Свидания со злодеем

Ольга Пашнина, 2022

Габриэл Гримвелл – темный маг, глава богатейшей семьи Чармерда, убежденный холостяк и чертовски сложный мужчина. Циничен, скор на расправу, холоден и жесток. А еще он готов заплатить жизнью, чтобы защитить семью. В которую я и собиралась войти, став женой его племянника. Впрочем, быстро выяснилось, что род Гримвеллов хранит много секретов, а за безопасность удобнее платить чужими жизнями. И Габриэл в моей истории – самый настоящий злодей. Который открыл на меня охоту.

Глава 1

— Леди Морнингблум, я еще не видела невесты красивее вас.

Я хихикнула и сделала еще один глоток золотистого вина. Оно настраивало на легкомысленный лад, мне хотелось кружиться перед зеркалом, перемерить все платья в салоне и уж точно парочку купить. На то и был расчет, я полагаю.

Мы перебрали добрый десяток нарядов, и каждый я рассматривала с ошеломлением девочки, которая никогда даже издали не видела роскошной жизни. Одно платье здесь стоило как годовой бюджет приюта, где я выросла, но для Гримвеллов все это были гроши. Хотя я все равно нервничала.

— Может, посмотрим что-нибудь попроще? — спросила у жениха. — Свадебное платье надевают всего один раз в жизни. Тратить целое состояние неразумно.

Он улыбнулся.

— Помимо того, что я в тебе люблю, есть особое удовольствие тебя баловать, Теана. Свадьбу оплачивает дядя, и знаешь, за суровое воспитание он обязан раскошелиться по полной. Какое тебе нравится?

Мы дружно посмотрели на кремовое. Оно не изобиловало украшениями, но словно было сшито из тончайшей, почти невесомой ткани. Нежное кружево, кокетливая пуговка на спине, пышная струящаяся юбка — и тысячи крошечных кристаллов, сверкавших отблесками солнечных лучей.

Оно было идеальным. Платье-мечта для свадьбы мечты.

— Мадам, — обратился жених к хозяйке, — нам нужно еще одно вечернее платье. Для ужина с моей семьей.

При мысли о нем у меня вспотели ладони.

— Ну что ты снова нервничаешь, Теана?

— Вдруг я не понравлюсь твоей семье?

— Так. — Любимый взял меня за руки. — Моя семья — богатейшая в Чармерде. Они не могут позволить себе бездумно впускать в свой круг посторонних. А значит что?

— Что?

— Тебя уже проверили, и дядя знает о тебе все. И ты им уже нравишься. Они уважают мой выбор, убедились, что ты — не шпионка из стана врага, и теперь хотят познакомиться с будущей родственницей. К тому же дядя уже оплатил часть приготовлений к свадьбе. Как думаешь, стал бы он делать это, если бы собирался запретить нам пожениться?

— Ты же сам сказал, что Гримвеллам плевать на деньги.

Он рассмеялся, и я невольно залюбовалась тем, как небрежно темные пряди волос выбились из идеальной прически. Генри всегда носил волосы до плеч и собирал их в хвост или косу. Он знал, что выглядит сногсшибательно, и часто этим пользовался. Порой я задавала себе вопрос: почему наследник такой семьи заинтересовался мной, сиротой из приюта, которой даже фамилию дали ненастоящую?

— Подловила. Но дядя не такой. Он иногда перегибает палку, может быть суров, забывает, что мы давно выросли и нас уже не нужно воспитывать, но если он дал деньги и приказал обустроить нам апартаменты — ты в семье, Теана Гримвелл.

Я улыбнулась, услышав непривычное звучание собственного имени.

— Погоди. Обустроить апартаменты? Мы что, будем жить в вашем доме?

— Первое время. — Генри пожал плечами. — Мне нужно закончить учебу и перенять часть дел, дядя вводит меня в курс. Если мы переедем, я совсем не буду тебя видеть. Мне не хочется тратить первые годы после свадьбы на редкие свидания в выходные. Ты против?

— Нет… — Я закусила губу.

Жить в огромном доме, почти замке? Рядом с его семьей? С нелюдимым и мрачным дядей? Я была готова ради Генри на все, но это совершенно не значило, что не боялась новой жизни.

— Мне тоже хочется чем-нибудь заняться. Обучиться или найти работу.

— Поговорим об этом после свадьбы.

Да. В семье Гримвеллов не слишком жалуют работающих женщин. Что бы ни писали о семье Генри, женщины в его семье как правило служили дорогими аксессуарами на светских мероприятиях. Конечно, я знала, что они занимаются благотворительностью, и даже в свое время получала грант от Дебры Гримвелл — тетушки Генри, — но все же не могла отделаться от ощущения, что жен они воспринимали примерно как неразумных детей, которым, в рамках адекватного воспитания, конечно, стоило давать немного свободы и ответственности.

Впрочем, к Генри это мало относилось. Мы встретились в библиотеке, и до сих пор могли говорить часами. Спорить, обсуждать новости, историю, искусство. Мы посещали выставки и концерты, а после устраивали бурные дебаты. Гуляли по старым улицам, рассказывая друг другу жуткие детективные истории. Порой мне казалось, я знаю Генри всю жизнь.

Звякнул колокольчик — мальчик-почтовик бесшумно и быстро положил на специальную полку стопку конвертов и свежую газету, забрал заранее приготовленную монету и так же тихо выскользнул на улицу.

— Вот, леди Морнингблум. — Мадам вернулась с охапкой вешалок. — Примерьте. О, принесли почту. Отлично, я как раз жду приглашение на ежегодный модный бал… о Звездноликая!

Пока я рассматривала всевозможные платья и ткани, Генри и владелица салона склонились над свежей газетой, и при этом их лица были такими мрачными, что на миг я подумала, будто свадьбу отменили и написали об этом на первой полосе. Потом я тут же отругала себя за эгоизм: а если что-то случилось?

— Все в порядке? — спросила я, подходя ближе.

«Овечка в волчьей шкуре» — гласил заголовок. Нахмурившись, я вчиталась в первые строки.

«Сегодня утром по обвинению в колдовстве была задержана леди Миранда Харсперин, вдова известного критика. Знаменитая своей благотворительностью и меценатством, леди Харсперин десятилетиями скрывала приверженность к запрещенному культу. Смертный приговор был вынесен спустя шесть часов после задержания. Казнь пройдет в Министерстве Справедливости двадцать пятого дня месяца Орла».

— О… я слышала о ней. Как ужасно.

По коже прошелся мороз от мысли, что даже в высшем обществе встречаются люди, обращающиеся к колдовству. Теперь, когда я без пяти минут жена Генри, мне еще страшнее от этой мысли, ведь скрыть магию гораздо проще, если есть деньги. Каждый, с кем мы общаемся, может быть преступником и убийцей.

— Никогда бы не подумала, что леди, так самоотверженно отдающая себя благотворительности, может быть монстром внутри.

Мадам и Генри как-то странно переглянулись. Они, должно быть, знали Миранду Харсперин лично и теперь пребывали в шоке.

— Дорогая, — расплылась в улыбке мадам, — стоит поторопиться с платьями, тебе ведь еще нужно сделать прическу, непременно отдохнуть и расслабиться перед ужином.

— Да, вы правы. — Я тряхнула головой. — Извините, меня просто очень пугают сообщения о магии. Моих родителей убила колдунья. Они стали ее последними жертвами, стража не успела буквально на несколько минут. Я выросла в приюте и с тех пор постоянно думаю о том, что понятия «безопасность» не существует.

— Не бойся, — улыбнулся Генри, — в моей семье тебя будут оберегать и защищать от всякого зла, малыш. Примерь красное.

— Красное? — Я с сомнением посмотрела на жениха. — А не слишком агрессивно для знакомства с семьей?

— Доверься мне. Дядя Габриэл любит красное. И красивых девушек в красном.

Заметив выражение моего лица, он довольно расхохотался.

— Звездноликая, ты — чудо. Не бойся так, дядя — убежденный холостяк. В шестнадцать ему пришлось стать главой семьи и воспитывать братьев и сестер, так что вся его юность прошла… м-м-м… прошла и следа не осталось. И теперь он не жаждет связывать себя отношениями, наслаждается одиночеством, деньгами и властью. Ну и свободными женщинами.

— В красном, — добавила я.

— Ты слишком юная для искушенного Габриэла Гримвелла. А вот для меня…

Я хихикнула, увернувшись от поцелуя, схватила роскошное красное платье и скрылась в примерочной. Но вот ощущение мороза на коже не исчезло, мне казалось, словно в салоне появился дух арестованной колдуньи и внимательно за нами наблюдал. Я знала этот страх, он отпустит и позволит сделать вдох, только когда Миранду Харсперин казнят, не раньше.

Платье село как влитое, и я с удивлением рассматривала себя в отражении. Если в свадебном платье еще недавно по салону кружилась юная девчонка, впервые очутившаяся среди роскоши, то в этом в свет вышла леди Теана Гримвелл, супруга наследника империи Гримвеллов. Оно было сшито из плотной ткани, идеально облегающей тело. Очень скромное, даже слишком: с длинными рукавами, неглубоким V-образным вырезом и тяжелой юбкой в пол. И лишь в движении полы платья расходились, обнажая высокий разрез на ноге.

Меня позабавила реакция Генри, когда я вышла из примерочной. Сначала на его лице было написано что-то вроде «а не слишком ли?», но когда я сделала шаг вперед, в глубине синих глаз зажглись огоньки желания. Сотни девушек отдали бы все на свете, чтобы этот парень так на них смотрел.

— Да. Идеально! Берем?

Я осторожно кивнула. У мадам действительно было чутье на платья, не зря она держала лучший столичный салон. Даже не верилось, что я и вправду здесь, в залитом светом зале, в окружении зеркал, в которых отражается какая-то непривычно красивая и счастливая Теана.

Генри протянул мне руку, чтобы помочь подняться на подиум — платье следовало чуть укоротить.

— Готова к новой жизни?

О да. Я была готова. Правда, под новой жизнью представляла себе нечто совершенно иное.

* * *

Двери особняка Гримвеллов распахнулись передо мной и Генри. Худенькая миловидная служанка почтительно склонилась, и меня накрыло странным ощущением нереальности. Как будто это не для меня открывают двери и не в мою честь устраивают званый ужин. Хорошо, что Генри все это время держал меня за руку, иначе я бы дрожала, как осиновый лист. Я и так дрожала, но за вежливой улыбкой пока удавалось скрывать дикую панику.

— Все будет хорошо, — шепнул Генри. — Ты выглядишь идеально.

Потом мы сделали шаг в большую гостиную, и взгляды присутствующих обратились к нам.

Здесь было очень мило, хоть и, на мой взгляд, темновато. Горел камин, треск поленьев наполнял комнату уютом. Дамы и господа в вечерних платьях и костюмах беседовали, разбившись на группы. У каждого в руках был бокал с каким-то напитком. Предположительно вином у женщин, и коньяком или виски — у мужчин.

— Генри! — Темноволосая женщина в чем-то темно-зеленом и закрытом направилась к нам.

Она, как и многие дамы высшего общества в возрасте, закрывала шею и предпочитала носить одежду с высокими воротниками. Считалось, что шея и руки — то, что выдает в женщине возраст, так что когда она изящным движением взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал и протянула мне, я увидела тонкие перчатки в тон платью.

— Вы, должно быть, Теана. Мое имя Диана Гримвелл. Я мать Генри.

Ну, здравствуй, будущая свекровь.

— Рада встретиться с вами, леди Гримвелл. Генри очень много о вас рассказывал и тепло отзывался.

Она рассмеялась.

— Что ж, дорогой, ты же не обидишься, если я стану любить твою невесту сильнее, чем тебя?

— Мама, не смущай Теану. Я не мог рассказать ей о том, какой ты бываешь, потому что иначе она сбежала бы на второй день после помолвки.

Я залилась краской и опасливо покосилась на жениха. Похоже, они привыкли подтрунивать друг над другом. А я, выросшая в строгой дисциплине с тотальным отсутствием тепла между воспитательницами и воспитанниками, слегка пугалась такой непринужденности.

— Я поздравляю вас, Теана. И рада, что Генри выбрал себе невесту. Мне хочется, чтобы его судьба сложилась счастливее моей. Понимаете?

— Да. Конечно. Я люблю Генри, у вас чудесный сын, и я благодарна Звездноликой за нашу встречу.

К нам постепенно начали подтягиваться и остальные гости, которым я вскоре перестала вести счет. Поначалу я очень нервничала, что не могу запомнить имена и родственные связи всех присутствующих, но вскоре поняла, что они быстро теряли ко мне интерес. Для большинства невеста Генри — всего лишь очередная будущая дальняя родственница. На нее интересно посмотреть, ей нужно представиться, но не более того. Гостей больше интересовали собственные новости, светские сплетни и угощение.

Только одна девушка запомнилась мне особо. Она не стала представляться, а остановилась напротив нас с Генри и смерила меня насмешливым взглядом. Закатив глаза, жених произнес:

— Теана, это моя сестра, Сибилла. Сибилла, это моя невеста, Теана. Будь с ней, пожалуйста, учтива.

Последнюю фразу он произнес с нажимом.

— Не обращай внимания, — шепнул мне, когда Сибилла все так же молча отошла к матери.

Мне показалось, они обсуждали меня, но я усилием воли заставила себя отмахнуться от этой мысли.

— Сибилла не совсем… м-м-м… здорова. И к тому же недавно ее бросил жених, так что к нашей свадьбе она относится очень нервно. Да что там… Она ко всему относится нервно, даже если это лишь смена дня и ночи. Знаешь ведь, в каждой большой и богатой семье должна быть безумная эксцентричная тетушка. В нашей это эксцентричная сестричка Сибилла.

— А где твой дядя? Он еще не пришел?

Усмехнувшись, Генри кивнул на кресло, что стояло напротив камина, спинкой к присутствующим. Мне казалось, там никого не было, и я еще удивилась: зачем в разгар приема ставить так кресло?

— Он что, к нам не подойдет?

— Да, — после паузы сказал Генри, — пожалуй, в нашей семье два эксцентричных члена. И один из них — дядя.

Я еще не видела Габриэла Гримвелла, он редко выходил в свет и почти не появлялся на страницах газет, предпочитая уединение и некий ореол таинственности. Но в моем воображении глава семьи Гримвеллов был классическим дядюшкой: слегка циничным стареющим джентльменом старой закалки. Поэтому когда Генри подвел меня к креслу и произнес: «Дядя, позволь представить тебе мою невесту Теану», я не сразу сопоставила образ из головы с реальностью.

А в реальности Габриэл Гримвелл оказался довольно молодым мужчиной. Пожалуй, ему даже не исполнилось сорока, он был ошеломительно красив и настолько же сильно пугающ. Темные глаза смотрели в самую душу. Цепко, безжалостно, равнодушно и холодно. Его пиджак небрежно висел на подлокотнике кресла, а рукава черной атласной рубашки были безжалостно закатаны к локтям. Они обнажали сильные руки человека, который привык к физическим тренировкам.

— Генри, — уголками губ улыбнулся Габриэл, — извини. Задумался. Садитесь.

Он кивнул на небольшую софу рядом. Не без наслаждения я села — ноги очень устали в новых туфлях.

— Теана, значит.

Мне было не по себе под пронзительным взглядом мужчины. Я не ждала встречи с добрым весельчаком, но уж точно не ожидала, что Габриэл Гримвелл будет обладать такой жутковатой темной притягательностью. А еще он изучал меня, как бабочку, иглой пригвожденную к картонке. Не заботясь о том, чтобы произвести приятное впечатление и не выказывая ровным счетом никаких светлых эмоций.

— Генри, дорогой, — раздалось где-то вдалеке, — помоги нам с бутылкой, пожалуйста, в этом доме словно нет прислуги! Куда они все запропастились?!

— Дядя? — Генри вопросительно взглянул на Габриэла, ожидая разрешения.

Тот медленно кивнул, и я начала подниматься следом за женихом. Но тот едва заметным жестом меня остановил и коротко покачал головой. Да… да, это невежливо, но как же страшно было оставаться наедине с этим жутким Габриэлом! Я с такой силой сжала ножку бокала, что она едва не сломалась.

— Теана. Чем вы занимаетесь?

— Я няня.

— Няня? Вы нигде не учитесь?

— Я выросла в приюте, накопленных денег хватило лишь на курсы для гувернанток при детском саде. Однако я надеюсь, что получится восполнить недостаток образования после свадьбы.

— Иными словами, что наша семья оплатит вашу учебу.

Я опешила и почувствовала себя так, словно сверху кто-то вылил ведро ледяной воды. Габриэл Гримвелл смотрел пристально, почти не мигая.

— Нет, я не имела в виду…

— Что вы имели в виду, мне понятно. Глупо не пользоваться привилегиями, которые станут положены вам после свадьбы с моим племянником.

Вдруг внутри полыхнуло злостью. Совершенно лишней, дурацкой гордостью девочки, которая так и не привыкла к милостыни и благотворительности в свой адрес.

— Я могла бы прийти на ужин, лорд Гримвелл, в своем выходном платье, оно довольно милое, хоть и простое. А в мастерской при приюте есть швея, которая за разумную цену может сшить свадебное платье, соответствующее моему достатку и статусу. И мы с Генри могли бы жить в моей крошечной съемной комнате в рабочем квартале. В саду, где я работала, чудесные дети, а еще платят неплохое жалованье в срок. Образование вашего племянника позволило бы нам жить не хуже моих соседей — семей портных, кожевников, рабочих дороги. Но Генри носит фамилию Гримвеллов, и вряд ли вы позволите ему считать монеты от зарплаты до зарплаты, экономить воду и есть испеченный мной хлеб. Поэтому я взяла на себя смелость предположить, что малообразованная серая мышка в роли жены Генри не понравится вам куда сильнее, чем сирота на содержании. Именно поэтому Генри купил для меня это роскошное платье и рассчитывает оплатить мое образование. Я прошу его лишь о любви, деньги нужны, чтобы эта любовь не разбилась о разницу между нами.

— Вы на всех так накидываетесь, Теана? — с удивлением поднял брови Габриэл.

Чувствуя себя последней дурой, я залилась краской от стыда за то, что сорвалась. Спокойнее, Теана! Это далеко не первая шпилька, которую ты получишь в свой адрес.

— Я чем-то смутил вас? Обидел? Ведь я задаю логичные для главы семьи вопросы. Генри мне как сын.

Да, если только он завел его в шестнадцать.

— Простите. Я не думала, что все произойдет… так.

— Вы не были готовы к тому, что я заинтересуюсь вашей мотивацией?

— Считала, вы станете действовать тоньше. Под благовидным предлогом отошлете куда-нибудь Генри, позовете меня прогуляться, заведете непринужденную беседу и мягко намекнете о своих опасениях.

— Что ж, я сэкономил нам обоим кучу времени.

И чуть не довел меня до обморока. Он мог сделать это одним взглядом, а уж сочетание бархатистого голоса, холода и пусть неявной, но все же враждебности, довело меня едва ли не до нервного срыва — руки дрожали. От Габриэла это не укрылось.

— Выпейте вина, Теана, расслабьтесь.

— Я не пью, но спасибо.

— Не пьете, вот как. Совсем? На это есть причина?

— Алкоголь слишком раскрепощает. Толкает на необдуманные поступки и раскрывает лишние секреты.

Я ляпнула это прежде, чем успела подумать, что в компании старшего Гримвелла вообще не стоит упоминать секреты, тайны и личное. Он вытащит и препарирует все, что мне хочется оставить себе.

— Выходит, у вас есть секреты, Теана?

— У всех есть секреты. Вопрос лишь в том, что принесет их раскрытие.

— Верно. И что оно принесет вам? Я рассчитываю на честный ответ.

— Боль, — пожала я плечами. — Мои секреты основаны на воспоминаниях. Я не хочу снова в них погружаться, они довольно болезненны.

— Как жаль, — улыбнулся Габриэл, — что мне плевать. Если вы хотите замуж за Генри, я должен знать о вас все, Теана. Даже то, что вы не готовы мне рассказать. И — как вы выразились? — вопрос лишь в том, как я все узнаю. От вас или своими силами.

Я работала с детьми и могла с легкостью нащупать ту самую грань, за которой упрямство ребенка переходит в неконтролируемую истерику, когда уже сам малыш рад бы перестать рыдать и капризничать, но не может этого сделать чисто физически. В такие моменты стоило отступить, перестать давить и оставить ребенка в покое — и через некоторое время зайти со второй попыткой. Я знала об этой особенности, а вот Габриэл — нет. Если бы он сейчас улыбнулся, разрядил момент, а в конце вечера задал вопрос снова, я рассказала бы о жутких воспоминаниях, которые всколыхнула новость о Миранде Харсперин.

Но он продолжал буравить меня взглядом, и я не выдержала.

— Извините, лорд Гримвелл. Будет лучше, если вы утолите свое любопытство сами.

Он вдруг неожиданно цепко схватил меня за запястье, не позволяя подняться.

— Первый ваш неверный ответ за сегодня, Теана. Вы сильно рискуете.

— Я хочу замуж за Генри. Хочу жить с ним в сказочном мире, где не существует проблемы «на что купить еду». Но по таким правилам я играть не готова. У меня нет страшных тайн, способных навредить вашей семье, но есть личное. Мой ответ, может, и неверный, но вот вы за несколько минут задали целый ворох неверных вопросов. Или жестоких.

— Я не был бы главой этой семьи, если бы не умел задавать такие вопросы.

— Приятного вечера, лорд.

Ему пришлось отпустить меня, потому что если бы мы продолжали упираться, стычка неизбежно привлекла бы внимание. Когда я отошла от камина, то словно глотнула холодный чистый воздух. Меня трясло так, словно после долгого пребывания на морозе я вошла в теплое помещение. Судорожно оглядываясь в поисках Генри, я случайно толкнула Сибиллу.

— Звездноликая, ты и в койке такая же неуклюжая? — проворчала она.

А по моему шикарному платью ценой с комнату, что я снимала, медленно стекали капли золотистого пряного вина.

— Теана… о, милая! — подоспевший Генри обеспокоенно на меня посмотрел. — Сибилла! Неужели нельзя быть аккуратнее?

— Твоя шл…

Он многозначительно посмотрел на сестру.

— Невеста не смотрит, куда идет. Я думала, она прошла курсы для нищенок, которых приняли в высшее общество.

— Еще не приняли, — улыбнулась я, — сходите к дяде, Сибилла, вдруг удастся договориться, чтобы этого не случилось?

— Дамы! — Генри даже побледнел. — Пожалуйста, не будем устраивать споры. Теана, идем, я провожу тебя в ванную.

Ничего не оставалось, как под обжигающе ненавидящим взглядом сестрички Генри проследовать за женихом в глубь дома, туда, где я еще не бывала. Полумрак придавал длинным коридорам какую-то зловещую тусклость. Дом был огромный и богатый, но холодный, неуютный. Да, точно, неуютный. В приюте воспитательницы как могли создавали уют: цветами на подставках, милыми вещичками, пейзажами в коридорах, рамочками с фото в столовой. Я и став выпускницей, старалась обустроить скромное гнездышко так, чтобы в нем было приятно находиться.

А вот в доме Гримвеллов никто не стремился создавать и поддерживать уют.

— Он не даст разрешение на свадьбу, — вдруг вырвалось у меня.

— Что? — Генри остановился. — Теана, малыш, на тебе нет лица. Что такого сказала Сибилла? Не обращай внимания, моя сестра ненавидит всех, включая…

— Сибилла ни при чем. Я о твоем дяде. У нас вышел ужасный разговор. Генри, я ему нагрубила!

— Нагрубила? Теана! Зачем?!

— Он вел себя, как… не знаю, ужасно! Задавал личные вопросы, обвинил меня в меркантильности, загнал в угол! Я испугалась! Сказала, что мое прошлое — не его дело и отвечать на вопросы, заданные в таком тоне, я не стану.

Генри сокрушенно качал головой, и в моей душе робко пробивались первые ростки разочарования. Почему он не скажет, что все будет хорошо? Почему не поддержит меня? Неужели он ждал, что я сломя голову брошусь в яму с голодными волками и дам себя растерзать? Это он имел в виду, когда уверял, что я понравлюсь его семье? Думал, тихая сиротка Теана будет покорно позволять грязными лапами копаться в ее душе?

— Тебе не стоило поддаваться на провокации. Дядя — своеобразный человек, для него не существует личного, он привык получать ответы на свои вопросы.

— Тогда пусть задает их не так!

— Тише, Теана. При всем этом я не думаю, что он отменит свадьбу. Сейчас ты приведешь себя в порядок, умоешься, поправишь прическу, потом мы вернемся в зал, извинимся перед дядей, объясним все твоим волнением — и через неделю ты станешь моей законной женой, Теаной Гримвелл.

— Извинимся?! — вспыхнула я.

— Теана, пожалуйста! Не веди себя как подросток! Нужно уметь сглаживать конфликты, это ведь не вражда старшеклассниц в приходской школе! Нужно уметь отступать.

— Или прогибаться.

— Да, или прогибаться. Нет ничего зазорного в том, чтобы прогнуться под Габриэла Гримвелла однажды, чтобы в будущем получить статус, деньги, уважение и жизнь, о которой мечтают миллионы.

— А право первой ночи у вас, случайно, еще не действует?! — рявкнула я и распахнула дверь ванной, к которой мы как раз подошли.

К счастью, Генри не стал меня преследовать. Появилось время, чтобы прийти в себя, отдышаться и обдумать свой первый семейный скандал.

Чтобы хоть как-то развеять гнетущую тишину, я включила воду. Ее шум немного успокаивал, но сердце все равно билось очень быстро и рвано. Меня раздирали на части противоречивые желания. Сбежать из мрачного дома или вернуться и доказать, что меня не так-то просто сломать? Обидеться на Генри или поверить, что он делает все, чтобы наша свадьба стала возможной? Сдаться Габриэлу, рассказать о родителях или стоять на своем? Какой же адски сложный выбор.

Если я сейчас выйду и склоню голову, позволю Габриэлу влезть в самое сокровенное, то признаюсь в слабости. И в желании сытой жизни, которое сильнее гордости. Тогда я могу увидеть в его глазах презрение, и даже если стану членом семьи, вряд ли стану ее частью. На самом деле разница огромная.

Но если продолжу настаивать на своем и буду бороться до конца, то он подумает, что мне и впрямь есть что скрывать, что за любовью к Генри стоят скрытые мотивы. И это точно не то, что мне сейчас нужно.

А еще я слишком много думаю о Габриэле, хотя должна о любимом мужчине. Это что, такая магическая способность — замыкать мир на себе?

Подумав о магии, я вздрогнула и прижала пальцы к губам. Теана, только не ляпни это вслух! Не хватало еще оскорбить семью жениха упоминанием колдовства. Тогда можно забыть и о Генри, и о его любви, такое не прощают даже девушкам, которым сделали предложение.

Что ж, искусство дипломатии не просто так называется искусством. Люди годами учатся извиняться, сохраняя достоинство, и отстаивать свои права, не вступая в конфликты, научусь и я. Хотелось бы, конечно, осваивать непростой навык не в полевых условиях, но когда мне было просто?

Я наспех умылась, обновила макияж и заправила выбившиеся из прически пряди, а затем вышла. Ожидала, что Генри будет ждать снаружи, но коридор оказался пуст, и мне ничего не оставалось, как самостоятельно вернуться в зал. Только вот, проходя мимо одной из многочисленных дверей, я вдруг услышала знакомый голос жениха и не смогла удержаться и не остановиться.

— Я против свадьбы, Генри. Извини, но я против.

— Ты ошибаешься!

— Я редко ошибаюсь.

— Сколько их было, дядя?! Скольким моим девушкам ты сказал «нет»?! Я не могу больше так, я люблю Теану, она прекрасная! И ты ошибаешься насчет нее.

— Она прекрасная, я не спорю. Молодая, красивая, неглупая, гордая, довольно дерзкая. Но она не подходит тебе, Генри, вы из разных миров. Их столкновение неизбежно приведет к катастрофе.

— Ты несправедлив. Теана поймет меня, она уже понимает, я доверяю ей.

— Ты просто не испытывал боли от предательства, Генри. Посмотри на сестру. Посмотри, во что превратилась ее жизнь. Почувствуй, как она ненавидит меня, себя. Как винит себя в том, что ошиблась. Ты всегда спрашивал, почему я не женюсь и не заведу детей — вот ответ. Потому что мы все несем ответственность, и я не готов платить по счетам, если ошибусь. Потому что мне приходится мучить тебя и Сибиллу, и я не готов привести в этот мир еще детей, которым придется сломать жизнь. Поэтому подумай, Генри, подумай хорошенько и реши, готов ли ты рискнуть с Теаной Морнингблум, потому что она предаст. Она предаст, и тебе будет очень больно.

— Она не предаст. Я уверен. Я готов рискнуть.

— Ты понимаешь, что если ошибаешься, то я не смогу помочь? Ты можешь умолять, ненавидеть меня, проклинать, но последствия будут неизбежны.

— Да.

— Ничего ты не понимаешь, Генри. Ты даже не представляешь, на что соглашаешься.

— Теана стоит того, чтобы рискнуть.

Послышались шаги, и я поспешила к ближайшему повороту. Звуки музыки и гомон голосов стали громче, и пришлось поторопиться. Нельзя, чтобы Габриэл и Генри догадались, что я слышала их. Даже малейшее подозрение все перечеркнет.

Иногда кажется, что богатые люди совсем поехали крышей. Предательство! Можно подумать, только нищие, дорвавшиеся до денег девочки предают. Что старший Гримвелл имел в виду? Что я заведу интрижку? Что буду вести себя недостойно фамилии? Что солью прессе лишние подробности, упиваясь новым статусом? И что, черт возьми, произошло с Сибиллой? Генри сказал, ее бросил жених, и, пожалуй, будь я на ее месте, это стало бы ударом, но неужели все настолько плохо…

Вернувшись в гостиную, я попала в улей. Показалось, что в помещении одновременно присутствуют сотни людей, и все они говорят, смеются, звенят бокалами и стучат каблуками. Хотя, конечно, их было не больше пары десятков. Чтобы занять дрожащие руки, я взяла у проходящего мимо слуги бокал, но едва успела сделать глоток, в комнате появились Генри и его дядя. Жених поспешил ко мне.

— Ты как? — шепотом спросил он.

— Все нормально.

— Дамы, господа, — Габриэл обворожительно улыбнулся, — давайте начнем наконец наш вечер и все пройдем в столовую, где по достоинству оценим умения повара. Он сегодня обещал превзойти сам себя.

Ну вот. Приглашение на эшафот. Сейчас мне скажут, что было приятно познакомиться, однако брак — ответственное и серьезное мероприятие и не следует с ним спешить. К тому же такая скоропалительная свадьба не в духе семьи Гримвелл, и стоит подготовить все как можно тщательнее. Поэтому церемонию отложат месяца на три, и за это время все само собой стухнет.

Это не я придумала, это рассказ Генри. В самом начале знакомства он как-то в шутку рассказывал, что пытался познакомить бывшую девушку с семьей — и именно это сказал ему Габриэл, посоветовав не торопиться, а затем и вовсе запретив им видеться.

Как же сложно быть частью мира богатства. Оно как будто отравляет все, к чему прикасается.

— Дорогие гости…

Габриэл поднялся, и все мгновенно умолкли. На лицах было сплошь почтение, на некоторых — благоговейный страх. Только Генри и его мать улыбались. Генри немного натянуто, а вот несостоявшаяся свекровь — искренне и широко. Мое внимание привлекла Сибилла: она тихо и методично накачивалась спиртным в дальнем конце стола.

Нас же посадили по левую руку Габриэла — сначала Генри, затем меня.

— Что ж, прежде чем мы начнем, скажу несколько слов. Мы собрались сегодня по инициативе Генри. Вы все знаете, как я отношусь к нему. Это мой сын, пусть в документах и по крови это и не так. Я воспитывал его как сына, я воспринимал его как сына. И Генри — главный мой наследник, который в будущем займет мое место и станет главой семьи. Сегодня Генри привел к нам свою девушку, Теану Морнингблум. Вы имели удовольствие познакомиться с ней чуть раньше…

Послышался звон: Сибилла уронила бутылку. По столовой поплыли ароматы алкоголя, мгновенно впитавшегося в дорогой светлый ковер. А сама сестричка Гримвелл пьяно хихикнула и попыталась было поднять бутылку, но не удержалась и свалилась со стула.

У Габриэла мгновенно изменилось лицо, на нем появилась гримаса отвращения, смешанного с яростью.

— Вон! — рыкнул он тихо, но так, что ни у кого не хватило духу возразить.

У Сибиллы тоже. Пошатываясь, она поднялась и едва не упала, пытаясь сделать книксен. Потом расхохоталась, схватила со стола непочатый графин виски — и побрела из столовой, продолжая хихикать. Почему-то напилась Сибилла, а стыдно стало мне. Как будто я стала причиной.

Габриэл сделал глубокий вдох.

— Прошу извинить мою племянницу. У нее выдалась тяжелая неделя. Казненная сегодня Миранда Харсперин была ее гувернанткой. Сибилла справится, с ней все будет в порядке.

В этой семье вообще никто не в порядке, по-моему.

— Итак, Теана Морнингблум. Девушка, покорившая сердце нашего Генри. Когда я услышал, что он хочет представить ее нам, я подумал, что брак — это очень ответственное и непростое решение. В нашей семье всегда относились к браку… сложно. Родители считали и обучили этому нас: сковывая себя узами брака — ты клянешься в верности до самой смерти. Я не стану скрывать, что двадцать — очень юный возраст, по моему мнению. И надевать оковы, разбить которые можно лишь перед лицом Звездноликой — отчаянный шаг.

Я закрыла глаза, готовясь услышать приговор собственной мечте о семье. Когда-то я клялась, что сделаю все, чтобы мои дети не попали в приют, чтобы их не растили посторонние незнакомые люди, но без Генри все это теряло смысл.

— Я взял ответственность за семью в шестнадцать. Тогда все сказали, что я — ребенок, и желающих растащить Гримвеллов на куски было бесчисленное множество. Но я справился.

Он может говорить хоть о ком-то, кроме себя? Ощущение, будто жениться собирается не Генри, а Габриэл.

— И верю, что справится Генри. И что я не зря вложил в него все, что имею. Ему двадцать, но он не ребенок. Сегодня он принял решение жениться на Теане Морнингблум. Давайте поздравим его с помолвкой и встретимся вновь — на свадебном торжестве через неделю.

Я открыла глаза, на секунду подумав, что все это — плод воображения, что на самом деле Габриэл сказал совершенно другое. Но мать Генри улыбалась нам, и в ее глазах стояли слезы, а сам Генри украдкой под столом сжал мое колено.

В тот момент, когда я поверила, когда поняла, что прошла через эти адские смотрины и выдохнула, в столовой вдруг погасли все свечи, погрузив комнату и присутствующих во мрак.

Повисла такая тишина, что звук, с которым Габриэл поставил бокал, показался неприлично громким. А уж последовавшая за ним реплика, сказанная каким-то строгим и категоричным голосом, и вовсе развеяла начисто только-только установившуюся атмосферу торжества.

— Позвольте мне, господа.

Вспыхнула первая свеча — Габриэл лично, держа в руках шкатулку со спичками, зажигал каждый светильник. Он делал это неторопливо, будто наслаждался процессом, и все внимали. Я смотрела на спектакль с удивлением, потому что… это всего лишь свечи. Почему нельзя позвать прислугу и быстро зажечь свет? Разносить бокалы с игристым призвали с десяток служанок, а зажечь свечи понадобилось непременно хозяину? Ужасно странная семейка.

— В старых домах постоянные сквозняки, — улыбнулся Габриэл и при этом почему-то посмотрел мне в глаза.

Наконец в столовую вернулся свет и начали подавать ужин.

— Что ж, пожелаем Генри и Теане успехов, — хмыкнул Габриэл, вернувшись за стол.

Потекла непринужденная беседа. Хотя я все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Диана, мать Генри, задавала какие-то вопросы и пыталась быть милой, но ее цепкий внимательный взгляд ничуть не уступал взгляду ее брата. Я говорила себе, что готова пройти жестокий отбор, в который должно было превратиться знакомство с семьей, но оказалось, что готова я была только на словах. И уже к десерту чувствовала себя так, словно весь день рубила дрова.

— Как ты? — шепнул Генри, когда мы переместились обратно в гостиную, где подали кофе и изумительные конфеты из темного шоколада.

— Нормально. У тебя непростая семья.

— Прости, что был груб. Я тоже нервничаю перед свадьбой. Мне всегда хотелось жениться не по расчету. Чтобы все было по-настоящему. А это сложно сделать, если ты вырос среди Гримвеллов.

— Что случилось с Сибиллой? Она выглядит очень подавленной.

— Ее жених исчез перед свадьбой. Без слов, без прощаний, без объяснений. Просто однажды исчез — и с тех пор о нем нет вестей. Дядя был против их свадьбы, но Сибилла настояла. И в наказание он заставил ее заниматься отменой торжеств самостоятельно. Она уведомляла всех гостей, всех устроителей и газетчиков, близких семье и освещавших торжество.

— Как жестоко!

Потрясающий мужчина. И как только Генри с таким воспитанием удалось вырасти в чуткого и терпеливого человека?

— Я думаю, он уже пожалел, что так погорячился. Но Сибилле нужно время, она хорошая девушка. А мы…

Он впервые за вечер проявил нежность публично и обнял меня за талию, увлекая к небольшой софе, где мы могли сесть вдвоем и не терпеть чье-то присутствие.

— Мы через неделю станем мужем и женой. Ты рада?

— Да. Я до последнего думала, что сейчас тебя запрут в башне и приставят дракона, а меня сошлют на рудники.

Генри расхохотался.

— Звездноликая, ты — чудо. Самое страшное, что случилось бы — дядя обиженно ушел бы в кабинет и отказался присутствовать на свадьбе. Мы бы встречались тайком от него и поженились в крошечном храме на краю света, а через год вернулись вместе с первенцем, и дядя смирился бы, полюбил его, как родного и все такое.

— Как-то странно думать о твоем дяде в контексте внуков. Он старше тебя на… семнадцать лет?

— Да, он рано взял на себя заботу о семье. Маме было семнадцать, но женщина не может стать во главе рода. Ее это угнетало, она закрутила роман с каким-то картографом, родила нас с Сибиллой, а картограф сбежал. Мы часто шутим, что это злой рок: от членов семьи Гримвелл часто уходят вторые половинки.

Он посмотрел мне в глаза и поднял руку, чтобы погладить по щеке.

— Не бросай меня, Теана. Не предавай, как папа предал маму или как жених Сибиллы.

— Генри… я люблю тебя. Зачем мне предавать?

На это он ничего не ответил, только подарил мне мимолетный поцелуй в лоб.

— Я бы сбежал отсюда с превеликим удовольствием. Хочешь, покажу тебе сад?

— Было бы чудесно.

— Тогда идем. Попрощаемся с дядей и будем гулять всю ночь. Уверяю, половина гостей сейчас так накатит, что даже не заметит нашего отсутствия.

Габриэл нашелся на том же месте, у камина, в неизменном одиночестве. Вместо кофе он предпочел виски, и, кажется, энный стакан алкоголя наконец-то оказал свое влияние: глаза старшего Гримвелла опасно блестели.

— Дядя, я хочу показать Теане сад, а затем отвезу ее домой.

— Оставайтесь, Генри. Время позднее, ты выпил, а твой воид еще мне дорог, я его недавно тебе подарил. Отвезешь ее утром.

— Хорошо.

Генри ненавязчиво меня подтолкнул.

— Доброй ночи, Габриэл.

Он задумчиво на меня посмотрел. Ощущение бабочки на булавке вернулось.

— Доброй ночи, Теана. Добро пожаловать в семью.