Академия магии на дистанционке

Ольга Пашнина, 2023

Академия магии королевства Амбрессия еще не видела такого позора! Из-за массовой аллергии двери старейшего учебного заведения закрыты, адепты отправлены по домам, а преподаватели – за успокоительными зельями, ведь обучить несколько тысяч магов на расстоянии – та еще задачка.А у меня, помимо всего, есть одна деликатная проблема: мне совсем негде жить.Хорошо, что папа вмешался, и его сослуживец любезно согласился приютить меня на пару недель.Плохо, что этот сослуживец – мой преподаватель огненной магии, которому я вот уже семестр не могу сдать зачет.Еще хуже, что пару недель могут превратиться в месяцы… и тогда один из нас точно убьет другого.

Глава пятая

Магистр магии огня Малкольм Криган никогда не приходил на пары с похмелья.

Точнее, было пару раз, но он никогда не опаздывал, не позволял себе очнуться за полчаса до занятий прямо в кресле в гостиной и уж точно не являлся перед адептами в неприглядном виде. Но сегодня все пошло куда-то не туда.

Во-первых, он обнаружил себя спящим возле камина, в обнимку с… нет, не с симпатичной студенткой, как можно было предположить. А с непонятным мохнатым троллем. Во-вторых, у него адски болела голова. В-третьих, студентка спала, свернувшись клубочком, на диване. Это позволило предположить, что он все же не допился до зеленых демонят, а просто по-джентльменски уступил удобное место маленькому и слабому существу. И глупому.

Что помешало ему подняться в спальню и лечь по-человечески, история умалчивала.

Пока адептка спала, Малкольм не торопясь принял душ, с тоской размышляя, что на завтрак времени не остается. Зато в памяти всплыли подробности вечера.

Как он, матеря ректора на чем свет стоит, взялся за вино. Как снедаемая совершенно другими печалями Анастасия к нему присоединилась. Как они молча пили в гостиной, а уснули… девчонка — потому что не привыкла пить. А Малкольм — потому что на нем уснул Ося, и пьяному идиоту было жалко будить зверушку.

Нда, никакого скандала, никакой провокации.

Вернувшись в гостиную, взбодрившийся и пришедший в себя, Малкольм задумчиво посмотрел на спящую адептку. Ей явно было холодно на диване, рядом с давно погасшим камином, но она упрямо обнимала подушку и не желала просыпаться. Зато он смог рассмотреть очаровательные, еще совсем небольшие, рожки, торчащие из копны светлых волос.

Интересно, она действительно верит в эту чушь про бабушку, в каком-то там поколении оказавшуюся демоницей? Что-то он с каждым часом все сильнее сомневается в этой легенде Братиса. Во всяком случае, в «Энциклопедии нелюдей», которую Малкольм на досуге листал, о передаче сущности через поколения ничего не говорилось.

Но почему Братис отправил ее в столицу и не научил себя принимать? Да, вдруг обнаружить себя не человеком — не самое приятное открытие в жизни. Но не такое страшное, чтобы прятаться под шляпами и панически бояться конкурсов красоты.

Хотя ладно, конкурса красоты он тоже боится. Хоть и по другой причине: очень не хочется быть погребенным под кучей непонятной работы.

Даже работа привычная и понятная — вести занятия — превратилась в балаган. И, кстати, кое-кому пора на выступление.

Он потянулся было, чтобы потрясти Анастасию за плечо, но тут в ноги ткнулось что-то мохнатое, носатое и возмущенное.

— Что? — нахмурился Малкольм. — Я тебя покормил. Гулять — вечером. Что тебе еще надо?

Тролль смотрел огромными блестящими глазами, как будто и впрямь его слушал. А потом снова шлепнул носом по ноге магистра.

— Не будить? Жалко?

Интересно, а они вчера троллю не наливали? А то он проникся к адептке каким-то нездоровым уважением.

— Извини, приятель. Не могу. Она на пары тогда опоздает, а там препод — зверь. Настоящий, не такой как ты.

Надо было просто рыкнуть на ухо, что до пары осталось десять минут, но сегодня Малкольм проснулся в приступе человеколюбия. Так что аккуратно потрепал адептку по плечу и, пока она хныкала, зевала и чихала одновременно, сказал:

— Ты обещала, что тебя будет не слышно и не видно, а сама спишь прямо в гостиной.

Да, не совсем честно — он ведь сам предложил ей выпить и даже налил. Но пусть привыкает, жизнь вообще несправедливая штука. А в его доме даже немного жестокая.

Еще несколько секунд, хмурясь и восстанавливая в памяти вечер, Анастасия озиралась. Потом ее взгляд остановился на часах — и девица подскочила, да так стремительно, что он едва успел отпрянуть и избежать столкновения с ее лбом, а тролль метнулся под диван и там тихонько чпокнулся.

— Почему вы меня не разбудили?! — взвыла адептка.

— Потому что я не нанимался в няньки. Ты что, к своему возрасту не научилась вовремя вставать?

Она вскочила, поспешно приглаживая растрепавшиеся волосы и понеслась наверх, то ли одеваться, то ли за учебниками. Малкольм на ее месте бы выбрал учебники, до пары оставалось всего ничего.

— Опоздаешь, заставлю сдавать экзамен четыре раза! — фыркнул он ей в спину.

Но больше из вредности. К остаточному похмелью примешивалась досада. У магистра было два правила насчет личных отношений на работе: не пить со студентами и не спать со студентками. Можно, конечно, сделать вид, что формально правило он не нарушил. Но себе врать не получится.

Он неспешно разложил на столе МагПад и блокнот с пометками по лекциям. Можно было вести занятия из кабинета, но Малкольму хотелось, чтобы Анастасия была в зоне видимости. А пускать ее в кабинет он был не готов.

Последние минуты тишины и покоя перед началом занятий нарушил вызов, который Малкольм тут же принял. Господин ректор, изволивший одарить его вниманием, определенно стоил того, чтобы задержаться с началом.

— Малкольм! Как Осенька?

Магистр покосился под диван, откуда торчал хвост тролля, так и не превратившийся в нос. Кажется, Осенька к концу карантина станет невротиком.

— Хорошо. Ест, спит, срет. Мало чем отличается от среднестатистического адепта.

— Надеюсь, Осенька не волнуется? Ему очень вредно!

— Нет, я же ему новости не рассказываю. А вот я волнуюсь! И мне, между прочим, тоже вредно. Что за конкурс?! Причем здесь я?

— Конкурс? — Ректор сначала нахмурился, но затем его лицо прояснилось. — Ах, конкурс! Забыл тебе сказать…

— Что я тебе сделал, а? За какие проступки ты меня так?

— Малкольм! Ну пойми, друг!

— Я пытаюсь. Но пока не получается.

— Ты — молодой, современный, знаешь все эти артефакты. Конкурс — важное мероприятие для академии. У нас есть обязательства перед спонсорами. Конкурс должен во что бы то ни стало состояться. А эти… гм… проректоры по культурной работе застряли в прошлом веке. Они и мысли не допускали, что можно провести конкурс через МагПады!

— А я допускаю?

— Я уверен, что ты придумаешь что-нибудь.

— Ты мог попросить. А не назначать меня приказом.

— Малкольм! Я же не могу просто взять и признаться, что считаю проректоров, половина из которых состоит в попечительском совете, отсталыми и старыми. Поэтому я сказал, что ты наказан…

— Что-о-о?!

Краем глаза Малкольм заметил Анастасию, влетевшую в гостиную. Она не успела переодеться, так и прибежала на пару босая, зато успела захватить учебники и напялить идиотскую беретку, которая в ансамбле с пижамой смотрелась еще более странно, чем обычно.

А вот ректор увидел адептку во всей красе и тут же ухватился за спасительную соломинку.

— О, Малкольм! Это твоя девушка? Какая симпатичная.

Анастасия ойкнула, округлила глаза и, прямо как пугливый тролль, юркнула в противоположный угол комнаты.

— Это моя адептка, — мрачно отозвался магистр.

— А что твоя адептка делает в пижаме в твоем доме? — Ректор изменился в лице, побледнел и стал очень похож на Осеньку за мгновение перед превращением носа в хвост.

— А вот думай теперь сам, — мстительно хохотнул Малкольм. — И вскакивай ночами в холодном поту от кошмаров, в которых твоего преподавателя обвинили в связи со студенткой. Все, у меня пара. Пока!

Один-один.

Вообще в отношениях со студенткой не было ничего страшного. Во многих академиях такие романы просят разве что не выносить на публику, чтобы избежать ненужных пересудов. Но в этой… о, это особый случай! После того, как ректора в качестве свидетеля год таскали на судебные заседания, за попытку закрутить что-нибудь с адептками он увольнял без промедлений (и с дергающимся глазом). А все потому что обиженная женщина — страшная сила. И если ты ее бросаешь, то будь готов к самым разным последствиям. Бедолагу, обеспечившего ректору нервный тик, например, обвинили в шантаже. Еле отбился.

Ощутив небольшое удовлетворение, Малкольм посмотрел на притихшую адептку. Она, конечно, тоже была в курсе запрета — ректор тогда громко орал и впечатлял первокурсников.

— У вас будут неприятности?

— У меня уже они. Я живу с троллем и студенткой. Куда еще больше?

Он посмотрел на беретку, миленькую голубенькую рубашечку и укоризненно покачал головой.

— Серьезно?

Для верности Анастасия даже вцепилась в беретку руками, словно боялась, что он начнет раздевать ее силой.

— Я же все равно заставлю снять.

Это уже вопрос принципа. И целого дома. Он еще и заставит ее надеть противоогневую форму, только об этом адептка пока не знает. Ему не хочется остаться без жилья в разгар карантина. К тому же, если дом сгорит, Братис будет волноваться и приедет еще, чего доброго, в столицу сам. А уж его он точно не хочет видеть.

— Не имеете права! — упрямо надулась адептка. — Сегодня нет практики!

— Да. — Он взглянул на расписание. — Практика послезавтра. Тебя эти два дня спасут? И что ты будешь делать? Отпилишь их в ванной?

Ее лицо посветлело, и Малкольм поперхнулся.

— Не вздумай! Дурная совсем?!

— Не буду я ничего отпиливать, и вообще, мои рога — не ваше дело! Хочу — прячу!

Он хмыкнул и, пожав плечами, активировал МагПад.

На него тут же уставилась добрая сотня лиц разной степени помятости. Причем некоторые из этих лиц, воодушевленные пятиминутной задержкой, наверняка уже решили, что препод не разобрался с новой игрушкой, и можно пользоваться «правилом двадцати минут». Не тут-то было.

— Доброго утра, адепты.

В ответ раздался нестройный хор голосов.

— Адепт Кеннет, спасибо, что прекратили ковырять в носу, когда меня увидели. Не знаю, в курсе ли вы, но ваши коллеги — очень тактичные люди, потому что тоже вас видят и до сих пор ничего не сказали. Адепт Нолан, с вами все в порядке? Тогда выпрямитесь и сядьте ровно, вы не на вечеринке у друзей.

— Да, — криво усмехнулся засранец, — не всем адептам везет попасть к вам на вечеринку.

Генри Нолан — та еще заноза во всех местах. Малкольму стоит благодарить богов, что в соседки досталась Анастасия. Если бы сыном Братиса оказался этот поганец, магистр бы, пожалуй, рискнул нарушить данное слово.

Он тяжело вздохнул и отложил в сторону блокнот.

— Ну что ж, придется, видимо, уделить драгоценное время примитивным сплетням. Итак, адепты, слушаем меня внимательно, потому что я касаюсь этой темы только один раз. Вчера вы узнали, что адептка Драйвер…

Он повернул МагПад так, чтобы в его поле зрения попала покрасневшая Анастасия.

— Живет в моем доме. Нисколько не сомневаюсь в том, что уже распустили сплетни и дали волю грязным, а порой откровенно глупым, фантазиям. Так вот. Анастасия Драйвер — дочь моего сослуживца. Когда-то давно мы с ним вместе участвовали в войне, о которой вы вчера на паре и говорили. Так что считайте меня наглядным пособием.

— Очень наглядным, — хихикнул кто-то, по голосу Малкольм не узнал, а МагПад все еще оставался повернут к Анастасии.

Подумав, он повернул его обратно.

— После того, как я закончил карьеру в армии и ушел преподавать, наши с отцом Анастасии пути разошлись. Однако когда объявили дистанционку, он связался со мной и попросил выделить ей комнату, потому что из общаги вас всех выгнали. Теперь адептка Драйвер живет в моем доме до окончания карантина. На правах подопечной деточки друзей. Все свои домыслы рекомендую оставить при себе, а еще начать молиться и активно Анастасии сочувствовать, потому что вы меня видите четырежды в неделю, а она — каждый день. А если вам повезет, то зачетная неделя пройдет через МагПады, и только для адептки Драйвер откроется чудо очной сдачи всех моих заданий.

На этих словах Анастасия взвизгнула и подскочила.

— Рано пугаешься, я еще даже никакую контрольную не придумал.

— Извините, — пробормотала она. — Это просто… тролль мне в пятку носом ткнулся.

Малкольм ожидал чего угодно, но не этого, поэтому наклонился и посмотрел под стол, откуда на него в ответ посмотрели два больших виноватых глаза. Анастасия надела беретку, но не успела обуться, поэтому сидела босиком. А любопытный пугливый тролль сунул нос к нежным девичьим ножкам. И почему-то даже не чпокнул от ее вскрика. Может, Ося над ними издевается?

— Значит, так, — он вернулся к адептам. — Обычно я не имею привычки отчитываться о своих делах, но этот случай — исключение. Вы все уже не дети, поэтому извольте проявить уважение к чужой честности. А если не изволите, и я услышу, увижу или узнаю, как вы распространяете сплетни о нас с Анастасией, сдавать экзамен будете с комиссией. Трижды.

Анастасия снова ойкнула.

— Что на этот раз?

— Извините, — казалось, еще гуще покраснеть невозможно, но у нее это как-то получилось. — Просто у него нос мокрый.

Выругавшись, Малкольм полез под стол.

Ося сопротивлялся отчаянно, но тролль просто обречен был проиграть оборотню размерами и силой.

— Что-то мне кажется ты слишком много врешь, — сказал ему Малкольм. — И куда только делась пугливость.

Однако как только Ося оказывался на свободе, он тут же несся к Анастасии, которая слегка его, похоже, побаивалась. Да и вообще мало приятного, когда в ноги тычется что-то длинное, мохнатое и слегка мокрое (хотелось верить, Ося всего лишь пил носом воду, а не подхватил троллий насморк или еще что-то такое же мокрое и противное). В итоге бедной адептке пришлось залезть на стул с ногами, и тогда тролль начал… вздыхать. Томные вздохи, раздающиеся из-под стола, напоминали все что угодно, кроме домашней зверушки.

Малкольм выругался. Адепты, так и не доставшие конспекты, с интересом следили за разворачивающейся сценой.

Ему пришлось взять тролля на руки и надежно зафиксировать на противоположном от Анастасии краю стола.

— Еще одна зверушка в моем доме, тролль. Не обращаем внимания, записываем тему.

Боги-покровители оборотней и демонов! Малкольм готовился к чему угодно, но не к тому, что тем героем забавных историй о дистанционке станет он сам. Тролль явно хотел простого человеческого тепла, потому что, едва Малкольм сел, держа его, умиротворенно вздохнул и обмяк.

Аудитория взорвалась хохотом.

«Чпок!».

Кажется, его образ тирана, с таким трудом выстроенный и закрепленный, рискует обрушиться по вине неожиданных соседей.

— Записываем. Тему. — При этом Малкольм зачем-то посмотрел на Анастасию, но уж она в дополнительных указаниях не нуждалась — бодро что-то строчила в тетради, хотя он еще ничего толком не сказал. Может, писала завещание.

Пока остальные скрипели ручками и мозгами, Малкольм то и дело поглядывал на соседку в дурацкой беретке. Почему-то о том, чтобы ее снять он думал едва ли не больше, чем о собственном предмете. Дались ему рога какой-то адептки. Он же не младшеклассник, дергать девочку за косички.

Теория — всегда скучно. За исключением парочки умников, решивших, что раз магистр Криган далеко, то можно заниматься ерундой вместо учебы, никто не отличился. Все послушно писали конспекты, лицемерно кивали на вопрос «Все понятно?» и то и дело косились на прикорнувшего Осю. Которого, впрочем, после окончания пар у второго курса пришлось взять наверх: Анастасия продолжила заниматься в гостиной, а он ушел вести практику у первого курса.

Катастрофа! Нельзя, нельзя ставить практику на дому тем, кто только начинает работать с магией. Им всем очень повезло, что мать одного из адептов оказалась не только поблизости, но еще и магом воды — успела потушить кота до того, как животное пострадало. Хотелось верить, что Анастасия не подожжет Осин носохвост, но и меры стоило принять.

Обдумывая их Малкольм спустился в кухню, где обнаружил прекрасное.

Тартар. Из свежайшего сырого мраморного мяса. Чуть политый маслом, с сырым желтком сверху и ароматными травами. Целая миска!

А дальше все как в тумане. Рацион оборотня — сложная штука. Все время хочется мяса. А инстинкт охотника требует не просто мяса, а сырого, с кровяным соком, сочного, в которое можно вгрызться зубами. Малкольм ненавидел все эти столовские блюда, где от мяса была только подливка к макаронам. Он не баловал себя стейками, он жил только за счет них. Ел бы сырыми, да вот беда: обожал поджаристую корочку.

Сначала мелькнула мысль, что Анастасия догадалась. Она почему-то ему не понравилась, но Малкольм быстро выбросил ее из головы. Тартар — нераспространенное блюдо в Амбрессии, но у границ, где выросла Анастасия, его готовят куда чаще. Девчонка просто попыталась быть милой и приготовила необычное блюдо на обед.

Те секунды, что Малкольм его ел, он почти был в нее влюблен.

Потом мясо закончилось и отпустило.

А потом пришла Анастасия.

— Ой… — как-то странно произнесла она, осматривая стол и особенно пустую миску. — А где мясо?

— Какое мясо? — как дурак спросил Малкольм, едва подавив желание сыто облизнуться, как дворовая собака.

Следом за адепткой в кухню пришуршал, неловко перебирая короткими лапками, тролль. Кажется, он поставил себе задачу подружиться с Асей, и не замечал препятствий на пути к цели.

— Здесь было мясо для бифштексов. Я его порубила, посолила, полила маслом и оставила немного помариноваться. Как мама учила… с яичным желтком…

— Так это… — магистр впервые за много лет немного смутился. — Ося сожрал… то есть, всосал.

Анастасия, едва не плача, посмотрела на тролля.

Тролль посмотрел на Малкольма. Очень осуждающе. Даже ноздри укоризненно раздулись, а в глазах читалось «И не стыдно? Взрослый мужик, а на зверушку валит?».

— Он же любит мелко порезанную еду. Думал, это для него. Залез и всосал.

— Ося ну как так?! — вздохнула Ася. — Это ведь был ужин! Я же обещала папе помогать магистру!

— Да ладно, — Малкольм пожал плечами, — я не голоден. В шкафу полно еды. Найди себе что-нибудь, а я пока не хочу.

— Правда? Но вы ведь с утра не ели…

— Я мало ем.

Тролль как-то странно фыркнул и отвернулся.

— Чего это он? — удивилась Анастасия.

Ее лицо чуть посветлело, до обеда она едва походила на ту вредную адептку, что пререкалась с ним на экзамене. Похмелье ей не к лицу. Или страх перед конкурсом. Порой разобрать, что на этот раз мучает женщину, не так-то просто.

— Обиделся, — вздохнул Малкольм. — Что едой попрекаем.

Хорошо, что тролль не умеет разговаривать, а то сдал бы его с потрохами. Надо запомнить уже, что в ближайшие недели он живет не один. Не срываться на сырое мясо, не выть ночами на луну и в полнолуние превращаться где-нибудь вдали от дома. Об этом Малкольм, кстати, не подумал: что из-за Анастасии ему три ночи придется провести где-нибудь под кустом.

Если бы он сдавал экзамен и ему попался вопрос «Почему вы так не хотите, чтобы Анастасия Вернер узнала правду о вас?», то Малкольм его бы завалил.

Чтобы как можно скорее отвлечь адептку и заодно отвлечься самому, он, едва успев обдумать вдруг пришедшую в голову мысль, ляпнул:

— Хочешь, разрешу сидеть у меня на парах в шляпе?

Анастасия поперхнулась чаем и опасливо на него посмотрела.

— Допустим…

Что она от него ждала? Непристойных предложений? Невыполнимых условий?

— Придумаешь регламент конкурса красоты на дистанционке — разрешу сидеть хоть в беретке, хоть в костюме тролля.

Нахалка рассмеялась, и Малкольм нахмурился. Что смешного он сказал? Да за послабление на его паре многие готовы продать душу! Вообще он как-то не так представлял совместный карантин. Там Анастасия, боясь слишком громко дышать, выбирается из спальни исключительно ночами. А никак не готовит тартар… тьфу, бифштекс на его кухне, и уж точно не смеется над его воспитательными приемами!

— Ну и что смешного?

— А как же техника безопасности? Что, в сравнении с конкурсом не имеет значения?

— Имеет. Но раз ты практически на индивидуальном обучении и всегда рядом со мной, то можно сделать исключение.

— А по-моему, вы просто надо мной издевались!

— А по-моему, — Малкольм начал выходить из себя, — ты себе слишком много позволяешь. Не забывай, пожалуйста, что я твой преподаватель. И я даю тебе задание — ты его выполняешь. Не хочешь — вон из класса.

— Чудесно! — Анастасия с таким грохотом поставила на стол пустую тарелку, что тролль издал характерный «чпок». Но на него никто не обратил ни малейшего внимания. — Значит, придумывайте конкурс сами. Уверена, задание «придумай тысячу комплиментов преподу-самодуру» будет самым зрелищным!

— Эй, ты не забыла, что живешь в моем доме?!

— Вы вряд ли когда-нибудь позволите.

— Прекрасно. — Малкольм подозревал, что его выражение лица сейчас мало чем отличается от обиженной морды Оси, но не смог с собой справиться: его, упырь раздери, задел этот подростковый праведный гнев рогатой дурочки. — Значит, никаких головных уборов. Пришло время перейти на новый этап откровенности в отношениях с однокурсниками.

— Как-нибудь переживу! — отрезала Анастасия, развернулась и, едва не поскальзываясь в теплых носках на паркете, унеслась наверх.

Малкольм выругался сквозь зубы. Приятное послевкусие божественного мяса омрачила горечь скандала, возникшего на пустом месте.

Конец ознакомительного фрагмента.