Замуж по подписке

Ольга Пашнина, 2021

Я была обычной писательницей фэнтези. Ровно до того момента, как дедлайн не довел меня до… другого мира. Этот мир не нуждается в спасении и совсем не ждет девушку с Земли. Особенно попавшую в тело жены одного темного мага. Тот холоден, циничен и жесток, а супругу и вовсе выбрал по цвету волос, как породистую лошадку. Мне совсем не хочется принадлежать этому мужчине, вот только никто не предупредил, что вместе с правом на свободу в этом мире возникают обязательства по любви. Впрочем, мы еще поборемся. Я давно решила, что свою историю напишу сама!

Глава 2

Не знаю, с чего я решила, что «скромненько» в моем мире и в этом значит одно и то же. Квартирка, а точнее, комнатка Марты была не скромной, она была убогой и крошечной. Здесь явно пытались создать уют: комнату содержали в чистоте и старательно украшали мелкими дешевыми предметами интерьера, но никакая чистота не скроет давно не крашенные полы и отсыревшие стены.

У меня даже мелькнула мысль, что супружеский долг с незнакомым мужиком, к тому же лишающим еды, не такая уж великая беда. Зато кровать в комнате Марго была удобной, а ванная комната — так просто шикарной. А тут… тут, похоже, ее в принципе не было.

Потом я себя одернула. Главное — выпутаться из заварушки. А потом махну в Турцию на «все включено». Покатаюсь на квадриках по горам, поваляюсь у бассейна, потанцую и забуду о другом мире как о страшном сне.

— Не то, к чему вы привыкли, госпожа, — виновато развела руками Марта. — Уж какую получилось снять. Ни на что другое денег не хватает. Сюда нужно много вложить, чтобы сделать ее приличнее.

— Не переживай, — я улыбнулась, — я очень благодарна тебе за убежище. Но скажи, неужели тебе так мало платят? Ты ведь служишь у богатого человека. В моем мире прислуга в пафосных домах может получать очень хорошо. Я знаю одну девушку, которая работает приходящей горничной сразу у трех олигархов на одной улице. У нее такая машина… кхм… в смысле по-вашему это экипаж.

— У меня нет магии, госпожа.

— И что? У Марго тоже.

— Хозяйка из знатного рода. А я сирота, совсем не одаренная. Меня легко можно заменить, поэтому нет смысла платить много.

— Капец, — вздохнула я.

Средневековье какое-то. Нет, и на Земле бывало всякое. Но там это все же не считалось нормой, а здесь все смирились с вопиющей несправедливостью.

— Устраивайтесь, госпожа.

— Марта, я же просила не выдавать меня этим обращением. Если не хочешь звать меня Ритой, зови Марго!

— Хорошо. Марго. Я должна вернуться в дом. И, госп… Марго. — Она с опаской на меня посмотрела, набрала в грудь воздуха и выпалила: — Не обижайтесь, но я не смогу прятать вас вечно. Это всего на пару дней. Герцог убьет меня, если узнает!

Что я могла ответить? Только согласиться, ведь подставлять Марту и правда было бы нехорошо. Наверняка муж будет меня искать. Надо смыться раньше, чем найдет.

— Ты сможешь добыть для меня информацию о вашем мире? И еще мне надо понять, как и куда лучше уехать. И к кому обратиться за помощью…

— Я принесу вам… тебе справочник магов, — кивнула Марта. — Только на все это будут нужны деньги. А у меня…

Она слегка покраснела.

— Не бойся. Я придумаю, как заработать, я всю жизнь обеспечивала себя сама.

Для жительницы этого мира подобная фраза была настолько же невероятной, как для нашего сообщение о драконе в утренних новостях.

— А… как? Чем?

— Ты не поверишь чем… — мрачно пробормотала я, все сильнее погружаясь в печаль.

— Ты что, была одной из тех… девушек легкого поведения?

— Тьфу на тебя! — фыркнула я. — Скажешь тоже. Я была писателем. Точнее, не была. Я есть. Я есть писатель.

Ну прямо «Аз есмь царь».

— Кто? — глаза Марты стали большими и круглыми.

— Я же говорила, не поверишь. — Я печально вздохнула, подумав, что и в нашем мире признание в том, что пишешь книжки, не всегда вызывает адекватную реакцию.

Писатель для многих — это нечто среднее между дармоедом и адептом сетевого маркетинга. То есть существо, валяющее дурака, как правило, издающееся за свой счет и задалбывающее окрестные библиотеки очередным сборником «Мемуары простого человека».

Увы, слишком часто приходилось сталкиваться с такой позицией и буквально отвоевывать свое право быть счастливой. У меня было не так уж много близких, но некоторые подруги из числа коллег серьезно переживали, когда их семьи пренебрежительно относились к писательству. Очень многие почему-то считают, что на работе нужно непременно страдать.

Правда, такая позиция с каждым годом задевала все меньше и меньше, а в последнее время даже иногда забавляла. Что такое писать книгу за книгой, невзирая на вдохновение, настроение и хейтерские анонимные отзывы, представляли только коллеги.

— Женщин-писателей не бывает… — не очень уверенно произнесла Марта.

— Совсем?

— Ну-у-у… если только Агнес Фейл.

Прикольная фамилия. Интересно, что эта Агнес Фейл пишет и как бы добыть ее книгу? Это же безумно интересно! О том, что в новом мире могут быть писатели, я даже не подумала. Вдруг получится познакомиться и пообщаться?

Боже, Рита, о чем ты думаешь…

— А что пишет Агнес Фейл?

Марта снова зарделась. Как хорошо, что у меня не светлая кожа, — должно быть, стыдливый румянец часто подводит ее в присутствии герцога. Интересно, Марта взялась мне помочь только потому, что была доброй и отзывчивой девушкой, или потому, что минус конкурентка в доме — плюс шансы на красивую историю любви «Служанка для герцога»?

— Агнес пишет любовные романы. Экономка, госпожа Элеонор, запрещает прислуге держать в доме такие книги, но мы скидываемся и покупаем книгу, чтобы потом по очереди читать! Правда, горничные вкладывают меньше всех, поэтому читают последними. И до меня никогда не доходят откровенные любовные сцены.

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Почти пиратская библиотека в рамках отдельно взятого дома.

— И что, других писателей-женщин нет?

— Нет. Никто не знает, кто такая Агнес Фейл и почему только ее книги берут книжные торговцы. Должно быть, она тщательно скрывает свое настоящее имя, ведь приличная женщина не станет писать… такое.

Ага, писать приличная женщина не станет, а как читать — двадцать неприличных уже скинулись на книжку.

— То есть заработать пером будет сложно, — сказала я скорее самой себе, нежели Марте, но та с готовностью включилась в мозговой штурм, будто и забыв, что собиралась вернуться на работу.

— Думаю, вас… тебя, то есть, можно будет устроить прачкой. Это леди даже чулок своих не стирают. Но если ты обеспечивала себя сама, то наверняка стираешь очень хорошо!

— Ага, — нахохлилась я. — Могу, умею, практикую. В стиралку закинула и нажала волшебную кнопочку.

— Закинула куда? У вас магическая стирка?

— Не умею я стирать, короче.

— Тогда что ты будешь делать, когда сбежишь от герцога? И нужно ли от него сбегать? В конце концов, господин богат и хорош собой, что еще нужно для счастливой жизни?

— Знаешь, дорогая Марта, в каждой избушке свои погремушки, конечно, но я не буду спать с незнакомым мужиком за котлетку. Тем более что он мне ее даже пока не дал. Наоборот, я бы сказала, куска хлеба пожалел. Для кого-то, может, и нормально лечь в постель с кем попало, но я рассчитываю на секс с любимым мужчиной.

Подумав, добавила:

— Ладно, хотя бы со знакомым мужчиной.

— Герцог вовсе не кто попало, — пробурчала эта обиженная влюбленность. — Ты не умеешь стирать, пишешь книжки и не хочешь спать с собственным мужем — и еще обижаешься, что господин женился на тебе только из-за цвета волос? Да это твое единственное достоинство!

Записать на стикере: не ругать при Марте Адриана. Она становится настоящей фурией, когда бросается на защиту любимки.

— Я же сказала, что я из другого мира! Ты что, все еще мне не веришь?!

— Верю.

По тону Марты можно было предположить обратное. Она, похоже, перебрав все варианты, остановилась на самом логичном: хозяйка сошла с ума. И сейчас вызовет прямо в квартиру санитаров.

— Я придумаю, как заработать денег, — упрямо сказала я. — Вот увидишь. Я смогла исполнить мечту детства и стала писательницей, смогу и выжить в вашем мире.

— Хорошо. Допустим, ты и правда была писательницей, хоть это и практически невозможно. Но почему, если ты иномирянка, как утверждаешь, ты понимаешь наш язык? И вполне неплохо говоришь на нем сама.

Я несколько раз моргнула, потом открыла рот. Вслушалась в мысли — они звучали как обычно, на родном русском языке. Попыталась вспомнить то, что говорила сама, слышала от Марты и герцога. И по всему выходило, что или я в фэнтезийной России, или каким-то образом понимаю здешний язык. Разве это возможно? Знания ведь в мозгу, а мозг у меня Марго, но если там есть знания языка и я их переняла, почему не переняла знания об этом мире?

— Это странно, — наконец вынуждена была признать я. — Как и то, что у нас с Марго почти одинаковая внешность, а в мирах похожие проблемы. И с этим тоже стоит разобраться. У тебя есть бумага и что-то пишущее? Хочу проверить, умею ли писать.

Если не умею, то это настоящая катастрофа! Быстро письменность не выучить, а уж чтобы мало-мальски сносно писать, надо не только уметь складывать буквы в слова, а слова в предложения, но и иметь некий багаж прочитанных книг. Хотя даже если знания Марго грамоты передались и мне, все равно стоит ознакомиться с местной литературой. Чем больше писатель читает — тем богаче его язык, я верила в эту истину непреклонно.

Но то, что в этом мире будет трудно, понятно было уже сейчас. Писать могут не все, а уж писать так, чтобы читателя цепляло, чтобы он ждал каждый новый кусочек с нетерпением, грызя от волнения ногти — это вообще непросто. У меня вроде бы получалось, так что надежда еще теплилась. Развлечения любят везде, а книга — один из самых доступных способов погрузиться в другой мир и свалить от унылой действительности, в которой кроме стирки чужих чулок — только унылый секс с равнодушным мужем.

Мой читатель здесь есть. Надо его искать.

— Нет у меня пергамента и пера, это очень дорого, — вздохнула Марта.

— А ты вообще писать умеешь?

Если я все же не переняла эту способность, придется учиться. И лучше у Марты, чем у кого-то, кто может сдать меня герцогу.

— Если я горничная, то значит глупая?!

— Марта! Новый мир! Я вообще ничего о вас не знаю!

Выдохнув, Марта ответила уже спокойнее:

— Умею. Но не люблю.

— Почему?

— Потому что некогда и не интересно. Зачем? Пусть пишут умные люди, управляющая или герцог. А прислуга должна уметь читать, чтобы делать покупки по спискам…

— Ага, и тайком прятаться с любовным романом.

— Кстати об этом. — Марта в ужасе посмотрела на часы. — Ты меня заболтала! Мне же нужно бежать! Никуда не уходи. Если кто-то узнает, что я помогла тебе сбежать, мне конец!

Я помахала рукой в знак того, что все поняла. Сегодня мне действительно не стоило высовываться.

— Захвати из дома бумагу и перо! — крикнула я вслед убегающей служанке.

Дверь за ней захлопнулась, оставив меня в тишине другого мира и одиночестве. Вот влипла! Интересно, герцог меня уже ищет?

От скуки я решила чуть лучше изучить свое новое временное жилище. А во время осмотра хорошенько подумать над планом дальнейших действий. В целом я знала, с чего начать, осталось собраться с духом и приступить к выполнению задуманного.

Кровать узкая и с виду неудобная — одна штука, что напрягло. Не настолько мы с Мартой близко знакомы, чтобы ее по-братски делить. Умывальник в углу, под ним таз вместо раковины — просто прекрасные удобства, таких я не видела с того страшного лета, когда по вине какого-то дикого стечения обстоятельств вместо уютного эко-отеля оказалась в лагере под названием «Юный турист».

Дальше осмотрела огороженную кухонную зону с двумя шкафчиками, обеденный стол, несколько стульев и комод. Даже шкафа не нашлось, вместо него использовалась вешалка на стене.

В квартирке явно редко бывали. На полках скопилась пыль, в шкафу я нашла довольно скромный набор еды: никакого сыра или мяса, никаких сладостей. Только яйца, молоко в глиняном и холодном кувшине и много-много мешков с крупами, мукой, сахаром и прочей ерундой. Вместо плиты была печка, охапка поленьев и мешочек с надписью «искры» валялись на полу.

«Пыль лежит, и я полежу», — подумала я, потому что совершенно не выспалась на полу в герцогском кабинете.

Навалившиеся эмоции, впечатления и страхи отключили меня на несколько часов. Я с таким удовольствием поспала на старенькой узкой кровати, с таким наслаждением открыла глаза и потянулась, что жизнь казалась прекрасной.

А потом о себе напомнил голод. Злобная скотина, по ошибке именуемая супругом, лишила меня еды, и теперь я была готова разреветься от жалости к себе. Я вообще отвратительно переносила голод. В универе у меня была подружка, которая, казалось, могла не есть сутками. Сколько бы пар нам ни ставили, она не ходила в столовую, не носила еду из дома и даже не баловалась батончиками из автомата. Я так не могла. В первые часы я чувствовала просто легкий голод, потом он перерастал в тошноту, а за день без еды превращался в боль, унять которую мог только ароматный куриный супчик.

Но на него здесь нет смысла рассчитывать.

Марты не было, за окном краснел закат, и я, чтобы скоротать время, решила немного прибраться. Вода текла тонкой струйкой, но худо-бедно я протерла все поверхности и даже помыла пол. Потом села на кухне и задумалась. Надо приготовить еду.

У меня есть яйца, мука, сахар и молоко. А еще непонятная печка, которой, теоретически, я смогу воспользоваться. Марго тут явно не помощник, даже интуитивно, она вряд ли хоть раз в жизни готовила себе еду. Но я ведь умная, я справилась, когда «Ворд» стер половину моего текста. Неужели не справлюсь сейчас?

Решено: буду делать омлет и манник! К приходу Марты в доме будет еда, и я перестану чувствовать себя незваной гостьей. Или буду чувствовать чуть меньше.

Смешать ингредиенты было просто: плошки и ложки я нашла. А вот с печкой думала долго. Нигде не нашлось спичек или зажигалки, и пришлось признать неприятное: загадочные «искры» предназначались именно для розжига. Некоторое время я еще сомневалась, но голодная тошнота уже подкатывала к горлу, и я решила рискнуть.

У нас в школе химию преподавал забавный старичок. Он почти не знал предмет и вряд ли вообще до конца понимал, где находится, зато любил рассказывать истории из бурной молодости. За нехваткой кадров приходилось мириться и не с такими учителями, так что мы выжали из его уроков максимум. Так, например, он говорил об алкоголе: любой незнакомый напиток надо пробовать как яд, на кончик языка.

Именно этим я и занялась. В мешке обнаружилась темно-красная блестящая стружка. Я отщипнула крохотный, больше похожий на пылинку кусочек, положила его на полено и стала наблюдать. Кусочек искры тут же вспыхнул, оставив на дереве темную отметину. Ага, значит, чтобы разжечь печь, понадобится одна-две искры.

А вот дальше я оказалась в тупике. В квартире не было никакой вентиляции. Ни трубы, ни решетки, ничего! Печь напоминала девайс, который использовали аутентичные пиццерии в моем месте, но где вытяжка-то?

Я уныло опустилась на стул. Нет, нельзя рисковать. Если не понять, как уходит дым, можно задохнуться или угробить половину дома. Я, может, и безрассудная, но не самоубийца.

В одном из мешков я нашла сушеные яблоки, их и грызла вплоть до прихода Марты. По ее лицу я сразу поняла: что-то не так. Служанку кто-то напугал, и этот «кто-то», кажется, искал меня. Что ж, я боялась, что они вообще явятся вместе. Раз я еще здесь, Марта меня не сдала.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Хозяин собирал всех! Беседовал! Он очень зол, он поднял на уши всю стражу и охрану. Тебе не спрятаться, госпожа!

— Не паникуй. Раздевайся и расскажи, как топить эту печь. Я ужасно голодна! А пока я готовлю, расскажешь, что там творил хозяин.

— Ты… — Марта удивленно моргнула. — Что?

— Готовлю. Я хотела сделать омлет и манник, но не смогла разжечь печь. Где у нее этот… выхлоп, короче?

— Просто брось туда несколько искринок, и все.

Марта уставилась так, словно я прошлась перед ней колесом, не больше и не меньше. Пока меня занимала и приводила в восторг магическая печь, горничная устало опустилась на стул и огромными глазами смотрела, как я замешиваю тесто для манника и взбиваю яйца с молоком для омлета. Как же облегчают жизнь миксеры, блендеры и венчики! У поваров в этом мире адская работенка.

— Ты что, умеешь готовить?!

— Да, у вас так не принято? Леди не готовят?

— Ты же шер Анджел! Аристократка!

Я закатила глаза и перевернула омлет.

— Да сколько можно тебе повторять?! Я — Рита, и в моем мире готовить могут все.

— Даже аристократки?

— Ну, — я немного смутилась, — они готовят реже. Но уверена, что под настроение готовят. И на что ты жалуешься? Пришла с работы уставшая, а я тебе с пылу с жару омлетик. И еще манник… Го-о-осподи, как они пахнут! Я думала, умру с голода! Проклятый Адриан… Рассказывай давай! Что там происходит?

— Твое отсутствие обнаружили через десять минут после моего возвращения, — сказала Марта.

— Так быстро. Вот блин. А как?

— Я пошла к экономке и сообщила, что ты пропала. Чтобы отвести от себя подозрения.

Гордая Марта просияла.

— Тебя все начали искать, забегали. Затем госпожа Элеонор отправилась к хозяину, чтобы доложить. А вернулись они вместе. Собрали нас и стали допрашивать: кто что видел, слышал и так далее. Потом герцог вызывал нас всех по одному.

— И ты что?

— Я сказала, что ты приняла ванну, причесалась и легла спать. Я ничего не видела и не знаю. Они обнаружили пропажу форменного платья, так что тебе нельзя больше его носить. А еще госпожа Элеонор сказала, что если найдет того, кто помог тебе, то его немедленно заключат под стражу! Марго, мне страшно. Давай ты вернешься к мужу? Пожалуйста!

— Да не бойся.

Я поставила перед ней тарелку с омлетом. Марта закатила глаза от умопомрачительного запаха. Я еще не пробовала омлет из печи, и, когда сидела напротив служанки, поедая свою половину, поняла, что нет ничего божественнее этого ужина.

Сытая и подобревшая Марта, к счастью, перестала уговаривать меня вернуться. Зато щедро делилась впечатлениями от аудиенции герцога:

— Он такой пугающий! Смотрит прямо в душу! И задает вопросы так вежливо, даже заботливо. Но врать ему страшно, аж коленки подкашиваются! Ты не представляешь, как я испугалась!

Мы сидели на кровати, ели чуть подгоревший (не уследила за новой игрушкой) манник и болтали.

— Зато я достала тебе пергамент и перо! — Марта просияла, бросившись к сумке. — Только вот чернил удалось отлить… вот демон! Все пролились… вся сумка в чернилах! Ох, как же мне попадет, если госпожа Элеонор узнает.

Мы честно пытались оттереть черную краску от видавшей виды полотняной сумки, но она въелась в ткань, пропитав насквозь. Марта даже чуть-чуть поплакала, и мне стало ее жаль. Бедность не делает людей лучше. Вот бы ей хоть как-то помочь…

На донышке крошечного колпачка еще оставались чернила, поэтому я села за стол, обмакнула перо и замерла над куском пергамента.

Что писать-то?

Высунув от усердия язык, я неуклюже вывела: «Герцог Адриан Стенеску — самовлюбленный дурак и садист, едва не заморивший жену голодом». Получилось криво, но…

— Получилось! — воскликнула я. — Пишу!

Буквы выглядели как обычно. Никаких неизвестных символов, никакой магии. Обычный текст, с той лишь разницей, что написанный на пергаменте и пером. Пожалуй, вряд ли я смогу написать здесь очень длинную книгу. После двух строчек рука уже ноет.

Марта уплетала четвертый кусок манника и безоговорочно мне верила. Стало немного обидно, что ее убедил тот факт, что я смогла приготовить ужин, но все же это была маленькая победа.

— И что дальше? — спросила служанка.

Я только что пережила леденящий кровь и слегка унизительный душ в общих ванных в конце коридора, поэтому не сразу поняла, о чем она говорит.

— Возьму у тебя платье, спрячу волосы и пройдусь по городу. Посмотрю, как обстоят дела с книгопечатанием, продам серьги Марго, надеюсь, она не будет злиться. Куплю нам еды, а потом решу, к какому магу обратиться за помощью.

— А если герцог тебя найдет?

— Я тебя не выдам.

Мы друг друга успокаивали, ведь довольно сложно не выдать девушку, у которой живешь.

Спали на полу, стащив с кровати матрас и расположив его поперек. Было прохладно и тесно, зато мягко и сытно. Я робко надеялась, что, может, еще есть шанс проснуться в своем мире и не придется разгадывать загадки этого, а Марта что-то бормотала, засыпая.

— Знаешь, а это очень приятно — приходить домой, где тебя ждут с вкусной едой и беседой, — сказала она.

— У тебя нет друзей?

— Нет. Я никого здесь не знаю и все время работаю. Ты очень вкусно готовишь, Марго. И мне приятно, что ты приготовила для меня.

Я довольно улыбнулась. Марта казалась искренней, а меня всегда тянуло к одиноким людям. Возможно, потому, что и я в какой-то мере была одинока. Разве можно остаться равнодушной, когда Марта поднимает голову и счастливо улыбается?

Правда, потом она радостно сообщила:

— Мы сможем устроить тебя поварихой!

— Марта! Взяла и такой момент испортила! — буркнула я, отворачиваясь к стене.

Я писатель! Сколько раз придется повторить это в новом мире?