«Подарок» на день рождения

Ольга Невзорова

В жизни Вадима происходит страшная трагедия. Чтобы заглушить боль потери, он с головой уходит в работу. Близкие с трудом уговаривают его отправиться куда-нибудь отдохнуть. Например, в Египет.В Египет собирается и Полина – вместе с подругой она выигрывает на радио путевку за границу. Это становится неким тайм-аутом в их непростых отношениях с мужем.Казалось бы, ничто не предвещало беды…

* * *

В воскресенье, решительно наплевав на всех и всё, Вадим взял себе выходной. Стеклопакеты всегда были, есть и будут, а вот подорванное здоровье не купишь ни за какие деньги. К тому же его трудовой героизм всё равно никто не оценит.

Единственное, что он позволил себе в этот день, — потаксовать по городу часа три-четыре, не больше. И не потому, что заработанные деньги он сразу получал на руки, — просто ему нравился сам процесс. Говорят, на свете есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: на то, как горит огонь, течёт вода и… стремительно стелется под колёса автомобиля серая полоса асфальта.

Всё-таки ему здорово повезло с машиной! «Коровка» оказалась достаточно приёмистой и комфортной. Впечатление не портила даже немного жестковатая подвеска, но при всём при этом ямки и неровности «глотала», как родные. И пусть на чей-то взгляд машина внешне казалась скучноватой, зато в её рабочих качествах Вадим нисколько не сомневался.

Он высадил очередного клиента возле супермаркета и сам ненадолго заглянул в магазин. Купил бутылку минералки и две плитки шоколада. Чего греха таить: шоколад он всегда любил, особенно горький. На улице Вадим облегчённо вздохнул: клиент, которого он сюда привёз, был последним на сегодняшний день. Теперь можно было спокойно перевести дух.

Погода стояла просто шикарная. Небо чистое, ни облачка. Солнце слегка припекало, но мягкий игривый ветерок приятно освежал лицо, вызывая состояние, близкое к блаженству.

В такую погоду хорошо дремать где-нибудь на даче в гамаке под тенистым покровом яблони и лениво прислушиваться к далёкому писку стрижей. Вадим с завистью подумал о дачниках. Вот кому сейчас хорошо: рыбалка, шашлычок, свежий воздух… Ему такой отдых пока только снится. Он вздохнул. Сергею, что ли, позвонить, а потом, взяв пивка, вместе рвануть на речку?

Едва он об этом подумал, как в кармане заиграл телефон.

— Ну ты, Серёга, и вредный! — вместо приветствия пошутил Вадим. — Только что о тебе вспоминал.

— Хорошо или плохо? — осведомился приятель.

— Это смотря какое чувство вызывает у тебя холодное пиво.

— О-о, — простонала в ответ трубка, — неужели ты созрел?

Вадим ловко прижал мобильник щекой к плечу и открутил крышку на пластиковой бутылке с водой.

— Созрел. Хотел вот тебя на речку позвать. — Он сделал глоток прямо из горлышка.

В трубке несколько мгновений стояла тишина.

— Ты знаешь, Вадюх, я сейчас на дежурстве, — выдохнул, наконец, Сергей. — Генку подменяю. У его жены сегодня день рождения. Так что освобожусь только вечером. Предлагаю вместо речки культурно посидеть в нашем сквере. Скажем, часиков после восьми. Идёт?

Вадим сел в машину и, не скрывая разочарования, хлопнул дверцей.

— Договорились, — вздохнул он. — В начале девятого я жду на нашем месте.

— Отлично, а пока запасайся пивом.

Вадим завёл двигатель и покатил в сторону дома. Он уже представил себе, как сначала пообедает, а потом часиков до пяти засядет за компьютер. Как раз к этому времени в больницу начнут пускать посетителей — и тогда вместо пятнадцати-двадцати торопливо выкроенных минут он сможет побыть с Наташей почти до самого вечера. Да здравствует выходной!

Уже с порога он учуял одуряющий запах котлет (кажется, слегка пережаренных) и торопливо сглотнул слюну. Из кухни выглянула матушка — раскрасневшаяся, растрёпанная, с опущенной на глаза чёлкой.

— Вадю-ю-шка пришёл, сыно-о-чек, — растягивая гласные, произнесла она. — А у меня котлетки готовы.

По первым звукам её голоса Вадим понял: она немного навеселе. Он всегда безошибочно угадывал степень её опьянения. В данном случае «доза» не превышала трёх-четырёх рюмок. Пока вполне нормально для адекватного общения. Но видеть мать в подвыпившем состоянии всегда было для него мучительно и неприятно. Василий неотвратимо тянул её за собой на самое дно, а родной сын ничего не мог с этим поделать.

Мать быстро вернулась на кухню и засуетилась возле плиты. Вадим сел за неубранный стол, брезгливо отодвинув от себя грязные тарелки. Отчим никогда не убирал после еды посуду, считая это чисто женской обязанностью. Впрочем, чистюля-мать сама набаловала Васеньку, подбирая за ним все крошки. Это было удивительно, но стоило ей выпить лишнего — как чистота и порядок сразу же отходили на второй план.

— Вадюш, как у тебя дела? — спросила она, накладывая ему котлеты.

— Нормально, — сдержанно произнёс Вадим. — Конечно, не так кайфово, как у тебя, но жить можно.

Мама поставила перед ним тарелку.

— Что ты такое говоришь, сынок, я и выпила-то всего ничего, — обиделась она и, низко склонив голову, принялась собирать грязную посуду.

— Я уже заметил.

Вадим отрезал кусок хлеба, взял вилку и принялся за котлеты. Мало того, что они оказались пережаренными, — соли в них было столько, что её хватило бы на целую бочку огурцов. Влюбилась матушка, не иначе. Он отодвинул тарелку — есть это было просто невозможно.

— Мам, у нас ещё суп остался? — спросил он.

Мать мыла посуду.

— Остался. А котлетки чего же не кушаешь? — не оборачиваясь, ответила она.

— Первого захотелось.

— Хорошо, я сейчас разогрею.

Всё так же избегая смотреть на него, она полезла в холодильник за кастрюлей. Подозрительная суетливость в поведении матери насторожила Вадима. Опасаясь самого худшего, он попросил:

— Мам, посмотри на меня, пожалуйста.

Крышка упала с кастрюли и загромыхала по полу. Мать торопливо провела рукой по волосам, напуская на лицо взлохмаченные пряди.

— Сейчас, сейчас… только кастрюльку на плиту поставлю.

— Мам, повернись.

Она неловко выпрямилась, встав к нему правым боком.

— Чего на меня смотреть-то? Слава богу, я не девка на выданье.

Вадим поднялся из-за стола. Подошёл к матери и, взяв её за плечи, повернул лицом к себе. Так и есть: скула под левым глазом покраснела и немного припухла. Матушка поспешила отвернуться, но он удержал её на месте.

— Этот гад снова распускал руки, да? — В груди у него всё заклокотало от гнева. — Ну что же, папенька, держись, сам выпросил!

Он оставил мать и метнулся в родительскую комнату, порывисто распахнув дверь. Охватил нетерпеливым взглядом пустую разобранную кровать, раскиданные на полу вещи да небрежно сдвинутые на одну сторону занавески. Солнечный свет бессовестно заливал всё пространство. В спальне отчима не было. От ярости Вадим не смог разжать челюсть, поэтому процедил сквозь зубы:

— Где он?!

Мать повисла у него на руке:

— Вадюша, сыночек, успокойся, — причитала она, трезвея на глазах. — Не связывайся с этим дураком. Покалечишь ведь, а он опять в милицию жаловаться пойдёт. Посадит тебя ни за что ни про что.

— А ты, значит, и дальше будешь терпеть его издевательства!

— Я сама виновата. — Мать приложила руку к груди. — Мы с Васей немного выпили, а потом он за колбасой в холодильник полез, но не нашёл — и стал ругаться. Я сзади подошла, хотела показать. В это время Вася повернулся и задел меня локтем по лицу. Нечаянно. Теперь вот из дома ушёл — тебя испугался.

Вадим с сожалением смотрел на мать. Как она может так не ценить себя? Опустилась до байки «бьёт — значит, любит», да ещё выгораживает этого проходимца!

Он просто не узнавал её. Отец — тот никогда не позволял себе поднять на неё руку. Вадим даже слова плохого от него не слышал. А этот… и за что, спрашивается, она его любит? Нет, ему никогда не понять женщин! Даже собственная мать для него неразрешимая загадка. И тем не менее Вадим не собирался спускать на тормозах сегодняшний инцидент. Пусть мать рассказывает о неуправляемом локте отчима другим, а он уже большой мальчик и в сказки давно не верит.

Вадим прислонился спиной к дверному косяку и заглянул в глаза матери.

— Скажи: зачем тебе это животное? Он же тебя оскорбляет, вытирает ноги, как о тряпку, а ты всё терпишь. Почему ты за него держишься, чем он лучше отца?

— Ты всё равно не поймёшь, сынок, — хлюпнула носом мать. — Может, он и не лучше отца, но пусть уж рядом будет такой мужик, чем совсем никакого.

— Господи, мама, ты ведь ещё молодая, интересная женщина! Ты вполне можешь найти себе более достойного человека, а не это…

Мать только рукой махнула.

— Да все вы одинаковые. Что менять шило на мыло? А Вася хоть и грубый, но ласковый.

Услышав последнюю фразу, Вадим потерял дар речи. Грубый и ласковый — это как? Но, видимо, для того и существует женская логика, чтобы сочетать несочетаемое.

Он устало покачал головой.

— Ему всё равно это с рук не сойдёт.

— Вадюша, прошу тебя: не вмешивайся, — заплакала мать. — Мы сами разберёмся в наших делах. Пожалуйста, сделай это ради меня, сынок. Пообещай.

Вадим смотрел на неё — сгорбившуюся, растрёпанную и такую несчастную. У него самого защипало в глазах от бессилия и жалости к ней. В конце концов, если её устраивает такая жизнь…

— Да делайте вы, что хотите! — воскликнул он и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.

Сидя за компьютером, Вадим постоянно прислушивался к шорохам и звукам за стеной — ждал, когда Василий заявится домой. Но тот не торопился — видимо, опасался за своё здоровье. И правильно делал. Значит, прошлый «разговор по душам» всё-таки не пропал для него даром.

В шестом часу вечера Вадим вышел из дома. Всё такое же чистое, безоблачное небо почему-то уже не вызывало у него чувство эйфории. Мимо с криками пронеслась беззаботная ватага ребятишек. Он с завистью проводил их взглядом — вот уж кому летом раздолье! Потом вырулил со двора и поехал на заправку. По дороге заскочил в автомобильный магазин, где купил пару новых бескаркасных «дворников».

Следующим шагом был визит в больницу. К сожалению, встреча с Наташей оказалась недолгой — к девушке неожиданно нагрянули родственники, вынудив его поспешно ретироваться.

Он вернулся домой, поставил машину, а немного погодя отправился в магазин.

Купил пиво, чипсы и уселся в сквере на лавку, терпеливо ожидая приятеля.

Тот появился спустя четверть часа. В спортивных штанах, светлой футболке и с пакетом в руках.

— Здорово, старик! — сказал он и поставил свою ношу на скамью. — Давно не виделись.

В пакете что-то глухо звякнуло.

— Ты тоже взял пиво? — догадался Вадим.

Сергей утвердительно кивнул.

— Гулять так гулять! — Он сел рядом. — Ну, рассказывай давай: чем занимаешься, что новенького? Кстати, как машинка — бегает?

— Отличный агрегат! Я доволен.

— Что-то не слышно радости в голосе.

— Не до радостей мне сейчас, — вздохнул Вадим. — В последнее время всё как-то сразу навалилось… Сначала авария эта, а теперь вот папенька зачудил. Сегодня снова на мать руку поднял.

Он взял бутылку, откупорил крышку и сделал глоток.

— Вот козёл! — выругался Сергей, доставая сигареты. — И что ты собираешься делать?

— Прибить его к чёртовой матери.

— А если серьёзно?

— Пока не знаю. Если бы мать не прописала его к нам, всё было бы проще. А так он хозяином себя в доме чувствует. Не поверишь: я на его рожу смотреть больше не могу.

Вадим снова отпил из горлышка и уставился неподвижным взором на утопающую в цветах клумбу.

— А тётя Галя что же? — недоумевал Сергей. — Пусть заявление в полицию отнесёт.

Вадим покачал головой:

— Не пойдёт она никуда. И меня умоляла, чтобы я его не трогал. А ты говоришь «полиция».

— Так она же за тебя боится. Ты ведь в прошлый раз из-за этого Васеньки едва за решётку не угодил.

Вадим не сдержал мрачной ухмылки.

— Ну не угодил же! Зато Васенька после того случая заметно присмирел. Только, чувствую, пришла пора освежить ему память.

— Будешь снова применять силу? — Сергей выбросил недокуренную сигарету и полез в пакет за пивом.

Вадим размял пальцы, сжимая-разжимая их в кулак.

— Я не сторонник подобных методов. Хотя не спорю: иногда это приносит хорошие результаты. Василий вон до сих пор дома не показывается. Чует, чем дело пахнет.

— Помощь нужна? — осведомился Сергей. — За тётю Галю я и сам кого хочешь «перевоспитаю».

— Никакого рукоприкладства! Я обещал матери не трогать его.

— Надеешься решить проблему мирным путём?

— Боюсь, что мирным не получится. Вася простых слов не понимает. Но есть у меня одна мыслишка. — Вадим взглянул на приятеля. — Скажи: твоя зажигалка ещё цела?

— Какая?

— Та самая, в виде пистолета.

Рука с пивом застыла в воздухе — Сергей озадаченно покосился на Вадима.

— Да. — Ответ последовал с некоторой задержкой, потом до Сергея стало что-то доходить и он догадливо улыбнулся. — Хочешь взять его на понт?

— Вроде того.

— А что, хорошая идея! — одобрил приятель. — Только не забудь рассказать потом, чем всё закончилось.

— Непременно.

Мимо них с ворчанием прошла сухонькая старушка с большой авоськой на колёсиках, доверху набитой алюминиевыми банками. Довольно шустро для своего возраста бабулька нагнулась и заглянула под лавку, потом исследовала мусорный бачок. Её добычей стала единственная баночка из-под «Пепси».

— Ох, беда-беда, и зачем столько разных бутылок понаделали? — сетовала старушка. — Нигде не сдашь. Вот раньше «чебурашки» были, а теперь их днём с огнём не найдёшь. Только и остаётся жестянки собирать.

Заметив в руках Сергея и Вадима стеклянный «неформат», бабушка недовольно покачала головой и побрела дальше.

— Да-а, — согласился Серёга. — Ещё лет десять назад пустая посуда считалась хорошим подспорьем, особенно у стариков. Помнишь, мы в детстве тоже сдавали бутылки, а потом покупали на эти деньги всякую дрянь?

Он мечтательно откинулся на спинку скамьи и по-ковбойски закинул одну ногу на другую.

— Господи, как же хорошо просто сидеть, пить пиво и ничего не делать!

Его рука вновь потянулась за сигаретами. Он закурил, вспоминая вслух счастливые детские годы. Вадим слушал его вполуха, предпочитая не вмешиваться в монолог. Откуда-то неожиданно накатила тоскливая волна — ему захотелось встать и уйти куда глаза глядят.

В какой-то момент Сергею надоело «ностальгировать» в одиночестве. Он резко умолк.

— Вадь, что с тобой?

Вадим встрепенулся. Неужели на его лице так хорошо видны все эмоции? Он вздохнул, но вилять не стал:

— Тошно мне, Серёг.

— Это из-за матери?

— Не совсем.

Сергей прищурился.

— Только не говори, что тебя признали виновным в наезде!

— Да нет, с этим полный порядок, — успокоил его Вадим. — Хотя нервы нам изрядно потрепали. Девчонку всю издёргали и меня по кабинетам затаскали. Спасибо свидетелю: если бы не он…

Сергей ухмыльнулся и игриво толкнул Вадима локтём в бок:

— Значит, на девчонку запал. Она хоть красивая?

— Очень красивая.

— Понятно, — коротко подытожил друг. — Так вот почему ты зачастил в больницу.

Вадим хотел возразить, но, увидев его довольную физиономию, промолчал. Серёге уже ничего не докажешь — он сделал свои выводы. Проще слона научить танцевать хип-хоп, чем переубедить в чём-то приятеля. Да и стоит ли? Ведь он недалёк от истины: Вадиму действительно нравилась эта девушка.

— Интересно, и как же зовут твою прелестницу?

— Наташа.

— Хорошее имя, поздравляю. — Сергей сверкнул пожелтевшими от курева зубами и принялся открывать новую бутылку пива. — Скажи: а эта Наташа случайно не забыла надеть очки, когда переходила тебе дорогу?

Вадим не принял игривого тона приятеля. Не поднимая глаз от коленей, он тихо, но отчётливо произнёс:

— Не забыла. В тот день она узнала, что ВИЧ-инфицирована.

Должно быть, глоток пива попал Сергею не в то горло — он поперхнулся и сильно закашлялся, пенистая жидкость потекла по подбородку вниз, на одежду. Вадим постучал товарища по спине. Наконец, Сергей прокашлялся и облегчённо вздохнул.

— Ну ты, старик, даёшь! — Голос у него стал сиплым, как у законченного алкаша. — Предупреждать же надо.

Он вытер лицо и шею носовым платком. Затем оттянул на груди мокрую футболку и энергично потряс её, подсушивая таким образом ткань, а заодно и кожу.

— Так значит, у неё СПИД?

Вадим не слишком охотно кивнул.

— Она кто, наркоманка? Проститутка? — начал перечислять Серёга.

— Да успокойся ты! — Торопливая подозрительность друга начинала уже раздражать. — Она нормальная девчонка. Просто ей здорово не повезло.

И Вадим рассказал о Наташе то, что посчитал нужным. Сергей внимательно его выслушал.

— Всё равно не понимаю, — замотал он головой. — Зачем ты к ней ходишь? Она ведь больна. Неизлечимо больна. Разве мало на свете других девчонок?

Впервые Вадим не знал, что ему ответить. Он поставил недопитую бутылку на лавку и, немного склонившись вперёд, упёрся локтями в колени. Пальцы рук сами собой сплелись в крепкий замок.

— Понимаешь, она такая маленькая, беззащитная, — только и смог произнести он.

— А ты вдруг возомнил себя защитником униженных и оскорблённых! — воскликнул приятель, с возмущением хлопая ладонью по своему бедру. — Очнись, Вадим, и прекрати ходить к ней в больницу! Лучше это сделать сейчас, пока не поздно. Если она не глупая, поймёт.

— Понять-то поймёт. Только мне от этого не легче. Всю жизнь буду чувствовать себя предателем.

Сергей даже подскочил на месте.

— Каким предателем, что ты городишь! Ты ей абсолютно ничего не должен. Ни-че-го! Вспомни: она больна, вы едва знакомы, и вообще, что ты с ней делать будешь?

Вадим неуверенно пожал плечами. Сергей выхватил из пачки сигарету и нервно щёлкнул зажигалкой:

— Ну ладно. — Он выдохнул сигаретный дым и взмахнул зажатой в пальцах сигаретой. — Допустим, у тебя взыграло чувство вины, проснулись ответственность, совесть и прочая благородная фигня. Всё это заставляет сейчас тебя ходить к ней в больницу. Но ведь её когда-нибудь выпишут — и что тогда? Ты ведь сам прекрасно понимаешь: у вас нет будущего!

Вадим молчал, а Сергей, словно неистовый демон, яростно размахивал над ним крыльями.

— Может, ты ещё и женишься на ней? А что — будете заниматься незащищённым сексом и плодить больных детей. Потом вас всех разом похоронят в одной большой братской… пардон, семейной могиле, а надгробная надпись будет гласить: «Они жили коротко, но счастливо и умерли в один день». Нравится тебе такая перспективка?

Вадим обхватил голову руками, взъерошил над висками волосы:

— Серёг, прошу тебя: ну не рви ты мне душу! И без того тошно.

Приятель несколько раз вздохнул и выдохнул по примеру йогов.

— Хорошо, Вадим, ты уже большой мальчик, — он заговорил медленно, спокойно, словно общался с душевнобольным. — Ты сейчас одумаешься и выкинешь из головы весь этот бред. Тебе не нужна больная девушка. Ты ведь согласен со мной? Ты меня слышишь?

Приятель ждал ответа. В другой обстановке его сложенные лодочкой руки и умоляющий взгляд вызвали бы улыбку, но сейчас было совсем не до смеха.

— Слышу, — сказал Вадим, — конечно, я тебя слышу. Вот только поделать с собой ничего не могу.

— Ты меня убиваешь, дружище! А как же здравый смысл?

Вадим изобразил на лице вынужденную улыбку:

— Я знал, что ты меня не поймёшь. Поэтому хочу задать тебе только один вопрос. — Он поднял на друга глаза. — Скажи: будь у меня СПИД, ты бы продолжил со мной общаться?

Сергей тяжело сглотнул, но взгляда не отвёл.

— Это удар ниже пояса, Вадим.

— Знаю. То же самое я чувствую по отношению к Наташе.

Не в силах отыскать нужных слов, Серёга беспомощно покрутил головой.

— Да-а, попили пивка…

Вадим хлопнул его по плечу и поднялся.

— Спасибо тебе за участие в моей судьбе, дружище, но позволь мне самому принять решение. Договорились?

— Что ж, Вадим, могу тебе только посочувствовать. Знаешь, есть на свете люди, склонные к самопожертвованию. Поздравляю: похоже, ты из их числа. — Приятель в последний раз затянулся и, бросив окурок в урну, встал со скамьи. — Ладно, пойдём ко мне — дам пистолет. Если в себя не придёшь, то хотя бы застрелишься.