможна интерпретация небольших славянских поселений VI–VII веков как объединения братских и отцовских семей или объединения большесемейных и малосемейных хозяйств^[17]. В.И. Довженко утверждал, что в этот период уже можно говорить о существовании в древнерусском обществе как больших семей типа задруги, так и отдельных, малых семей с индивидуальным хозяйством^[18]. Основу экономической и социально-политической организации славян в VI — начале VII века продолжало составлять племя. Оно являлось собственником занимаемой территории, обеспечивало жизнь и деятельность всех соплеменников. Поэтому общеплеменные институты самоуправления и управления становились верховными по отношению ко всем остальным племенным структурам. К этому времени род сузился до близких родственников, определяющей формой социальной организации поселения стала первобытная соседская община (переходный вид от родовой общины к соседской). Такая община совмещала в себе распадавшиеся родовые и формирующиеся соседские связи, а вследствие необходимости территориального и экономического единства сородичи сохраняли черты социальной и идеологической общности. Аналогичное социально-экономическое развитие прошли многие западные государства^[19].

Известный польский славист X. Ловмяньский определил модель позднего племенного строя в славянском обществе как двухступенчатую территориальную структуру, нижнюю ступень которой можно назвать малым племенем, а высшую — большим. У восточных славян, по мнению исследователя, малыми племенами были полочане, жившие на ограниченной территории в бассейне небольшой речки Полота, и, возможно, радимичские пищанцы. Малые племена входили в состав больших союзов, таких как поляне или северяне^[20]. Н.Ф. Котляр на основании глубокого исследования социальной структуры древнеславянского общества полагал, что в VI — начале VII века наблюдалась трёхступенчатая структура: племя — малый союз — большой союз племён. Исследователь также считал, что на стадии существования союзов племён общественный строй восточных славян сохранял демократические черты. Верховным органом племени и, возможно, малого союза племён было народное собрание — вече всех его свободных членов. Вместе с тем уже существовала племенная знать и выделился слой воинов-земледельцев. Общее собрание избирало вождей и старейшин, но власть вождей на этом этапе была индивидуально-наследственной — её наследовали определённые роды^[21].

Начиная с VII века в славянском обществе прослеживаются процессы социальной дифференциации, формирование социальной организации постепенно переходит от кровнородственного принципа к территориальному. Трансформировалось и само понятие «род» — оно могло означать как первобытные соседские общины, так и большие патриархальные семьи, состоявшие из кровных родственников^[22].

Род уступал место большой семье, а родовая община — соседско-большесемейной, непосредственно предшествующей соседской общине. Накопление богатства как следствие военной добычи и включение в состав патриархальной большой семьи обедневших членов племени способствовали соединению ещё в славянском племенном обществе знатности и богатства в единое целое. Знатными в праславянском обществе, по мнению Б.М. Свердлова, были умудрённые старцы и люди старшие, более высокие по положению, но не по возрасту. Основанием для знатности являлись также мужество, воинская доблесть^[23]. Наличие собственного комплексного хозяйства, патриархальных рабов^[24] и слуг создавало условия для относительно самостоятельного экономического существования племени, частью которого являлся род, представлявший несколько больших или малых патриархальных семей. Составной частью племени выступали князь и княжеская дружина, которая была основана на принципе личной службы князю. Формирование социальной организации на территориальных началах вместо кровнородственных в первую очередь привело к повышению роли князя и дружины в общественной жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

7

В списке перечислены как вымершие, так и существующие народы.

8

Алексеев С.В. Праславяне. Опыт историко-культурной реконструкции. М., 2015. С. 29.

9

См.: Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия IX — пер. половина XII в.: Сборник текстов / Сост., перев., коммент., предисл. М.Б. Свердлова. М.—Л., 1989; Иордан. О присхождении и деянии гетов // Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1; Прокопий Кесарийский. История войн. М., 1988; Лев Диакон. История. М., 1988.

10

См.: Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979.

11

Седов В.В. Древнерусская народность: Историко-археологическое исследование. М., 1999. С. 15–20.

12

Иванова О.В., Литаврин Г.Г. Византия и славяне // Раннефеодальные государства на Балканах: VI–XII вв. СПб., 1985. С. 63–67.

13

Полное собрание русских летописей. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 5–7.

14

Полное собрание русских летописей. М., 2001. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 8–9.

15

Толстой Н.И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора «Повести временных лет» // Исследования по славянскому историческому языкознанию. М., 1993. С. 4–9.

16

Русанова И.П. Славянские древности VI–VII вв. М., 1976. С. 44–49.

17

Брайчевский М.Ю. Славяне в Подунавье и на Балканах в VI–VIII вв. (по данным письменных источников) // Славяне на Днестре и Дунае. Киев, 1983. С. 232–234.

18

Довженко В.И. Об экономических предпосылках сложения феодальных отношений у восточных славян // Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М., 1969. С. 34.

19

Трубачев О.Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М., 1959. С. 163–165.

20

Ловмяньский Х. Основные черты родо-племенного и раннефеодального строя славян // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972. С. 97.

21

Котляр Н.Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 28.

22

Свердлов М.Б. Патриархальное рабство и древнерусское холопство // У источника: Сб. ст. в честь С.М. Каштанова. Ч. 1. М., 1997. С. 26–27, 36–38.

23

Свердлов М.Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 45.

24

На наличие «патриархальных рабов» указывает М.Б. Свердлов в работе «Домонгольская Русь» (СПб., 2003. С. 45). Однако термин «раб» не встречается в древнерусских источниках и нарративной литературе, что ставит под сомнение утверждение Свердлова о наличии на Руси «патриархальных рабов», правомернее было бы говорить о группе зависимых людей, различаемых по степени зависимости, свидетельство чему находим в Русской Правде пространной редакции (ПП).