Измена. Твои (не)желанные

Ольга Николаева, 2023

Я его ненавижу.Евгений Аверченко однажды разрушил мою жизнь: просто вычеркнул из своей, когда узнал о ребенке.А теперь, через несколько лет, снова преследует: он хочет быть вместе со мной, будто ничего плохого и не делал.Гордость, обида, самооценка – через все это можно переступить, только чтобы мой сын имел все необходимое. Я готова забыть про все, только бы у Артёма было все лучшее!Но как быть с тем, что у Женьки есть еще жена и сын?!

Глава 2

Несколько лет назад. В другой жизни

— Привет. Чего тут мерзнешь одна?

Я недоверчиво оглянулась по сторонам. Нет. Никакой ошибки: на крыльце института — никого, кроме нас.

Это что, получается, главный красавчик курса, мечта всех девчонок, сейчас обратился ко мне?

— Я? — Уточнила на всякий случай. Ну, вдруг, он с кем-то по телефону общается? А тут я вылезла…

— А здесь, поблизости, есть еще прекрасные снегурочки?

От смущения захотелось провалиться сквозь землю…

А Женька, Евген, Джек — как его имя только ни коверкали — приближался ко мне своим неспешным, кошачьим шагом.

Сыпал снег. Хлопьями, которые беззвучно покрывали все поверхности. Густой, пушистый, больше похожий на чей-то мех, этот первый настоящий снегопад сделал всю округу сказочной.

Но я? Какая из меня Снегурочка? В тонких джинсах, осенних ботиночках и такой же холодной куртке?

Мохнатые ресницы Женьки тоже успели поймать пару снежинок, и теперь так забавно с ними смотрелись…

— Ау? Красавица? Ты с земными людьми не общаешься?

Он, наверное, обладал даром гипноза… В ярко-карих, глубоких, бархатных глазах пряталось и танцевало мое отражение. Засмотрелась на него — забыла, о чем парень спрашивал…

— Что? — Теперь осталось только провалиться под землю от стыда.

Мало того, что выгляжу рядом с ним, как нищенка! Так еще и туплю по-страшному!

— Тебе же холодно, малыш? — Когда он успел подкрасться так близко? Только что стоял у нижней ступени крыльца — и вот уже вплотную ко мне, на самой верхней.

— Нет. — Как назло, вздрагиваю. Зуб на зуб не попадает.

А руководитель практики опаздывает. Ненадолго. Всего-то на полчасика… Это же не он теперь торчит на морозе!

— Я вижу, как тебе не холодно. — Секунда — и я внезапно укрыта полами его добротной куртки. А нос утыкается в мужскую грудь, затянутую в теплый свитер…

Внутри бушует ураган и вьюга. Не знаю, что теперь делать-то: хочется оттолкнуть его, чтобы не распускал руки, не наглел… но больше тянет прижаться еще крепче!

— Отпусти. Не нужно так делать! — Гордость пересиливает. Сглотнув комок в горле, пытаюсь спорить…

Но выходит совсем уж позорно: зубы снова стучат от холода, а все тело колотит крупной дрожью.

— Ага. Так я тебя и послушал.

— Это же неприлично, Жень! — Пришибленная стыдом, еле слышно шепчу ему, куда-то в крупную вязку свитера…

Но он все равно слышит: в ответ усмехается, а я щекой чувствую, как шевелятся все его грудные мышцы при этом.

— Неприлично быть такой красивой, Олесь. И стоять тут в холоде и одиночестве!

Он еще и мое имя знает? Боже. Вот это совсем уже чудо!

Кто я и кто — он?

— Как ты здесь, вообще, оказался? — Между прочим, сегодня воскресенье. И все нормальные студенты спят, а не торчат под закрытыми дверьми универа… Ну, такие, как я, могут еще тащиться на работу…

Женьке работать не нужно, и насиловать себя всякими отработками тоже: у него и с деньгами все круто, и с учебой…

— Пришел спасать тебя, принцесса. — И ни тени насмешки в голосе. Вообще не похоже, что он шутит…

— Если это розыгрыш, то пора уже остановить его. Не нужно меня обнимать, это нехорошо!

Спорю, а сама все льну и льну к нему ближе… И глаза закрываются от удовольствия. От тепла. От парфюма, которым пропитана каждая его клеточка… Загадываю глупое желание: хочу, чтобы моя одежда тоже ухватила капельку этого аромата… Чтобы хоть ненадолго, но я могла бы чувствовать, что он рядом.

Два года безнадежной влюбленности издалека. Заветные мечты. Полная безнадега… И вдруг — мой идеал меня обнимает, греет своим телом, сдувает снежинки с моих волос…

— Что ты делаешь?! — Женька чмокнул меня в нос. Похоже, я потеряла сознание на холоде, и теперь брежу.

И Евгений Аверченко, мечта всех женщин курса, обнимающий меня и целующий, — это галлюцинация.

Сейчас я приду в себя где-нибудь в приемном покое с отмороженными пальцами или руками…

— У тебя кончик носа стал красным. Я подумал, что так помогу ему прийти в порядок.

— Ты пьяный? Или еще под чем-то?

— Ага. — Он снова улыбается, глаза — шальные, красивые губы насмешливо гнутся…

— Тогда уходи быстрее! Скоро препод появится! Не нужно, чтобы он тебя таким видел! Ты же в курсе, с ним шутки плохи — очень принципиальный!

— Только с тобой, Олесь!

— Тебе нельзя показываться в таком виде, Женя! — Смакую его имя, перекатываю на языке. Хочется еще раз повторить… Но стесняюсь до онемения. Зубы не разжимаются.

С силой вырываюсь из его рук — и тут же попадаю в плен леденящего душу холода. Тянет спрятаться снова. Но не могу — волнуюсь за его будущее.

— Я из-за тебя пьяный, Олесь. Моя снегурочка. Поймал, наконец-то… — Снова стискивает в объятиях, не дает пошевельнуться.

— Да что происходит-то? — Волнение достигает предела. Вдруг, ему нужен доктор? Может, у человека уже интоксикация? А если ему станет плохо?!

— Пойдем, в машине посидим? Хоть немного согреешься?

–Ты еще и на машине?!

Синдром спасателя просыпается с удвоенной силой.

— Пойдем. Только ты за руль не садись! Позвони кому-нибудь, чтобы приехали и отвезли тебя домой, хорошо?

Он согласно кивает и тянет меня за собой. Так и не выпуская из рук. Греет своим теплом.

В принципе, все становится на свои места: и его такое нежное поведение, и ласковые глаза… Одного понять не могу: откуда он знает и помнит мое имя?!