Смертинет. Энарфия

Ольга Павлова, 2023

Кристина пишет сценарии для воплощений на планете Земля. Её место обитания – Энарфия – пространство во Вселенной, куда возвращаются те, кто прошёл очередной этап Восхождения. Каждый житель Энарфии имеет свой уровень, собственное служение, свою историю воплощений. А ещё у многих из них есть сильное желание спасти проект «Земля»: ведь совсем недавно планета была их родиной в Материи. Сейчас перед Кристиной стоит задача не просто написать сценарий для своей подруги Лизы, а создать такой сюжет с такими участниками, чтобы Лиза смогла стать героем и спасти Землю.

Глава 4

Она работала врачом-реаниматологом.

‒ Я всегда хотела спасать людей, ‒ говорила она. ‒ Помнишь, как главному герою в книге «Над пропастью во ржи» хотелось только одного — стоять на краю скалы и ловить заигравшихся детей, чтобы они не упали в пропасть? И вот твой «заигравшийся малыш», твой пациент, уже сорвался, уже летит в эту бескрайнюю, таинственную, неминуемую бездну, о которой никто и никогда не говорит им правду. Ты хватаешь его и тащишь изо всех сил на Землю, где у него снова появляется шанс доиграть, достичь когда-то поставленных целей, о которых, как ни смешно и нелепо, он сразу забывает в момент воплощения.

‒ Меня поражает этот парадокс, ‒ удивлялась Лиза, ‒ что лими́сы с таким горячим желанием готовы воплощаться на Земле. Но ведь там одним из главных правил Восхождения является блокировка знаний о том, кто они на самом деле, откуда и зачем. Это как в русских сказках, когда герой стоит на распутье: «…а прямо пойдешь — и коня потеряешь, и сам сгинешь». Но богатырь, а порой и не богатырь вовсе, выбирает всегда именно этот самый трудный, самый, казалось, безнадежный путь.

‒ Ну, так многие теряют и себя, и коня, ‒ горько заметила я.

‒ Себя потерять невозможно, ‒ уверенно отвечала Лиза. — Возвращаясь в Эна́рфию, всё равно обретаешь себя вновь и видишь всю картину целиком.

‒ И сколько же нужно героев, чтобы развернуть Землю? — поинтересовалась я и отпила чай из дымящейся кружки.

‒ Не знаю. Честно. Но точно знаю, что каждый из них важен. Жаль, что я не успела завершить начатое, ‒ её голос погрустнел, и в больших глазах снова отразилось воспоминание о первых часах последнего развоплощения.

Их самолёт взорвался в воздухе. Террористический акт. Обломки упали в пустыне. Пассажиры, около двухсот человек, и пилоты после развоплощения первое время оставались в пустыне. Самолёт и свои тела они не видели, да и вообще не поняли, что произошло. Все вместе шли по ночной пустыне в неизвестном никому направлении. Никто не задавал друг другу вопросов. Небо над ними было усыпано миллиардами звезд. Оно манило к себе и как бы говорило: «Летите ко мне! Здесь ваш дом!»

‒ Потом перед нами возник шатёр. Рядом с ним у костра сидели пятеро мужчин похожих на бедуинов, — рассказывала мне Лиза. — Мне тогда показалось, что они нас ждали. Бедуины нас поприветствовали и проводили в шатёр.

‒ И вы там все поместились? — удивилась я.

‒ Да. Почему-то внутри он оказался роскошным восточным дворцом с огромными залами. Все разошлись по этим залам в сопровождении новых знакомых. Но меня один из бедуинов отвёл в небольшую комнату, где я увидела красивую женщину в богатой восточной одежде, мальчика-подростка лет пятнадцати на вид и какое-то человекоподобное и прозрачное существо. Женщина, подросток и существо сидели за столом у окна. Сквозь существо было видно ночное небо пустыни.

Я слушала Лизу и вспоминала свой последний опыт развоплощения. Он был несколько иным, но в одном — в восприятии происходящего ‒ почти все мы схожи: ты ничему не удивляешься. Ведь во сне, даже самом невероятном, мы ничему не удивлялись: таково свойство астрального мира. Теперь после развоплощения Лиза, лётчики и другие пассажиры самолёта снова попали в астральный мир, в котором бывали каждый день своей жизни.

‒ Женщина выглядела спокойной, ‒ дальше рассказывала Лиза, ‒ она молчала, а подросток и прозрачное существо о чём-то горячо спорили. Бедуин подвел меня к ним и куда-то быстро исчез, как будто испарился. «Здравствуй, Лиза», ‒ поприветствовала меня красавица. Она смотрела на меня строго, но по-доброму. «Мы не ждали тебя так рано. Что ж, в любом случае, нам нельзя здесь задерживаться. Ты нас пока не можешь вспомнить, но разреши нам представиться. Я — твой Наставник Римма. Это, ‒ показывая на мальчика, ‒ твой Охранитель Макс, а это… ‒ здесь Римма сделала паузу, несколько колеблясь, ‒ ну, я вас потом представлю друг другу. Нам всем сейчас надо уходить» ‒ и мы вышли из шатра, ‒ завершила эту часть рассказа Лиза.

Я обожаю, когда лими́сы рассказывают о первых минутах развоплощения своих пневмов ‒ последнем приключении перед возвращением в Эна́рфию. И здесь мне хотелось бы пояснить от себя, что Астрал — это переходная зона как для воплощённых в Материи, так и для невоплощённых. Зона временного пребывания. Пневмы ‒ воплощённые лими́сы ‒ набираются здесь космических сил, выходя в Астрал во сне, а невоплощённые, ‒ по-земному ‒ «умершие» или «неродившиеся» ‒ встречаются здесь со спящими пневмами своих родственников, друзей, знакомых. Сразу после развоплощения первыми появляются лими́сы — Проводники, кем и были те самые бедуины. Потом приходит Наставник, Охранитель и может прийти это странное прозрачное существо, о котором вы узнаете из дальнейшего рассказа Лизы.

‒ Мы вышли из шатра вчетвером, ‒ продолжала Лиза. ‒ Я спросила про остальных, разбившихся на самолёте. Римма ответила, что каждого из них уже встретили, как положено в этом случае. Мы пошли с Риммой рядом, чуть позади — Макс с прозрачным существом. Я слышала, как они довольно громким шёпотом переговаривались у меня за спиной: «Ты должен был ее остановить!» ‒ упрекало Макса прозрачное существо. «Ты же знаешь, что это было уже невозможно: переход уже состоялся!» ‒ оправдывался Макс. «Ну, всё, перестаньте, ‒ Римма остановилась и обернулась, ‒ пора возвращать вас друг другу». Я не поняла, кого и кому возвращать, но тут Римма, как мне показалось, своим взглядом велела прозрачному существу подойти ко мне. Оно приблизилось почти вплотную ко мне, коснулось своей прозрачной рукой моей шеи. Я машинально схватила его руку за запястье, но неожиданно необыкновенное чувство радости охватило меня. Я вдруг осознала, что бесконечно люблю это существо и что хочу стать с ним единым целым. И как только я осознала это желание, существо исчезло, но во мне произошли невероятные перемены. Во-первых, я тут же узнала Римму и вспомнила, кто она. Я узнала Макса — моего Охранителя. В последнем своём земном воплощении Макс был моим дедушкой Максимом Петровичем. На Земле я его не знала, только видела фотографию юноши, почти мальчика, у моей мамы в альбоме. Мой дедушка ушел на фронт в 1941 году и погиб в первые месяцы войны. Ему шёл тогда девятнадцатый год. В Саратове его ждала моя бабушка, беременная моей мамой. Максу — Максиму Петровичу ‒ как одному из достойных представителей своего Родового Круга, дали право стать Охранителем своей внучки — меня. Мы дружили здесь в Эна́рфии, и ещё до моего последнего воплощения договорились об этом. Так как я никогда не видела дедушку ни стариком, ни даже взрослым мужчиной, а только юношей, то я всегда звала его Максом. Оказалось, что прозрачное существо — лими́с ‒ это есть я сама. А та Лиза, что вернулась с Земли — пневм ‒ лишь часть меня. Та часть, которая в качестве ученика проходит Восхождение в разных проектах.

Это всё, что Лиза рассказала мне подробно. Потом было и Осмысление, где ты анализируешь прошедший этап Восхождения и ставишь новые задачи, и обучение, которое, на самом деле, никогда не заканчивается, где бы ты ни был. Лиза после последнего воплощения прошла обучение на Охранителя.

‒ Но почему Римма сказала, что они не ожидали тебя так рано? — поинтересовалась я.

‒ Я была успешным врачом, даже знаменитым, ‒ объясняла Лиза, ‒ стала появляться в СМИ. Моё мнение становилось значимым в обществе. Этим воспользовались некоторые политические силы. Им было важно, чтобы я представляла их интересы. Мне показалось это заманчивым. К тому же, работа врачом была тяжелой, а здесь — слава, внимание, бесчисленные интервью. Моё тщеславие стало перевешивать. Я решила совсем уйти из медицины, заняться политикой, и тут эта катастрофа. Потом на Осмыслении Римма показала мне вариант развития событий, если бы я осталась врачом. Тогда я бы спасла еще много жизней и среди них одну девушку, которая потом должна была родить Героя, того, кто будет разворачивать Землю. Конечно, не он один, но он был бы среди тех, кто возглавлял бы этот Разворот. Но из-за моего тщеславия, отказа от своего призвания, этому теперь еще долго не суждено сбыться. Девушка та и не была спасена, развоплотилась и ждет нового этапа своего Восхождения снова на Земле для того, чтобы стать матерью именно этому великому пневму.

Вот такая история моей любимой Лизы, или одна из её многих историй. Наше время общения, такого уютного, такого родного, истекло. Часов нет, но у лими́са, который выше тебя по уровню появляется ощущение нехватки энергии, и он вынужден тебя покинуть, чтобы вернуться в свою реальность, в свою среду. Лиза живет сейчас среди таких же, как и она Охранителей. Я крепко её обняла. Она улыбнулась. Иногда, правда, мне кажется, а так, наверное, оно и есть, что Лиза нужна мне больше, чем я ей. Но, возможно, это мой эгоизм нашёптывает мне такие мысли. У Охранителей, да и у Наставников, как я уже давно заметила, нет никаких личных привязанностей. Но когда кто-то из них рядом, ты точно знаешь и чувствуешь, что здесь и сейчас он всецело поглощён тобой, именно тобой и никем другим. Он сосредоточен на тебе, он терпелив и добр, радостен и спокоен.

На прощание Лиза слепила мне снеговика: создание этой мыслеформы заняло несколько мгновений. Потом она исчезла в моём лесу.